Love Untold

Улыбка с его лица спала, а взгляд уже не был таким спокойным. Но меня это не остановило. — да какая тебе разница? — я даже с места подскочила, уронив плед, что был положен на мои колени, чтобы согреть после улицы. Ему не нравится, как я с ним разговариваю, по глазам вижу, как не нравится. — ты ничего не получишь, пока не расскажешь. — больше он не аккуратничает со мной, не скрывает недовольства, вновь откидываясь на спинку кресла и закидывая ногу на ногу в расслабленом и увереном жесте. — почему? — а я продолжаю возмущаться, потому что столько эмоций и чувств накопилось внутри, что сейчас они все дружно решили вырваться наружу, не поддаваясь контролю. — потому что я так решил. — он любит командовать. И у него это прекрасно получается. Не будь я так напугана, точно задумалась бы о том, как соблазнителен он, когда даже не старается таковым быть. — Еще вопросы? — я сдаюсь. Я не смогу ему противостоять, снова чувствую себя под его взглядом как провинившаяся. — почему бы тебе просто не сделать то, что хочешь? — а может он уже и не хочет? Об этом я опять-таки плохо подумала. Но, кажется, стоило бы догадаться раньше. — желания меняются. Ты же не пришла, когда я звал. Сколько лет прошло? — сначала плечами пожимает, слегка поведя голову в сторону, затем вновь на меня смотрит, приподнимая брови, словно правда ждет ответа на вопрос. А я теперь уже думаю совсем о другом. — чего ты… захочешь теперь? — уверена, он умеет читать людей как открытую книгу, и в этом то я точно не стану исключением. Прочитать меня для него, наверное, проще, чем поднять кружку с журнального столика, потому он точно видит мой страх. Возможно, даже чувствует его каждой клеточкой тела. — ничего без твоего согласия. — потому пытается успокоить? Я все еще не понимаю, какой он, новый Хван Хенджин. — За деньги не переживай. Сколько угодно, только расскажи, что так сильно по тебе ударило, что ты пришла ко мне. Рассказать приходится. Потому что не подчиниться его воли невозможно. Как и невозможно сдержать слез, ведь каждый новый поворот в моей жизни за последнее время бил все больней, выбивая почву из-под ног и вынуждая падать на колени. Я не решаюсь поднять глаз, боюсь показаться слишком жалкой, не хочу, чтобы он видел меня такой. Хван в какой-то момент с места поднимается, отходя совсем недалеко, а после возвращается и протягивает мне платок, чтобы слезы могла утереть. Он ухаживает самостоятельно, хоть и мог бы позвать прислугу, я уверена, что за каждой дверью кто-то находится и прекрасно все слышит, как бы тихо я не говорила. Но я все равно рассказываю, убеждая себя, что никому здесь до меня и дела нет, да и Хван попросил их удалиться, чтоб поспокойней было от ощущения, что мы и правда тут только вдвоем. Я делюсь всем, что болит, потерей папы, долгами, угрозами от кредиторов, всем, что могло бы доказать ему, что мне правда страшно, я не просто так сдаюсь, я просто больше не справляюсь. Хван выжидает, даже когда я замолкаю. Дает мне время успокоиться, предлагает еще выпить чай, уже остывший в кружке, а когда я решаюсь всего на миг поднять на него глаза, чтобы понять хоть дольку его эмоций, то Хенджин подает голос, шумно выдыхая и поднимаясь с места. — боже, ну подумаешь. Такой траур тут развела, будто умираешь. — вновь приближается, забирая вещицу из моих рук и вручая новую, ведь тот платок уже насквозь промок от моих слез. — Выкуплю я все, что захочешь. — касается пальцами моего подбородка, поднимая лицо, чтобы получше рассмотреть, ведь мало того, что я все время прячусь, так еще и мы сейчас совсем на разных уровнях. Я на диване сижу, а он стоит надо мной крайне близко. — Только не реви так много, опухла вся уже. — ты даже не спросил, сколько там долгов. — единственное, на что хватает моих сил после такого жеста, когда Хенджин вновь покидает мое пространство. Не понимаю, то ли он устал сидеть на месте, потому решил походить тут кругами, то ли ему неспокойно, что в одном положении долго находиться не может. Стоит отдать должное, двигается он не спеша, плавно, будто ничего его не тревожит. — не больше, чем мое состояние. Выкуплю. — платок из его рук