Все то же солнце

Но ты не пугайся. Я договор наш не нарушу. Не будет ни слез, ни вопросов, ни даже упрека. Я только покрепче замкну опустевшую душу, получше пойму, что теперь навсегда одинока. Ольга Берггольц

- Ты только не бросай трубку, зай!- вот, это “зай” Женю и включило. Она аккуратно сделал несколько шагов в сторону дверей ледового комплекса, откуда только что вышла, удаляясь не только от сына, но и от его тренеров, и зло, но тихо произнесла: - Зая кончилась! Осталась Евгения. И ей не о чем с тобой говорить. - Женечка! Ну прости меня идиота!- это было последнее, что она услышала, пока отводила телефон от уха и нажимала отключение вызова. В двадцать ей казалось таким невероятным его легкое - “Прости, я дурак!”, “Что с меня, идиота, взять!” или “Блин, какой же я лох, зай!”. Так заканчивались почти все их ссоры. Данька приходил с покаянной головой и очаровательным щенячьим взглядом. Ее и купила эта самая легкость. Все то, чего у нее не было никогда в силу выбранного жизненного пути. Мягкий мальчик, который сам с ней никогда не ругался, ругалась она, а Даня просто склонялся перед аргументами и пытался рассмешить рассерженную девушку. Получалось. Так легко и беззаботно как с ним больше не было никогда и не с кем. Оборотную сторону этой легкости девушка увидела намного позже: Даня извинялся и каялся, но не делал никаких выводов и никогда не менялся. Он извинялся за опоздания, но продолжал опаздывать; каялся по поводу забывчивости, но забывал снова и нова важное; в конце их семейной жизни, он рыдал из-за своей бесконечной игромании и пьянства, но деньги, как просаживал, так и продолжал. У Дани Милохина был огромный плюс - он не был злым и агрессивным человеком, но был и минус не меньшего размера - цельным, состоявшимся и ответственным он тоже не был. С ним было занятно дружить, его не стоило труда полюбить, даже жить под одним потолком было не так трудно. А вот разделить семейные ответственности не получалось. Он не брал, а если брал, то не нес, когда нести надоедало. Начни они жить семьей с заведения щенка, а не Гошки, могли бы расстаться друзьями. Но у них первым получился сын. Однажды, вернувшись домой, молодая мать от порога застала картину: ребенок лезущий по незакрепленному стеллажу вверх и сидящий спиной папаша, увлеченный очередным онлайн-казино. В тот момент ее брак и кончился. Женька молча сняла упирающегося сына с его альпинистского маршрута, скидала в чемодан какие-то вещи, а на вопрос мужа: - Куда ты?- ответила гробовым молчанием. Даня не пытался ее удержать, у него была игра. Позвонил вечером, удивился, что с ним не желают разговаривать. Утром примчался с цветами и извинениями. Сил простить не было. Вечером в трубку извинялось уже пьяное и жалкое. На следующий день Женя подала документ на развод. Мама просила подумать, бабушка пила сердечные капли. Женя зачеркивала два с половиной года семьи. Даня играл, пил, каялся. Гошка плакал ночами и капризничал днем, не понимая, почему жизнь резко поменялась. Звал папу. И этим ожиданием встречи с отцом будил в матери вину, но изменить мнение не заставил. - Георгий Данилович, завязывай с автограф-сессией,- подошла к сыну Женя, опуская телефон в карман сумки.- Меня работа ждать не будет. - Девчонки!- Гошка нежно улыбнулся фанатками.- Увидимся завтра после произвольной! Послал воздушный поцелуй, обнял мать за плечи и направился к автомобилю под визги за спиной. - Гошенькаа!- раздалось чуть не в ухо Жене и, оттирая ее молодым сильным плечом, на сыне повисла малявка лет четырнадцати, явно целясь сорвать поцелуй. Да уж, на Женю так поклонники не накидывались во времена спортивной славы. То ли поклонники тогда были сдержаннее, то ли она никого не возбуждала так, как Георгий штырил девиц, но представить, что кто-то мог бы оттереть ее мать, а уж тем более Этери, и повиснуть на Медведевой, было трудно. Сын профессионально увернулся от ищущих губ и едва чмокнул девушку в висок, снимая с себя ее цепкие ладошки. - Зай, ты чудо!