Цикличность Мира

      Декабрь 2018       Человек на топчане застонал и перекатился на спину, и Мир из воспоминаний вернулся в реальность. С глубоким вздохом мужчина открыл глаза и огляделся. Оборотень подошел ближе и, склонившись, терпеливо ожидал, когда он сфокусирует на нем свой взгляд. Вопросов вертелось в голове слишком много, но прежде чем начать их задавать, Мир осторожно тронул журналиста за плечо и, вспомнив упомянутое по радио имя, как можно мягче сказал:       — Здравствуй, Илья.       Глаза журналиста на самом деле оказались просто серыми, и это немного отрезвило. И всё же сходство его внешности и запахов с Горским сбивало с толку. Мир еле сдерживался, чтобы не коснуться лица Ильи, дотронуться до щеки или провести кончиками пальцев по растерянно заломленным бровям. Да, ночь они провели в тесном физическом контакте, когда обнаженный Мир обнимал его, чтобы согреть своим теплом, но сейчас Илья вернулся в сознание и был явно дезориентирован.       — Что случилось? — хрипло спросил он.       — Ты ехал в поселок староверов, но попал в снежный буран. Бросил машину и решил идти пешком. В итоге сбился с пути и заблудился.       Мир, не задумываясь, обращался к нему на «ты». Возможно, это чувство узнавания сыграло роль, а может тот факт, что они уже «переспали» в одной постели. Да, Илья был чужим человеком, хоть и со знакомыми чертами и привычным запахом. Навскидку чуть младше, и Мир посчитал, что именно этим сможет оправдать свою фамильярность, если журналист надумает возмущаться.       Пока Владимир короткими четкими фразами восстанавливал картину произошедшего, Илья осторожно к нему присматривался.       — А-а-а, — протянул он, окидывая взглядом помещение. — И ты меня нашел? — не стал переходить в официоз Илья. — Ты из староверов?       — Что? — удивился Мир и увидел, как журналист пялится на его бороду и косоворотку.       — Я добрался? Мы в посёлке староверов или где?       — Эм, нет, я просто оказался поблизости, когда услышал о тебе по радио, и отправился на поиски.       О том, что Мир в общей сложности проделал путь почти в сотню километров прежде чем найти его, знать Илье было не обязательно.       — И где мы?       — На восточном зимовье за территорией заповедника. Ты свернул не там и сильно отбился от курса.       — Ох… — мужчина попытался приподняться на локтях, но тут же рухнул обратно. — Давно я в отключке?       — Я нашёл тебя этой ночью, сейчас около полудня, точно не скажу. А во сколько ты отключился, не знаю. Когда я тебя обнаружил, ты уже был без сознания.       На лице Ильи проступил испуг. Видимо, он начал осознавать, что его спасение — настоящее чудо.       — А ты… Ну, типа лесник или, как его, егерь? — Илья окинул взглядом небольшую комнатку хижины. — Ты живёшь здесь, что ли?       — Не совсем здесь, но недалеко от посёлка староверов. Как ты себя чувствуешь? — поспешил он перевести тему.       — Хорошо вроде. — Илья, прислушиваясь к себе, пошевелил под одеялом конечностями. — Слабость только.       — Тебе повезло, что до обморожения не дошло. В общем, ты отдыхай пока. Торопиться всё равно некуда. Снег до сих пор стеной, так что ближайшие пару дней придётся отсиживаться здесь.       — Как тебя зовут-то? — спросил Илья, когда Мир отстранился.       — Володя. Волков.       Илья только кивнул. Через полчаса он все-таки сумел подняться, Мир помог ему дойти до туалета, а после предложил свой нехитрый завтрак.       — Ты почему один поехал? — строго спросил он, наблюдая, как Илья с аппетитом ест.       — Никто не хотел переться в сибирскую тайгу перед праздниками, — пожал тот плечами. — А я… Меня что-то тянуло сюда. Понимаешь… — он поднял голову и встретился взглядом с Миром. — Я давно собирался приехать, но всё как-то не складывалось. А в этом году… Дёрнуло что-то.       — Дёрнуло, — буркнул Мир, передразнивая, и замер, когда Илья виновато улыбнулся такой знакомой улыбкой. Мотнул головой, прогоняя наваждение, и продолжил: — Вчера по радио говорили о сроке в два дня. Со вчерашним днём три получается. Где тебя носило столько? Ты в машине всё это время ждал? Или?       