Раскрыть карты

      — Прошу прощения, мадам Сорель, но вы уверены? — Слегка удивлённая и очень опасная — для моего самообладания, конечно, — улыбка. — Мне казалось, что в прошлую нашу встречу мы с мсье Леграном пришли к соглашению.       — К сожалению, у меня другие инструкции. — Я покачала головой, собирая в кулак остатки выдержки, чтобы подвинуть бумаги ближе к противоположному краю стола, тем самым вынуждая своего собеседника склониться над ними. — Мсье Легран считает, что третий, пятый и десятый пункты составлены некорректно, и, следовательно, в таком виде подписывать соглашение не станет.       — И что же его не устраивает? — Голубые глаза напротив непонимающе прищурились. Дьявол, лучше бы он злился. — Договор составлял мой юрист, я уверен в каждом пункте.       — Увы, это не в моей компетенции. Я не принимаю подобных решений, — я пожала плечами, сплетая скрытые массивным деревянным столом ладони в замок. Слишком судорожно — оставалось надеяться, что на моём выражении лица это не скажется. — Я всего лишь передаю вам слова мсье Леграна, и, если вас что-то не устраивает, вам лучше обсудить это непосредственно с ним.       — Однако вы — его доверенное лицо… — Стук в дверь прервал этот восхитительный глубокий голос, и, пользуясь случаем, я крикнула:       — Войдите! — Ни одно правило корпоративной этики не позволяло мне так грубо перебивать своего без пяти (впрочем, судя по всему, без десяти, а то и без тридцати) минут босса, но выносить происходящее дальше я не могла. Дверь распахнулась, и в проёме показалось лицо моей секретарши.       — Мадам Сорель, мсье Легран приехал, — сообщила она после моего кивка. — Вы просили известить…       — Да, спасибо, Инес, зайди ко мне через пять минут. — Когда мы снова остались тет-а-тет, я еле сдержала полный облегчения выдох. В данный момент мой начальник вызывал у меня самые тёплые чувства: это ж надо было так вовремя вернуться на работу! — Думаю, вам действительно нужно встретиться с мсье Леграном, — извиняющимся голосом произнесла я. — Уверена, он вас примет.       — Что же, похоже, мне снова придётся навестить моего дорогого друга, — мой собеседник наконец поднялся со стула и взглянул на меня сверху вниз. — До свидания, мадам Сорель.       — Всего доброго, мсье Моран. — Я проводила его взглядом и, только когда дверь захлопнулась, позволила себе лечь лбом на скрещенные на столе руки и глухо застонать.       Устраиваясь с подачи дяди на должность экономиста в одну из крупнейших компаний Парижа, я и не предполагала, каким стремительным окажется мой карьерный рост: сперва начальница отдела, заметив во мне потенциал, повысила меня до своего заместителя, через год она ушла в декрет, и её должность «по наследству» досталась мне, а ещё спустя пару лет на меня обратил внимание Виктор Легран, основатель и владелец компании. Он утверждал, что его зацепили мои нестандартное мышление и умение управлять людьми, но правда заключалась в другом: я была одной из немногих, кто мог вынести его непростой характер, не вступая в конфликт и одновременно с этим непоколебимо защищая своё мнение. Два года назад, в двадцать шесть лет, я стала исполнительным директором, что делало меня фактически правой рукой Леграна и главой компании в его отсутствие. Новый статус полностью меня устраивал и являлся веским поводом гордиться собой; всё шло более чем успешно, я справлялась с обязанностями и даже терпела своего эксцентричного босса…       А потом в моей жизни появился Фредерик Моран, и всё покатилось к чертям.       Если быть совсем точной, появился он в жизни нашей компании: в какой-то момент Леграну стукнуло в голову продать сорок девять процентов бизнеса своему некогда однокласснику, а теперь одному из успешнейших бизнесменов Франции. По его мнению, это могло привнести новые инвестиции в дело, и ничего против я не имела: в конце концов, это было далеко не самое странное решение, случалось и хуже. Я просто приняла мысль, что теперь у меня будет два начальника, и надеялась, что этот Моран окажется адекватным и здравомыслящим человеком. В день, когда он впервые прибыл в главный офис для встречи с Леграном, я тоже сидела в кабинете босса с некоторыми другими представителями совета директоров: Легран хотел первым же делом представить нам своего будущего партнёра. Я ожидала обычного рукопожатия, несколько дежурных вежливых фраз и небольшого диалога — в общем-то, всё так и случилось, за исключением моей реакции на нового знакомого.       О том, кто такой Фредерик Моран, мне в общих чертах было известно и раньше; кроме того, я потратила около часа на то, чтобы изучить в интернете несколько статей о своём будущем руководителе, — а писали их наши журналисты, как оказалось, много, не забывая подкреплять текст фотографиями: Моран в костюме, Моран, пожимающий руку очередному партнёру, Моран, с вдохновенным лицом выступающий на конференции, Моран с женой… К концу своего исследования я знала, что ему сорок пять, что он в своё время успешно закончил экономический факультет Сорбонны, с двадцати лет вёл свой бизнес, четыре года прожил в Штатах, где являлся соучредителем какого-то крупного дела, но совсем недавно продал свою долю и вернулся во Францию, и даже то, что ему нравится чёрный чай, — некстати отложившийся в памяти бесполезный факт из очередного интервью. Однако я и не подозревала о том, что ни одному профессиональному фотографу не по силам хотя бы на треть передать живой блеск его голубых глаз, харизму и обаятельную улыбку, с которой он в первую встречу пожимал мне руку. Тогда я, собрав всю развившуюся за годы работы в большом бизнесе выдержку, произнесла только: «Арин Сорель, исполнительный директор и первый заместитель президента компании», — а остаток встречи боролась с пересохшим горлом, дрожащими руками и отбивающим безумный ритм сердцем. Найти хоть какое-то объяснение своим эмоциям я смогла, только вернувшись в свой кабинет на ватных ногах.       