Барсик, Зая и Имхотеп Второй

Утром у меня на удивление даже нет похмелья. Кота нигде не видно, и я подозреваю, что он меня игнорирует из-за того, что вчера я вернулся очень поздно и пахло от меня не только мной – к таким вещам Имхо необычайно чувствителен. Оставив примирение с котом на вечер, придаю себе презентабельный вид и лечу на работу как на крыльях. Но шеф не приходит пить латте, утренняя планёрка отменяется, и я в растерянности, потому что понятия не имею, что это означает. Всё утро выдумываю какие-то предлоги, чтобы зайти в его кабинет самому, но отчаянно трушу. Не то что вчера, когда коньячный градус обострил мою спящую где-то очень глубоко отвагу, и я бесстыже набросился на собственного шефа в туалетной комнате. От этих волнующих воспоминаний меня до сих пор бросает в жар, и тело настойчиво требует продолжения вчерашнего банкета. Наконец Светка по внутренней связи запрашивает черновик проекта, который остался лежать на моём вчерашнем импровизированном рабочем месте в кабинете шефа, и я мысленно посылаю ей флюиды благодарности. Незаметной тенью просачиваюсь в кабинет и вижу, что у него сидит генеральный. Братья-барсы, белый и чёрный, ведут оживлённую беседу. Шеф сидит ко мне вполоборота и у меня ёкает в животе от волнения и возбуждения. Меня они, похоже, не замечают. – Как же получилось, что мы не знаем конечного клиента? – вопрошает генеральный. – И какие у него могут быть претензии по контракту, не понимаю! Ты же лично проверял все расчёты, так? – Он должен быть здесь через полчаса с тем вариантом предложения, которое мы ему послали. Вот и познакомимся. А наша копия тут, сейчас покажу. Шеф тянется за папкой, ворот его рубашки натягивается и сползает чуть ниже, открывая … ярко-фиолетовый след от укуса. Моего укуса. Это же я ему всю шею изгрыз прошлой ночью. – Ни хрена себе, Валера! – присвистывает генеральный. – Что это у тебя? – Заяц покусал, – не моргнув глазом отвечает шеф. Я чувствую горячую волну, заливающую жаркой краской мои щёки. Пальцы, перебирающие листы проекта, начинают трястись, сминая углы страниц. – Заяц-то хоть блондин, как ты любишь? – ржёт его генеральный братец. Меня сейчас разорвёт на части от ревности – каких это он блондинов любит, а? В голове почему-то ехидно мелькает полузабытый образ златокудрого Золтана, будь он неладен, и растворяется в небытие. – Скорее чернобурый, – невозмутимо, без тени улыбки, констатирует шеф. Папка выскальзывает из моих рук и шлёпается на пол, на ковёр оседает проектный листопад. Я бухаюсь на колени и пытаюсь собрать всё обратно в кучу. Оба барса отвлекаются от диалога, привлечённые моей заячьей вознёй. Две одинаковые пары жёлтых глаз следят за моими неловкими манипуляциями. Наконец, кое-как ухватив ворох бумаг, вскакиваю на ноги и рысью устремляюсь к выходу. – Заяц был бешеный? – уточняет генеральный. – Пьяный, – слышу я в спину дразнящим тоном. – Наглый пьяный Заяц. Бегу со всех ног, плюхаюсь на своё место с пылающими щеками и раздраем в чувствах. Лексус распахивает глаза. – Что?! Отымел? Ага, можно и так сказать. Вчера. И мне понравилось до одури. Только Лексусу, наверное, знать об этом не обязательно. Как бы улучить момент и остаться с шефом наедине? Но он и сам ищет встречи, потому что когда я отношу проект Светке, она передаёт, что шеф вызывает меня. Не успеваю я прикрыть за собой дверь в кабинет, он сгребает меня в сильные объятия. – Соскучился… На этот раз меня забрасывают на стол, и мы целуемся так, будто на город несётся апокалиптический астероид, а в запасе у нас всего несколько минут. Когда к моему неудовольствию шеф мягко отстраняет меня, я продолжаю, весь дрожа, тянуться за поцелуями. Но он успокаивающе поглаживает по спине и шепчет мне в волосы: – Позже продолжим, обещаю … а сейчас должен подъехать клиент. И не планируй ничего на вечер, Зая. Да о чём он? Какие планы с такими поцелуями? У меня, кажется, всё уже спланировано как минимум на несколько месяцев вперёд, ну а дальше я заглядывать пока не решаюсь. Всё ещё вздрагиваю от удовольствия, плотно прижимаясь щекой к его плечу, когда в поле зрения появляется пара ботинок. Неплохие такие ботиночки, от Армани. В двух шагах от стола стоит самый что ни на есть блондинистый красавчик Золтан собственной элегантной персоной. Не зря, выходит, он мне привиделся, когда генеральный блондинов помянул. Янтарные лисьи глаза скользят