Love Untold

— мог. Но не хотел. — Хван смотрел на меня таким хитрым взглядом, чуть ухмылялся, приподняв самодовольно брови, и ждал моей реакции. Иначе не молчал бы так долго, не отрывая взгляд от моего лица. Я же совершенно не знала, как реагировать, потому сделала единственное, что пришло в голову. Вновь застонала от боли, зажмурив глаза и схватившись за висок. Хенджина эта резкая смена точно позабавила. — тебе еще долго будет больно. Даже я не пью этот виски в таких количествах. — даже сам господин Хван, надо же. Значит, я обречена. — спасибо за прогноз. — ладно хоть в этот раз я не усмехнулась на его слова вслух. — Зачем было столько пить? — сейчас, к слову, он разбирался со своими вещами на столе, постоянно поглядывая на меня, ровным счетом так же делала и я. Мы постоянно сталкивались взглядами. Я вечно свой отводила, замечая тихие усмешки Хенджина. — у меня горе. — слегка даже обижено говорю, потому что разве ему не ясно, что состояние у меня с самого начала неадекватное было, я бы не пришла, будь в норме. — прости, но это не повод убивать себя алкоголем. — он только что… извинился? Нет, я понимаю, что это он просто выразиться так решил, а не в самом деле прощения просит. Но такие слова из его уст. Не удивлюсь, если я единственная, кто их слышал от него вообще. В своем удивлении я даже взгляд на него смело подняла, проследив, как парень взял какие-то таблетки из верхнего ящика стола и направляется ко мне. — выпей. Не буду обещать, что поможет, но ускорит процесс. — спасибо. — воду тоже сам приносит, следит, чтобы выпила, а после улыбаясь уголком губ, удаляется к шкафу, прекращая кидать на меня сотню взглядов в минуту. Я же какое-то время вовсе не отрываю от него взгляда, раздумывая о сложившейся ситуации, а вскоре и задаюсь вполне себе интересным вопросом, когда оглядываю постель, в которой все еще нахожусь. — ты спал рядом? — я знаю ответ, тут как-то сложно было не догадаться. Его спальня, его контроль над пьяной мной, да и спать на полу он бы точно не стал. — а ты видишь тут другую кровать? — чего и следовало ожидать, еще этот взгляд с одной поднятой бровью, мол, что за глупые вопросы ты мне задаешь. Спасибо и на том, что не задерживает его надолго, отвлекаясь, но тут же привлекая мое внимание вновь, когда поворачивается всем корпусом с двумя рубашками на вешалках в разных руках и молча предлагает выбрать. — люблю бордовый. — как будто и не удивила меня эта ситуация. Для чего он вообще это сделал? Разве не все равно ему на цвет рубашки? И вообще, мне думалось, что у него вся одежда по дням распланирована, чтобы не тратить время по утрам на сборы. — хм, можешь оставаться жить в моей спальне. — Хенджин довольно усмехается на мою фразочку, не давая задуматься о том, что ему, возможно, хотелось мне как-то угодить или понравиться, потому выбрать дал. А в итоге я оглядываю интерьер, убеждаясь, что его покои в самом деле полностью в моем цвете выполнены. Я бы жила в такой комнате, но тот факт, что это чужая спальня, конечно же, меня не радует. Потому и не отвечаю никак. Спустя секунд так десять размышлений возвращаю взгляд на Хвана, кто, оказывается, вдруг решил переодеваться прямо посреди спальни, когда стоит чуть ли не напротив моих глаз. Пугаюсь отчего то, осознавая, что никогда раньше не видела его обнаженным, да и он не пытался раздеваться передо мной так открыто. Впервые вижу его оголенные плечи, что пару раз представлялись во снах, ведь Хенджин спокойно снимает халат, ничего не стесняясь. А я взгляд инстинктивно увожу, как только понимаю, что происходит, голову вовсе отворачиваю в противоположную сторону, чтобы Хван уж точно не решил, что я за ним наблюдаю. От неудобства поправляю сначала прядь волос, что упала на лицо, потом одеяло, сама как-то шумно