Моран вёл себя именно так, как и подобает успешному дельцу — голливудская улыбка, обходительность и идеальные манеры, — только вот, помимо солидных мужчин из совета директоров, на фоне которых я казалась едва окончившей бакалавриат студенткой, он расположил к себе ещё и меня, но совсем в другом смысле. Сидя за столом с горой отчётов, требующих немедленного рассмотрения, я пыталась совладать с чувствами: ещё никогда (не считая пубертатного периода, из которого я, казалось бы, давно вышла) моё тело не реагировало на мужчин так бурно. Даже самые смазливые актёры и певцы не вызывали у меня подобных эмоций, а Морану одной-единственной встречей, и то не приватной, удалось разбудить их, да так, что унять их упорно не получалось. Возможно, сказывалось длительное отсутствие секса — но я спокойно жила с этим больше года и совершенно никаких неудобств при этом не испытывала. Нет, скорее всего, дело заключалось именно в Моране: он был слишком…       Просто слишком.       Поэтому, когда я узнала о проблемах с подписанием договора о продаже части бизнеса, ко мне пришло облегчение: Легран вполне мог не выдержать и послать приятеля к чертям, навсегда отказавшись от мысли делить с кем-то своё дело. В таком случае вероятность моей встречи с Мораном сократилась бы до предпочтительного нуля; буря в душе, которую он вызывал во мне одним своим взглядом, не вписывалась в трепетно выстроенную мной за последние годы картину мира. Но я недооценила своего босса: Легран злился, переписывал договор и выдвигал всё новые и новые условия, но идею не оставлял, и Моран продолжал стабильно наведываться в офис. Однако главная проблема заключалась всё же в ином: Легран редко приезжал на работу, и именно поэтому почётная обязанность вести разборки с Мораном легла на мои плечи. Легран оставлял мне очередную версию контракта с детальным объяснением, что его не устроило, а мне следовало передать это Морану и принять от него тотчас созревшие предложения и возмущения. Работа эта была неблагодарной, но вполне приемлемой — ещё бы не приходилось оставаться в небольшом закрытом помещении с ним один на один по меньшей мере раз в неделю. Я поражалась и тому, что Моран ещё ничего не понял, и своей выдержке: хотя просто его присутствия рядом было достаточно, чтобы зажечь в груди огонь, я сохраняла ровный тон и идеальную осанку. Подавлять свои желания было очень непривычно, но я осознавала, что иначе невозможно по множеству причин, оттого успешно справлялась с этим всё время нашего знакомства, пусть и чувствовала, что могу сорваться в любой момент.       — Мадам Сорель! — Голос Инес вырвал меня из мыслей, и я, вспомнив, что сама позвала её, подняла голову. — Вы хотели меня видеть?       — Да, входи, — я махнула рукой, и Инес приблизилась ко мне. — Отчёт от Ренуар пришёл?       — Нет, — покачала головой Инес. — Как вы и просили, я отправила ей два напоминания от вашего имени, но…       — Ну и пошла она к чёрту, — выругалась я: мы с Инес давно работали бок о бок, так что при ней я могла не сдерживаться.       — Вы не хотите доложить мсье Леграну? — робко спросила Инес. — Это уже третий раз…       — Да, так и сделаю, — с мрачным удовлетворением кивнула я. Не то чтобы я была мстительной или ябедой, но сейчас, когда эмоции от визита Морана били через край, мне требовалось их выплеснуть, и мадам Ренуар, глава отдела статистов, подходила для этого как нельзя лучше. Она как раз неоднократно провинилась, так что моя злость пришлась бы к месту. — А что там с документальной базой?       — Сделала всё, как вы и просили, — услужливо улыбнулась Инес. — Только что прислала вам на почту.       — Отлично. Тогда ты можешь быть свободна на сегодня, если хочешь.       — Но мадам Сорель… — Инес посмотрела на меня с нескрываемым удивлением. — Как же правки?       — Завтра, — настояла я. — Иди домой, Инес, ради бога.       — Хорошо, спасибо! — осознав, что я не шучу и не намерена забирать назад свои слова, Инес тут же повеселела. — До завтра!       — До завтра, — я махнула рукой в сторону закрывающейся двери и уставилась в экран ноутбука, собираясь найти нужное сообщение в электронной почте. Одиночество и труд на благо компании всегда являлись для меня лучшим лекарством от голубых глаз Фредерика Морана, только вот, как назло, заняться мне сегодня было совершенно нечем. Не считая нескольких мелочей, Инес проделала отличную работу, так что мне оставалось лишь захлопнуть крышку несчастного лэптопа и обвести кабинет тяжёлым взглядом. После недолгих раздумий я решила воспользоваться одной из привилегий должности исполнительного директора — убраться из офиса, не дожидаясь конца рабочего дня. При отсутствии дополнительных поручений от Леграна я имела на это полное право, так что, сложив всё необходимое в сумку и накинув пальто, закрыла кабинет на ключ и вышла сперва в приёмную, а затем и в коридор.       Вскоре я оказалась на массивном крыльце, глядя на оживлённую трассу напротив. Мне следовало бы спуститься на этаж ниже и забрать машину, но вот так просто ехать в пустой дом, когда мысли забиты Мораном, стало бы не лучшим решением, и я знала только один способ улучшить настроение. Свернув за угол, я вышла на соседнюю улицу, а затем скользнула в свою любимую кофейню.       — Добрый день, мне как обычно. — Бариста Полин, которая обслуживала меня в девяноста девяти случаях из ста, понимающе улыбнулась и приступила к приготовлению большой порции сладкого какао, пока её напарник Жак пробивал сумму заказа на терминале. Из-за расположения в самом центре города цены здесь были соответствующие, но я никогда не скупилась ни на заказы, ни на чаевые: слишком уж хорошо здесь варили какао. После стакана любимого напитка мои тревоги хотя бы на время улетучивались…       Точнее, одна очень красивая тревога.       