ДЕНЬ СВЯТОГО ВАЛЕНТИНА ПО-ОМЕЖЬИ

      — Я хочу, чтобы брат Куань приготовил мне тот роскошный коктейль, который так интересно называется… «Секс на пляже» кажется. Да погорячее… То есть, конечно же покрепче! — Сяо Чжань тихо и хрипловато смеётся, что заставляет сердце бедного Лю Хайкуаня забиться быстрее и сделав головокружительный кульбит, уйти куда-то в пятки.       — Пять минут и горячий секс твой… брат Чжань.       — Отлично! Я подожду и попробую… — Внимательные глаза красивого альфы неотрывно следят за работой бар-менеджера. Он даже восхищённо прицокивает языком, когда в воздух взлетают бутылки и затем аккуратно ложатся в ловкие руки брата Куаня. А после того, как на стойке появляется высокий хайбол с переливающейся градиентом от нежно-персикового до насыщенного оранжевого, украшенный апельсиновым полукружием и симпатичной трубочкой с радужным зонтиком, Сяо Чжань не может сдержаться и весьма бурно выражает свой восторг, осыпая менеджера Лю комплиментами: — Это очень красиво, и я уверен, невероятно вкусно! Но ты и вправду такой быстрый, менеджер Лю… Иногда не стоит сильно торопиться и лишать зрителей удовольствия от созерцания тебя за работой…       Альфа весело подмигивает, а руки Лю Хайкуаня предательски дрожат. «Вот это я попал» — последняя здравая мысль покидает затуманенный разум парня, как только его взгляд встречает насмешливый взгляд напротив. «Он со мной флиртует? Или просто играет? Плевать… Этот альфа сбывшаяся мечта во плоти!..» Поэтому быстро взяв себя в руки настолько, насколько это вообще возможно рядом с этим невероятным человеком, менеджер Лю спрашивает деланно спокойным голосом в котором прорываются восторженно-волнительные нотки:       — Брат Чжань, ты что никогда не пробовал этот довольно простой и давно известный классический коктейль?       — Брат Куань, я вообще не по коктейлям. — Улыбка не сходит с Чжаневского лица, и он добавляет, немного смущаясь и даже вроде бы извиняясь за свою алкогольную неопытность или примитивность вкуса, тут уж как посмотреть: — Я пью всё больше пиво или виски. Чистый. Со льдом. Иногда с содовой, но лучше чистый. Однако такое крепкое пойло позволяю себе не часто, так как обычно танцую по ночам в клубе и на посиделки с выпивкой просто нет времени. Знаешь братец, я ведь пока не стал айдолом, но зато уже довольно популярный стриптизёр… к моему великому сожалению… — Сарказм сквозит в каждом слове и плечи Сяо Чжаня напрягаются, а его лучистый взгляд перемещается на столешницу, что вызывает у Лю Хайкуаня вздох разочарования вкупе с непроизвольным возгласом удивления:       — О-уу! — Только и может ответить менеджер, но потом вдруг спохватившись поправляется, улыбаясь и извиняясь за свою бестактность: — Прости за такую реакцию — просто немного неожиданно. Брат Чэн не говорил, что у тебя такая… интересная работа. — На последних словах менеджер густо краснеет и спрашивает довольно тихо. Так, что если бы Сяо Чжань не перегнулся через стойку за салфеткой, то вообще бы не услышал его. — В каком… в каком клубе ты выступаешь? Я хотел бы посмотреть…       — Ты уверен брат Куань, что готов прийти в омежий стрип-клуб для омег-геев, любящих бет или… других омег. В основном… Альфы у нас бывают довольно редко, чтобы не сказать почти никогда.       — Но всё же?..       — Ну, секрета здесь нет. Клуб называется «Сладкая попка».       — Я запомню и, наверное, приду… В какие дни работаешь?       — Обычно четыре-пять дней в неделю с выходными, но бывает что реже. Однако по пятницам, субботам и воскресеньям всегда — самые кассовые дни.       — Хочешь, я поговорю с арт-директором и устрою серию выступлений здесь в вип-чилауте для элитной публики. Ты работаешь сам или с группой?       — По-разному, в зависимости от номера, но в основном да с группой бет и омег… Однако я не хочу большей известности и здесь выступать не буду. Пойми, менеджер Лю — это не та слава, к которой я стремлюсь…       — Но зато очень большие деньги и чаевые…       — А ещё риск, ненужные эксцессы и вообще, — мне хватает денег. Хорошо платят и публика не жадная, так что чаевые тоже норм.       — Но здесь охрана и безопасность…       — У нас тоже охрана и приватность. Мы выступаем в масках или в таком гриме, что мать родная не узнает. А ещё у нас хорошее заведение, не фешенебельное, но на твёрдую четвёрку, чистое и новое, с удобной сценой и отдельными гримёрками… Да и руководство не звери, хорошо относятся к персоналу. Я адрес скину тебе на телефон, если действительно хочешь прийти. Давай номер…       «Он просит мой номер телефона? Я не сплю?» Мысли Лю Хайкуаня несутся словно лошадки на карусели, так быстро, что даже голова кружится не то от волнения, не то от восторга, когда он сбивчиво диктует Сяо Чжаню свой номер и когда протягивает ему смартфон, с открытым на экране QR-кодом.       — Хорошо, добавил тебя в WeChat, сейчас скину локацию клуба… Получил?       — Да.       — Только меня недели две на работе не будет. То есть танцевать не буду. Зато буду петь…       — Ты ещё и поёшь?       — Ага, в ресторане над клубом на втором этаже. Хозяева те же, только посыл другой. Ресторан шикарный, семейный с живой музыкой и роскошным меню, включающим в себя как традиционную, так и корейскую, японскую и западные кухни. Интересное место. Я там буду через неделю, в среду около семи часов вечера и до полуночи с одним получасовым перерывом. Ногу подвернул и надо немного отлежаться, поэтому пока не танцую и даже не пою — недельку посижу дома…       — Это вообще замечательно. Я обязательно постараюсь прийти, чтобы послушать. Брат Чэн говорил, что у тебя замечательный голос.       — Чего это вы там воркуете, голубки?! — Пьяный окрик Сюань Лу выводит Лю Хайкуаня из сомнамбулического состояния, в котором он всё, что мог — это созерцать как плавно открываются и закрывается красивый рот Сяо Чжаня, когда тот произносит слова, как втягиваются его щёки, когда он неторопливо посасывает из трубочки приготовленный им коктейль, когда… Но громкие слова девушки разрушают эту восторженную идиллию и менеджер осоловело моргая пытается осознать, что происходит и чего от него хотят. Окружающий шум и громкая музыка окончательно разрушают его волшебный мирок, в котором был только он, Сяо Чжань и «Секс на пляже» … — Эй, менеджер Лю, сделай мне тоже такую розовую штуку, как братцу Чжаню… — Сюань Лу весьма настойчива в своём желании пить дальше и не собирается отступать, теребя сознание и нервы Лю Хайкуаня своими громкими просьбами.       — Я… Я тебе сделаю этот коктейль! Только без алкоголя…вернее без водки… Хватит тебе надираться… — Ван Чжочэн говорит это укоризненно, но в его словах слышится неподдельная забота.       — Но я хочу, чтобы господин бар-менеджер это приготовил. И почему это без водки? Разве без водки секс на пляже бывает?!       — Сестрица Лу, поверь мне секс бывает и без водки, не важно где…       — А-Чэн, это ты о чём?..       — Так мысли вслух!..       — Но я хочу вкусный коктейль от брата Куаня… — Голос девушки капризный и требовательный, а глаза смотрят серьёзно и как бы оценивающе на юношу за барной стойкой, который под этим взглядом краснеет и сжимает кулаки, когда произносит резко и безапелляционно: — Сюань Лу, что ещё за брат Куань?..       — А-Чжань так называет бар-менеджера Лю и тот не возражает.       — Ты не Сяо Чжань и такое панибратство в твоём случае не уместно!       — Почему это вдруг?       — Да, почему А-Чэн, сестрица Лу не может называть брата Куаня братом? — Сяо Чжань бесцеремонно вмешивается в беседу, из-за чего Ван Чжочэн краснеет ещё больше и фырчит точно злобный пёс, у которого отобрали сахарную косточку.       — Потому что… — он не успевает закончить так как его перебивает громкий голос подошедшего старшего администратора клуба с мнущимся и краснеющим официантом.       — Что здесь за базар и весёлая тусовка? — голос Чжу Цзаньцзиня — главного администратора «Angel Club» — звучит приязненно и прохладно, но в его безапелляционном тоне слышны металлические нотки, а в глазах застыл немой укор и явное неодобрение.       — Господин администратор Чжу, это моя вина… — Ван Чжочэн первым откликается и берёт всю вину на себя, но его перебивает спокойный голос Лю Хайкуаня, вносящего в беседу ясность и не дающий подчинённому взять на себя ответственность за своего начальника.       — Цзаньцзинь… Господин Чжу, это мои друзья. Пожалуйста позволь немного отвлечься и обслужить ребят. Счёт будет оплачен не переживай…       — Я и не переживаю, так как уверен, что переучёт не выявит недостачи. И то, что к тебе друзья пришли я тоже как-нибудь переживу, но… Почему официант не может сделать заказ на баре? Ты понимаешь, где этот парнишка работает и, что за клиенты сидят в чилауте? Они его уже чуть ли не пинками к стойке погнали, а вы здесь развели балаган! — Грубые слова совершенно не соответствуют ангельскому выражению на лице старшего администратора, а милые ямочки делают его улыбку не хищной, а мимишно-милой и это вызывает у Сяо Чжаня неподдельный восторг.       