куда-то исчезает, а Хван тормозит у камина, повернувшись ко мне одним боком и спрятав кисти в карманах достаточно обтягивающих его мощные бедра брюк. Его лицо невозможно прочитать, единственное, что я могла бы по нему предположить, это такую легкость, словно для него и правда весь мой рассказ лишь мелочи, не стоящие совершенно ничего. Но, кажется, он думал о чем-то, пока я не отвлекла вырвавшейся шепотом фразой. — как у тебя все просто… — тебе кажется. — от камина и своих мыслей он отрывается, медленно возвращаясь ко мне, постепенно натягивая и улыбку на свои пухлые и достаточно яркие губы. — Я могу твои проблемы так легко решить, потому что для них нужны только деньги. Но не все в мире им подвластно, так? — правда сможешь? — я настолько зациклена на своей беде, что даже не замечаю, как Хван намерено цитирует мои же слова, сказаные в последнюю встречу, желая, наверное, оценить реакцию. Но, конечно, ничего не получает кроме моих умоляющих глаз с подрагивающими ресницами и пеленой слез. — обещаю. — в лице как-то в очередной раз меняется, замечая, что ни на одну его улыбку я не среагировала, зато от обещания облегченно еле слышно выдохнула. В его голове постоянный безотрывный мыслительный процесс, будь я внимательней, я б замечала каждое мгновенье, когда Хван мысленно принимал какие-то решения и делал заметки о чем-то важном, наблюдая за мной на протяжении всего разговора, исследуя как в первый раз и подмечая любую мелочь. Но я сейчас думаю совершенно о другом. — сколько я буду должна? — вновь прикосновенье взглядов, и Хван слегка кривит брови, не понимая моего вопроса. Впрочем, вопрос «сколько» в самом деле здесь неуместен, ведь платит он. — Что я… должна? — похоже, ему и этот не очень по душе, но эмоций никаких не выражает. — ничего. — только и произносит, больше не опуская на меня взгляд и отворачиваясь. Теперь уже недовольна я, потому по фамилии его называю, надеясь остановить, но Хван уверено движется к выходу. — останешься у меня, тебе приготовят горячую ванну и гостевую комнату. Выспись и расслабься. Невыносимо видеть твои трясущиеся руки. — ты придешь? — потому что все еще не верю в его слова. Да, прошло много времени, но разве может он выполнить обещание, отказавшись от своих слов. Разве не для этого он напоминал о себе, отправляя подарки на праздники. — боишься спать одна? — из-за спины вопрошает, временно тормозя у самой двери. — ты знаешь, о чем я. — тебе придется быть очень убедительным, чтобы я перестала ждать подвоха в каждой фразе. Оборачивается. — я уже сказал, что ты ничего не должна. Я не буду спать с тобой из-за этого. — открывает двери, даже не дожидаясь ответа, да и впринципе желая, чтобы я уже замолчала и перестала задавать сотню вопросов. А я зависаю, не понимая, почему он так поступает и говорит. Четыре года изменили человека, безусловно, но у меня так и не выходит его прочитать, чтобы понять, в какую сторону он поменялся, и чего мне ждать от него дальше. Смотрю ему вслед, замечая, что Хван не удаляется далеко, остановившись прямо на выходе, а потому направляюсь за ним, улавливая всего одну фразу от его человека. — все чисто, только препарат. — в руках Хенджина оказывается мое успокоительное, а я уже оглядываюсь кругом, пытаясь понять, что вообще происходит, и соображая, что мои вещи были осмотрены, потому все-таки непонимающе возмущаюсь, на что никто и внимания не обращает. — в какой дозировке ты их пьешь? — хмуро спрашивает Хван, давно осмотревший чек, который впервые в жизни я зачем-то сохранила, и разглядывающий почти пустой блистер. — да какая разница? Не трогай. — я отчего-то злюсь, и даже не знаю, что больше меня раздражает, что я сама не догадалась об осмотре всех вещей, или то, что Хван сейчас узнает правду. Намереваюсь вырвать таблетки из его рук, что конечно же не получается, потому что реакция у него по-лучше моей будет, да и ростом он повыше, стоит лишь руку приподнять, а я уже не дотянусь при всем желании. — ты купила упаковку два дня назад, а таблеток за всю неделю не хватает. — оо, вот он, тот самый ледяной и озлобленый взгляд, Хван слишком сроднился с ним, чтобы так легко потерять навык