на месте ёрзаю, краем глаза подмечая, что парень проходится с халатом обратно до ванной, а после уже возвращается к шкафу за вещами. Спасибо хоть, что не полностью голый передо мной расхаживать вздумал. Тогда я б точно с ума сошла, потому что сейчас, ничего толком и не увидев, ощущала, как же сильно горят мои щеки и сжимается что-то внизу живота. Нельзя о нем думать, мне нельзя о нем думать. Это не приведет ни к чему хорошему, я не хочу получить лишь одну ночь, лучше ничего, чем его безразличный взгляд, когда стану совершенно неинтересна. На самом деле, давно, наверное, стоило бы просто встать и уйти. Вероятно ведь, что он намеренно так время тянул, чтобы я в себя пришла и сообразила, что мне пора на выход. Но так как я не ушла, стал переодеваться прям при мне, решив не выпроваживать насильно. Конечно, нужно было сразу встать и уйти к себе. И чего я расселась тут как специально? — где мои штаны? — очень неудобный вопрос. Но, кажется, без ответа я не обойдусь, потому как ходить перед Хваном в одном белье лично я не собираюсь. Да и в принципе интересно, что я делаю в его постели еще и полураздетая. Боже… — ты сняла их перед сном и швырнула куда-то. — снова как ни в чем не бывало произносит, поворачиваясь полностью к кровати и застегивая ремень на брюках, так и не удосужевшись поскорей натянуть рубашку, к слову. — серьезно? — взглядами вновь встречаемся, но я быстро реагирую, отводя свой, ведь Хенджин все еще раздет по пояс, что не смущает его совершенно. И факт того, что он даже решает перестать одеваться вовсе, уставившись на меня, подтверждает, что раздет сейчас не просто так. Он хочет, чтобы я видела. Хочет, чтобы смотрела. — думаешь, если бы я решил тебя раздеть, то остановился бы на брюках? — лучше бы не спрашивала, хотя что-то внутри таким жаром на его слова отзывается, что дыхание перехватывает на мгновенье, и обнаженный торс уже не мешает, когда стараюсь в чужих глазах прочитать, шутит ли он. Не шутит. Но ухмыляется довольно, видимо, моя реакция и горящие щеки его впечатляют. Кивает на стул возле стола, продолжая следить за мной, уперев руки в бока чуть выше своих брюк. Необходимый мне предмет одежды аккуратно сложен, что говорит о том, что кое-кто намеренно его поднял и положил подальше от кровати. — подай, пожалуйста. — что ж, как бы ни было странно это признавать, но я как-то очень быстро привыкла к тому, что Хван стоит тут полураздетый, потому что уже спокойно смотрю в его глаза с мольбой, не пряча взгляд от смущения из-за наготы. — встань и возьми. — поднимает брови, будто оскорблен такой просьбой, и руки на груди складывает, слегка переводя вес на одну ногу. Взгляд не отводит, уверена, он намерен разглядывать меня каждую секунду, если осмелюсь встать с его постели в таком виде. — Хван. Ну тебе сложно что ли? — а я не осмелюсь. Я и без того чувствую себя рядом с ним всегда уязвимой. Быть при этом еще и без одежды уже перебор. Я все еще верю, что он сдастся и просто подаст мне, что прошу. Я верила, что он лишь поиздеваться немного хочет, подколоть меня за этот странный поступок с раздеванием. Но его непоколебимость убеждает, что он и с места сдвигаться не собирается. — Отвернись тогда. Да, говорю уже недовольно, явно показывая, что ожидала другого. Но Хенджин лишь самодовольно ведет свою линию. — мы спали в одной кровати всю ночь. Думаешь, я ничего не видел? — надеюсь, что ты хоть не разглядывал меня намерено, потому как знать не знаю на самом деле, что у тебя там в голове, и насколько можешь быть озабочен. — ну ты же спал. — должен был, по крайней мере. — ага, а еще я джентельмен и укрывал тебя с закрытыми глазами. — сам со своих слов усмехается, доказывая, что эту фразу не стоит воспринимать всерьез, он особо не старался ничего скрывать, и, наверняка, в