Обыкновенная история

Вадим лег спать сразу после их разговора, опять испытывая смешанные чувства. Словно он — не он. Словно в нем уживаются два разных человека. Поэтому со следующего утра он решил осуществить свой план: только работа и ничего, кроме работы. Понятное дело, с Абрамовым и его сыном они встретятся еще не раз… Но они — его бизнес-партнеры. Всё. Точка. День и впрямь начался быстро и активно, даже завтракали они в какой-то спешке, хотя и не опаздывали. Арина попеняла ему, что вчера не дождался ее и заставил волноваться, как там босс с похмелья, за что Вадим перед ней извинялся; Ярослав, посмеиваясь, предложил выпить пива после работы — за что получил выговор от Вадима… Нет уж. Делу время, всё время в Москве. Он так усиленно старался быть занятым, что даже пересекаясь с Ромой на выставке и встречаясь с ним взглядом, умудрялся сохранять невозмутимость. Отнестись ко всему так, как относился Рома — как к развлечению — он не мог, поэтому предпочитал думать об этом как о проявлении слабости. Зато теперь он в своей стихии. И ничто, даже мальчишка с длинными волосами в деловом костюме, не способно его смутить. Рома только раз отошел от отца, словно ненароком, приблизился к тому же стенду, что и Вадим, коснулся пальцами его руки и поинтересовался: — Как у вас дела? — Превосходно, спасибо за беспокойство, — сдержанно ответил Вадим, не позволяя себе думать дальше. О вопросе и прикосновении. Ему удавалось держать себя в руках: он был занят Абрамовым-старшим и другими компаниями-участниками, голова постоянно работала, и это ему нравилось. Он генерировал мысли одну за другой, лишь бы не оставлять сознание в праздности ни на миг. Эх, если бы так можно было круглые сутки! И плевать на отдых. Не до него сейчас. А Абрамов, видимо, всерьез решил взять шефство над гостями Москвы. Сына тоже припахал. — Кафе в выставочном центре ужасные, — сообщил он, когда подошло обеденное время, — впечатляющее сочетание дорогого и невкусного. Я бы на вашем месте предпочел нормальный ресторан. Бюджет практически тот же, зато желудок портить не придется. — Не сомневаемся в вашем вкусе, — не стал спорить Вадим, — что бы вы порекомендовали? — Даже я не порекомендую так хорошо, как Рома, — Абрамов улыбнулся и кивком указал на сына; тот зеркалил улыбку отца. — К тому же, мне нужно возвращаться в офис, а Рома составит вам компанию. Доверьтесь ему — не пожалеете. Вадим успел пожалеть обо всем, даже не доверяя Роме. А что бы случилось, доверься он ему? Пробил бы дно? Пока Вадим выходил из ступора, в который впал на несколько секунд, Рома уже вовсю очаровывал его коллег. Арина поинтересовалась, далеко ли рекомендованный ресторан, Ярослав поинтересовался кухней — и вот они непринужденно болтали: Абрамов-младший оживленно расписывал преимущества ресторана, словно продавать его собрался, сверкал белозубой улыбкой, и невозможно было не улыбаться ему в ответ. Серьезная Арина повеселела, Ярослав словно не чувствовал усталости, а Вадим… Вадим ничего не мог поделать. Это всего лишь ресторан. Ему всего лишь нельзя оставаться с ним наедине. Такое очевидное решение… Все будет хорошо. Когда рядом Ярослав и Арина, ему гораздо спокойнее. Какими бы ни были взгляд черных глаз и улыбка, легко играющая на сочных губах. — И он совсем не далеко: дойдем пешком от выставочного центра за пять минут, — пояснил Рома, — если вы не против короткой прогулки. Конечно, никто не был против. Конечно, коллеги оценили и прогулку, и выбор заведения, и кухню, и обстановку, и компанию Ромы, который старательно развлекал их в обеденный перерыв, легко переводя разговор с делового на светский и обратно. В его присутствии курить хотелось просто нестерпимо. И когда Вадим извинился, чтобы выйти на улицу и подымить в одиночестве, Рома, как ни в чем не бывало, объявил коллегам, что составит ему компанию, «иначе