затыкать собеседника в доли секунды. Но я не боюсь и не затыкаюсь, я вообще уже, кажется, не отражаю, что в этом мире может составлять для меня реальную угрозу. — и что? — фыркаю, поднимая слегка безразличный взгляд, будто надеясь обесценить ситуацию и сбавить градус. Но прекрасно понимаю, что Хвана однозначно злит именно мой недовольный тон, повышенный на него в очередной раз голос, да и ситуация в целом. Тут то я его получше самой себя понимаю, отводя взгляд, потому что и правда тяжело не чувствовать себя прижатой к стенке, когда он так смотрит. Ему не нравится и этот жест, потому уже в следующую секунду его крупная ладонь оказывается у моего лица, а длинные пальцы зажимают скулы, насильно поворачивая мою голову и заставляя встретиться с его властным взглядом, прожигающим сквозь все тело. — передозировка опасна, ты и сама это знаешь, тогда зачем травишься? — он ищет ответ в моих глазах, отчасти неспокойно двигая зрачками. Кажется, это единственное, что выдает в нем волнение, потому что весь образ несокрушим, со стороны неясно, просто ли он злится или в самом деле переживает за что-то. А я вижу бегающий, хоть и холодный взгляд, удивляясь тому, что Хенджин, кажется, в самом деле переживает за мое здоровье, будто ему не все равно. Но я стараюсь тут же отогнать эту мысль подальше. — выпила больше, чтобы скорей помогло, отдай. — отдергиваю чужую руку, зная, что удерживал не слишком сильно, чтобы боли не доставлять, и снова увожу взгляд, принимая новую попытку выхватить таблетки. Не получается, хоть я и подаюсь ему навстречу всем телом, не сразу замечая, что прижимаюсь грудью к его, сжимая второй рукой запястье Хвана. А он отражает и показательно опускает на меня чуть удивленный, но довольный взгляд, после которого суть происходящего бьет и по моим мозгам. Сразу отступаю на шаг назад, чтобы расстояние между телами оставить, на мгновенье у меня даже дыхание сбивается, но стараюсь скрыть свою же неуверенность. — С чего они вообще шарятся в моей сумке? — ради безопасности. — как-то слишком легко он успокоился и сошел на нейтральный тон. Я вот не прекращаю злиться, хоть и смутилась такой близости, ведь раньше между нами не было подобных касаний. — ради безопасности? Тогда меня должны были проверить, еще в дом не пустив. — машу рукой на массивные двери, к слову, плотно закрытые и охраняемые, словно есть опасения, что кто-то сбежит. — должны были. — спокойно кивает Хенджин, убеждая и этой фразой и эмоциями, что не проверяли меня лишь по причине того, что он этого сделать не дал, проведя внутрь самостоятельно. Сказать нечего, отчасти даже неудобно, что возмущаюсь тут по поводу и без, хотя пришла вообще-то помощи просить. — Это я забираю. — разок машет упаковкой успокоительного перед моим лицом, а после направляется в сторону лестницы на второй этаж. — я не просила меня контролировать. — внутренние уговоры, к сожалению, не помогают мне заткнуться. И у Хенджина точно уже заканчивается терпение на меня. Может я намеренно вывожу его из себя, чтобы понять, с кем имею дело? Может быть, на подсознательном уровне, но он не ведется ни на что, отвечая также нейтрально, но впервые делая заметную паузу в речи, когда понимает, что его слова мне явно не понравятся, и заменяет изначальный вариант чем-то попроще, чтобы не давить на и без того взволнованную меня. — пока ты в моем доме, — он даже взглянул на меня через плечо, когда на миг замолчал и заметил мое напряженное лицо, ведь я ожидала, что скажет именно о том, что я в его власти, пока нахожусь тут. — ты не будешь принимать препараты без выписки врача. Наступает тишина, никто и слова не произносит, а по зданию эхом разносятся уверенные шаги Хенджина, удаляющегося наверх в одну из комнат. Хотелось повредничать, сказать, что не останусь тут, что пойду домой, если он ничего от меня не ждет, но произносить ничего вслух я уже не решилась, молча наблюдала, как он скрывается за какой-то дверью. Выдыхаю, сумев расслабиться лишь в тот момент, когда поняла, что ближайшее время его не увижу, а когда обернулась, чуть не столкнулась с персоналом, ожидавшим, когда я обращу на него внимание. — я вас