Репутация

Год назад Чонгук морщился и хмурил брови, когда солнце, добравшись до щели между неплотно закрытыми шторами, бросило свой луч прямо ему в глаза. Недовольно промычав, он перевернулся и уткнулся в лохматый затылок, тут же по привычке потеревшись о него носом. — Тэ-э-э, — прохрипел он сонно, — ты опять шторы плохо закрыл, блин. — Надо вставать, Гуки, — глухо ответил тот куда-то в подушку, — на часы посмотри — уже почти обед. — Зачем вставать? Сегодня суббота. — А какая суббота? — перевернулся Тэхён и постучал легонько пальцем ему по лбу. — Рождество же. Твои родители собираются встретиться семьями у них дома. — Бли-и-ин, — театрально простонал Чонгук, — отец опять меня стебать будет из-за помятого вида. — Ты сам даёшь ему повод. Если не будешь приходить к нему после бессонных ночей — перестанет. — В смысле? Это ты со своим не пересекаешься на работе, а наши кабинеты — соседние. Мы каждый день видимся. — Ну, значит, ночью надо спать, — пожал Тэхён плечами. — Ну так я и сплю, — улыбнулся Чонгук и подтянул его к себе за талию, — с тобой. Хорошо так, по полночи иногда. — Ну он-то об этом не знает. Чонгук уловил надвинувшуюся на лицо Тэхёна тень. Опять их разговор уходил не туда. Опять Тэхён заведёт свою шарманку о том, что не хочет скрывать их отношения от родителей. Они уже почти год вместе, из них полгода живут в квартире Чонгука. Но ежедневно они неизменно выезжают с подземной парковки каждый на своей машине, и, если встречаются семьями, то тоже приезжают по отдельности, делая вид, что интересуются делами друг друга, поддерживая разговор. Тэхён стал реже встречаться с друзьями, потому что Чонгук, присоединившись к ним пару раз в качестве сына друзей семьи, чувствовал себя в их компании неуютно. Когда его друзья в разговорах переходили на личную жизнь, тот отмалчивался и вызывал подозрение. Тэхён неоднократно пытался убедить его в том, что он неправильно поступает, превращая свою жизнь в добровольное затворничество, но за всё это время так и не смог донести до него свои мысли. Тэхён продолжал мелькать на страницах жёлтой прессы каждый раз после того, как поддерживал очередную инициативу ЛГБТ или около того. Чонгук при этом начинал выносить ему мозг тем, чтобы его в это не впутывали и ещё несколько дней после очередного события ходил и оглядывался в поисках папарацци. Однако слежки за собой не замечал. Тэхён на это посмеивался, но Чонгук видел то ли грусть, то ли разочарование в его глазах. Иногда, бессонными ночами, когда Тэхён на соседней половине кровати уже спал, Чонгук думал, что вот ещё чуть-чуть, и тот устанет от него и уйдёт, хлопнув дверью. Чонгук до сих пор не мог набраться смелости и признаться кому-то в своей ориентации, даже семье. Тем более, семье. И Тэхёна это явно угнетало. Вот и сейчас он окончательно проснулся и поднял всё ту же тему. — И долго ты это собираешься скрывать? — Что «это»? — сделал вид, что не понимает, Чонгук. — Наши отношения. Мы живём вместе, если ты не заметил. — Ну, это наше личное дело, и необязательно об этом трубить везде. — Я не говорю про «везде», я говорю о родителях, — эмоционально размахивал руками Тэхён, — почему ты не можешь это рассказать хотя бы им? — Не знаю, — Чонгук опустил голову и закусил губу. — Ты стыдишься этого? — Я не знаю. — Чонгук, — Тэхён встал с кровати и начал нервно поправлять волосы и пижаму, подбирая слова, — я никогда не вру родителям, мне некомфортно смотреть им в глаза и нагло пиздеть о том, что мне сейчас некогда заниматься всякой ерундой, когда они спрашивают у меня, как мои личные дела. Они вообще-то переживают, что мне одиноко, а я, оказывается, уже полгода почти семейный человек. Да вот только они недостойны того, чтобы это знать. — Тэ… — Мне очень обидно, что ты считаешь меня каким-то постыдным секретом, который нужно скрывать даже от родителей. Не став слушать очередные попытки оправдаться, Тэхён вышел из спальни и, громко топая, ушёл в ванную комнату. Чонгук устало протёр ладонями лицо и посмотрел на телефон. «Может, как Тэхён, позвонить им и признаться? Ну, чтобы не видеть разочарованные лица хотя бы…» Мысли летали в его голове, пытаясь ускорить принятие решения, но Чонгуку это никак не удавалось. Он и сам понимал, что обижает Тэхёна этим очень сильно, но страх быть