ваш босс почувствует себя покинутым». Ярослав тоже пошел бы, но бросать Арину одну было бы совсем уж некультурно — пришлось заму оставаться. Они вышли за дверь, и Рома молча встал рядом с Вадимом. — Сигаретой угостить? — спросил он, чтобы молчание не повисло в воздухе смогом. — Спасибо, не нужно. Ваши коллеги здесь. Не хочу пахнуть дымом при них. Конечно. Именно поэтому стоит здесь, рядом с ним. — Послушайте, — Вадим заговорил тихо и быстро, — на кой черт я вам сдался? Зачем вы это делаете? Вы ведь хороши собой, умны, из прекрасной семьи. Полагаю, у вас нет недостатка в поклонниках, и вы легко сможете найти себе достойного партнера. — За комплимент спасибо, — Рома посмотрел ему в глаза и ухмыльнулся, — но «это делаю» явно не я один. А поклонники... может, и есть, но никого постоянного — так, дурачусь. «Партнер» — это уже серьезно, а какие могут быть серьезные отношения, если я не готов к каминг-ауту? Отец не поймет, я же говорил, у него идея-фикс — развитие семейного бизнеса от поколения к поколению… Начитался, видимо, про купеческие династии, — вдохнув выпущенный Вадимом дым, он продолжил, — после смерти мамы он остался вдовцом, сам меня воспитывал, и с тех пор преисполнен огромного чувства ответственности за меня и мою жизнь. Я не такой, как вы; я не могу вот так запросто встать на ноги самостоятельно, начать с нуля… Может быть, когда-нибудь. Но не сейчас. — Вы уверены, что отец вас не поймет, если вы поговорите с ним откровенно? Все-таки он кандидат наук, интеллигентный человек. — Да ладно вам. Он больше разбирается в бизнесе, а не в науке, и к излишней чувствительности не склонен. Говорить с ним бесполезно, уж я-то знаю. Я его единственный ребенок и единственная надежда. — Дело ваше. Главное, чтобы вы сами потом не пожалели о выборе. — О выборе можно пожалеть всегда, — махнул рукой Рома. — На то он и выбор. Всегда можно подумать: ах, а если бы я пошел другим путем… Это неизбежно. Так всю жизнь. Экий умудренный опытом юнец. Но ведь он прав. Если отец — самый дорогой ему человек, если никто другой его так не поддерживал, если он никогда не любил по-настоящему и не полагался на своего партнера, то его выбор кажется вполне разумным. — Вы еще очень молоды. С течением времени что-то может измениться. — Ну да, это тоже нельзя упускать из виду. Отсрочка у меня есть. Должно быть, поэтому Рома живет моментом. Это видно. Это нормально для его возраста. А вот для Вадима уже ненормально. — Да, и пока вы можете позволить себе развлекаться. Но я-то не за развлечением сюда приехал. — Зато мне с вами интересно. — Потому что я гей? — напрямую спросил Вадим. — Отчасти и поэтому. С вами можно не притворяться. И не возразишь. Роме ведь наверняка ни с кем из партнеров, подчиненных и коллег отца не суждено быть таким откровенным. Тем более спать с ними. Внимательный взгляд черных глаз устремился на него. Уголки его губ приподнялись. Умный мальчик. — Не беспокойтесь, сейчас я не имел в виду постель. Просто… ну, мне действительно нравится с вами общаться. С вами и о бизнесе можно поговорить, много полезного узнать, и личными аспектами поделиться. Понимаете, те знакомые, которые в курсе моей ориентации, совершенно не интересуются делами, и с ними нет смысла обсуждать работу, хотя иногда так хочется. А в рабочей среде кому скажешь? Узнает кто — либо сразу отцу доложат, либо начнут меня шантажировать. — Вы весьма дурного мнения о людях, — Вадим покачал головой, хотя прекрасно понимал опасения Ромы. — Может, и так. Но в моем случае лучше перестраховаться, — пожал плечами Рома, — нервы будут спокойнее. Зато о нервах других парень явно не думает. — Вы знаете, — вдруг сказал он, не глядя на Вадима, — пару лет назад у меня кое-что было еще с одним партнером отца. Вот те раз. Это что, его хобби? А Рома продолжал: — Если точнее, это был наш бизнес-консультант. Симпатичный