Улыбка сползла с лица Ильи. Он с минуту, словно что-то про себя решая, разглядывал Мира и, вздохнув, решился на откровенность:       — Это может показаться странным, но понимаешь… Мой отец, он жил когда-то в этих краях. Они с мамой развелись, когда я ещё мелким был, мы уехали и почти не общались. Но перед своей смертью отец позвонил мне и заговорил про посёлок староверов в тайге и ещё, ты не представляешь… — Илья наклонился ближе и, проникновенно заглядывая Миру в лицо, прошептал: — Про оборотней. В общем, я поездил сначала вокруг, но только пару заброшенных деревень нашёл да завод какой-то вроде лесопилки — на территорию меня не пустили.       Сердце у Владимира заколотилось в груди от предчувствия опасности: тайна оборотней в сочетании с журналистским любопытством могли обернуться катастрофой для посёлка и его жителей. И ведь до лесопилки даже добрался! Только оборотни знали, что за территорией завода начинается их Борольск и проехать туда можно по специальным пропускам, но сам факт, что кто-то чужой подобрался к их тайне настолько близко, пугал. И кто, интересно, мог рассказать Илье про оборотней?       — А твой отец был сказочником, — осторожно предположил Мир, выгнув бровь. — Оборотни, надо же! — протянул он якобы пренебрежительно. — И ты, что, в это поверил?       — Ты не понимаешь! — возмутился Илья. — Он не был сумасшедшим, точно нет! Он… Владел алмазным карьером и был серьёзным бизнесменом! Не мог он придумывать!.. Зачем ему?!       Мир от изумления раскрыл рот.       — Ты сын Горского? — ошеломлённо выпалил он, перебивая Илью. Хотя ответ уже знал: родство журналиста с Горским объясняло и схожесть их внешности, и идентичность запахов.       Илья выпрямился и, упершись руками в стол, откинулся на спинку стула.       — Как ты узнал? Я не называл фамилии…       — Пффф, — фыркнул Мир с наигранной лёгкостью, хотя сердце в груди бешено стучало. — Тут не так много алмазных карьеров, а раз тебя понесло по посёлкам и деревням недалеко от Мирогорска, значит, и речь о том карьере. И если ты не сын Мишина, а я точно знаю, что нет, значит — Горского!       Взгляд Ильи стал пронизывающе-острым. Таким, какой всегда был у Горского, когда тот принимал решения или задумывался о чем-то важном.       — Ты знаешь нынешнего владельца?       «Ты даже не представляешь, насколько близко», — усмехнулся про себя Мир. Мишин считался владельцем карьера номинально, а фактически он принадлежал ему, Владимиру Волкову. В ответ на вопрос Ильи он только неопределённо мотнул головой.       — А с отцом ты был знаком? — в голосе журналиста послышались печальные нотки.       Мир задумался о том, говорить ли правду. В глазах Ильи он увидел отчаянную тоску по отцу. Видимо, общались они действительно редко, иначе Мир всё-таки знал бы о существовании сына Станислава. Впрочем, его неведение не удивляло: он никогда не задавал Горскому личных вопросов, особенно о его прошлом, поэтому вообще мало чего знал из его биографии, довольствуясь лишь тем, что тот рассказывал сам.       То, что взрослый мужчина может верить в оборотней, казалось немыслимым. Мир решил, что в любой момент сможет высмеять наивность журналиста, поэтому признался:       — Я работал в его охране какое-то время.       И совсем не ожидал последующей реакции.       — Погоди… — протянул Илья, склонив голову набок. Прищурил глаза и изучающе сканировал его с минуту. — Да ладно… — прошептал он ошарашенно и замотал головой. — Таких совпадений не бывает!       — О чём ты? — встревожился Мир.       — Я вспомнил тебя! — воскликнул Илья, направив на него указательный палец. — Ты приезжал с отцом к нам в Лондон.       Мир сразу вспомнил ту поездку. Он был одним из первых оборотней, у кого появились официальные документы. И первым, кто выехал за границу. Горский сказал тогда, что поездка носит частный характер, и Мир, как обычно, не стал задавать лишних вопросов. Они пробыли там всего три дня, один из которых провели в небольшом особняке в пригороде Лондона, где у Станислава была назначена личная встреча.       — Ты отсиживался в зимнем саду, пока они разговаривали с мамой, — продолжал Илья. — Это ведь ты был?       