Ведь парень сразу понял, уловив всё своим альфьим чутьём, что господин Чжу бета, но он весьма и весьма привлекательный бета… Или Сяо мать его красивая женщина Чжань просто уже захмелел настолько, что слегка поплыл, настроившись с помощью алкоголя на романтично-фривольный лад без обязательств и телефонов. «Проведённая вместе ночь не повод для знакомства, а лишь для посещения кабинета венеролога. Поэтому презервативы и смазка не просто предусмотрительность, но важная необходимость…» Слава богу это он подумал про себя, а не произнёс вслух. Иначе, озвучь Сяо Чжань такое при всех, ему было бы неловко. А как неудобно почувствовали бы себя Лю Хайкуань с братом Чэном и говорить не приходится…       Но развязанный выпитым коктейлем и усталостью бесшабашный похуизм берёт над Чжаневской выдержкой верх, и он делает две непростительные вещи: выпускает альфий феромон, который до этого сдерживал хуевой тучей блокаторов, и протягивает руки к лицу старшего администратора, хватая того за щёки и щипая их вовсе не ласково, а довольно требовательно, приговаривая при этом и широко улыбаясь своей самой обезоруживающей улыбкой:       — Администратор Чжу такой грозный малыш, такой ругательный пупсик…       — Сяо Чжань, ты что вытворяешь?! — крик Ван Чжочэна, как показалось их небольшой компании, перекрыл даже рокот электронных битов, бодро звучащих в огромном клубном зале и множество раз усиленных акустикой стен и мощными колонками, высящимися орущими колонами во всех углах. — Сейчас же отпусти господина Чжу Цзаньцзиня! Ты не настолько пьян, чтобы творить дичь прямо тут!       — И что я такого делаю? — Нагло задав свой вопрос парень ни грамма не смущаясь и ухмыляясь во все тридцать два, как заправский мальчиш-плохиш из романтических дорам, поворачивается к злющему и гневно сверкающему глазами бармену.       «Если уж творить дичь, то делать это надо до конца и с апломбом, ибо отступать некуда — позади скромный банковский счёт и моё сомнительное положение исполнителя «экзотических» танцев…» — думает Сяо Чжань и придав себе ещё более залихватский вид совершенно потерявшего берега разбитного мудака-альфы, опять поворачивается к господину Чжу, правда уже убрав руки от покрасневших щёк старшего администратора, и улыбается ему ещё более широко и очаровательно. Сводя с ума сразу нескольких человек: нервно сглатывающего Лю Хайкуаня, охреневающего от всего этого действа Чжу Цзаньцзиня, трепещущего от проникающего в ноздри и будоражащего мозг и пятую точку альфьего феромона омегу-официанта и ещё одного человека, наблюдавшего за всем происходящим издали и старательно прислушивающегося к их оживлённому разговору.

***

      Это был весьма и весьма презентабельный и невероятно красивый юный господин, замерший столбом на расстоянии нескольких метров у мраморной колонны, сверху донизу покрытой разноцветными встроенными фонариками, которые своим ярким светом скрывали от посторонних глаз его выражение лица и хищный взгляд, и не сводящий глаз с улыбающегося альфы. Его красивый, тонкий нос настойчиво принюхивался, улавливая яркие нотки цитруса и сандала, оттененные зелёным чаем и ярким солнцем, согревающим подсолнуховое поле жарким июльским днём — Чжаневский альфий феромон, так неосторожно и бесстыдно выпущенный им в набитом битком зале ночного клуба и смешавшийся с алкогольными парами и запахом потных тел, а так же окружённый искусственными ароматами парфюмов и косметических средств с ненатуральными отдушками*.       Постояв немного и понаблюдав немую сцену, когда все эти привлекательные альфы вкупе с девчонкой бетой и администратором клуба вылупились друг на друга и замерли в молчании, точно школьники застигнутые врасплох за просмотром порно с планшета завуча в учительской, хорошо одетый юноша, явно наследник богатой семьи или популярная знаменитость, который раньше сидел во главе стола в вип-зоне фешенебельного чилаута, внезапно переменившись в лице и надев на себя маску распиздяя — прожигателя жизни и любителя весёлого времяпрепровождения и разнообразных удовольствий, которые можно купить за большие деньги, наконец-то решившись, подходит к барной стойке, бесцеремонно вклиниваясь в компанию и замерший разговор:       — Эй, красавчик! Этот омега хочет выпить с тобой…       Сяо Чжань поворачивает голову и встречается взглядом с красивым, разбитным парнем в дорогой брендовой одежде, вальяжно облокотившемся на барную стойку и буквально облизывающим его плотоядно-похотливым взглядом.       — И?.. — Ничего более путного он сказать просто не может, так как язык заплетается и упорно отказывается произносить слова внятно. После быстро допитого «Секса на пляже», он успевает ещё выдуть пол-литра крафтового пива, услужливо налитого ему Лю Хайкуанем под звуки несостоявшегося скандала.       — Ничего… Просто у тебя есть всего два варианта на эту ночь: выпить со мной или потрахаться. Но я предпочёл бы совместить…       — Вы что это себе позволяете господин? — первым подаёт голос, раскрасневшийся от гнева и смущения Лю Хайкуань.       — Да, ты вообще кто такой? А-Чжань, что это за хрен с горы? Ты его знаешь?.. — Сюань Лу не изменяет себе, говоря странные и грубые вещи ангельским голосом и с выражением кроткой невинности на красивом и юном лице.       «Выглядеть моложе своих лет — это её личная фишка и никто этого отнять не сможет. И какая же она всё-таки беспардонная, до ужаса нелепая, пьяная, но совершенно и бесконечно очаровательная…» Мысли Ван Чжочэна путаются, но этот наглый омега, игнорирующий их всех и так бесцеремонно снимающий его кузена по-настоящему бесит. Поэтому юноша, совершенно не заботясь о том, что его могут уволить за ссору с клиентом и тем более с випом, обращается к нахальному парню, плюющему на приличия и влезшему в их компанию словно слон в посудную лавку, и произносит раздражённо и грубо, абсолютно не заботясь о вежливости и забив на все правила работы с клиентами:       — Ты ещё, что за чел и кто дал тебе право так разговаривать с нашим другом? Он тебе что мальчик по вызову?..       — А он мальчик по вызову? Сколько за ночь? Ты его сутенёр? Или может быть ты? — это обращено к Лю Хайкуаню и бедняга бар-менеджер задыхается от такой наглости, краснея и бледнея при этом, но совершенно не может ничего из себя выдавить в ответ на грубые вопросы юного стервеца.       Наблюдая за беспомощностью привлекательного альфы, но не настолько яркого и желанного, как этот пахнущий цитрусом и солнцем молодой красавец, нахальный юноша зло смеётся странным лающим смехом, а глаза его при этом смотрят холодно, точно острые ледяные иглы, проникая в самую душу и заставляя присутствующих трепетать.       Но не Сюань Лу.       Девушка, итак, будучи не из робкого десятка, а сейчас ещё и находясь под воздействием алкоголя и личной драмы вкупе с уязвлённой гордостью на почве «наглых мудаков, желающих получить всё», встаёт с места слегка пошатываясь и держась за край барной стойки, делает несколько шагов по направлению к внезапно возникшему возмутителю спокойствия. Подойдя к незнакомцу почти вплотную, она аккуратно упирается ему в грудь наманикюренным указательным пальчиком правой руки, из-за чего ей приходится отпустить край столешницы, и высоко вздёрнув подбородок произносит высокомерно и грозно, или ей так кажется:       — Пошёл вон отсюда, мудак! Кто тебе дал право оскорблять моего друга… нет — моего брата…? Ты даже волосинки с его задницы не стоишь, а туда же…       — А у твоего братца, что волосатая задница?       Наглый юноша откровенно ржёт, отчего Сюань Лу аж задыхается и переходит на более высокие тона, уже совершенно не заботясь о том, что на них начинают обращать внимание окружающие. Во-первых — охрана, а во-вторых — друзья этого самого «мудака», подошедшие поближе и обступившие кольцом их маленькую группу, правда всё ещё держащиеся на приличном расстоянии, но внимательно наблюдающие за развитием событий.       — Сам ты задница… похуй волосатая или нет! — девушка пошатывается и пытаясь удержаться на ногах, подгибающихся от алкоголя и сильно ноющих от высоких каблуков, хватается за шёлковую рубашку всё ещё смеющегося парня и сжимает её в кулаке из-за чего они оба чуть не падают, но в последнюю минуту юноше удаётся удержать их обоих на ногах, схватившись за стойку так же, как и Сюань Лу ранее. Он, перестав смеяться, а наоборот брезгливо морщась, тем не менее аккуратно берёт её за запястье и старается отцепить от своей рубашки, которая довольно жёстко и неприятно впивается ему в горло.       Со стороны сцена выглядит немного комичной, так как мелкая девчонка, весом не более 45 кг вместе с туфлями на огромной шпильке, схватила за грудки высокого и весьма мускулистого, как для омеги, парня и шатает его из стороны в сторону. Но никто почему-то не смеётся. Двое крепких альф, в презентабельных темно-серых костюмах и белых рубашках, с военной выправкой и цепкими, внимательными глазами, по всей видимости охранники этого наглого «золотого» мальчика, резко подрываются и подскакивают к ним. Но встретившись с холодным взглядом юноши, нехотя отходят на прежние позиции к группе его собутыльников и по всей видимости друзей, ну или просто «вечерней» свите.       А Сюань Лу, увлечённая своей борьбой за всё хорошее против мудаков, продолжает гневно выкрикивать обличительные слова прямо в заледеневшее лицо незнакомца с высокомерной и презрительной миной на нём:       — Ты знаешь, какой ты урод и высокомерный придурок? Снять его вздумал, ещё и условия выкатываешь? Ты кто такой, мать твою дери?.. Думаешь, что пуп земли?! Всего лишь какой-то мелкий омега, а мнишь себя господином всего и вся…       И тут девушка, распалённая собственной смелостью и подогреваемая злостью на бывшего и праведным гневом, убирает красивый тонкий пальчик от груди незнакомого и совершенно неприятного ей парня и, грозно скривив губы, тыкает ногтем тому прямо промеж глаз. Ноготок длинный и острый, а сила в этом хоть на вид и худосочном девичьем теле, на поверку оказывается не маленькая, поэтому ощущения от тычка не самые лучшие. Да к тому же и вмятина на лбу от девичьего ногтя выходит довольно глубокой и некрасиво покрасневшей, придавая этому впечатляющему лицу абсолютно обычный вид и лишая красивого юношу его ореола надменности и совершенства.       