мужчина, подпольный гей, тот еще трус. Я учился на первом курсе, отец уже тогда вовсю задействовал меня в своих делах, а меня это бесило еще больше. К тому времени я был полностью уверен в своей ориентации и боялся, что отец узнает. Может, просто в один прекрасный день надоело бояться, решил плюнуть на все и пойти наперекор. А тут как раз он… Я понял, что у нас с ним вкусы совпадают, когда он посмотрел на меня так, по-особому. Первый шаг был за мной: отец уехал в командировку, а консультант пришел к его заму. Потом мы смогли уединиться в отцовском офисе. Я дал ему понять все, что нужно; в общем, подкатил. Ага, уж это он умеет… И, судя по всему, всегда умел. Вадим сочувствовал бедному мужику: что он испытывал, когда ему строил глазки такой красивый и сексуально привлекательный парень, как Абрамов-младший? Святой не устоит. — Он клюнул. Правда, до офисного разврата дело не дошло: я думал, он в обморок грохнется от страха быть застуканным. Пришлось напроситься к нему в гости в тот же вечер. Хотя даже у него дома, в его постели мне казалось, что ему мерещится погоня. Знаете, как будто во время секса он через плечо оглядывался. Странно так… смешно. И жалко его было. А сейчас уже немного понимаю все это. Вадим тоже понимал. Подпольный образ жизни и так не редкость в их среде, а тут еще угораздило человека работать с компанией Абрамова и стать мишенью его сына. Его страхи были вполне объяснимыми: он разрывался между боязнью огласки, потери контракта, скандала — и влечением к парнишке-соблазнителю. Вот дилемма. — Может, поэтому, может, еще почему, но секс с ним мне не очень понравился. После первой встречи мы повторили еще разок — мне просто нужно было убедиться. Но нет, не то. Впрочем, мы оба получили то, что хотели. Правда, он с тех пор даже взглядом со мной боялся встречаться. Да мне и самому было неловко. А когда он выполнил свою работу, мы распрощались навсегда. Оно и к лучшему: зачем смущать человека, который привык шифроваться. Вот только… интересно, я стану таким же? — Не факт. — Почему это? — Вы не похожи на труса. Вы просто молоды. — Вот именно, молод. А лет через десять… Рома, наконец, взглянул на него и улыбнулся: — Эх, да что там загадывать. Это на вас я смотрю с уважением: вы самостоятельный, ни от кого не зависящий человек. Даже если вам кто-то что-то скажет, вы все равно будете твердо стоять на ногах, я уверен. Это классно. Поэтому мне с вами нравится — даже просто так, без всякого секса. Поосторожнее с ним, на всякий случай повторил себе Вадим. Так оно безопаснее. Может, он и не такой трус, как тот консультант, — вот только он совсем недавно осознал, что не может доверять самому себе. Потому и нужен за собой глаз да глаз. Вечером он чуть ли не бежал в свой номер, так что коллеги удивлялись: откуда только силы взялись после напряженного рабочего дня. У него хватило терпения пожелать им спокойной ночи — но стоило войти в номер и закрыть за собою дверь, как он тут же схватился за телефон, как астматик за ингалятор. Никита сразу ответил — и Вадим вздохнул с облегчением. — Поздно уже. Не спишь? Хотя он знал, что его трудолюбивый Никита еще долго будет бодрствовать. Может статься, всю ночь. Только сильно устав, Никита мог заснуть в любое время суток. Ему было неважно, темно на улице или светло, он порою даже до кровати не добирался, засыпая на диване, а то и на полу за ноутбуком. Вадиму нравилось, когда это происходило в его присутствии: он мог пить чай или читать, а Никита быстро набирать текст, весь в другом мире, сосредоточенный и милый, касаясь его плечом. Вадим чувствовал его тепло и был спокоен: Никита с ним и доверяет ему настолько, чтобы позволить себе отключиться за ноутбуком от усталости. Тогда Вадим какое-то время сидел, любуясь им, а потом накрывал его пледом и ждал, пока тот проснется. Никита мог проспать несколько