провожу, пойдемте. — мужчина немного склоняет голову, к лестнице направляется, ожидая, когда я двинусь вперед, не торопит, давая мне время еще раз обвести взглядом пространство и убедиться, что выйти на улицу у меня вряд ли получится, тем более не подняв шума. Думаю, Хван давно отдал распоряжение следить за мной, раз сам так спокойно удалился, оставив со своими людьми. Меня проводили в свободную комнату, где уже подготовлено все необходимое и даже набрана горячая ванная, как он и обещал, после мужчина ушел, сообщив, что могу обращаться к кому угодно, если что-то понадобится, а его всегда можно найти на первом этаже справа от лестницы. Расслабиться было сложно, я старалась перевести дыхание, рассматривая декор гостевой, постоянно прокручивала в голове наш разговор, пытаясь догадаться хоть немного о мотивах Хвана и причинах его готовности мне помочь, но каждый раз упиралась в тупик. Он ничего не просит, но и не предупреждает, что выставит условия позже. Чего мне ждать? В мире ничего не делается просто так, и Хван явно не станет помогать по доброте душевной, у него наверняка есть план действий и ожидания, какую выгоду он получит в итоге. Честно сказать, шла я сюда с куда более жесткими опасениями, в итоге же его поступки можно расценить как некую заботу, да с каплей холода, но тем не менее он не давил, не угрожал, да и не требовал ничего, как было в прошлый раз. Сейчас Хенджин выглядит зрелым мужчиной, а не самоуверенным парнем, считающим, что только деньги делают его сильней других. Рискну предположить, что эти годы изменили его в лучшую сторону, хоть за один вечер и рано делать такие выводы, но я чувствую себя рядом с ним теперь немного иначе. Вот только смириться с полной неизвестностью не получается, потому я принимаю решение потребовать еще один разговор, с места соскакиваю, направляясь на выход из комнаты и замечая, что Хван в это время уже в одном свободном шелковом халате, видимо после душа, поднимается на второй этаж и удаляется прочь от меня, делая вид, что не заметил открытую дверь. — я так не могу. — быстрым шагом стараюсь догнать, потому как комнаты наши по разные стороны от общей лестницы расположены, и даже чуть не врезаюсь в его спину, когда Хенджин вдруг тормозит в дверях, удивляясь, что я подошла так близко. — пойдешь в мою спальню? — слегка в сторону сдвигается, открывая вид на огромных размеров кровать посреди большой комнаты, и я понимаю, что держать себя в руках после любых его странных вопросов мне слишком сложно. — я… давай здесь поговорим. — вновь отступаю, хлопая глазками и переплетая свои же пальцы. Хенджин же ловит промелькнувший во мне страх в секунду, а после скулы сжимает, хлопая дверью, что я невольно вздрагиваю. Не думаю, что злится он на меня или мой страх перед ним, но что-то явно вызывает в нем неприятное чувство каждый раз, когда как ошпаренная отдаляюсь. — заходи. — проходит пару шагов буквально до соседней двери и открывает ее для меня, ожидая, когда сдвинусь с места. Как-то интуитивно сначала заглядываю в помещение, не решаясь послушно пройти, не узнав, куда меня приглашают. — это мой кабинет, здесь нет кровати, если она так сильно тебя пугает. — не рад, совсем не рад, что я настолько напрягаюсь, не доверяя ему. Его слова отчасти вызывают стыд, ведь боюсь я вовсе не кровати, и даже не самого Хвана, но объяснять ему, наверное, бессмысленно. В кабинет наконец проходим, дверь он за собой прикрывает, сразу направляясь к столу и опираясь на него пятой точкой. — Говори. — Я не могу позволить тебе выкупить все для меня за просто так. — мы говорим про выкуп, потому что галерея все еще не в моей собственности, и может вообще не стать моей, если ее разорвут кредиторы. И чтобы спасти ее, придется выплатить абсолютно все долги, в том числе перед государством, чтобы вновь считать ее своей. — я и не говорил, что выкуплю для тебя. Все будет в моей собственности. — Хенджин отлично поглощает свои эмоции, представая передо мной тем хладнокровным и рассчетливым партнером, с кем я по сути заключаю сделку. На его лице ни одна мышца больше не дрогнет, пока тема обсуждения касается лишь галереи и его будущего