самом деле видел то, чего не должен был видеть. Но вина здесь только моя. Потому и обижаться на него за это смысла нет. А вот за эти игры и усмешки вполне можно бы. Но я легко остываю, когда Хенджин отходит обратно к шкафу, надевая рубашку, а я вновь оглядываю комнату, цепляясь взглядом за новую тему для обсуждения. Вставать не собираюсь, пока он не выйдет или все-таки не подаст мне брюки, так что буду спрашивать все, что в голову придет. — зачем тебе рояль, играешь? — кажется, в его спальне можно найти что угодно. Хван рассказывал еще на первом свидании, что любит искусство и творчество во всех проявлениях, но эта позиция быстро сменилась в те годы, так что не думаю, что когда скучно, он садится за клавиши. — хочу на нем заняться с тобой сексом. — даже не повернулся ведь и глазом не повел, и голос у него ни капли не дрогнул от такого заявления. Я, конечно же, ожидала любого иного ответа, сказал бы, что просто для интерьера красиво стоит и пылится тут. Но нет… вновь эта тема. — не смешно. — чуть хмурюсь, не совсем понимая от недовольства или некой обиды, губу поджимаю, как дети делают, когда их что-то задело. И спину его сверлю взглядом выжидающим, зная, что обязан повернуться. — я не шутил. — и он поворачивается. Подмечает эмоции мои и не успевает скрыть свою слегка удивленную реакцию, потому как точно ожидал увидеть раздражение, может страх или опасения от сказаного, а увидел выпученые губки и расстроенный взгляд. Я даже заметила, как на мгновение затормозили его пальцы, застегивающие последние пуговицы рубашки. Как и обычно, Хван умело прячет свои эмоции, строя вид, что ничего его не смутило, и медленно надвигаясь на меня, словно проверяет что-то. — я не соглашалась. — подтягиваю одеяло повыше, будто догадалась, что может сотворить Хван, не выскажи я свою позицию. Он вновь заметно тормозит, всматриваясь в мои глаза безотрывно и слишком долго. Отчего то и я взгляд не отвожу, стараясь догадаться, о чем он сейчас может думать. — я и не говорил, что переспим сейчас. — не говорил… почему чувствую себя как под гипнозом, когда так долго смотрю в эти глаза? Хенджин же наконец приобретает свою обычную манеру, уверенно рассказывая о своих планах. — Сейчас я прослежу, чтобы ты поела, выпила лекарство и легла в постель. А я уеду на встречу и вернусь, как только смогу. Я так внимательно следила за его взглядом, что не заметила, как все же он принес мои брюки, положив их сейчас поверх одеяла. Мы еще никогда не выдерживали зрительный контакт так долго за все время, что знакомы. Я ничего не отвечу, потому как буду копаться в себе и своих мыслях в попытках понять, что сейчас чувствую на самом деле помимо головной боли. — одевайся и спускайся завтракать, буду ждать внизу. — и Хенджин, кажется, ничего от меня и не ждет, вскоре разрывая нашу связь и направляясь к двери. — да, пока не забыл, можешь не угрожать персоналу и не шантажировать их, весь алкоголь вывезли, его ты больше не получишь. — боже, как же стыдно. Не заставляй меня отвечать и на это. Хенджин удаляется, закрывая за собой дверь, я отчетливо слышу его шаги, что достаточно быстро стихают из-за плотности стен, ну а в себя я прихожу далеко не сразу. Ощущение внутри такое странное, что даже описать не могу и сравнить не с чем. Непривычно говорить с Хваном вот так легко, непривычно не бояться, не ждать, что все может резко пойти не так. Я не знаю, что чувствую к нему теперь, когда узнала, что он вновь поменялся и в отношении ко мне стал более мягким что ли. Он не требует, не угрожает, а ведь я так боялась этого. В итоге, не получив, вновь думаю о своих чувствах, вспоминая, с чего все началось, когда при рассмотрении огромного музыкального инструмента замечаю и картину, что висит на стене рядом с ним. Та самая