Высокий омега вскрикивает от неожиданности, выражаясь нецензурно и довольно грязно, а потом отталкивает Сюань Лу от себя, наконец вырывая рубашку из её цепкой хватки. От толчка девушка, которая, итак, могла стоять ровно только лишь держась за что-нибудь или за кого-нибудь, покачнувшись на каблуках и не успев схватиться ещё за что-то, с грохотом плюхается на пол, увлекая за собой барный стул. После этого разверзается форменный ад…       Сяо Чжань кидается поднимать упавшую подругу, гневно сверкая глазами и шипя на совершенно растерявшегося и испуганного парня, осоловело моргающего и сбивчиво оправдывающегося:       — Простите госпожа… я не хотел! Девушка, с вами всё в порядке?.. — Сбивчивый голос перепуганного наглеца, вмиг растерявшего весь свой напускной шик мальчиша-плохиша и ставшего вдруг каким-то поникшим и совсем юным, тонет в грозном рыке Ван Чжочена, который одним слитным движением сильного, натренированного тела перемахивает через стойку и оказывается прямо перед дебоширом, хватая того за грудки и занося здоровый кулак для удара.       Но драки не выходит, так как весь поднявшийся шум и гам перекрывает вроде бы спокойный, но достаточно громкий голос старшего менеджера, обращающегося ко всем присутствующим в общем и к охране клуба, быстро подоспевшей и злобно сопевшей за его спиной сверля тяжёлыми взглядами двух охранников незнакомца, также принявших боевую стойку и мечущих глазами ответные молнии, в частности:       — Господа, одно движение или один удар и здесь появиться полиция, а ваш прекрасный вечер закончится в полицейском участке. И можете мне поверить, инспектору, с которым я свяжусь, будет глубоко фиолетово на ваш «золотой» или «звёздный» статус. Поэтому бегом отозвал своих горилл и извинился перед барышней! Как вообще мужчина мог поднять руку на женщину? Здесь больше тысячи людей и как минимум сейчас добрая сотня камер на смартфонах направлена на вас… Не боитесь, что завтра станете интернет-знаменитостью с минусовым рейтингом? Ваш имидж не пострадает?!       От этих слов парень сереет лицом и начинает затравленно оглядываться, неутешительно констатируя, что таки да несколько особо ретивых и ещё трезвых посетителей увлечённо снимают их перебранку на свои телефоны. Коротко кивнув охранникам и ещё одному статному мужчине-бете в дорогом деловом костюме, стоящему в отдалении и с кем-то негромко переговаривающемся по телефону, он поворачивается к Сяо Чжаню, успевшему поднять и стул, и Сюань Лу, которую он на этот самый стул усадил, обнимая и поглаживая хнычущую девушку по голове и по спине, и низко кланяется, бормоча неразборчиво что-то отдалённо напоминающее извинения.       Сяо Чжань от этой картины вспыхивает и произносит зло, с явной угрозой в голосе и кривя лицо угрюмой полуулыбкой, чётко осознавая, насколько трагикомична вся эта ситуация, происходящая под звуки зажигательной латиноамериканской композиции отлично обработанной и сведённой с рэп-речитативом:       — Ты считаешь, что вот этим своим поклоном и невнятным гундением под нос способен загладить вину? Как ты вообще мог ударить девчонку, которая легче тебя раза в полтора? Да ты просто смешон… Я вообще не понимаю, ты мужик или безмозглая омежка?!       — Почему ты оскорбляешь меня по половому признаку? Разве это не унижение и не омегафобия? Ты думаешь, если ты альфа, то можешь оскорблять и дискриминировать меня?       — Кто бы здесь ещё вякал своим поганым ртом о дискриминации? Ударил девушку-бету ни за что ни про что и пиздишь?.. — голос Ван Чжочэна подобен сирене — звучит зычно и властно. А аура истинного альфы давит на всех, даже на стоящих в отдалении альф-охранников.       Да, брат Чжочэн не просто альфа, а чистокровный альфа в пятом поколении без любой примеси какой-либо другой крови в роду. Сяо Чжань точно знает, так как ему не раз и не два была рассказана подробно и в картинках, то бишь в фотографиях, вся история маминой и дядиной семьи, в которой одни только альфы. Альфы, всегда женившиеся на альфах и рождающие исключительно мальчиков-альф.       Почти всегда… За пять поколений в роду появилось всего две девочки-альфы, одна из которых и есть дражайшая госпожа Сяо, и один омега, который не дожил и до двух месяцев, подозрительно быстро сгинув от сильной горячки, вызванной банальной простудой ещё на заре становления их рода. Правда банальной она является для современных людей, а вот почти столетие назад таковой не была, увы… С тех пор, официальных наследников-омег у семьи Ван и её боковых ветвей больше не было или просто о них ничего не было известно.       