отвергнутым собственной семьёй был намного сильнее. Заправив постель, он открыл окно и пошёл заваривать Тэхёну чай, а себе — кофе. Доставая с верхней полки любимые сладости Тэ, он вздрогнул, когда услышал хлопок входной двери. — Тэ? — выйдя быстрым шагом из кухни, он пробежал по всем комнатам и понял, что тот ушёл. — Чёрт. Прослонявшись по квартире почти без дела минут сорок, он решил позвонить маме. Та взяла трубку после первого же гудка и с улыбкой в голосе поздоровалась с сыном, а он промямлил что-то невнятное. — Мам, — немного нервно позвал он, — напомни, во сколько ужин сегодня. — Мы звали всех к шести, если хочешь, можешь подъехать пораньше. Ты хотел поговорить? — Что? — удивился он её проницательности. — Нет, да… блин. Ничего, ладно, увидимся в шесть. Сбросив звонок, он схватился за голову. Ну как он может признаться родителям в том, что он — позор семьи? Он всегда старался быть хорошим сыном и достойным наследником для компании отца. Да, возможно, он когда-нибудь и признается им, но не портить же Рождество… Определённо, не стоит разрушать атмосферу семейного праздника. Чёрт, он такой ужасный сын. А как ему смотреть в глаза Тэхёну? Ведь он тоже будет там. А, судя по тому, что он ушёл, хлопнув дверью, в их отношениях не всё так гладко, как хотелось бы. Господи, он такой ужасный партнёр для такого любимого и важного человека. Как ни крути, со всех сторон Чонгук ужасен. Его размышления прервал очередной хлопок двери, и он поспешил в прихожую. Тэхён разувался как ни в чём не бывало, поставив какой-то подарочный пакет на полку возле двери. — Ты где был? — осторожно спросил Чонгук. — Вспомнил, что не купил маме подарок, поэтому доехал до ближайшего торгового центра. — А… есть будешь? — Нет, перекусил в кафе, поем уже у твоих. — Угу… — у Чонгука сердце было не на месте, он чувствовал, что их разговор оставил плохое послевкусие на душе Тэхёна, но тот молчал, не желая возвращаться к заезженной теме, — Тэ, ты злишься? — Нет, я не злюсь. Тэхён повесил пальто на вешалку и убрал в шкаф, после чего сразу же подошёл к Чонгуку, а тот несмело обнял его за шею и потянулся за поцелуем, не до конца уверенный, что ему ответят. Но Тэхён, кажется, и правда, не злился, потому что целовал его так же нежно и трепетно, как и раньше, ласково поглаживая по спине. Чонгук сразу же почувствовал огромное облегчение. С Тэхёном всегда было именно так — тот был его безопасным местом, где бы они ни находились. Стараясь показать свою любовь, он нежно массировал затылок Тэхёна, зная, как это ему всегда нравилось, а тот довольно урчал в поцелуй. Целуя его скулы, щёки и линию челюсти, Чонгук быстро заводился, чувствуя руки Тэхёна, гуляющие по его спине, пояснице и заднице. Тот, кажется, уже точно совсем не злился, намекая на то, что у их лёгкого поцелуя есть перспективы стать чем-то серьёзным. Именно поэтому Чонгук уже не сомневался, когда начал медленно опускаться перед ним на колени. Быстро и уже давно привычно справившись с пуговицей и молнией на его брюках, Чонгук стянул их вместе с бельём до щиколоток и провёл вверх по ногам подушечками пальцев, вызывая мурашки и тихое хихиканье из-за щекотки. Тэхён прикрыл глаза и откинул голову, когда почувствовал лёгкие поцелуи на своих бёдрах, животе и паху, и протяжно выдохнул, когда Чонгук вобрал сразу весь наполовину вставший член в рот. Медленно кружа языком по стволу, Чонгук чувствовал его стремительно нарастающее возбуждение и старательно втягивал щёки, зная, как ускорить процесс, ведь им пора уже было собираться. Посасывая головку и толкаясь языком в уретру, он помогал себе рукой и чувствовал скорое приближение оргазма. Когда Тэхён обхватил его голову руками, он послушно замер и позволил ему несколько раз несильно толкнуться и спустить в рот. Стоило лишь Тэхёну отстраниться от него, Чонгук поднялся на ноги и дошёл до раковины, привычно сплюнув и прополоскав рот. Сразу после этого он вернулся в коридор, где Тэхён уже застёгивал брюки. — Ты такой смешной, когда каждый раз бежишь к раковине с полным ртом спермы, — хмыкнул тот. — Ну не моё это, — пытался в очередной раз оправдаться Чонгук. — Конечно, не твоё — моё. И снова смех. Низкий, мягкий, немного наглый и такой любимый. Нет, потерять его из-за глупой ссоры было бы самой большой ошибкой.

