Возрождение хищного богатенького сынка

Ответственность? Эти слова очень тронули Шу Нина. В прошлой жизни многие люди ломали голову над тем, как заставить его взять на себя ответственность и даже выйти замуж за него. Даже если они узнавали, что Шу Нин был геем, они всё равно соглашались. Ведь попав в богатую семью, воробей может в одночасье превратиться в феникса. Однако среди этих золотоискателей были и хорошие девушки, явно получившие хорошее воспитание. Одни родители плакали, а другие пытались уговорить, так что они только кивали головой и обещали, жертвуя своим счастьем на всю жизнь и надеясь лишь на то, что Шу Нин сможет позаботиться о её семье. Они были такими же, как и он сам, глупцами. Неужели будущее их родственников важнее всего остального? Шу Нин никогда не сблизился бы с женщиной. Это то же самое, что остаться вдовцом. Но клан Шу был силен, так что, если бы женщина изменила ему, люди клана Шу могли бы уничтожить их. Единственный человек, который мог дать клятву и обещание на всю жизнь... Был просто сукой, написанной большими буквами. Время, которое он потратил на воспоминания, было недолгим. Шу Нин продолжал смотреть в глаза Шу Хэну, и вздыхал в своем сердце. Старший брат действительно красив и сногсшибателен. От одной только улыбки даже ночное небо теряет свой цвет. — Ты собираешься взять на себя ответственность за меня? Малыш осмелился уйти в оцепенение, взгляд Шу Хэна медленно стал мрачным и свирепым. Шу Нин поспешно обнял его за шею. Что это за шутка, не говори об ответственности, даже умасливать его до конца его жизни невозможно. — Да-да-да, я буду ответственным до конца! — Ты сказал это! — Мм, — Шу Нин убрал свою улыбку и стал серьезным. — Я сказал это, на всю жизнь! Глаза Шу Хэна вспыхнули, озеро в его сердце закипело. Что ж, мой хороший брат, похоже, я не зря в тебе души не чаял. Он взволнованно и крепко обнял малыша, что был перед ним. Слишком тощий, слишком маленький и худой. Он даже не смел применить силу. Шу Нин тоже крепко обнял Шу Хэна. Старший брат счастлив, ха-ха-ха, это здорово. В конце концов, он был всего лишь восемнадцатилетним юношей! У этих двоих были разные мысли, пока они наслаждались счастьем и гармонией. Шу Хэн не удержался и поцеловал Шу Нина в уши, Шу Нин прикусил губы и чуть не вскрикнул. Когда Шу Хэн ушел, Шу Нин наконец расслабился, опустившись на кровать. Уши очень чувствительны, к ним нельзя прикасаться, молодой человек. То же самое касается щекотки. Его телу всего тринадцать лет, не слишком ли оно чувствительно? О, пощади меня, мой великий бог. Ах да, я могу поступить в старшую школу, когда начнется учеба, это замечательно. Всё же лучше остаться в общежитии. Хотя мне очень не хочется расставаться с братом, но он... всё больше и больше берет на себя ответственность за всё, что я делаю. Я также не хочу притворяться ребенком. После выхода на улицу я могу взлететь ввысь и улететь прочь, поиграть с акциями, и неважно, чего это касается, это будет удобнее. Он принял решение, но Шу Нин всё ещё был угрюм. Это было похоже на предательство Шу Хэна, ведь они только что говорили о том, что будут вместе всю жизнь, но стоило повернуть голову, а он уже планирует лететь в одиночку. Всё в порядке, это всего лишь несколько лет. Но после нескольких лет кто сможет остаться прежним? Шу Хэн лишен любви, что если он позволит Шу Яо заполнить дыру в его сердце? Только подумав о том, что старший брат держит Шу Яо, помогая ему купаться... Нет! Я не могу этого вынести!!! Страдая от головной боли, Шу Нин больше не хотел думать об этом, к тому