3 года с момента нашего расставания

Лос-Анджелес погружается во тьму, лишь его огни буквально освещают каждый район. Особенно Бэл-Эйр. Тысячи, а может, даже миллион огней зажглись еще тогда, когда жаркое солнце медленно опускалось за горизонт, постепенно оставляя после себя розово-желтые разводы по всему небу. Жизнь все еще кипит, потому что ночной Лос-Анджелес – предел мечтаний, наверное, каждого. Из клубов уже слышится музыка с бешеными битами, торговые центры освещают себя подсветками и огромными фонарями на каждой улице, фары машин, которых, кстати, не так мало, добавляют еще больше света городу. Движение людей всё такое же быстрое и шустрое, они до сих пор куда-то торопятся. Особенно много молодёжи, бегущей, наверное, по «взрослым» развлечениям. Ночи летом особенно теплые, да так, что люди забывают про существование худи вплоть до конца августа. Черная BMW останавливается у обрыва. Отсюда, кажется, виден весь Бэл-Эйр и его миллион огней. Двери автомобиля открываются, а из него выходят два парня: у одного из них черные волосы со стрижкой маллет, которая, кстати, стала очень популярна; а у другого они длиннее и собраны в маленький хвостик на затылке. Они оба обмениваются взглядами и медленно подходят к краю обрыва, рассматривая знакомый район. Хёнджин и Феликс знают его как свои пять пальцев, ибо живут тут уже большое количество времени. Пять лет назад сбежали от родителей из Кореи, не оставив хоть какой-нибудь информации, где их искать. Признаться честно, им этого и не надо было. Парни были бесконечно влюблены друг в друга, но люди не могли, и, видимо, даже не пытались принять их любовь. Хёнджин первый предложил уехать из страны, оставить в ней все старые проблемы, но забрать с собой самую сильную любовь, которая причиняла Феликсу такую же сильную боль. Они любили, целовались, ссорились, а потом трахались в своей скромной квартирке, не щадя уши соседей. Хёнджин шептал на ухо возлюбленному, как ему хорошо, шептал фальшивые извинения и утешения, когда входил слишком резко, а душа Феликса рвалась на куски, подобные осколкам. Рвалась, потому что он знал про все измены. Рвалась, потому что он находил каждую пачку презервативов, которую Хёнджин никогда не использовал с ним, но она всегда заканчивалась, и Хван обязательно покупал новую. Феликс разрывался изнутри, потому что любил, но его – нет. Он закрывает глаза и просто надеется, что их общие друзья шутят, пытаясь разрушить чужие отношения. – Решил устроить свидание спустя два года? Удивительно, что оно не проходит в нашей постели, – смеется Феликс сквозь лживую улыбку. Он знает причину отсутствий свиданий аж целых два года. Прекрасно знает, но молчит, все еще ожидая каких-то изменений в возлюбленном. – Это не свидание, – отвечает Хван, несмотря на очередное подшучивание от Ли. Карие глаза заметно мрачнеют, а на душе какое-то сомнение. Хёнджин сам не понимает себя. Он любит Феликса, тянется всегда только к его губам, целует его плечи, спину, оставляет на лебединой шее засосы, трахает его тело после каждой ссоры, но не чувствует то, что было пять лет назад. Хван больше не заботится, не дарит осторожные и нежные поцелуи по утрам и перед сном, не задумываясь, покупает рандомный подарок на день рождения, который даже не понадобится. Феликс ждет, а Хёнджин удивляется, как его все еще любят. Хотя, кто сказал, что любят после всех измен? Старший разворачивается лицом к парню и берет его руки в свои, сжимая их с такой силой, что Феликс шипит и пытается выдернуть ладони из крепкой хватки, но всё тщетно. Их взгляды встречаются. У Ли в глазах бесконечное море, надежда и потухшая любовь, а у Хвана пустота и юношеская неопределенность. Им по 23 года, только Феликсу столько исполнится через неделю, но они продолжают совершать ошибки под предлогом «юность всё прощает». Юность – да, разбитое сердце – никогда. Хёнджин смотрит серьёзно и вздыхает. Он тянется губами ко лбу Ли и мягко целует, на несколько секунд задерживая свои губы на бледной коже. Парень словно прощается. – Я люблю тебя, – выдает Хван, пока аккуратно кладет в руки возлюбленного небольшую красную коробочку, – Открой её, когда меня не будет рядом. В их глазах слёзы отчаяния и отрицания того, что сейчас делает один из них. Хёнджин большим пальцем размазывает слезу Феликса по щекам, пока он пытается прижаться к родному телу, ощутить тёплые объятия и еще один нежный поцелуй. Его отталкивают. На него смотрят печально, с такими же слезами на глазах, которые скатываются по щекам к подбородку, а после разбиваются о траву под ногами. Хван всё-таки ломается и заключает Феликса в самые крепкие объятия, параллельно покрывая его макушку аккуратными поцелуями. Ли чувствует, как каждое прикосновение остается на его теле невыносимым ожогом. Он не готов отпустить, но Хёнджин уходит. Оба понимали, что их любви пришел конец еще тогда, когда старший поцеловал бармена в клубе год назад. Хёнджин уезжает, а Феликс сжимает в руках эту чертову красную коробочку, которую хочет выбросить с обрыва, но дрожащими руками открывает её. Там лежит браслет Хвана, он был половиной браслета Ли. «Я никогда не буду достоин твоей любви, Феликс. Будь счастлив без меня, мой ангел» – маленькая записка покрывается такими же маленькими лужами от слёз, падающих с глаз юноши.