по нашей колоритной откровенной позе и упираются в шефа. – Привет, Валера, – лениво тянет Золтан. – Сколько лет, сколько зим. Вижу ты теперь используешь рабочие поверхности для мотивации персонала? – Какого дьявола ты здесь делаешь? – шеф чуть отступает от стола, но рук моих из захвата не выпускает. Прямо с языка снял вопрос, мне бы тоже хотелось это узнать. – Ну как же. Как конечный клиент по проекту «Пушок», я подаю на «Барсов&Барсов» в суд. За введение в заблуждение моего представителя и вынуждение на подпись обманным путём. Видишь ли, контракт не соответствует тому предложению, на который я давал согласие ранее. А потом лениво переводит взгляд на меня и сладко так воркует: – Вот так встреча, Зайчонок. Надо же как интересно получилось. Правда? Зайчонок?! Какого хрена? Золтан так меня ни разу не назвал даже за те три короткие встречи, которые у нас были. Протестующе раскрываю рот для возмущённого отрицания, но не успеваю. Вижу только как шеф едва заметно вздрагивает, хотя ему удаётся держать лицо. – Вы знакомы? – холодно интересуется он. – И очень близко, – подтверждает Золтан. – Я бы даже сказал весьма тесно знакомы. – Это правда? – теперь шеф смотрит мне в глаза, и я, не в силах воспроизвести что-нибудь мало-мальски вразумительное, просто киваю, предчувствуя катастрофу. Шеф напрягается, отпускает мои запястья и отступает на шаг, будто отходит за воображаемую черту. Я обречённо сползаю со стола, взглядом умоляя его поверить и не уходить от меня. Золтан хмыкает и осведомляется: – Значит и тебе, Валера, это чудовище уже ссало в ботинки? Шеф презрительно выгибает бровь в мою сторону: – У вас недержание, Заев? – Э … это не я. Это мой кот. Шефовы глаза чуть сощуриваются. – А меня вот вы с котом не знакомили, Заев, – шутливый здесь только смысл слов, потому что от его тона можно получить обморожение. – Видимо такой привилегии удостаиваются не все. – Ну, возможно тебе просто повезло, – подлый Золтан продолжает очаровательно улыбаться. Ох, что-то мне не нравится этот разговор. И я не пойму какого, собственно, лешего здесь вообще происходит … Распахивается дверь и являет генерального. Глаза нашего нахального гостя и Барсова-младшего скрещиваются как клинки, и я почти удивлён, что не слышу лязга стали, а вокруг не сыплются искры. И тут картинка окончательно складывается в моей голове – это же и есть главный конкурент «Барсов&Барсов», Золтан Рока, владелец рекламной группы «Золотой Лис». Тот самый пресловутый Лис, о котором братья Барсовы спорили у шефа в кабинете. И я с ним спал. Спал с врагом, значит. Блядь. И тут же я с кристальной ясностью понимаю, что неверные данные в тот утерянный контракт, на который собственно и согласился Золтан, мог внести только имеющий к нему доступ. И так как шеф, генеральный и влюблённая в него Светка отпадают, то по логике остаётся только один вариант. То есть я. Ещё раз блядь. – Золтан, мы поговорим с тобой в моём кабинете, – непреклонно, с металлом в голосе, заявляет генеральный. Ух ты, я и не знал, что он так умеет. – Конечно Макс, – Золтан ухмыляется и, исчезая за дверью, машет ручкой нам с шефом, – Приятно было снова видеть тебя, Зайчонок. Пока, Валера, желаю плодотворной мотивации! Опять Зайчонок?! Я сейчас его, похоже, догоню и убью, вот только объясню шефу, что я тут ни при чём и... не успеваю, потому что он, дёрнув щекой, цедит сквозь зубы: – Надеюсь, ваш любовник теперь удовлетворён во всех смыслах этого слова. – Ка..какой ещё любовник? – меня бросает в холодный пот от подступающей паники. – Да нет же, мы уже не… – Могли бы не утруждаться так, – губы его презрительно кривятся, – доказывая вашу преданность компании… на рабочих поверхностях. Значит он поверил, что это я для Золтана шпионил. Оба они хороши – один подставил, другой поверил. И ещё шеф не сомневается, что мы с Золтаном до сих пор любовники. А это значительно хуже. – Всё не так, послушайте… – Выйдите из кабинета, Заев. – Пожалуйста, я могу объяснить… – Продаться за деньги – это своего рода бизнес, – бросает он, скрестив руки на груди. – А вот влезть сразу в две постели – это самое обыкновенное блядство. – Валера…, – от шока и обиды я сам не замечаю, что зову его по имени. – Я недостаточно ясно выражаюсь? Вон отсюда! Всё. Заи для Барсика, похоже, больше не существует. Выхожу, иду на своё место, беру лист бумаги из принтера и пишу по собственному желанию.