из маминой галереи с властным мужчиной и девушкой в нежном платье. — примеряешься? — видимо, Хван что-то забыл, раз решил вернуться сюда, а не дожидаться меня внизу. Видимо, его позабавило то, что после нашего обсуждения я подошла к роялю, чтобы получше его рассмотреть. — ты ее выкупил? — решаю не отвечать на шутливый вопрос, задавая свой, что теперь очень интересует, ведь эта картина связана не только с галереей. Она связана с нами. И то, что он ее купил, не должно быть простым совпадением. Быть может, он многое мне не договаривал, но у нас все же был когда-то шанс… — да, когда ты на учебу улетела, подумал… — Хенджин принимает мою тему сдержано и спокойно, догадываясь, о чем я спрашиваю, и медленно подходя поближе. Почему-то паузу в речи делает, словно специально тормозя свою первую мысль и подменяя ее той, что кажется ему более подходящей. — что неплохо впишется сюда. — ясно. — мне хотелось бы знать его изначальную мысль. Ощущения внутри подсказывают, что он мог намекнуть на что-то значимое. Но разве то, что было столько лет назад может уже иметь значение в настоящем? Думаю, нет. Уже слишком поздно что-то менять. Если у нас и был шанс, то мы давно его упустили. — думаешь, она все еще влюблена в него? — поток мыслей за разглядыванием картины Хван в очередной раз прерывает, аккуратно спрашивая, когда стоит уже вплотную за моей спиной. Хотела бы я знать, что значит его вопрос на самом деле. Хоть мне и кажется, что я догадываюсь об истинной сути, но с Хван Хенджином никогда нельзя быть уверенным на все сто. — это ты считал, что она влюблена, а не я. — я же стала смотреть на картину с двух точек зрения, так и не определившись, что вижу и чувствую в итоге. — до сих пор не видишь? — он улыбается, шумно выдыхая, чем вынуждает меня слегка к нему повернуться и взгляд поднять. В самом деле улыбается. А я до сих пор удивляюсь, когда он так делает? Хван заинтересовано рассматривает мое лицо, будто сканируя каждую частичку. — когда-нибудь увидишь, не расстраивайся. — а после вновь покидает спальню, оставляя меня в одиночестве. Это все моя глупая наивность. Это она каждый раз по поводу и без предполагает, что поступки и слова Хвана могут намекать на чувства между нами. На деле же, в нем нет ничего. Его слова просто доказывают, что он помнит нашу первую встречу. Ни больше ни меньше. Глупо надеяться, что ему дороги эти воспоминания, и этой картиной он хотел их сохранить. Ему, наверняка, просто нравится ассоциировать себя с властным мужчиной на картине, кого все опасаются. А быть может, я просто стараюсь себя в этом убедить, чтоб не утонуть в нем вновь, позволив себе очередную слабость. Его покои я все-таки покидаю, ощущая внутри некую пустоту и грусть. Мои эмоции слишком изменчивы, мое психическое состояние точно не в норме, но эти проблемы я гоню прочь, вспоминая о чем-то более значимом, когда спустившись в кухню получаю звонок от неизвестного, а после ответа пугаюсь громкости голоса мужчины на том конце провода. Он кричит, и, кажется, слышу это не только я, потому как Хван также резко поднимает рассерженный взгляд, осматривая мое испуганное лицо и телефон в руке. Вызов сбрасываю, услышав лишь парочку нелестных слов о том, кто я такая, и какие суммы задолжала. Делаю вид, что все в порядке, опасаясь холодного взгляда Хенджина, усаживаюсь за стол, осматривая предоставленное блюдо, но вызов раздается вновь. Звук выключаю, встречаясь с внимательными карими глазами напротив, что безотрывно следят за каждым моим действием, будто чего-то выжидая. Но терпение у Хвана кончается очень быстро. Не знаю, как он заметил, что мне позвонили вновь, потому как звук совершенно отключен, но я лишь на миг взглянула на экран, а он уже подскочил с места, в два шага оказавшись рядом со мной и схватив