***

Домой к Чонам они, конечно, приехали порознь. Чонгук оказался там почти на час раньше, а Тэхён созвонился с родителями и заехал сначала на такси к ним, а потом уже все вместе они отправились в гости. Юна с порога расцеловала гостей и сразу же утащила Соён на кухню — они за год, прошедший с рождественского ужина у Кимов настолько сдружились, что практически считали себя сёстрами. Мужчины же прошли в гостиную, дожидаться приглашения к столу. Чонгук заметно нервничал. Ему казалось, что их отцы как-то странно переглядывались между собой и тщательно скрывали что-то от сыновей. Или они о чём-то догадались, или у Чонгука просто уже началась паранойя. Кое-как дождавшись, когда женщины позовут всех за стол, Чонгук первым чуть ли не побежал в столовую. Тэхён в этот раз сел не напротив него, а рядом. С одной стороны, это было хорошо, потому что, сидя напротив, Чонгук нет-нет, да залипал на его руках, эстетично держащих палочки, или на его губах, блестящих от капель вина или лимонада. Но с другой стороны, Тэхён сидел настолько близко к нему, что иногда их бёдра соприкасались, и тогда Чонгук сразу представлял себе, что всем вокруг это видно, и краснел щеками и ушами. Тэхён же весь вечер оставался невозмутимым, поддерживая разговор со старшими. Не только Юна и Соён за последний год сдружились — главы обоих семейств чувствовали себя спокойно, свободно и раскрепощённо, выпивая и забывая о том, что они солидные бизнесмены. Шутки Киёна, не всегда приличные, сопровождались громким смехом ДоУна и ворчанием жён. В какой-то момент Чонгук тоже расслабился и откинулся на спинку стула, наевшись. Но неожиданно для всех Киён привлёк к себе всеобщее внимание. — Перед тем, как мы перейдём к десерту, хочу сказать важную новость. Мы решили начать процедуру слияния «Kim TI» и «Jeon M». Когда обе эти компании прекратят своё существование, на рынок рекламы, маркетинга и инновационных технологий выйдет обновлённая, мощная компания «Kim-Jeon». — Вау, круто, — отозвался Чонгук, — долго спорили, чьё имя будет стоять первым? После всеобщего смеха, Киён кивнул ДоУну и предложил ему продолжить. Тот посмотрел на сына и Чонгука и кивнул. — Мы с Киёном будем главными акционерами и сопредседателями совета директоров. Самой компанией будут руководить два исполнительных директора — Чон Чонгук и Ким Тэхён. — Вау! — Серьёзно? В голос воскликнули сыновья. Они даже не рассчитывали на то, что отцы так скоро передадут им управление своим бизнесом, и уж тем более, что оба они в таком молодом возрасте встанут у руля такой огромной объединённой компании. А ДоУн, тем временем, продолжал: — Конечно, серьёзно. Мы долго думали и поняли, что можем с чистой совестью доверить вам свой бизнес. Вы заслужили этого статуса, а мы заслужили немного отдыха. Образование у вас шикарное, дополняющее друг друга, опыта тоже достаточно поднабрались за несколько лет. Поэтому я лично не вижу никаких проблем. — Я тоже, — кивнул Киён, — мы вам доверяем. — Доверяете, значит, — сказал, глядя в пустоту перед собой, Тэхён, а Чонгук напрягся, когда тот выпрямил спину и оглядел старших, — родители, мы с Чонгуком… — …очень рады, что вы приняли такое решение, — перебил его Чонгук, неестественно посмеявшись, и пнул под столом ногу Тэхёна. — Нет, — Тэхён поймал под столом руку Чонгука и сжал её, а тот закусил