Наконец, пожелав Жаку и Полин хорошего вечера (и вручив последней монетку-евро в качестве чаевых), я вышла из кофейни с картонным стаканчиком наперевес. Весна началась совсем недавно, поэтому было прохладно, и какао отлично согревало, заодно успокаивая мои расшалившиеся нервы. Сегодня Полин особенно расстаралась, составив идеальную пропорцию молока и какао-порошка, и вскоре я почувствовала прилив позитивного настроения. Казалось бы, сущая малость, но тем не менее в здание компании я вернулась исключительно счастливой и, даря улыбку встречным знакомым, прошла к лифту. Спустившись на нулевой этаж, я направилась к своему паркоместу…       И резко остановилась, чуть не расплескав на себя какао прямо через крышку-непроливайку.       Машину Морана я узнала сразу, и её присутствие здесь меня не удивило, так что проблема заключалась вовсе не в ней и даже не в личном водителе, а в стоящей рядом женщине, которую я, к своему огромному сожалению, очень хорошо знала. По моему не особо скромному мнению, Беатрис Моран выглядела отвратительно, но её дражайший супруг, видимо, считал иначе. Наблюдая, как появившийся будто бы из ниоткуда Моран целует жену в щёку, а затем помогает ей сесть на заднее кресло, я почти что физически чувствовала, как падает моё настроение, а над головой сгущаются чёрные тучи. К счастью, я находилась на таком расстоянии, что едва ли бы кто-то заметил моё исказившееся от досады лицо. Я так и стояла там, как полная дура, пока серый тонированный «Пежо» не выехал из паркинга; только оставшись в одиночестве, я в сердцах пнула какой-то валяющийся под ногами камушек, подошла к машине, открыла переднюю дверь, засунула стакан уже с не таким и вкусным какао в держатель и, плюхнувшись на водительское кресло, резко нажала на газ.       В идеале дорога до дома занимала не более двадцати минут, но Париж был крайне непредсказуемым городом: порой до классического окончания рабочего дня в центре образовывались пробки, и в одной из них мне не посчастливилось сегодня застрять. Продвигался этот затор просто до безобразия медленно, и таким образом у меня появилось лишних полчаса, чтобы пестовать своё раздражение, проклиная помутнившую рассудок страсть, одного слишком красивого идиота, но в основном всё-таки чёртову Беатрис Моран. Я прекрасно понимала, что моя неприязнь к ней бессмысленна и она не виновата в том, что Моран любит именно её, особенно если учесть, что их брак случился, ещё когда я ходила в школу, но даже спустя десяток прочитанных феминистических статей о глобальной женской солидарности у меня не выходило побороть зреющую ненависть. Ведь у неё было всё, чего так отчаянно не хватало мне: она могла проводить с Мораном столько времени, сколько ей хотелось (а не столько, сколько обычно занимает среднестатистическое обсуждение поправок в договоре о купле-продаже), обращаться к нему по имени, спать с ним — последнее интересовало меня больше всего вот уже какой месяц подряд. И главное, что бесило меня в Беатрис, — её отношение ко мне: нам доводилось несколько раз пересекаться на корпоративах, куда Легран приглашал и Морана как будущего совладельца компании вместе с супругой, и всякий раз, когда она заговаривала со мной, её тон был неизменно дружелюбным. Она спрашивала меня о моей должности и о том, как же мне удалось добиться таких высот, интересовалась, нравится ли мне вино, и делала комплименты моему платью — а я лишь незаметно стискивала зубы, сжимала руки за спиной и отвечала короткими вежливыми фразами. Беатрис будто бы и не замечала, как я отношусь к её мужу — или я умело это скрывала? — а мне порой, особенно когда я перепивала, так хотелось сказать ей, что, пока она со мной любезничает, я мечтаю о том, как её супруг возьмёт меня на моём рабочем столе, в номере отеля, в ресторане которого мы собрались, или в их же постели — неважно. Останавливало меня только понимание, насколько эта затея бесполезна и даже опасна: пара резких слов могла разрушить всё нажитое непосильным трудом, и я продолжала играть свою роль, представляя при этом, как с упоением сворачиваю ей шею. К сожалению, другого способа выместить свою неудовлетворённость у меня не оставалось.       При всём этом мыслей о том, чтобы полноценно занять в жизни Морана место его супруги, у меня не было: даже сейчас я не считала, что испытываю к нему что-то большее, чем вожделение. Просто меня почти что инстинктивно тянуло к нему с самой первой нашей встречи, и сперва я думала, что причина кроется в его манерах и интеллекте, пока не поняла, что он единственный умный и вежливый мужчина в моём кругу знакомств, который настолько безумно меня возбуждает. Моран неплохо ко мне относился, никогда не срывал на мне свою злость на Леграна, а иногда мы и вовсе перекидывались парой ничего не значащих слов между делом, и поначалу я думала, что его периодического присутствия рядом мне будет достаточно, — дьявол, какой же я была наивной. Всё стало только хуже: безобидное поначалу влечение сменилось страстью, разгорающейся с каждым днём всё больше, и терпеть это неконтролируемое желание становилось всё труднее. Я чертовски, до невозможности хотела Фредерика Морана, и это почти что сжигало меня изнутри.       А вот Фредерик Моран ни капли меня не хотел.       Конечно, я никогда его об этом не спрашивала, но ответ лежал на поверхности: здесь мне ловить определённо нечего. Бизнесмен с безупречной репутацией, верный муж и, в конце концов, один из самых богатых и влиятельных людей Франции — мне не стоило и мечтать о том, что однажды у него появится ко мне интерес, кроме рабочего, разумеется. Положение тоже едва ли могло это изменить: будь я хоть главой фирмы, мои шансы соблазнить Морана стремились к нулю. Он казался таким чертовски правильным, что любая моя попытка пересечь черту заранее была обречена на провал, и это удерживало меня от необдуманных поступков наравне с угрозой потерять работу и доверие Леграна.       