телефон, что я и среагировать не успела. С чего-то решаю выхватить его обратно, не позволить ответить, потому между нами завязывается недолгая борьба, когда Хван и глазом не ведет на мои требования не трогать гаджет, отвечает на вызов, второй рукой умудряясь удержать меня за руку и развернуть на сто восемьдесят, чтобы спиной прижать к своей груди и тем самым окончательно обездвижить. Теперь даже не знаю, что смущает меня больше, что он услышит угрозы, или то, как тесно наши тела сейчас прижаты друг к другу, что я даже чувствую, как бьется его сердце, не говоря уже о том, что мое тело горит от его жара и крепкой хватки. И промолчу о том, что, кажется, совсем забыла, как дышать, ведь он так близко, так рядом, и это слишком приятное ощущение, чтобы быть правдой. Я вдохну полной грудью лишь в тот момент, когда Хенджин сбросит вызов, и через пару секунд совершенно меня отпустит. — завтракай без меня. — один шаг в сторону, словно и не касался меня всем телом, озлобленый тон, да и взгляд на экран моего телефона, и в ту же секунду он направляется к выходу, забирая и гаджет с собой. Он точно едет разбираться с галереей, и я должна поехать с ним, потому и бегу следом, требую взять меня с собой, на что поначалу Хван не реагирует, пока не замечает мою решимость выйти на улицу хоть в пижаме. — ты никуда не пойдешь. — вот опять. Я вижу, как сильно он зол, но со мной говорит очень сдержанно, контролируя свои эмоции, чтобы не напугать и не сорваться. Даже в глаза пока не смотрит. — ты не можешь меня удерживать! — я напугана, и голос у меня трясется. Но пугает меня далеко не Хенджин, не его злость и случайная грубость. Меня пугают те, кто как-то нашел мой номер и теперь названивают с реальными угрозами сделать что-то с галереей или со мной. — в вашу галерею заваливаются всякие отбитые на голову. Ты не покинешь пределы моего дома, пока я не решу эту проблему. — И, похоже, Хвана злит именно это. Угрозы, что сыпятся на меня, даже когда я, казалось бы, уже в безопасности его дома. Об этом он мне и заявляет, резко тормозя и склоняясь, чтобы быть поближе и поубедительней. — что? — его слова однозначно доказывают, что кто-то уже попал в галерею. И я даже представить себе не могу, что они могли с ней сотворить. — Я должна быть там! И без тебя как-то раньше справлялась. — я даже умудряюсь пихнуть Хвана, намереваясь получить доступ к своей верхней одежде, но он сразу отдергивает обратно за локоть. И ведет себя как родитель, тыкая мне в лицо свой указательный палец с нахмуренными бровями для устрашения. — ключевое слово «как-то». Теперь это моя задача. — сам же смущается странного жеста, выпрямляясь и отпуская мою руку, после того, как вынудил отойти от входа еще на пару шагов. — Они слишком агрессивны, потому я не допущу тебя к ним. Ты останешься здесь. И примешь решение. Вечером обсудим. — Хван. — он уже накидывает поданое пальто, а я не могу и слов подобрать, чувствуя, что как бы ни билась здесь, он не позволит мне выйти. — тебе предоставят соглашение и брачный договор. Прочитай, подумай. Выстави свои условия. Я выслушаю. — смотрит в глаза, поправляя ворот рубашки, потом также пальто, рукава. А внутри меня что-то снова надрывается. — и снова все упирается в твой холодный рассчет. — почему даже сейчас меня это задевает? Чего я каждый раз от него жду? А главное зачем, если знаю, что не получу и доли желаемого. А он, похоже, впервые в самом деле показывает раздраженность именно от моих слов, смотря сверху вниз с недовольным взглядом. — для твоей безопасности. Ведь это ты боишься моей власти. Ты боишься сказать мне «да» без спасательного круга. — и затыкает меня окончательно, всматриваясь в растеряный взгляд, а после разворачиваясь и быстро покидая пределы дома, а вскоре и территории.