губу, поняв, что ему пришёл конец, — я хотел сказать, что мы с Чонгуком вместе. — Наверное, вы сейчас передумаете делать нас директорами, — грустно пробубнил Чонгук, когда над столом повисла тишина. Тэхён переводил озадаченный взгляд со своего отца на отца Чонгука и вздрогнул от неожиданности, когда ДоУн стукнул кулаком по столу. Да так сильно, что бокалы зазвенели. Он ещё мог предположить, что отец Чонгука будет против них, но от собственного отца такого не ожидал. — Да что ж ты будешь делать?! — воскликнул тот, а Чонгук удивлённо поднял голову, услышав хихиканье своего отца. — В чём дело? — спросил Тэхён. — Из-за тебя я проспорил ему пятьсот долларов! — указал тот на отца Чонгука. — Это ужасно, — послышался тихий голос Юны. Все перевели удивлённые взгляды на мать Чонгука, а та сидела, опустив голову и сложив руки на коленях. Вот и всё. Чонгук уже мысленно представлял, как она будет в слезах проклинать его и говорить, что не для того рожала, чтобы узнать, что её сын гей, и хотел уже начать извиняться. — Мам… Но был перебит. — Это ужасно, Киён, — Юна подняла голову и посмотрела на своего мужа, — ты правда спорил на собственного сына? — Но… — Киён виновато потупился, но сразу же вздёрнул подбородок, — зато я выиграл! Над столом снова повисла тишина, и все удивились, когда Чонгук первым истерически расхохотался от этой нелепой ситуации со спором. — То есть, ты хочешь сказать, что догадывался? — сквозь смех и слёзы облегчения спросил он у отца. — Я же не слепой, — с гордостью ответил тот. — И как давно? — Да, боже мой, ты в первую же встречу на рождественском благотворительном вечере чуть слюной всё не залил, когда увидел Тэхёна. Я догадывался, что в Америке ты… как это модно говорить, познакомился с прелестями однопол… — Киён! — перебила его Юна. — Давай без подробностей за столом. — Ладно-ладно, — поднял руки Киён, — в общем, давно я всё понял. — Айщ, — закатил глаза Чонгук и прикрыл лицо ладонью, — теперь появился ещё один повод тебе меня стебать. — Официально, Гуки, — подмигнул ему отец. — Какие у вас интересные в семье отношения, однако, — наклонившись к нему, прошептал Тэхён и тепло улыбнулся, когда увидел счастливый блеск в его глазах. — В общем, давайте выпьем за будущих исполнительных директоров! — предложил ДоУн, поднимая бокал. Обстановка разрядилась и разговоры снова перешли на отвлечённые темы, и весь оставшийся вечер Чонгук был расслаблен и умиротворён. Когда они начали собираться домой, ДоУн не удержался и шутливо спросил: — И что, опять будете вызывать два отдельных такси? «Агент Джей, это Агент Кей, приём, встречаемся у подъезда». Он сделал вид, что разговаривает по рации, бегая по сторонам глазами с подозрительным прищуром. На эту гениальнейшую шутку Киён расхохотался, но, почувствовав укоризненное подталкивание супруги, сделал серьёзное выражение лица. Однако он не смог сдержаться и подмигнул ДоУну, подняв вверх большие пальцы, а Чонгук в очередной раз закатил глаза. — Па! — возмутился Тэхён. — Ты тоже решил нас стебать? — А ты вообще молчи, ты мне пятьсот баксов должен будешь за то, что я такой доверчивый и не подозревал, что ты от меня что-то скрываешь. — Прости, пап, — повинился Тэхён и, обняв своих и родителей Чонгука на прощание, поспешил к подъехавшему такси вслед за помахавшим всем счастливым и пьяненьким младшим.