Поскольку квартал, в котором я жила, не располагал стоянкой, мне приходилось парковать машину в соседнем и потом идти домой пешком ещё минут десять. Именно в это время меня сегодня застал проливной дождь, и, поскольку зонтика у меня с собой не оказалось, до квартиры пришлось добираться под холодными промозглыми каплями. Не сказать, что это меня как-то беспокоило — будто бы день может стать хуже, в конце-то концов, — но испортившаяся погода заставила продолжить самокопание и вспомнить про самое печальное. По правде говоря, мне был известен логичный способ хотя бы ненадолго одолеть желание. Поскольку уродиной я себя не считала, найти мужчину хоть на одну, хоть на несколько ночей в теории не являлось для меня такой уж сложной задачей, но всё разбивалось о репутацию. До того как я стала правой рукой Леграна, у меня были любовники; с кем-то мы встречались всего пару ночей, с кем-то выстраивались более продолжительные отношения, но в любом случае ничего зазорного лично я в этом не видела, а что о подобном «лёгком поведении» подумают другие, меня нисколько не волновало. Здесь же ситуация повернулась на сто восемьдесят градусов: я занимала ответственную должность при известнейшем во Франции бизнесмене, и с тех пор прессу начала интересовать и моя личная жизнь. Конечно, папарацци не преследовали меня по пятам, но несколько уличных снимков со мной в интернете всё-таки всплыло, и было даже страшно подумать о том, какими заголовками пестрели бы онлайн-издания, поймай они меня в компании неизвестного мужчины, да ещё и возле моего или его дома. Поскольку общество во Франции в наших кругах оставалось более чем консервативным, подобного мне бы не простили. К серьёзным полноценным отношениям я тоже не стремилась, отдавая предпочтение карьере, так что моим единственным выходом было сгорать от неразделённой страсти к чёртову Морану и считать дни до момента, когда я наконец сорвусь и совершу какую-нибудь глупость.       Дверь квартиры, до которой я добралась насквозь мокрая, я с остервенением пнула ногой. Нет, сама она не была виновата в моей безвыходной ситуации — просто мне нужно было выместить на ком-то эмоции, а Беатрис Моран под рукой не оказалось. Кроме того, у квартиры имелся один существенный недостаток: всё-таки некоторые журналисты и прочие нежелательные личности знали, где я живу, и оттого привести сюда хоть кого-нибудь даже на пару часов, не вызвав подозрений желтушников, не представлялось возможным. В особо неудачные дни я запиралась (от кого — непонятно) в спальне с бутылкой дорогого вина и вслух сетовала на жизнь свою нелёгкую, но сегодня подобного настроения у меня не было, и я ограничилась звонком в любимую доставку и горячей ванной.       Спустя часа два, доев пиццу и досмотрев серию очередной исторической драмы, я лежала на кровати и занималась единственным, что помогало хоть как-то избавиться от напряжения: самоудовлетворением. Закусив губу, я гладила себя, представляя вместо своей ладони руки Морана, на которые я незаметно засматривалась во время наших бесед (пока не находила взглядом обручальное кольцо), а вместо белого потолка над собой — его пронзительные голубые глаза, один взгляд которых был способен разжечь у меня внутри бурю невероятной силы. Богатой, а главное, живой фантазией я могла похвастаться с ранних лет, поэтому оргазм не заставил себя ждать. Обычно после этого я, на время успокоенная, ложилась спать, но сегодня я ощутила острую потребность в чём-то большем. Хороший секс помог бы мне снять напряжение куда эффективнее, и довольствование малым постепенно сходило на нет. Я не давала себе и трети того, что получила бы, будь у меня хотя бы временный любовник, и это расстраивало как никогда раньше. Позабыв о недавнем наслаждении, я вновь погрузилась в мрачные мысли, как вдруг меня осенило одним воспоминанием.       Однажды, так же маясь от безысходности этой, казалось бы, простой ситуации, я спросила совета у единственного, кому безоговорочно доверяла, — всезнающего интернета. Ни на какие открытия я при этом не надеялась, однако поисковик подкинул мне рекламу приложения с интересным названием «L’attirance». На первый взгляд оно предназначалось для знакомств, но, в отличие от других подобных программ, не требовало ни настоящих фото, ни персональных данных, ни подтверждения личности. По сути, оно запрашивало только возраст, пол и сексуальные предпочтения и служило скорее для поиска не серьёзных отношений, а партнёра для секса, в большинстве случаев по переписке. Помнится, меня тогда впечатлила полная анонимность приложения, но я не была уверена, что виртуальный секс сможет вытеснить потребность в настоящем. В себе я не сомневалась — красиво писать у меня получалось всегда, вышло бы и излить свои желания в сообщениях, — а вот потенциальный контингент настораживал. Меня не интересовали парни в расцвете пубертата — мне нужен был опытный и красноречивый мужчина, который сумел бы доставить удовольствие одними лишь словами. Сидят ли такие в чате для извращенцев? Вопрос, как казалось тогда, риторический.       Тем не менее сегодня во мне что-то щёлкнуло — возможно, моё терпение? — и я всё же кликнула на «Установить». В конце концов, попытка не пытка: регистрация ни к чему меня не обязывала, и если вдруг не понравится, я всегда смогу удалиться и забыть об этом, как о дурном сне. Загрузка прошла быстро, и вскоре приложение оказалось на моём телефоне. Для регистрации следовало в первую очередь придумать ник, и, ухмыльнувшись, я ввела в пустую строку «devilish»: пусть банально, зато отражает суть кое-чего, что я планировала указать парой пунктов ниже. Вбив город и возраст, я приступила, пожалуй, к наиболее интересному — выбору сексуальных пристрастий из достаточно внушительного списка. Поскольку речь шла о виртуальном мире, а не реальности, сдерживаться я не стала и до отказа набила графу самыми разными вещами, как почти безобидными, так и куда более пикантными, впрочем, обходя совсем несовместимые с адекватностью пункты. Когда всё было готово, осталось только оформить профиль, добавив простенькое описание («Я не демон, но ты можешь разбудить его во мне») и аватар (первая найденная эстетичная фотография в Пинтересте), и аккаунт активировался без лишних подтверждений.       