же пришел учитель. После того, как он сосредоточится на учебе, эти беспорядочные эмоции уйдут. Работоспособность Шу Хэна сегодня была очень высока. Он перелистывал страницы документов одну за другой, это даже нельзя было назвать чтением десяти строк за один взгляд. Поскольку он только что стал взрослым, Шу Чэн даже поссорился с Шу Гао из-за исполнительного помощника и секретаря. В конце концов, Шу Чэн боялся, что болезнь его старика даст о себе знать, поэтому он мог использовать только исполнительного помощника-мужчину. И это был не кто иной, а тот самый исполнительный помощник, который ходил с Шу Хэном повидаться с ним перед смертью. В настоящее время ему было двадцать пять лет. Молодой и способный, он был внуком исполнительного помощника Шу Гао. Он наблюдал за его взрослением, поэтому очень доверял ему. Он специально выращивал в нем талант в качестве запасного варианта. Вань Цзин постучал в дверь и, получив разрешение, открыл её, после чего почтительно доложил. Оказалось, что рейс Шу Чэна приземлился, но он всё ещё не вернулся ни в офис, ни в родовой дом, а отправился в резиденцию клана Хэ. Как только Шу Хэн поднял руку, Вань Цзин вышел. Он знал, что Шу Чэну это будет интересно. Шу Хэн опустил голову и подписал бумаги, не считая это важным делом. Младший брат Шу Чэна был мягким и милым, но он всё же не позволил ему прийти с мольбами, так и должно быть. Однако дело раздулось до таких масштабов, что хотя слухи не просочились, большие семьи, которые всегда были в курсе событий, узнали об этом. Сначала Шу Хэн не собирался ничего делать с Шу Цзыхуэй. Она выглядела молодой и невинной, поэтому никто не сомневался в ней. Она осмелилась открыто приехать, скрывая злые намерения, чтобы держаться за Шу Нина, и даже смело гуляла с Хэ Жанем наедине в доме предков. Поцелуи и развращение их дома — это была потеря её характера, её волчья натура. Она была девушкой, которая пыталась заискивать перед сильными мира сего. Только показав ей боль, он смог бы выполнить свой долг. В большой резиденции клана Хэ сидели два самых влиятельных человека города С, которые покачивали ногами. Хэ Чан пил чай, скрестив ноги, он вел себя властно и напускал на себя важный вид. Если бы не Шу Чэн, они бы вообще не смогли войти. В то время как Шу Чэн был ещё более спокоен, как будто он был в своем собственном доме, его настроение было непостижимым. Он излучал ауру достоинства и сильную ауру безразличия, которая заставляла людей бояться смотреть на него свысока. — Я не буду больше поднимать вопрос о земле, но я верю, что у старого брата Хэ есть свои идеи. Цзыхуэй образованная и разумная девушка, она самая драгоценная дочь во всем клане Шу, Хэ Жань... Когда в речи упомянулась земля, атмосфера уже начала портиться. Клан Хэ получил права на застройку в столице, они определенно уже знали о канале и других хитростях. Они хотели увидеть, как все остальные семьи постигнет несчастье, когда они будут устойчиво сидеть на вершине горы и станут тираном города С. В этом мире не было ничего лучше. Люди из клана Шу в столице не были так сильны, как клан Хэ. Всё это время все были очень вежливы друг с другом и очень внимательны. Но слаженный тон Шу Чэна внезапно прервался. Что именно это означало? Цвет лица Хэ Чана оставался прежним, спокойным и собранным. Но некоторые люди в семье Хэ не могли больше этого выносить, но у них не было права говорить. Шу Чэн тонко сказал: — Независимо от того, как мы на это смотрим, наши дети всё равно будут драконами среди людей. Я тоже не буду ходить вокруг да около. Хэ Жань коснулся