***

Домой они приехали уже за полночь. Чонгук сразу же прошёл в ванную комнату, а Тэхён — в гостиную. — Ты был прав, — говорил Чонгук, выходя их душа, подсушивая полотенцем волосы, — они спокойно всё восприняли. До сих пор не верится. — Да потому что надо слушаться старших, — возмущался Тэхён, развалившийся на диване со стаканом виски в руке. — Ты меня всего на два года старше, всю жизнь будешь этим гордиться? — Я редко пользуюсь этим козырем, ты же знаешь. Но именно в таких вот случаях так и хочется сказать: «Я же говорил». — Да, Тэ, прости, — устало выдохнул Чонгук, садясь рядом с ним и убирая опустевший стакан на столик, — я очень виноват перед тобой. Прости. — Да ладно, хватит извиняться, — сказал тот, разминая уставшие за день мышцы, а затем подмигнул и добавил: — к тому же, насколько помню, ты уже высосал своё прощение сегодня. — Не думал, что ты готов довольствоваться малым, — протянул Чонгук, падая на спину и призывно раздвигая ноги. — О! — удивлённо воскликнул Тэхён, вставая с дивана. — кажется, кого-то надо почаще спаивать. Ты становишься таким раскрепощённым, Гуки. — Будешь болтать или делами заниматься? — недовольно пробурчал Чон, прикрывая глаза и лениво стягивая с себя футболку. — Я любуюсь, Гуки. Больше Тэхён не болтал. Он быстро расстегнул рубашку и снял брюки, отбросив их куда-то к креслу. Почувствовав, как под чужим весом прогнулось сиденье дивана, Чонгук улыбнулся и едва успел облизать губы, прежде чем его затянули в очередной нежный поцелуй. Чувствовалось, насколько более расслабленным и спокойным был сейчас Чонгук, когда упала гора с плеч и ушла необходимость шифроваться перед родителями. Это было правильно. Чмокнув коротко последний раз в губы, Тэхён перевернул его и начал целовать плечи, лопатки, выводя влажные узоры на его спине. Руками он оглаживал его бока и поясницу, слегка массируя. — Ты держался молодцом, — пробубнил он, потираясь носом о его гладкую кожу, — почти не паниковал. — Ага, — промычал Чонгук в подушку, — я уже мысленно место на кладбище подбирал, когда все замолчали. Я бы не пережил, если бы они не приняли. — Ой, не надо преувеличивать, при любом раскладе, мы бы с тобой остались вместе. Я бы ни за что не бросил тебя на произвол судьбы. Мы в ответе за тех, кого приручили, да? Тэхён похихикал, приспустил домашние штаны Чонгука и куснул его за ягодицу. Вместо привычного ворчания, ему в ответ донёсся приглушённый стон, и распалённый ещё больше такой реакцией, он рывком стянул с младшего штаны и, слегка путаясь в ногах, быстро снял с себя оставшуюся одежду. Тело Чонгука было личным фетишем Тэхёна, он-таки записался в тот же бассейн, куда ходил этот бог силы и красоты, чтобы получать эстетическое удовольствие от перекатывающихся мышц под блестящей от капель прохладной воды кожей. Ему было плевать на то, что не он один наслаждался зрелищем, ведь он знал, что самому Чонгуку не было абсолютно никакого дела до пожирающих его взглядов, он был целиком и полностью только его. Он продолжал наслаждаться гладкостью кожи Чонгука, оставляя лёгкие поцелуи на его бёдрах, а тот засуетился, шаря руками под диванной подушкой. Облегчённо выдохнув, он достал оттуда запрятанную несколько дней назад смазку. Тэхён ещё пошутил тогда, что на них иногда так резко накатывает желание, что полезно было бы иметь смазку всегда под рукой, а Чонгук воспринял это, как сигнал к действиям — купил, заныкал везде, где можно, и ждал подходящего момента. — Кто молодец? — спросил он довольно, передавая Тэхёну баночку. — Ты молодец, — согласился тот, собираясь воспользоваться ей прямо сейчас. Вздрогнув от неожиданно упавших на его копчик густых прохладных капель, Чонгук недовольно хлопнул Тэхёна по плечу, а тот