Сяо Чжань тоже истинный, так как его мама просто по определению не могла выйти замуж ни за кого, кроме настоящего альфы не менее, чем в третьем поколении. Но он очень не любит вспоминать и тем более говорить об этом. Никогда и ни при каких обстоятельствах он бы не стал выпускать ауру истинного и с её помощью подчинять себе других альф и омег.       Не стал бы, а вот Чжочэн стал! Из-за Сюань Лу и это плохо…       Нет, это просто ужасно, так как прилюдное подчинение и принуждение — это, как минимум, хулиганство, а, как максимум, серьёзная уголовная ответственность. Особенно если в процесс будут вовлечены беты, которые из-за своей физической и ментальной слабости не могут противостоять расам омегаверса и точно не способны противится подчинению истинных альф. Единственные кто никогда и ни при каких обстоятельствах не склонят головы перед альфами ни в принудительном, ни скорее всего в добровольном порядке — это гаммы, которых среди них нет.       А вот бет просто полно…       Сотни бет, которые могут быть вовлечены в это и из-за которых может разгореться прямо-таки государственный скандал, если не планетарный.       Беты, итак, последние годы с опаской и недовольством посматривают на омегаверс. А продвинутые технологии и новейшие лекарства, заметно повышающие их шансы на сопротивляемость болезням и выживаемость вкупе с буквально дикой способностью к размножению и быстрому росту популяции, делают бет весьма и весьма независимыми, и довольно агрессивно настроенными к улучшенной версии человечества — представителям с волчьим геном. К ним — альфам и омегам.       Гаммы, как всегда, выносятся за скобки этого уравнения, из-за своей уникальности и редкости, а также благодаря невероятным способностям в любой области науки и культуры, что делает их текущей и будущей надеждой человечества — истинным сокровищем и самыми почитаемыми членами общества.       «Надо срочно что-то предпринять пока брат Чэн не наворотил дел и не подставил себя и всех альф вообще, не спровоцировал межрасовый конфликт…» Мысли Сяо Чжаня мечутся испуганными птичками, но он делает над собой огромное усилие, стремясь подавить внезапно вспыхнувший страх и беспокойство, и произносит почти спокойно, обращаясь к свирепеющему Ван Чжочэну, стоящему напротив незнакомого омеги с налитыми кровью глазами и окутанного тёмной аурой принудительного подчинения:       — Брат Чэн, остынь! Сюань Лу не сильно пострадала, ноги и руки целы, ничего не сломано…       — Каблук мать вашу за ногу сломан! Эти туфли практически новые и дорогие, но теперь их придётся выбросить так как супинатор** похоже полетел вместе с каблуком… И, что мне теперь делать прикажете, а господин хороший? Слышишь меня, индюк надутый?! Что будешь делать с моими туфлями и как компенсируешь?.. — Девушка явно не привыкла сдаваться и чуть оклемавшись от падения, согретая в кольце заботливых рук своего друга и при этом совершенно не подпадая под давящую силу подчинения, решает подать голос для восстановления справедливости и защиты собственных интересов, то есть возмещения ущерба для её новых, модных и невозможно дорогих брендовых туфель.       «А почему это аура А-Чэна совершенно не действует на сестрицу Лу? Надо бы понять это и порасспросить её на досуге. Или лучше провести тесты, только не на людях, а где-нибудь в укромном месте. На квартире у меня или у неё…» Сяо Чжань на минуту отвлекается, обдумывая необычность в поведении своей подруги, и пропускает момент, когда Ван Чжочэн прицельно бьёт ментально аурой по замершему в испуге парню-омеге, так неудачно подошедшему к их компании и решившему приударить за ним.       Омега от сильного воздействия истиной альфьей сущности сгибается пополам и падает на колени с протяжным стоном и Сяо Чжань, забыв обо всех сомнениях, страхах и собственных установках, бросается на пол рядом с ним, прикрывая беднягу своим телом и тоже выпускает ауру истинного альфы. Но он делает это не с целью подчинения, а только лишь для противоборства и защиты. Собрав мысленно всю свою альфью силу он направляет её не на всех, а исключительно на своего кузена, снося его с ног напрочь. После чего хватает Чжочэна за руку и заглядывая в остекленевшие глаза с расширенными зрачками, начинает сбивчиво говорить, стараясь достучаться до того человеческого, что сейчас глубоко заперто покорённое и покорное звериной натуре истинного альфы.       — А-Чэн, ты слышишь меня? Вернись брат и возьми под контроль свою сущность, пожалуйста! Здесь много бет и они могут пострадать… А ещё омеги, подумай о них, ведь они хрупкие и зависят от нас сильных… Прощу тебя, брат, вернись!       