того, чего не должен был. Пусть клан Хэ приедет до начала школы, чтобы провести церемонию помолвки. Они ещё молоды, и никто не знает, что их ждет в будущем. Мы должны сначала утихомирить бурю, только тогда наши две семьи смогут увидеть свет. Давайте не позволим никому использовать наши слабости. Что скажешь, брат Хэ? — Раз уж старый брат Шу так хорошо понимает важные принципы и так ясно их излагает, как я, Хэ Чан, могу отказаться? — когда Хэ Чан заговорил, он посмотрел на свою жену. Хань Юй, у которой было молчаливое взаимопонимание с мужем, слабо улыбнулась и сказала с вежливостью и элегантностью: — Это такая редкая возможность для Шу Чэна приехать, и поскольку дела между нашими детьми улажены, как насчет того, чтобы ты остался и пообедал с нами? — Навыки брата и сестры на кухне великолепны, я с удовольствием пообедаю сегодня. После еды Шу Чэн ушел. Он обещал Шу Нину вернуться к полудню, но сейчас было уже за полдень. К счастью, он многое учел, когда выбирал подарок для него. Он должен ему понравиться. Хэ Чан сидел на диване, подперев голову одной рукой, Хань Юй тоже была слегка недовольна, она вздыхала, сидя перед ним: — Жань Жаню всего тринадцать, а он уже помолвлен. — Когда мать добрая, растет бесполезный ребенок. Хань Юй поджала губы. В конце концов, она не осмеливалась заговорить. Её семья была в упадке, но она всё ещё ожидала, что муж и сын помогут ей, как она посмеет начать конфликт? Хэ Чан сощурил глаза, в его взгляде промелькнула вспышка враждебности. — Шу Чэн ясно изложил свои слова. Дети ещё маленькие, и мы не знаем, как всё сложится в будущем. Пойди и найди Хэ Жаня, объясни ему, что если ему не понравится, они могут расстаться через несколько лет. — Поняла, но репутация Жань Жаня... — Это всего лишь второй дом клана Шу. — Брат Чан — лучший, я поговорю с Жань Жанем, я обязательно заставлю его согласиться. — Хань Юй наконец-то приободрилась. Не то чтобы у неё не было плана. Эта девушка осмелилась соблазнить её сына. Естественно, она не была никем хорошим. Какая доброта и добродетель? Если бы у неё был хороший характер, разве она открыла бы рот, чтобы позволить парням целовать её? И разве она не должна кричать, когда они прикасаются к ней? Её намерения очевидны для всех. Они потерпят два года и проявят к Шу Чэну каплю уважения. В будущем они смогут сделать несколько фотографий, на которых Шу Цзыхуэй будет в интимной близости с другими парнями. Семья девушки больше всего беспокоится о своей репутации, поэтому их помолвка точно будет расторгнута. Хэ Жань практиковался в пении в своей комнате. Он планировал собрать всех после начала занятий в школе и устроить вечеринку в их пригородной вилле, чтобы повеселиться. Хань Юй выдернула вилку из розетки, и музыка внезапно закончилась. Хэ Жань в отчаянии посмотрел на свою мать. — Моя милая госпожа Хань, у тебя есть убеждения? Почему оба его брата и его мать такие ненадежные? — У тебя есть свои убеждения? — Естественно, — подросток подпрыгнул и чуть не прилип к ней, рассуждая. — Мне уже тринадцать! Сначала нужно постучать и войти, лишь получив разрешение. — О? Ты научился хорошим манерам. — ... — Хэ Жань закатил глаза. — Мама хочет с тобой кое о чем поговорить... — Хань Юй притянула Хэ Жаня к себе и усадила, прежде чем начать говорить мягким тоном. Она боялась, что её ребенок закатит истерику, а она будет бесстыдной, но реакция Хэ Жаня превзошла всё её ожидания: — Сынок... ты, кажется, счастлив? — Так и есть. Мама, ты не знаешь, но эта Шу Цзыхуэй — редкая первоклассная красавица! — оба глаза Хэ Жаня сияли, когда