***

3 года спустя.

Рингтон нового айфона разносится по всему салону чёрной BMW. Рука с длинным пальцами и в часах Rolex на запястье тянется за телефоном, а глаза цепляются за наименование контакта. Мужчина вздыхает и, кинув взгляд на дорогу, отвечает на звонок, поднося мобильник к уху. – Что опять, Ян? Снова набить лицо тому парню, который ежедневно приходит в твой кабинет, пытаясь вытащить на свидание? Я бы на твоем месте дал ему шанс, вон какой настырный, а вечно бить ему морду где-то в переулке у меня желания нет, – Хёнджин улыбается, как только на другой стороне трубки слышится ворчание младшего. – Да лучше бы он, а не твой гадкий поступок в мою сторону! Я еще вчера днем выложил новые фото в инсту, а ты даже не лайкнул, придурок. На тебе еще комментарий с кучей комплиментов, чтоб этот мудак понял, кого теряет, – в голосе Чонина слышится прямое возмущение и наигранная обида на друга, но Хван точно знает, что тот не держит на него зла. Надо же вынести мозг старшему не только по возрасту, но и по званию. Хёнджин и Чонин познакомились с помощью родителей. Пока первый жил в Лос-Анджелесе, отец решил с головой уйти в работу, чтобы точно не сойти с ума без родного сына под боком. В отличие от матери, которая пыталась хоть как-то принять любовь Хвана младшего к парню, отец сразу поставил сына перед выбором: «Либо ты бросаешь его и остаешься со мной, развивая фирму, чтобы потом перенять её, либо ты уходишь из нашей семьи». Конечно, Хёнджин выбрал последний вариант. Его привлекала компания отца, он любил руководить и контролировать, а еще искренне восхищался родителем, но сердце рвалось к возлюбленному, заставляя оставить семью и уехать. Спустя пять лет жизни в другой стране, Хван вернулся в Корею и сразу же направился в фирму отца. Он совсем не ожидал увидеть огромный офис размером в 20 этажей и кучей охранников, которые пропускали только по пропуску или записи, ибо свой путь в бизнесе отец начал с обычного гаража дома. Хёнджин показал свои документы, доказывая, что он родной сын владельца и его, конечно, пропустили (не сразу, лишь когда дозвонились до владельца компании). Долгожданная встреча отца и сына состоялась в кабинете старшего, в котором сидели еще один взрослый мужчина в строгом костюме, а рядом с ним парень лет двадцати. Это и был Ян Чонин. Родители познакомили парней, отвели дальше болтать, пока сами заняты. Как оказалось, этот Чонин сын того мужчины. Они пришли подписывать контракт о сотрудничестве. Юноши действительно подружились, а после смерти отца Хёнджина, тот взял в свои руки управление фирмой, а младшего устроил к себе как заместителя. – То есть, он тебе тоже нравится, но ты решил дальше отшивать бедного паренька? Зачем я ему лицо бил тогда? Нини, тебе крупно повезло, что он такой упрямый. Дай ему шанс, Христа ради, иначе я запрещу охране впускать его. – Да иди ты, Хван. Если бы я правда интересовал его, он бы уже вытащил из какой-нибудь задницы мой номер, но, как видишь, уже месяц ходит в нашу компанию, - Ян обречённо вздыхает. – Ладно, разберусь, только лицо ему больше не бей, я за урода замуж выходить не буду. Ты, кстати, в дороге, надеюсь? Тут уже владелец фирмы приехал, все ждут тебя. – Я еду, малыш. Предложи им кофе и десерты, чтобы хоть как-то задобрить, потому что из-за твоего звонка я отвлекаюсь и не могу нормально вести машину. Скоро увидимся, не скучай, – как всегда флиртуя с младшим, Хван вешает трубку и отбрасывает телефон на соседнее сидение. Хёнджин прикладывает свой пропуск к турникету и проходит в главный зал офиса. Там его встречают два крупных охранника, которым он охотно жмёт руки, а девушка за стойкой регистрации уже кричит о прибытии владельца новой фирмы и просит Хвана подняться поскорее в свой кабинет, потому что Чонин уже третью чашку кофе им предлагает. Ресепшн находился почти прямо рядом со входом в здание; за стойкой обычно сидели две миловидные девушки в строгих белых рубашках, заправленных в юбки-карандаш черного цвета, также в главном зале было много места, чтобы посидеть и дождаться