Интерфейс приложения со встроенным фильтром сразу показался мне удобным, но воспользоваться им я не успела: стоило мне указать желаемый возраст партнёра, как телефон запищал, уведомляя о паре новых сообщений. Судя по скорости, с которой мне написали, женских анкет тут было куда меньше, чем мужских, и это несколько огорчило — значит, меня, скорее всего, выбрали как единственную опцию, — но я всё же перешла в раздел диалогов, которых у меня обнаружилось три. Особых надежд я всё ещё не питала, но решила взглянуть на потенциальных партнёров и открыла верхний чат.       Первое впечатление в итоге было правильным: через минут двадцать стало ясно, что ни с кем из этой троицы получить хоть какое-то удовольствие не удастся. Один оказался совсем молодым парнем, которому едва исполнилось двадцать; по сути, разница между нами была не такой уж и громадной, но всё же с моими предпочтениями ему со мной ничего не светило. Другой просто был немногословен и явно намекал на обмен фото, чего в свою очередь не хотела я; третий же вышел из сети, стоило мне ответить на его приветствие. Пусть я и не ждала многого, разочарование всё же настигло меня, и желание продолжать поиски отпало. Заблокировав телефон и отбросив его на противоположный край кровати, я погасила торшер и легла спать, надеясь, что, возможно, приложение сумеет «выстрелить» в другой день.       С этого дня у меня появилось новое ежевечернее занятие — проверка «L’attirance» на наличие новых сообщений. Приходили они стабильно, но ни одно из них не цепляло: после нескольких ответов я чувствовала, что это не мой человек, и прекращала переписку. Пару раз я порывалась удалить оказавшееся таким бесполезным приложение, но осознание, что других вариантов у меня всё ещё нет, мешало перенести иконку в виртуальную корзину. Вот и оставалось только самоудовлетворяться, как и раньше, особенно в дни, когда я виделась с Мораном, а затем стабильно открывать чат, разочаровываться и ложиться спать, так ничего и не добившись.       С того самого момента, когда я пришла в бизнес, пришлось выучить простую истину: без упорства не получится добиться желаемого, даже если твоя цель совсем незначительная. Наверное, это и сподвигло меня просматривать тонну бесполезных приветствий, пока одним вечером я, зайдя в приложение, не кликнула на новую иконку в списке диалогов. В тот день я вела непривычно долгую беседу с Мораном, докладно объясняя ему каждую чёртову правку Леграна; мы провели в маленьком кабинете тет-а-тет больше часа, находясь при этом на минимальной дистанции друг от друга. А если учесть, что Моран в перерывах между моими комментариями умудрялся осторожно, но остроумно шутить… После такого я, разумеется, находилась на взводе и сама себе помочь уже не могла, поэтому приложение оказалось для меня спасительной соломинкой. Я была готова абсолютно на всё что угодно, лишь бы не самой, поэтому новое сообщение от пользователя с лаконичным ником «М.» (преследует меня эта буква или что?) открыла с абсолютной решимостью.       Впрочем, ему удалось приятно меня удивить.       «Поразительно, что женщина с подобными предпочтениями всё ещё находится в поисках».       Я, вскинув бровь, пялилась на экран с весьма занимательным текстом. Да, с одной стороны это выглядело как банальный подкат, но с другой не являлось и простым «привет, как дела?», успевшим осточертеть до глубины души. Оригинальность уже давала этому мужчине фору, поэтому я написала:       «Порой и таким, как я, некому скрасить вечер».       Не дожидаясь ответа, я перешла в профиль нового собеседника и тут же присвистнула, увидев в графе «Возраст» промежуток «от 41 до 50». В основном мне писали парни младше или ровесники, против которых я, в общем-то, ничего не имела, но мужчины в возрасте всегда привлекали меня сильнее, поэтому таинственный М. вызвал у меня ещё больше интереса. Уведомление оповестило об ответе, но возвращаться к диалогу я не спешила, решив заглянуть в раздел сексуальных предпочтений. В приложении имелась кнопка, подсвечивающая совпадающие позиции, и с её нажатием выяснилось, что практически все пункты в точности повторяют мою анкету. Сердце забилось в предвкушении; я понимала, что строить планы и надежды пока рано, но и списывать этого человека со счетов не стоит.       «В таком случае смею предложить свою кандидатуру».       «Как высокопарно», — с усмешкой подумала я, наконец прочитав сообщение: оно мне даже понравилось, если учесть, кем являлся мужчина, которого я по-настоящему желала. Вот уж кому было не занимать в красноречии, и если этот М. хоть немного мог посоревноваться в данном аспекте с Мораном, упускать такой шанс неразумно.       «Если сумеете сделать это исключительно словами», — сразу предупредила я, всей душой надеясь, что моего собеседника это не остановит. Ответ себя ждать не заставил:       «Как будет угодно, моя очаровательная леди».       «Вот как? А мне всегда нравились властные мужчины».       «Я придерживаюсь мнения, что женщине нужно дать иллюзию свободы. Позволить ощутить, что у неё есть власть и право выбора, а затем взять так, как хочется тебе. Вы со мной не согласны?» — не замедлил объясниться он.       «Пожалуй, согласна», — отправила я, отмечая, что мысли моего собеседника совпадают с моими, по меньшей мере, в этом плане, а большего мне было и не нужно.       «Что же, выбирайте место». — С новым сообщением пришло и осознание, что я ни разу не заходила так далеко. Да, я всё ещё понятия не имела, кто этот мужчина, скрывающийся за буквой «М» в никнейме, но его манера речи располагала к себе, подталкивая меня к первому в моей жизни виртуальному сексу. С мыслью, что за мной остаётся право в любой момент ретироваться, я начала набирать:       «Представьте себе квартиру с окном во всю стену в самом сердце Парижа с видом на Эйфелеву башню. Уже ночь; гостиную освещают лишь луна и тусклые уличные фонари. Это большая комната, наполненная тихой музыкой, играющей из небольшой колонки на столе. Мебели здесь немного: большой кожаный диван кремового цвета, стеклянный журнальный столик и телевизор на стене. В центре гостиной расположился рояль из тёмного дерева (его крышка сейчас опущена). Я в коротком чёрном платье стою возле окна с бокалом в руке и лениво пью вино, наслаждаясь атмосферой и панорамой ночного Парижа».       