завороженно наблюдал за тем, как смазка медленно стекала между его идеальных половинок. Не в силах побороть в себе желание слизать её, он склонился над Чонгуком и широко мазнул языком меж его ягодиц, вырывая несдержанный стон, утопающий в подушке. Несколько бокалов вина, выпитого у родителей Чонгука, сделали Тэхёна слишком нетерпеливым, поэтому он без лишних слов выдавил новую порцию смазки и, слегка пробежав пальцами по промежности, вошёл сразу двумя, скользя по стенкам и растягивая мышцы. Поднимаясь поцелуями вдоль позвоночника, Тэхён что-то шептал ему, нахваливал и отвлекал, а Чонгук лишь согласно мычал и нетерпеливо прогибался в пояснице в попытках получить больше. И когда уже три пальца свободно двигались внутри него, младший стонал скорее не от удовольствия, а от излишней осторожности и медлительности Тэхёна. — Пожалуйста, Тэхён, меня уже трясёт от того, как я хочу почувствовать тебя внутри, — взмолился он в конце концов. — Какой нетерпеливый, — проворковал Тэхён ему на ухо и прикусил мочку, — раскройся для меня побольше тогда. Отстранившись, он схватил презерватив, валявшийся там же, под подушкой, и практически наощупь натянул его и смазал, с восхищением глядя на то, как Чонгук послушно схватился за свои ягодицы и оттянул их в стороны, открывая прекрасный вид. Хищно рыкнув, Тэхён навалился на него и вошёл плавно, но настойчиво сразу на всю длину. — Чёрт, как всегда, ты такой идеальный для меня, — прошипел он сквозь зубы от чрезмерного давления. Замерев лишь на пару секунд, он убедился, что Чонгук достаточно постарался расслабить мышцы, и начал двигаться в постепенно увеличивающемся темпе. Но ему было недостаточно, поэтому он схватил его за бёдра и приподнялся вместе с ним, ставя его на колени. Простонав, Чонгук начал двигаться синхронно ему навстречу, сводя с ума ещё больше. Тэхёну хотелось зажмуриться от удовольствия, но ещё больше он боялся упустить хоть секунду этого восхитительного вида перед собой — Чонгук был таким податливым, принимал его так правильно и отзывался на каждое его движение с таким искренним желанием, что эйфория от того, что этот испугавшийся когда-то мальчик стал целиком и полностью его мальчиком, топила его чувством безграничного счастья. Чонгук жалел о многом в своей жизни, но никогда — о том, что пришёл в тот день к Тэхёну с предложением поговорить. Особенно в такие моменты, когда ощущал себя так бесконечно хорошо, растекаясь бездумной амёбой под таким страстным и горячим Тэхёном. Тот буквально вытрахивал из него все мысли, страхи и загоны, делая его сплошным оголённым нервом, приёмником чистого удовольствия и слащавым растаявшим ванильным мороженым. Тэхён сжимал пальцами бёдра Чонгука, закусывал губу и сдувал падающую на глаза чёлку — он полностью был сосредоточен на том, чтобы растянуть удовольствие младшего. Но в конце концов, он всё же ускорился и обхватил член Чонгука, почувствовав, что сам уже близок к разрядке. — Давай, Тэхён, ещё немного. Чонгук повернул голову, потянувшись к Тэхёну, и тот наклонился к нему, прилипая грудью к его взмокшей спине, целуя сбито и невпопад, и уже через несколько мгновений они разорвали поцелуй, простонав в унисон, когда волна оргазма накрыла их обоих. — Надо в душ, — просипел Чонгук, тяжело дыша. — Пойдём, — согласился Тэхён, убирая влажную от пота прядку волос с лица младшего, — спасибо, Гуки. Я могу звучать пафосно, но это на самом деле то, что я должен тебе сказать. Это было лучшее Рождество в моей жизни. То, что мы открылись родителям... этот шаг был очень важен для меня, и я боялся не меньше, чем ты, поверь. А сейчас я просто счастлив. И, Гуки, я люблю тебя больше всего на свете, веришь? — Верю, — ответил ему Чонгук и затянул в ленивый поцелуй.