Сил хватило только на то, чтобы кивнуть. Надо же, они ездили к семье Станислава, а Мир об этом даже не догадывался. Впрочем, если Горский посчитал необходимым скрыть от него факт наличия бывшей жены и сына, значит, на то были причины. Он и из страны-то их выслал, видимо, для того, чтобы уберечь от угрозы. Интересно, он любил свою жену? Легко ли отказался от сына? Они развелись из-за деятельности Горского или потому что отношения себя изжили? В любом случае он обеспечил жене и сыну безбедную жизнь, но все же… Мир настолько погрузился в свои мысли, что не расслышал последние слова Ильи.       — М? — переспросил он.       — Ты. С отцом. Вы ведь были вместе?       — Да, мы тогда приехали вместе, ты прав. Странно, что я…       — Я не о том, — перебил Илья.       — А о чём?       — Постой… да-да, теперь я точно уверен! Володя, — он начал кивать в такт своим словам. — Влади-мир. Мир. Миро-Горск. Это же в честь вас город переименовали?       «Да что ж ты такой догадливый!» — мысленно чертыхнулся Мир и отвернулся к окну. Он был против этой затеи с переименованием, но Станислав упёрся рогом и добился своего.       — Вы были вместе. Как… как любовники, — озвучил свою мысль Илья, когда Мир так ничего не ответил.       — С чего ты взял? — опешил Мир. Почувствовал, как кровь отливает от лица, и инстинктивно приложил ладони к щекам.       — Я видел, как ты на него смотрел, когда он пришёл к тебе в оранжерею. И… как вы целовались.       Ответить на это было нечего. У Ильи, видимо, ещё в подростковом возрасте сложились задатки журналиста — любопытство и умение оказываться в нужном месте в нужное время. Отрицать очевидное смысла не было, но признаться в том, что он много лет состоял с Горским в любовной связи, язык не повернулся. И как только он не заметил тогда присутствия Ильи? Кажется, отвлёкся на двух красавцев доберманов, которые вмиг признали его вожаком и ластились, словно котята.       — И как ты собак-то сразу приструнил? — спросил Илья, словно прочитав его мысли. — Они же на отца чуть не бросились, когда он вернулся. Что ты такого сделал, что они под скамейку забились?       — Зарычал, — на автомате ответил Мир, погрузившись в воспоминания о том дне. Станислав после встречи пришёл в зимний сад взбудораженный. Его явно что-то беспокоило. Он рванулся к Миру, но доберманы, предупреждающе скалясь, преградили ему путь. Тогда оборотень чисто инстинктивно издал короткий утробный рык, показывая, кто тут главный. Собаки отступили, а Горский, сделав к нему два стремительных шага, агрессивно впился в губы. Картинки в голове сменялись одна за другой, Мир уже мысленно переместился в Лондонский «Хилтон», где они провели последнюю в Британии, весьма бурную, ночь.       Он не сразу заметил, что в хижине стоит гробовая тишина. Мысленно промотал назад последние минут пять и чертыхнулся. Он серьезно сказал, что зарычал? Да что ж такое?! Мир осторожно поднял глаза.       — Зарычал, значит? — произнёс Илья, словно только и ждал, пока Мир вернётся из своих воспоминаний.       — О Господи, — вздохнул Мир и, уперев локти в стол, упал лицом в ладони. — Откуда ты свалился на мою голову?       В ответ раздался звонкий смех.       — Ну, допустим, не я свалился, а ты сам меня нашёл. Точнее, в снегу откопал.       Мир зыркнул на него исподлобья. Ещё и веселится, засранец! Он встретился с лукавым взглядом серых глаз и… сдался.       — Насколько я могу доверять тебе?       — В смысле?       — Ты журналист.       Илья какое-то время молча смотрел на него, размышляя, пока не сказал тихо:       — Я не собираюсь делать из этого сенсацию. Ты ведь об этом подумал?       — А какие еще могут быть причины для того, чтобы тащиться в тайгу на поиски оборотней?       — Я… Нет, это нужно было мне. Для себя.       — Почему теперь? Твой отец умер пятнадцать лет назад. Где тебя носило всё это время?       — Не знаю, почему, — пожал плечами Илья, — может, просто время пришло?       — Допустим. Я могу быть уверенным, что через неделю СМИ не начнут трубить о том, что в сибирской тайге водятся оборотни?       