- проворковал парень, до края улыбки напоминая собственного папочку. Едва забрались в автомобиль и тронулись, Гоша вздохнул, ворча: - Дуры малолетние, обслюнявили всего! Женя бросила взгляд в зеркало заднего вида больше для контроля движения, чем на сна и ухмыльнулась: - А ты зазвездился, сыночка! - Мам, ну, а кто они? Неужели не понятно, что в общей массе я эти поцелуи даже не отличаю?- возмутился Гоша.- Зачем же они лезут на меня! Я уставший, может, недовольный. Они совсем посторонние люди! Ну, здорово, конечно, нравиться, но это же не повод висеть на мне. - Так ты определись, что тебе больше нравится: чтобы не висели или чтобы нравился?- Женя вливается в поток машин и направляется к дому. - Мне нравится, когда Ритка не ревнует. Сейчас опять вылезет где-нибудь эта малявка с поцелуем, а у меня девушка! Я люблю ее и скандалить не хочу,- сын откидывается на заднее сидение авто. - Так что же она на твои выступления не ходит? Ходила бы, половина проблем решилась бы,- пожимает Женя плечами. - Не хочет, да и учеба же,- оправдывает подругу Гоша. - Ну, тогда пусть и не возмущается,- пожимает Медведева плечами. Мальчик расслабленно развалился за водительским сидением, так и задремать может, если в пару пробок встанут. В чем-то он прав, после прокатов меньше всего хочется окунуться в толпу верещащих от восторга девчонок. А в чем-то и не прав. Эти девчонки делают его известным. И, будем честны, Гоше нравится красоваться на билбордах и светиться в рекламных роликах. - А с кем ты по телефону трепалась, пока меня девочки осаждали?- внезапно поинтересовался сын- Опять по работе? - Нет, Гош, это личное,- обтекаемо ответила женщина. - Мать, порадуй меня, скажи, что у тебя наконец появилось что-то личное и это не бабушка,- тут же заинтересовался сын. Лет с четырнадцати Гоша вел среди непутевой матери разъяснительную работу на тему того, что ей давно пора обзавестись мужчиной, потому что он, Гоша, совсем скоро покинет отчий дом и поедет искать счастья по белу свету с контрактами в шоу. Женька отшучивалась, что только и ждет того благословенного момента, когда уже сможет поспать нормально и не мотаться с фигуристом Милохиным по городам и весям, ведя свою работу из этого кочевого состояния. - Гош, я хоть в театры начну ходить и на концерты!- объясняла мать мальчику. Но Гоша был непреклонен. Женщине нужна любовь и сильный мужчина рядом. Рассказывать сыну о том, кто прибивался к ней, чтобы побыть рядом даже в голову не приходило. Брать было откровенно нечего. Отметая альфонсов и женатых коллег, не оставалось ровно никого. Да и первый опыт семейной жизни врезался крайне памятным событием. Евгения Армановна в свои 38 обойдется без такой головной боли как мужчина. Автомобиль тормознул возле подъезда, на двух последних этажах которого и жила двукратная чемпионка мира, неплохая журналистка в прошлом, а теперь весьма эффективный редактор с сыном. Квартиру эту купили специально в шаговой доступности от “Хрустального”, чтобы спокойно заниматься и жить, не тратя лишнее время на московские пробки. Женя бросила взгляд на экран смартфона и задумалась: интересно, где сегодня Этери. Душа требовала кому-то доверить недавний телефонный разговор, но мама была плохой идеей. У мамы больное сердце, лучше не волновать. Пока сын выгружался, открыла мессенджер и написала: - Этери Георгиевна, вы в “Хрустальном”? - Да,- прилетело почти сразу. - Минут тридцать найдете для меня?- все-таки у них очень неплохие отношения после всего, что было два десятка лет назад. - Через полчаса,- уточняет Тутберидзе. - Как раз. Еду. И Медведева вывернула руль на выезд в сторону “Хрустального”, помахав сыну на прощание.