минут, а мог час, и после этого спокойно продолжить работу. Гораздо реже он засыпал настолько крепко, что приходилось будить его и тащить в спальню. У Никиты были проблемы с режимом дня, но Вадиму даже это казалось милым. Замечательный у него парень. — Нет, работа в самом разгаре. — Почему-то я так и думал. — Ты же меня знаешь. А ты сам как, только закончил работать? Опять встречались с партнерами? — Встречались, но на сей раз без пьянки. Боже, Никита, ты за кого меня принимаешь! У меня же не титановая печень. — Ради работы ты на многое готов. Но я рад, что тебя не напрягают хотя бы в этом смысле. — Ну, от бокала вина с тобой я бы не отказался. — Тогда устроишь мне романтический ужин, когда приедешь. Я тоже не откажусь. — Можешь ловить меня на слове и выбирать любой ресторан. Никита рассмеялся: — Решил легко отделаться? Я тут подумал: гораздо интереснее, если ты приготовишь мне ужин сам. — Устраиваешь мне испытание? — Да я и себя могу испытать и сделать это вместе с тобой. Уж не знаю, насколько это будет вкусно, зато романтично. А потом, я ведь могу и тебя вместо ужина съесть, Вадик. Пойди мы сейчас в ресторан, я бы, наверное, прямо там на тебя набросился. Вадим сглотнул. Никита… Он ведь по нему скучает. Ему не хватает присутствия Вадима, его близости, его ласк. Хотелось обнять его. Крепко-крепко. И сказать, что он главный в его жизни. Несмотря ни на что. Впрочем, нет, «несмотря ни на что» Никите нельзя говорить. Он слишком его любит. — Мне тоже тебя не хватает, орешек. Будь ты сейчас со мной… Да что там. Я скоро приеду. Эти дни пролетят, мы ведь оба работаем, не покладая рук. — Да, легче, когда работаешь. Но стоит только отвлечься… Знаешь, что удивительно? Мы и так не каждый день с тобой видимся, но когда я понимаю, что мы с тобой в одном городе и в любой момент, если захочется, сможем встретиться, это греет душу. А сейчас ты далеко. Это другое. Может, и к лучшему: к разлукам тоже нужно относиться адекватно, жизнь непредсказуемая штука. И мне хорошо, когда я слышу тебя. Так ты почти рядом. — Будем созваниваться регулярно. Если тебе удобно, то каждый день. Ведь так хотелось видеть его и слышать его голос как можно чаще с самых первых дней их знакомства. Когда Вадим встретил Никиту Орехова на выставке почти два года назад, он нашел парня приятным в общении, толковым, спокойным и любезным. Он помнил, как обратил внимание на его очки, точнее, на него без очков. Парень был в деловом костюме, собранный и серьезный, что не мешало ему обаятельно улыбаться; а за обедом он снял очки, и Вадим стал этому свидетелем. Никита протер стекла, уложил очки в футляр, первые несколько секунд часто моргал, потом ненадолго закрыл глаза… Это было мило. Так мило, что Вадим все смотрел бы на него и улыбался, если бы вокруг не было слишком много людей. Тогда он оценил красивые глаза орехового цвета и совершенно очаровательное лицо в те моменты, когда он терял свою сосредоточенность. Хотя он понравился Вадиму и серьезным. И вообще понравился. Мелькнула мысль, что он не против познакомиться с парнем поближе — поначалу она даже самому Вадиму показалась нелепой: Никита не производил впечатление человека, с которым можно легко флиртовать. Поэтому Вадим сдержался, ограничиваясь приветливой улыбкой — только обращался к Никите по любому поводу, старательно эти поводы находя. Когда дело дошло до светского разговора, Вадим уже был рад; они продолжали общаться и после окончания первого дня выставки, так увлекшись беседой, что только коллеги напомнили ему о времени. А Ярослав еще и подмигнул, когда Никита отвернулся. Понял ведь. И правильно понял. Терпения Вадима хватило на день. Вечером в ушах его музыкой звучал вежливый спокойный голос, обращавшийся к нему «Вадим Станиславович»… Он увлекся и прекрасно это осознавал. Этот молодой переводчик не шел у него из головы. И