Илья сглотнул и кивнул, а Мир подумал, что вот уже второй раз жизнь преподносит ему сюрприз в виде человека, которому нужно открыться. И, как и в первый раз, делать это было страшно. Когда он кратко изложил свою историю, у Ильи был вид ребёнка перед новогодней ёлкой.       — Ты мне покажешь? — попросил он, смущённо улыбаясь.       Мир не смог сдержать смеха.       — Вы с отцом слишком похожи, ты это знаешь?       — Правда? — надломленно спросил Илья. — Расскажешь мне о нём? Но сначала покажи волка! Пожалуйста. Можно?       И снова Мир понял, что не сможет отказать. Он тряхнул головой и встал, чтобы начать раздеваться. А обратившись волком, встретился с предсказуемо восхищённым взглядом. Когда Илья подошёл и, наклонившись, осторожно коснулся его носа, Мир не выдержал и заскулил. Нежные пальцы перебирали шерсть за ушами, тихий голос ворковал что-то ласковое. Захотелось закрыть глаза и просто чувствовать. Как долго, оказывается, никто не прикасался к его волку. И как сильно он, оказывается, по этому соскучился. Мир прикрыл глаза и ткнулся лбом Илье в живот. Ещё и запах этот родной. Так сложно было сдержаться, чтобы не завыть от тоски по давно ушедшему любимому человеку. Мир отстранился и под разочарованный вздох отступил на пару шагов назад. А в следующий момент уже одевался.       В течение дня Илья спрашивал об отце и об оборотнях, Мир делился воспоминаниями и рассказывал об общине. Ловил на себе заинтересованные взгляды, удивляясь, как циклично всё устроено в мире.       Время клонилось к закату. Предстояло принести с улицы дрова и подумать об ужине. А ещё неплохо было бы сгонять в общину, чтобы передать информацию о найденном журналисте. Едва он подумал об этом, как с улицы раздался вой. Мир с улыбкой потянулся к вешалке с одеждой, а потом шагнул к двери, в которую уже входил Денис Дымов, его почти брат.       — Блядь, Мир, — начал возмущаться тот с порога, но осёкся, заметив в хижине незнакомца. Повёл носом, принюхиваясь, и с удивлённым видом перевёл взгляд на Мира.       — Оденься, — попросил Мир, протягивая ему одежду. — Я всё объясню.       Пока Денис находился в хижине, Илья вёл себя тихо, только наблюдал за общением двух оборотней. Ден отчитал Мира за то, что ушёл, никого не предупредив. Оказалось, Вася вернулся утром домой, чтобы взять что-то из вещей, и, не обнаружив его ни дома, ни в офисе, забил тревогу. В груди стало тепло при мысли о солнечном мальчишке: значит, переживает всё-таки, хотя всегда таким отстранённым кажется. Сам Мир рассказал Денису, как услышал по радио о поисках пропавшего журналиста и на инстинктах ломанулся в лес. И то, что Илья — сын Станислава подтвердил: Денис с Горским пересекался редко, но родственный запах тоже узнал.       В ходе беседы Мир решил, что через день можно будет выбираться из хижины и попросил Дениса организовать расчистку дороги до того места, где Илья оставил свою машину. А также оповестить спасательный отряд о том, что журналист найден и жив. После ужина Мир предложил Дену остаться на ночь, но тот, буркнув что-то про своего котёнка, умчался в посёлок.       Мир смотрел на мелькающий среди деревьев силуэт, а когда перестал различать его в темноте, задрал голову вверх. Облака наконец-то рассеялись. На небе проступили яркие звёзды. Сквозь ветви елей бледно светила луна.       — Сколько звёзд! — услышал он позади восторженный голос.       Мир развернулся к Илье и стал следить, как тот восхищённо шарит взглядом по небу. На лице — широкая искренняя улыбка, щёки даже в темноте заметно порозовели от мороза.       «Что же мне с тобой делать?» — думал Мир с тоской.       Илья, словно услышав его немой вопрос, встретился с ним взглядом и внезапно спросил:       — Ты веришь в судьбу?       Мир открыл было рот, чтобы ответить, но ему не дали: Илья шагнул ближе и, положив ладонь ему на затылок, поцеловал. Сопротивляться изголодавшемуся по ласкам телу ни сил, ни желания не нашлось. Руки сами шарили по стройной спине стонущего в его объятиях Ильи, пока они, натыкаясь на все углы, пробирались к топчану. Оба рухнули на постель. Мир, бедром почувствовав внушительный бугор, с нажимом провел ладонью по спине Ильи вниз и, с силой сжав его ягодицу, понял, что остановиться он уже не сможет.       