он наливал чашку воды для своей матери. — Я понимаю, о чем вы оба думаете. Но расслабьтесь, мы просто играем. Она не войдет в мою семью. Моя будущая жена определенно должна быть такой же, как ты, мама. Достойной и добродетельной. И у нас будет трое детей. — Непослушный маленький ребенок! После того, как Шу Чэн вернулся домой, Шу Нин шел на послеобеденные занятия, и было очень жаль, что они не смогли встретиться в тот момент. Ему придется ждать два часа? Шу Нин так усердно учился, и это было тяжело для него. Шу Чэн не имел привычки бездельничать, поэтому он пошел в кабинет и лично позвонил своему двоюродному брату Шу Линъюню. Дела его дочери были улажены, Шу Линъюнь был очень тронут и сказал только спасибо. Но Шу Чэн был очень рад, и они немного поболтали о своей семейной жизни. Когда Шу Линъюнь вспоминал времена, когда они были молодыми, он также много говорил нежным голосом. Это было действительно редкостью. Шу Линъюнь любил игру на лютне, шахматы, каллиграфию и живопись, и не любил плутовство и уловки. Когда они были молодыми, он следовал за Шу Чэном. Но когда они выросли, он отдалился и намеренно установил дистанцию между ними, чтобы другие не подумали, что у него есть какие-то планы, и не накликали на себя беду. Время текло как вода, Шу Нин наконец освободился. Шу Чэн отнес подарок и специально зашел к нему в комнату, чтобы послоняться. Шу Нин действительно был очень счастлив. В прошлой жизни, даже если бы он захотел сблизиться с ним, это не получилось бы. Но теперь это было легко. Шу Чэн положил подарок, поднял Шу Нина и закружил его, прежде чем опустить на пол. Шу Нин крепко обнял отца за шею. Это был внезапный порыв? Не было ли это слишком страшно? Но благосклонность отца была редкой и ценной, Шу Нин очень дорожил ею. — Папа, прости меня за ту ночь, я не хотел давить на тебя. — О, теперь ты жалеешь об этом? — Шу Чэн слегка ущипнул сына за нос, его взгляд был нежным. — Мне очень нравится твой живой взгляд. Иногда решения, принятые взрослыми, не обязательно правильные. Если ты недоволен этим, ты можешь просто высказать своё мнение и обсудить это с папой, хорошо? — Хорошо! — он был слишком открытый. В прошлой жизни он отдавал приказы напрямую. Если он не слушался, его переводили. А ещё страшнее было увольнение. Когда это случалось, Цинь Юйчжо давала ему сильную пощечину и плевалась, что её сын не оправдал её ожиданий. Иногда она даже ругала его. В ней совсем не было женственности леди, она просто была мегерой. Шу Нин был полон эмоций, его глаза блестели. — Папа, если я сделаю что-то не так и разочарую тебя, ты будешь меня ненавидеть? — Как я могу? — Шу Чэн был удивлен и чувствовал себя очень неуверенно в своем сердце. Кто это был? Кто заставил моего ребенка чувствовать себя так? Улыбка на лице Шу Чэна стала ещё мягче: — Ты неправильно понял из того, что услышал? Мы отец и сын. Я больше всего сожалею о том, что мы были разлучены столько лет. Я не пытаюсь сказать, что я компенсирую тебе всё. Но можешь ли ты понять, что я хочу быть хорошим для тебя? — Папа~ — Нин Нин — хороший мальчик. — Шу Чэн протянул руку, чтобы коснуться его маленького лица, и обнял его. — Отец и сын должны делиться своими мыслями. У меня не было достаточно времени, чтобы любить тебя, так как же я могу ненавидеть тебя? Кто-то что-то сказал? Скажи папе. Только если недоразумение разрешится, ты сможешь быть счастлив! Если ты не хочешь говорить, я не буду тебя заставлять. Ты можешь поговорить об этом с мамой. Цинь Юйчжо? Шу Нин опустил голову и скривил рот с ядовитым выражением в глазах.