В этот момент рядом с собой Сяо Чжань ощущает ещё одного альфу, полностью раскрывшего свой разум и позволяющего ему черпать из него ментальную силу для более сильного убеждения и воздействия на мозг, полностью отринувшего человеческую природу Ван Чжочэна. Этим добровольным помощником оказывается не кто иной, как Лю Хайкуань.       «Брат Лю такой сильный альфа, а по виду никогда не скажешь… Ещё одна загадка, над которой стоит поразмыслить, но это потом. Сейчас важно вытащить А-Чэна из этого альфьего дерьма и желательно сделать это быстро, пока его аура ещё не успела оказать сильное воздействовать на мозг других людей и не стёрла у них любые попытки к сопротивлению альфьему феромону. Ведь если такое произойдёт, то здесь начнётся кромешный ад, в котором все присутствующие здесь и сейчас альфы, отпустив тормоза и потеряв человеческое лицо, подгоняемые лишь голыми инстинктами, начнут убивать бет и насиловать омег. И если в этой тысячной толпе попадётся хоть один или одна омега с течкой, а она попадётся это точно, то несмотря на все подавители её или его просто разорвут на мелкие кусочки. И всё это под запись камер и в общественном месте… После такого может начаться всякое… Даже тотальная война одного более многочисленного вида против нас… Пиздец короче!»       И Сяо Чжань с удвоенной силой, уже совершенно не заботясь о том, что может причинить вред менеджеру Лю или своему кузену, а лишь подгоняемый страхом и во что бы то ни стало настроенный максимально минимизировать урон от этого инцидента для их альфьего племени, собирает всю свою «волчью» силу в кулак и сформировав ментальную плеть, бьёт ею наотмашь, полностью сминая волю своего кузена и подчиняя его себе. Точечно, без воздействия на окружающих. Мощная аура принуждения и подчинения, плотным коконом окутывающая их группу и уже начавшаяся распространяться по огромному залу, исчезает практически мгновенно, а Ван Чжочэн остаётся лежать на полу в бессознательном состоянии и прерывисто дышать.       — Что с ним? — спрашивает старший администратор Чжу, присевший рядом и выглядящий на удивление спокойно и даже вполне себе приязненно-улыбчиво.       — Я не знаю, но его лучше здесь не оставлять. Итак, слишком много внимания привлекли… — Ответ Сяо Чжаня звучит спокойно, но внутри у него всё заледенело от страха за своего кузена и близкого друга, а ещё молодого альфу мучает сильное чувство вины. «Когда А-Чэн очнётся… Он ведь очнётся?.. Я буду умолять его о прощении, даже на коленях если понадобится…»       — Я прикажу охранникам перенести господина Вана в мой кабинет, а вы потом скажете мне, что делать дальше. Ок? — Голос Чжу Цзаньцзиня выводит мужчину из прострации и он, подавив все внутренние сомнения, вымученно улыбается, когда соглашается на предложение администратора Чжу.       — Да, конечно! Это правильная мысль. Я подойду позже…       Сяо Чжань продолжает улыбаться даже тогда, когда пара дюжих охранников подхватывают обмякшее тело его троюродного брата под мышки и буквально волоком выносят его из помещения клуба, быстро скрывшись за потайной дверью, ведущей в боковой коридор и далее к служебным помещениям и административным офисам. Однако улыбка вмиг слетает с его лица, когда бар-менеджер Лю озвучивает очевидное и пугающее:       — Но, что нам делать с незаконной съёмкой? Я видел, как минимум пять человек, которые снимали весь инцидент от начала и до конца… Боюсь всё это уже в интернете. — Лю Хайкуань и звучит, и выглядит крайне обеспокоенным, передавая своё волнение и Сяо Чжаню.       — Не беспокойтесь, мои люди уже решают этот вопрос. — Это подаёт голос омега, всё ещё скрюченный на полу, но уже заметно повеселевший и потихоньку приходящий в себя. — Спасибо вам, кстати, за помощь…господин, как вас там?       — Сяо Чжань!       — А я Ван Ибо, если что… — парень приветливо улыбается, хотя всё ещё морщится от остаточной боли после перенесённого.       — А ему не похуй?! — Сюань Лу, вот же неугомонная девица, всё ещё не готова отпустить эту ситуацию.       — Сестрёнка Лу, прекращай! Давай оставим всё это в прошлом… Ну, пожалуйста! Сейчас точно не надо привлекать лишнего внимания к произошедшему.       — Действительно, не в ваших интересах предавать всё это огласке. — Юный омега встаёт на ноги, как ни в чём не бывало, а затем отряхнувшись и расправив рубашку, поворачивается к Сяо Чжаню с насмешливо-хитрым выражением на своём красивом и всё ещё довольно надменном лице. — Нападение в общественном месте и использование ауры подчинения истинного альфы на другом человеке… нет — на людях… на сотнях людей — это не то, что можно просто так проигнорировать и власти не проигнорируют… Особенно если им подскажут куда смотреть и представят соответствующие доказательства… Думаю вашему другу придётся несладко. Всё конечно зависит от адвокатов, но в лучшем случае, если скандал приобретёт национальный масштаб, ему будет грозить пожизненное с принудительной химической кастрацией и удалением желёз, продуцирующих альфий феромон, а в худшем… смерть и возможно неприятности для остальных альф…       — Если беты начнут протестовать против рас омегаверса, думаешь омегам ничего не грозит? — Глаза альфы просто-таки полыхают жаждой убийства, когда он смотрит на ехидно улыбающегося Ван Ибо, а кулаки непроизвольно сжимаются и взлетают, занесённые для удара. Однако ему всё-таки удаётся потушить этот огонь, сжигающий его человеческую суть и пробуждающий тёмное и звериное. Руки опускаются, вытягиваясь вдоль тела плетями, а кулаки разжимаются и весь его облик вдруг становится каким-то жалким и поникшим. Испуганным…       — Вряд ли они нас тронут. Сам подумай, мужчин-омег очень мало, а женщины омеги прекрасно скрещиваются с бетами, вступая с ними в брак и создавая крепкие семьи, в которых рождаются и омеги, и беты, а вот альфы нет. Альфы у омег могут родиться только в союзе с альфами и всё! Поэтому если устранить самую агрессивную и неконтролируемую часть человечества, то остальные почувствуют себя в большей безопасности… — Глаза юноши, назвавшегося Ван Ибо, загораются дьявольским блеском, когда он наклоняется к самому уху офигевшего от такого напора и неприкрытой угрозы Сяо Чжаня и произносит тихо, опаляя ушную раковину горячим дыханием: — Поэтому альфам надо быть осторожнее. И вообще я не знал, что среди вас есть настолько сильные… Наверное в семье твоего друга никогда не было ни омег, ни тем более бет — только альфы. Все истинные волки… Да?       — Да, волки, такие же, как и я…       — Ты тоже истинный?! Конечно, иначе как ещё ты смог бы противостоять его силе и свести её на нет, поразив этого мудака его же оружием?.. Спасибо, что спас меня — я этого…       — Этот мудак мой кузен и прошу тебя не обольщайся, — я спасал не тебя, а других… нас… всех людей… На тебя, уёбок, мне глубоко плевать! Я вас, парней-омег, не люблю из-за характера, который и не женский, но и не мужской… Нет в вас крепкого стержня, всё какие-то интриги и мелочность…       — А ты много омег-мужчин встречал? Со многими дело имел? Или всё больше по девушкам омегам, а о нас вспоминаешь только когда гон накрывает с головой и рядом нет подходящей сучки?.. Или ты просто омегофоб и расист?! Наверное, вообще никогда с омегами дела не имел… Я прав? Скажи, ведь прав же?.. Не удивительно, если в вашем роду культивировали истинное скрещивание и производство только альфьего потомства. Небось одни пацаны рождались. Здесь то я точно угадал?       В ответ на это Сяо Чжань только зло фыркает, не удостаивая наглеца даже взглядом, однако резко разворачивается и удивлённо таращится на нахальную кривую усмешку, ломающую красивые полные губы омеги, когда слышит следующие слова, произнесённые тихо и властно:       — Альфа, а ты не пробовал, хотя бы раз поинтересоваться тем, куда девались те потомки, которые не соответствовали стандартам? Или действительно наивно полагаешь, что омеги у пары альф не рождаются от слова совсем? Действительно?! В школе, что биологию не преподавали?.. Хотя похоже, что тебя этот вопрос вообще никогда не беспокоил… Я так и знал, что ты даже не задумывался о таком… Но теперь задумаешься и полюбишь нас, то есть омег! Если хочешь, чтобы твой ненаглядный кузен остался невредимым и на свободе. — Взгляд юноши приобретает холод льда и остроту стали, когда он прямо смотрит Сяо Чжаню в глаза и медленно задаёт вроде бы простой, но такой неуместный в этой трешовой ситуации вопрос: — Теперь альфа этой ночью всё же выпьет со мной и… потрахается? Примечание от автора: *Отдушка или парфюмерная композиция — это уникальная многокомпонентная смесь синтетических душистых веществ и эфирных масел. Представляют собой прозрачную или окрашенную жидкость с различным запахом. **Супинатор — внутренняя деталь низа обуви, поднимающая внутренний край стопы, прикрепляемая к стельке, или между стелькой и полустелькой, предназначенная для уменьшения нагрузки на свод стопы и формоустойчивости подошвы. Супинаторы изготавливаются из кожи, пробки, металла или пластмассы, а также могут быть формованными, с основной стелькой методом литья; вкладываются в обычную или ортопедическую обувь. Супинатор в ортопедической обуви может располагаться в области заднего, среднего, переднего отделов ортопедической стельки. Иногда ошибочно называют всю ортопедическую стельку супинатором. Супинаторы обязательно должны быть в женской каблучной и высококаблучной обуви.