Под руками, разумеется, не оказалось ни резинок, ни смазки. Пришлось импровизировать, пустив в ход найденное в шкафу растительное масло. Пассивная роль негласно досталась Илье, и Мир, наскоро подготовив его, перевернул на живот и поспешил протиснуться в узкое пульсирующее нутро. Только замерев на секунду, он осознал, что творит, но нетерпеливое мычание снизу побудило сделать первое движение бёдрами, после чего мыслей в голове не осталось.       Владимир был уверен, что после Горского никогда больше не сможет быть с кем-то в интимном плане, но в случае с Ильёй явную роль сыграл знакомый запах. Он на запредельной скорости вбивался в тесный проход, разрываясь между чувством узнавания старого и познанием нового. Сколько времени прошло он не отследил, но в какой-то момент поймал чёткую мысль, что стонущий под ним мужчина — не Горский. Да, запах похож, но сейчас чуткий нос улавливал в нём что-то уникальное. Тело тоже было другим — таким же худощавым, как у Станислава, но более молодым и рельефным. Ну и самое главное — поведение. Горский всегда, кроме единичного случая, оставался доминирующим. С ним Мир без всякого сомнения осознавал, что ведущий в их отношениях, альфа-самец, — именно Станислав. Илья был другим. Он искренне отдавался, беспрекословно признавая в Мире верхнего, и от этого крышу сносило ещё больше.       Все эти нюансы Мир считывал интуитивно, ещё не закрепив их в мозгу, потому что сейчас наружу вылезли звериные инстинкты — подчинить, сделать своим и… позаботиться. Он просунул руку Илье под живот и едва сжал сочащийся смазкой член, как тот, сдавленно хмыкнув, кончил в его кулак. Собственный оргазм неожиданно накрыл почти следом, и Мир, глубоко толкнувшись, излился внутрь. Он рухнул на Илью, едва удерживая вес своего тела на локтях, и уткнулся лбом ему в загривок. Волны удовольствия прокатывались вдоль позвоночника, но почему-то хотелось завыть от навалившейся тоски.       За пятнадцать лет со смерти Горского Владимир ни разу ни с кем не спал. Он смотрел на Дениса, который, будучи без пары, периодически ездил в город «снимать напряжение», и вроде как понимал его, но себя с кем-то представить не мог. А тут — внезапная страсть, когда тело само потянулось за лаской. Изголодалось по телесному контакту. Но сейчас, когда эйфория спала, Мир ощутил пустоту. Он чётко осознал, что инстинкты инстинктами, но Илья ему не принадлежит. И вряд ли когда-то будет. Он взрослый человек со своей устоявшейся жизнью, интересной работой, кругом близких людей, о которых, кстати, Мир ничего не знал. Как не знал даже, состоит ли Илья в отношениях с кем-то или свободен.       — С отцом ты тоже сверху был? — спросил Илья так буднично, будто о погоде спрашивал.       Мир поперхнулся водой, которую только что отпил из носика чайника — в горле после бешеного секса, в котором у обоих, кажется, сорвало тормоза, основательно пересохло. Пока он прокашливался, Илья на тахте заливался смехом. Мир провёл по мокрым губам тыльной стороной ладони, отставил чайник обратно на конфорку печи, заодно подбросил пару поленьев и вернулся в постель. Едва он забрался под одеяло, Илья потянулся к нему, и руки оборотня сами раскрылись, чтобы принять его в свои объятия.       Сейчас, когда волна жара улеглась и кровь из паха переместилась обратно в мозг, к нему вернулась способность мыслить. Он попытался понять, что вообще произошло. Как получилось, что один поцелуй под звёздами завёл с пол-оборота и заставил отдаться вмиг затопившей страсти?       Мир медленно водил пальцами по голому плечу и настолько погрузился в свои мысли, что только ойкнул, получив ощутимый тычок под ребра.       — Что? — переспросил он.       — С отцом, говорю, ты тоже сверху был?       — О Господи, — Мир вздохнул и провёл ладонью по лицу. — Я не собираюсь это обсуждать!       — Да ладно тебе! — Илья перекатился и лёг сверху.       — Илья! Прекрати! — рыкнул Мир и удивился, когда Илья, коротко кивнув, сдался и опустился обратно, прижавшись щекой к его груди.       Через несколько минут он уже ровно дышал, а Мир, уткнувшись носом в его макушку, погрузился в долгий утомительный мыслительный процесс.