он решил, что Ярослав — от которого он так отмахивался вечером, когда тот подшучивал над ним, советуя приударить за парнем, — прав и что не стоит упускать шанса. На второй день Никита казался ему еще привлекательнее, а его улыбка, адресованная Вадиму, еще очаровательнее. Они общались еще свободнее, а вечером Вадим пригласил Никиту на деловой (разумеется) ужин. Тот извинился, пояснив, что у него уже есть планы; Вадим не растерялся, предложив выбрать ему любой подходящий вечер. Никита выбрал, вежливо поблагодарив за приглашение, и Вадим ушел в приподнятом настроении, охваченный предвкушением предстоящих событий. На первое свидание, как Вадим называл про себя этот ужин, Никита пришел в джинсах, и Вадим понял, что уже глотает слюни. Была у него эта маленькая слабость — парни в джинсах. Разумеется, деловой костюм шел Никите, в нем он был безупречным; но джинсы… Как же сексуально, подумал тогда Вадим. Хочу стянуть их с него. Хочу его. Впрочем, свидание прошло невинно, по-дружески, что все равно радовало Вадима: никакой сухости и формальности. Никита оказался прекрасным собеседником с хорошими манерами, а его кругозор и эрудиция позволяли ему поддержать любой разговор. Повторное приглашение стало совершенно естественным. Никита согласился на следующий же день. Парень сам предложил этот вариант, когда Вадим спросил, в какие вечера он свободен. Пожалуй, это и дало ему надежду. Он видел, что нравится парню; вопрос заключался лишь в том, насколько нравится. На втором свидании у них даже аппетита не было. Никита ел мало, и интересовала его не тарелка, а их общение. Вадим посчитал, что было достаточно зеленых сигналов, и пригласил его к себе на бокал вина. Все просто: плавно подвести разговор к свободному времени, способах расслабиться, алкоголю, вкусах; узнать, что Никита отдает предпочтение вину, выяснить, какому именно, похвастаться, что у него дома есть несколько хороших вариантов, и пригласить его продегустировать. Легко, непринужденно, любезно. Никита согласился. Вадим чувствовал его дыхание, когда парень сидел рядом с ним на пассажирском кресле; не прошло и двух часов, как они уже занимались любовью у него дома. Почти не притронувшись к вину. И вежливый сдержанный Никита был таким раскрепощенным в постели, что Вадим с ума сходил. Как потом объяснил Никита, он не стал тянуть с развитием событий, потому что ему хотелось быть искренним в своих чувствах. С ними произошло одинаковое явление: они встретили человека, с которым хотелось остаться. И они быстро полюбили друг друга — достаточно было еще нескольких встреч, увлекательных бесед и жарких ночей. Симпатия и влечение превратились в чувство, которое крепло день ото дня. Вадим впервые так серьезно влюбился. Конечно, в его жизни случались сумасшедшие юношеские эмоции, застилающие разум, но с Никитой было по-другому. С Никитой хотелось думать о будущем. Однако впереди паровоза Вадим не бежал. Все шло своим чередом, без спешки, и это радовало; в конце концов, они оба были взрослыми людьми с устоявшимися привычками. Менять что-то в своем мире всегда непросто. Но они регулярно встречались, уже став родными друг другу: Вадим часто ночевал у Никиты, Никита — у Вадима; просто до совместной жизни пока еще не дошло. Всему свое время. Это обязательно случится, думал Вадим; два года — это только начало. С Никитой хотелось быть всегда. Продолжая открывать для себя его мир и делиться с ним своим миром. Чего еще ему нужно? Привлекательный парень, умный и эрудированный, с золотым характером, хороший любовник и просто замечательный человек. Который так его любит. Изменить такому парню абсурдно, а изменять — непростительно. Вадим сам себя не мог понять. Чувство вины во время разговора с Никитой никуда не исчезло, но он наслаждался его словами и голосом, поэтому становилось легче. А засыпая, он думал только о нем.