своей очереди, а еще Хёнджин позаботился о добавлении разных напитков и снэков (которыми обычно были разные низкокалорийные десерты). Кулер же всегда был наполнен свежей водой, а пластиковые стаканчики регулярно добавлялись и выбрасывались. Встав на место владельца после кончины отца, Хван действительно многое изменил в офисе, как внешне, так и внутренне. Дела пошли ввысь, новые предложения о сотрудничестве поступали теперь намного чаще, чем раньше. Джин действительно поднял компанию с колен благодаря своему труду и упорству, но завистники до сих пор распространяют слухи, мол, чтобы подписать контракт, надо переспать с владельцем. Ему плевать на эти бредни, ведь пока его компания делает немалые деньги, рейтинг фирм завистников стремительно падает с каждым днём. Кабинет самого Хёнджина находился на десятом этаже, поэтому пользовался он исключительно лифтом. Поднявшись на нужный этаж, мужчина проходит в длинный коридор, встречающий его ярким светом. С владельцем регулярно здороваются работники, а он охотно отвечает на их скромные приветствия вроде «здравствуйте, господин Хван», своей улыбкой. Признаться честно, Джин не особо любит подобные формы обращения к нему, ибо всегда старался быть наравне с сотрудниками, но из-за правил этикета приходилось всегда слышать это удушающее «господин Хван» несколько раз в сутки. Подойдя к двери своего кабинета, мужчина поправляет тугой чёрный галстук, расправляет пиджак и, тяжело выдохнув, дёргает ручку, заходя в кабинет. В нём длинный офисный стол, за которым сидят двое крупных мужчин, а рядом с ними еще какой-то парень (Хван не особо обратил на него внимание, но краем глаза приметил, что он, похоже, его ровесник). Чонин же стоял рядом с местом Джина и, увидев старшего, моментально выдохнул, потому что конкретно устал «развлекать» этих людей. – Извините за опоздание, коллеги, пробки в городе. Думал, не доеду. Мой заместитель предложил вам кофе и самые вкусные десерты? – садясь на свое кожаное кресло, Хёнджин скромно улыбается мужчинам, а после переводит взгляд на парня, сидящего прямо рядом с владельцем фирмы, с которой должен быть договор. Его сердце, похоже, пропускает удар, когда этот синеволосый парень тоже поднимает глаза и смотрит на Джина. Феликс. Его Ли Феликс. В голове крутится куча вопросов, сердце возобновляет свой ритм, но теперь он отдается куда-то в уши с невероятной силой и скоростью. Он не знает, как Ёнбок тут оказался и что вообще забыл в компании того мужчины. Взгляд Хвана скользит вниз и замечает чужую руку на бедре Феликса, которое активно сжимают. В груди появляется горькое, колкое чувство, пронзающее грудную клетку с невыносимой болью, оно отдаётся легкой тошнотой и болью где-то в области сердца. Мужчина корчится от этого ощущения и, натянув улыбку, вновь смотрит на своих, по сути, коллег, стараясь не метать косые взгляды в сторону Ли. – Ну что, господин Хван? Давайте поскорее подпишем контракт, у меня не осталось лишнего времени на болтавню. Чонин нам всё показал и рассказал, пока вы пытались добраться в офис, – проговаривает Чанбин и довольно улыбается, а Хёнджин замечает, как тот вновь сжимает бедро Феликса. Чонин приносит нужные бумаги с черной гелевой ручкой владельцу компании и отходит чуть назад, внимательно наблюдая, где именно мужчина оставляет свою подпись. Это, пожалуй, слишком важно, ибо одно неверное касание ручки — и контракт не будет действителен. Хвану лишние проблемы не нужны. Феликс же заметно напрягается, особенно когда вновь чувствует глаза Хенджина на себе. В его животе странное щекочущее чувство, оно въедается в тело с невыносимой силой, остается в бешеном ритме сердца, которое колотится так, будто Ли встретился со своим самым главным кошмаром. Хотя, если так подумать, то это действительно произошло. После расставания Ёнбок остался один в большом городе; возвращаться в общую квартиру не хотелось, денег на небольшую комнату не было, а его друзья – друзья Хёнджина, поэтому сердце парня рвалось бы на куски, если бы он оказался рядом с этими людьми. После всего