Прежде чем отправить, я ещё раз перечитала текст, а затем всё же кликнула на заветную кнопку. В конце концов, этот мужчина понятия не имеет, кем я являюсь, поэтому я в любом случае не опозорюсь, а так есть шанс попробовать что-то новое и получить то, что мне давно было нужно. Мой собеседник прочитал сообщение достаточно быстро, а затем через полминуты появилось уведомление, что он печатает. Если он подошёл к делу ответственно, ответа ждать придётся дольше, чем в прошлые разы, и это время я использовала, чтобы и в реальности включить на ноутбуке негромкую ритмичную музыку и налить себе полбокала вина, стараясь хоть немного воссоздать описанную мной атмосферу. Только после этого я вернулась на кровать, пригубила напиток и, разблокировав телефон, обнаружила, что ответ уже на месте.       «Музыка и вид на пустой ночной город пьянят, но куда больше меня интересует тонкий женский силуэт, замерший возле огромного окна. Я неспешно подхожу ближе — мои шаги не громче льющейся мелодии, и вы будто вовсе меня не замечаете. Остановившись прямо за вашей спиной, я некоторое время смотрю на город, что пленил ваше внимание, а затем преодолеваю оставшиеся между нами дюймы и слегка приобнимаю вас за талию одной рукой. Я не вижу вашего взгляда, но чувствую, как от вас пахнет дорогим вином и духами. Это постепенно сводит с ума и заставляет желать большего. Сдерживаться так непросто, но я всё же не переступаю черту и лишь едва ощутимо поглаживаю вашу талию, с нетерпением ожидая реакции».       Моё сердце упало куда-то вниз: ощущения, вызванные этим сообщением, отличались от тех, что приносили обычные эротические рассказы, которые я порой читала в процессе самоудовлетворения. Да, я лежала на кровати в своей абсолютно пустой спальне, но меня не покидало чувство, что я всё-таки не одна. Текст, набранный другим человеком специально для меня, будоражил фантазию, заставляя нутро трепетать в предвкушении предстоящих ласк, но касаться себя в любом случае пока было рано, поэтому я, закусив губу, принялась печатать.       «Ощутив ваши руки на своей талии, я вздрагиваю, но ничего не говорю, делая осторожный глоток вина. Пусть я сперва стараюсь не показывать своих эмоций, сердце начинает биться чаще, и мне так сильно хочется большего. Некоторое время мы просто стоим рядом, но затем я понимаю, что вы ждёте инициативы с моей стороны, и дальше терпеть я не намерена. Я осторожно подаюсь назад, прижимаясь к вам сильнее: так я могу чувствовать ваше участившееся дыхание и вожделеть ваши дальнейшие действия».       И снова мой собеседник, который, видимо, и вовсе не покидал диалог, через минуту начал набирать ответ. Мысль, что мужчина по ту сторону экрана так же реагирует на мои сообщения, как и я на его, заводила с каждой секундой всё больше, и я всё же принялась медленно гладить себя, обходя при этом самые чувствительные места: не хотелось остаться ни с чем в случае, если загадочный М. всё-таки меня разочарует.       Впрочем, его новое сообщение заставило моё дыхание сбиться ещё сильнее:       «Я усмехаюсь, почувствовав, как вы прижимаетесь ко мне. Мне кажется, так я ощущаю, как бьётся ваше сердце. Это заводит, но я сдерживаюсь и лишь медленно изучаю руками ваше тело, скользя по талии и бёдрам. Эти движения почти что целомудренные, но я знаю, что в вашей груди сейчас настоящая буря, потому что чувствую то же самое. Я постепенно повышаю градус, крепче прижимая вас к себе одной рукой, а другой неторопливо скользя выше. Слегка глажу грудь, а затем прохожусь по шее и осторожно приподнимаю ваш подбородок, едва касаясь щеки. Я не держу вас, и вы вольны делать, что захотите, но, пока я имею такую возможность, наслаждаюсь властью над вами, вашими эмоциями и тем, как вы поддаётесь мне».       Дочитав до конца, я вздрогнула: это было всего лишь второе сообщение, но я уже почти что физически ощущала сильные мужские руки у себя на талии. Прежде чем перейти к ответу, я провела ладонями от бёдер к груди, повторяя описанное моим загадочным незнакомцем; представляла я при этом всё равно Морана, однако ощущения на этот раз были мне в новинку. Удовлетворённо улыбнувшись, я смело продолжила:       «С каждой секундой сдерживаться становится всё труднее, и в конце концов я разворачиваюсь к вам, надеясь, что вы не прекратите обнимать меня за талию: я до безумия нуждаюсь в ваших прикосновениях. Тем не менее сейчас я тоже могу позволить себе коснуться вас, что и делаю, опуская ладони на вашу грудь и медленно скользя вниз, чтобы остановиться у ремня и убрать их, заставляя теперь и вас жаждать большего. Вы с упоением на меня смотрите, а ваше сердце стучит так быстро, что я, не в силах сопротивляться своим — или нашим? — желаниям, мягко вас целую».       Пока всё шло достаточно невинно, и я надеялась, что М. всё-таки вспомнит о некоторых пунктах, совпадающих в наших анкетах, — и не прогадала: дальнейшее заставило мои щёки вспыхнуть.       «Сперва я ухмыляюсь вам в губы, а затем перехватываю инициативу и контролирую каждое ваше движение. Я никуда не тороплюсь, но и не позволяю вам вести: сегодня мы будем играть по моим правилам. Чтобы доказать это, я завожу ваши руки вам за спину, вынуждая вас выпустить бокал из ладони, и удерживаю их, усиливая напористость поцелуя. Ваши запястья такие тонкие, что я без особых усилий фиксирую их одной рукой — второй же я с нажимом прохожусь по всем участкам вашего тела, до которых только могу дотянуться. Больше всего на свете мне сейчас хочется услышать ваши стоны, и для этого я слегка сжимаю вашу грудь, ни на миг не разрывая поцелуй».       