вложения. И таких слов я как раз таки не ожидала. — но… это семейная… — мысли спутались, ведь ожидала я подвоха явно не здесь, в чем угодно, но не в этом. Мне думалось, что он лишь выплатит долги, по сути одолжив мне крупную сумму, Хван же, кажется, все уже продумал и принял самое выгодное решение. — я же не отбираю. Будете как и раньше пользоваться, вести свои дела. — сухо отвечает, опираясь руками в стол по бокам, от чего халат открывает вид на его обнаженную грудь. — Просто я буду собственником, чтобы никто и никогда не смог снова позариться на твою жизнь. Разве это плохо? — часть еще мокрых после душа волос спадают на его глаза, когда голову слегка наклоняет, но Хван даже не моргает, внимательно за мной наблюдая. — у тебя будут все права. Ты сам в любое время сможешь все продать… — просто размышляю вслух, хмурясь от не самых приятных предположений, как могут развиваться события, если я позволю ему совершить задуманое. — формально да. Но я не собираюсь никак распоряжаться. — когда он плечи расправляет, возвышаясь надо мной, пусть между нами и вполне себе большое пространство, его аура все равно давит. — как я могу тебе верить? Все может измениться, и ты в один момент передумаешь! — взмахиваю руками, желая показать наглядно, как резко все поменяется, и как я возмущена таким решением, которое он даже обсуждать со мной сразу не стал. И неизвестно, сказал бы вообще хоть что-то, не вынуди я его еще раз обсудить ситуацию. — да. Все может быть. — отсутствие какой-либо реакции на мой очередной всплеск эмоций быстро успокаивает. Я просто отправляюсь дальше в свои размышления. — мне нужно время. — трясущиеся руки, выдающие мое неспокойствие, складываю на груди, слегка сводя брови к переносице, когда решаюсь посмотреть на Хенджина, приподнявшего брови в немом вопросе. — Я не согласна, дай мне время подумать. — не представляю, позволяет ли себе кто-нибудь из его окружения требовать что-либо таким наглым образом. Но Хван мне позволяет, пожимая плечами и поднимаясь на ноги, все с тем же непоколебимым лицом. — смотри, чтобы не было поздно. А то ты долго мои предложения принимаешь. — не смешно, Хван. Мог бы не использовать такие выражения, если не хочешь слышать, как я начну дерзить в ответ. — ты знаешь, почему. Ты обзаведешься еще большей властью надо мной. И будешь требовать все, что захочешь, зная, что я не смогу все отдать. — именно этого я и боюсь больше всего. Его власть и без того сильна, если появится новый рычаг давления, он сломает меня вновь, но уже окончательно. Наступает странная пауза. Я сказала больше, чем стоило бы. А Хенджин наконец узнал, каким я его вижу, и почему так опасаюсь. Он еще подумает об этом позже, примет решение, как исправить то, что не устраивает. А сейчас он лишь предлагает другой вариант развития событий, который в чем-то должен меня обезопасить. — можем сначала расписаться, если настолько боишься быть под моей властью. — и это решение повергает меня в шок, чего я не скрываю. — Тогда выкупим все в браке, в любом случае половина будет твоя, и распорядиться без твоего согласия я не смогу. — не смешно. — хоть я и вижу, что никто не шутит. Просто не верю тому, что сейчас услышала. В его словах есть логика, отчасти это правда обезопасит меня, ведь я не смогу потерять галерею так просто. Но с другой стороны, брак дело серьезное. Расписаться с Хваном может и было когда-то моей мечтой, но сейчас, как в прочем и в прошлом, это не предвещает ничего хорошего. Из брака он тоже вынесет выгоду, и я даже предположить не могу, какую именно. Останусь ли я в плюсе, как кажется на первый взгляд, или в роли официальной жены буду еще больше подвластна ему. — Если согласишься, сделаю полноценное предложение. С кольцом, на колене, как пожелаешь. — да что ты несешь? Неужели ты правда об этом думал? Хван не стал бы предлагать что-то не проверенное на все сто процентов. — Я давно жду твоего решения. Еще несколько дней это мелочи в сравнении с годами, которыми ты меня мучила. — мучила? Эти слова он сказал с каким-то внутренним рыком, словно вспомнил, как требовал меня в прошлом. — Я все еще жду, что когда-нибудь ты согласишься.