У меня и правда было много слабостей, но главной, без всяких сомнений, являлись властные мужчины. Возможно, именно поэтому я так сильно хотела Морана: он был влиятельным бизнесменом и моим будущим боссом — куда уж властнее? — да и к тому же чертовски красивым. В моих фантазиях я всегда ему подчинялась, и сейчас мужчина по ту сторону экрана совершал именно то, в чём я нуждалась: заставлял меня ощутить себя слабой женщиной и покориться его воле. Поначалу я сильно сомневалась, что виртуальный секс способен заменить реальный, но сейчас понимала, как ошибалась: огонь разгорался всё сильнее, и я, кажется, почти нашла то, что так долго не могла отыскать. Конечно, мне хотелось продолжить, узнать, на что ещё способен мой загадочный любовник, и я со всей страстью принялась набирать сообщение.       Чем дальше заходил наш диалог, тем меньше я следила за временем, всё больше отрываясь от мира и погружаясь в созданную нами атмосферу. Я не знала, как и откуда он этому научился, однако красиво писать он определённо умел — каждое его предложение отзывалось жаром внизу живота, и я, больше не сдерживаясь, медленно поглаживала клитор, предусмотрительно останавливаясь всякий раз, когда приближался оргазм. В жизни мне нравились долгие прелюдии, и мой незнакомец меня не подвёл, детально описывая все действия и движения: то, как он снимает с меня платье, ласкает каждый сантиметр моего тела и не переставая целует. Тем не менее моя кульминация наступила в момент, когда мы по сюжету (а что касается меня, то и в реальности) уже не могли терпеть, и М. снова взял инициативу в свои руки:       «Я смотрю на вас, уже совсем не скрывая своих желаний: мне, безусловно, нравится ваше почти обнажённое тело. Я знаю, что это необходимо нам обоим, поэтому подхватываю вас на руки, заставляя обвить меня ногами, сажаю на крышку рояля и, не дожидаясь возможных протестов, отчаянно целую, срывая с вас остатки одежды. Чувство собственничества во мне крепнет с каждым прикосновением, и я понимаю, что теперь точно ни за что на свете не позволю вам отстраниться. Я хочу только, чтобы вы принадлежали мне».       Моё сердце отбивало сумасшедший ритм, когда я раз за разом перечитывала строки на экране. Все мысли напрочь вылетели из головы, оставив один вопрос: каким образом человек, который даже не имел понятия, как меня зовут, узнал о моей главной эротической фантазии? Добавляя рояль в обстановку воображаемой гостиной, я и не думала, что мой собеседник вообще обратит внимание на эту столь личную для меня деталь. Да, мне действительно хотелось, чтобы меня однажды взяли прямо на рояле — моя подростковая любовь к клавишным вылилась в довольно нестандартное желание. Поскольку оно являлось трудновыполнимым, я почти оставила надежду воплотить его, но этот М. вновь перевернул всё с ног на голову. Грани между виртуальным пространством и реальностью для меня стёрлись, поэтому мысль о том, что сейчас исполнится моя самая сокровенная фантазия, пульсировала внутри и не давала покоя. Чтобы не задерживать собеседника, я принялась за ответ — печатать и параллельно ласкать себя оказалось той ещё задачей. Тем не менее я всё-таки смогла отправить:       «Когда я чувствую под собой твёрдую поверхность, мне не хочется думать уже ни о чём. Единственное, в чём я нуждаюсь, — вы и ваши прикосновения, то, как вы кусаете мои губы и властно дотрагиваетесь до меня. Разумеется, я позволяю вам избавить меня от одежды: сегодня вам можно всё, я упиваюсь вашей властью надо мной и мысленно молю вас не останавливаться. Мои руки то впиваются вам в спину, то царапают лак на крышке рояля — и сейчас это нисколько не задевает моё чувство прекрасного, потому что теперь моё прекрасное — это вы и всё, что вы можете мне дать».       Сдерживаться становилось всё сложнее, но я старалась не давать волю эмоциям окончательно; впрочем, эта задача окончательно превратилась в невыполнимую, когда я получила ответ:       «Ваша смешанная со страстью покорность окончательно срывает все запреты и ограничения — в следующий миг я одним толчком вхожу до конца, зная, что вы давно к этому готовы. Я беру вас резко и без церемоний, так, как необходимо нам обоим, почти до синяков сжимаю ваши бёдра и делаю всё, чтобы довести вас и себя до пика. Глядя на вашу покрасневшую от моих поцелуев кожу, я хочу, чтобы вы, смотрясь в зеркало, ни на миг не забывали, что принадлежите мне. То, что всё это безумие происходит на прекрасном музыкальном инструменте, только сильнее разжигает огонь между нами: я желаю большего, хотя сомневаюсь, что это возможно, и оттого двигаюсь резче. Как бы мне ни хотелось растянуть эти минуты с вами, мне кажется, что ещё немного — и я потеряю остатки самоконтроля, и виноваты в этом будете только вы».       О, как я его понимала: я тоже больше не могла терпеть. Оставшиеся сообщения я печатала почти что в экстазе; дописав последнее с не лучшим, но единственным описанием оргазма, на которое у меня едва остались силы, я наконец позволила себе кончить — так, как никогда за месяцы без секса. Хотя теперь они определённо подошли к концу: с таким виртуальным любовником я если не полностью забуду о своих потребностях, то хотя бы удовлетворю их на честные восемьдесят процентов — совсем неплохо, учитывая, что у меня не имелось опыта в подобном. Все эти мысли сбивчиво крутились в голове, пока я отходила от оргазма; только спустя минут пять я взяла телефон, чтобы, во-первых, с ужасом отметить, что уже три ночи, а во-вторых, прочитать новое сообщение от М.       «Благодарю за приятный вечер. Мне очень понравилось», — писал он, и я широко улыбнулась.       «И я вас. Не люблю лесть, но это было восхитительно», — не стала лукавить я. Обычно мне и вправду тяжело давались подобные классически лицемерные заявления, но не теперь — вероятно, потому что сейчас я ни капли не преувеличивала.       «Я польщён. Вы не поверите, если я скажу, что у меня это впервые? Раньше мне нравились более консервативные методы получения удовольствия», — вновь не замедлил с ответом М. Мои брови медленно поползли вверх. Если это был его первый виртуальный секс, то страшно подумать, к чему приведёт следующий, — если он, конечно, будет (чего бы мне крайне хотелось).       «В таком случае, поздравление с дебютом может стать взаимным: я тоже раньше не занималась подобным», — отправила я, а затем дописала вдогонку: «Однако я и правда удивлена. У вас определённо талант».       «Отрадно слышать». — М. тоже не ограничился одним сообщением: «И совершенно взаимно. С вами я и вовсе забыл, во сколько должен встать завтра».       «И я. Тем не менее благодаря вам я наконец-то отправлюсь на работу в хорошем настроении». — Я ухмыльнулась. Так ведь оно и было: впервые за эти месяцы я переступлю порог офиса вполне счастливая и, что самое главное, (почти) полностью удовлетворённая.       «Не могу не согласиться. В таком случае, доброй вам ночи», — закончил разговор М. Сначала я хотела обидеться, а затем, вспомнив, сколько работы меня ждёт завтра, поняла, что этот шаг был более чем разумным. Прежде чем отложить телефон и потушить свет, я написала:       «Доброй и вам».       Ночь прошла спокойно: мне удалось быстро уснуть, и хотя по времени выспаться не получилось, я чувствовала себя на удивление бодро. Не зря некоторые говорят, что удовлетворённая женщина — счастливая женщина: в последний раз я с таким запалом совершала рутинные утренние дела в студенческие годы. Потенциальная встреча с Мораном в офисе нисколько не напрягала, и из квартиры я выпорхнула в приподнятом настроении. Как и полагается в час пик, моя машина застряла в пробке, и поэтому, когда телефон уведомил меня о новом сообщении, я беспрепятственно его разблокировала. Мои губы мигом растянулись в улыбке: я не переставала надеяться, что наше знакомство с М. продолжится в интересующем меня русле, и поэтому факт, что он написал мне, да ещё и сам, первым, согревал душу.       «Доброе утро, моя леди», — гласило сообщение, и моё сердце дрогнуло. Обращение «моя леди» звучало так возбуждающе, что я была уже готова продолжить то, чем мы занимались ночью… если бы не ожидающий меня рабочий день.       «И вам», — быстро написала я и, немного подумав, поинтересовалась: «Как прошла ночь?»       «Благодаря вам — замечательно», — тут же ответил М., а затем добавил: «Надеюсь, что и сегодняшняя пройдёт не хуже».       Сердце забилось в предвкушении. Это было последнее предложение, от которого я бы отказалась, будучи хоть в трезвом, хоть в помутнённом рассудке.       «После работы я вся ваша». — Мои пальцы дрожали, но я всё-таки сумела набрать ещё одно короткое сообщение: «Хотя сомневаюсь, что теперь думать о делах мне будет просто».       «Мне тоже не очень хочется думать о работе сейчас, но она не ждёт. До встречи ночью», — вновь первым закончил диалог М.       «До встречи». — И я заблокировала телефон.       Остаток дороги с моего лица не сползала улыбка; на парковке я увидела машину Морана, который, видимо, решил заявиться с претензиями к Леграну с самого утра. Этот факт не мог оставить меня равнодушной, но всё же воспринимался спокойнее, чем раньше: я до сих пор чувствовала тёплое удовлетворение внутри, и все страсти этого мира не имели почти никакого значения. На свой этаж я поднялась в благостном настроении, которое не исчезло, даже когда судьба решила подкинуть мне кое-что интересное.       — Доброе утро, мадам Сорель, — дружелюбно улыбнулся Моран, шагающий навстречу. Столкнуться с ним было вполне ожидаемо, учитывая близость моего кабинета к кабинету Леграна, а вот моя реакция на это меня удивила: да, он оставался объектом моего желания, и я не переставала думать о нём даже ночью, фактически проводя время с другим мужчиной. Тем не менее наброситься на него мне больше не хотелось: присутствие Морана в метре от меня больше не кружило голову так сильно — исключительно в рамках разумного, как и должно быть при виде мужчины, к которому неровно дышишь. Это радовало: такие изменения явно пойдут на пользу моей карьере.       — И вам, — я вернула ему сияющую улыбку. — Вы встречались с мсье Леграном? Удалось наконец подписать договор?       — Не поверите, но да, — весело хмыкнул Моран. — Кажется, мы наконец пришли к соглашению. Сейчас Виктор готовит финальную версию, завтра я подпишу её и уже официально стану вашим боссом.       — Жду не дождусь, — без какого-либо подтекста усмехнулась я, а затем рефлекторно принюхалась. Обычно от Морана едва уловимо пахло дорогими духами, но сегодня от него просто откровенно несло кофе. Тёплых чувств к этому напитку я не питала — скорее наоборот, — и Моран это, видимо, заметил.       — Прошу прощения, мадам Сорель, я и забыл, что вам, кажется, не нравится кофе, — он цокнул языком и отступил на полшага назад. Эта деталь и правда мелькала в одном из наших диалогов, но то, что он её запомнил, впечатляло даже теперь, когда я находилась практически в состоянии эйфории. — Однако сегодня мне была необходима двойная доза. Обещаю не повторять своих ошибок на завтрашнем утреннем совещании, где мсье Легран, я надеюсь, публично сообщит о сделке.       — Нуждались в заряде бодрости? — я вскинула бровь.       — Именно. Бессонная ночь, знаете ли, — Моран игриво улыбнулся и, прежде чем я успела как минимум удивиться, пояснил: — Пересматривал всё то, о чём мы с вами вчера говорили, и составлял идеальный контракт. В такой ситуации едва ли есть дело до сна.       — Понятно, — протянула я. — Что же, если вы не возражаете…       — Да, конечно. Ваш рабочий день начался пять минут назад. Хорошего дня и до встречи, мадам Сорель. — Напоследок кивнув мне, Моран удалился в сторону лифта.       Судя по часам, и правда настало время приступить к обязанностям — войдя в приёмную, я поздоровалась с Инес и, проскользнув в свой кабинет, дала волю бесстыдной улыбке. То, что Моран тоже провёл бессонную ночь, только далеко не по такой приятной причине, как моя, как-то по-особому веселило. Теперь он пытался спастись монструозными порциями кофе, и в другой ситуации я бы последовала его примеру, разве что заменив самый отвратительный напиток в мире крепким чёрным чаем. Однако впервые после пары часов сна меня не мучили вялость и усталость, и я могла наконец хоть в чём-то ощутить своё превосходство перед Мораном.       Потому что мне было очень хорошо.