этого Феликс в принципе не горел желанием видеть тех, кто знаком с Хваном даже не так близко. Он хотел закрыться от них, заблокировать везде, сменить номер телефона, да хоть, чёрт возьми, уехать обратно в Корею. Ли, кстати, так и сделал. В тот день он был разбит и растоптан поступком уже бывшего возлюбленного, ненависть поглощала бедное сердце парня, отключив способность адекватно мыслить и запретив с тех пор что-то еще чувствовать. Феликс не стал бесчувственным, он оставался таким же улыбчивым молодым человеком, с удовольствием помогал людям, но ненависть к себе и Хвану поставила запрет: «не смей больше думать о ком-то слишком серьёзно. Не строй планы с человеком, не впускай его в свое сердце на долгое время». Ёнбок вернулся в Корею с помощью денег родителей, которые, кстати, были очень рады возвращению сына. Он не сразу рассказал, в чем причина его экстренного выезда из Лос-Анджелеса, ведь самому надо было еще полгода, чтобы хоть немного отойти от этого ужаса. Спустя год они всё-таки узнали (мама настояла, ибо возвращаться в США Феликс не спешил и вовсю искал работу в Сеуле). Отец закатил скандал из слов «А я тебе говорил, что этот сукин сын тебя доведёт! Он оставил тебя одного в городе, а если бы мы не захотели с тобой разговаривать? Ты бы остался жить на улице». А потом случился Чанбин. У Феликса не было выбора, им устроили свадьбу после двух месяцев знакомства, а ведь Ли, кстати, совсем не любил этого мужчину. Его сердце навсегда принадлежит темноволосому парню, который сейчас сидит напротив Ёнбока, и, кажется, дыру скоро просверлит. После подписания договора мужчины пожали друг другу руки, пожелали успехов в бизнесе и поблагодарили за согласие сотрудничать. Феликс прятал глаза, явно не желая контактировать с этой фирмой в принципе, но Хёнджин упрямый, именно поэтому выходит из своего кабинета спустя 5 минут, да ещё и под вопросительный взгляд заместителя. Коридор всё такой же длинный, весь персонал разошёлся по кабинетам, потому шаги Хвана разносятся эхом по всему помещению. Он старательно ищет глазами его, метает взгляды на каждого мимо проходящего парня, но никак не может отыскать Феликса. В какой-то момент Джин замечает синюю макушку, прошмыгнувшую в мужской туалет. Хенджин, срываясь чуть ли не на бег, направился туда. Феликс упирается руками в твёрдые бортики белоснежной раковины, пристально вглядываясь в своё отражение в зеркале. Прямо сейчас он молился всем богам, лишь бы Хван не искал его. Нет, он точно помнит, какой мужчина упрямый, однако первый ушел из жизни Ли, так с какой стати ему теперь бегать за ним? Ёнбок в принципе не понимает, какого черта владелец этой компании теперь Хёнджин. Куда делся прошлый? Ушёл? Свергли с власти? Умер? У него много вопросов, но над ответами на них надо очень хорошо подумать. Размышления прерывает ворвавшийся в помещение Хван. Они смотрят друг другу в глаза через зеркало, никто не решается подойти ближе. Феликс кусает губы до крови. Ему мозг вовсю сигналит: «Вали отсюда!», но сердце держит. Сердце, которое еще в восемнадцать лет отдалось этому человеку, не желая вырываться из смертельно опасного капкана. Хёнджин смотрит на него с беспокойством и..страхом? А чего ему бояться? Ли для него никто вот уже как три года, а если брать два года измен, то уже пять лет. Оба ждут каких-то действий со стороны друг друга, но глаза, похоже, никак не налюбуются. Они повзрослели, им теперь по 26, однако Хван думает, что Феликсу всё еще 25. Джин внезапно вспоминает их жизнь в Лос-Анджелесе и, если честно, хочет уехать туда обратно, забрав с собой его. – Ликс, мы можем поговорить? – первым, как и ожидалось, нарушает тишину Хёнджин, всё еще пристально смотря на младшего. Действительно не может налюбоваться. – Поговорить? Ты, блять, серьезно сейчас? Три года, Хван. Три чертовых года прошло. Где ты был всё это время? – голос Ёнбока заметно дрожит, а глаза наполняются слезами, которые он тут же смаргивает и поворачивается лицом к старшему. – Ты оставил меня одного в самом дорогом районе Лос-Анджелеса, изменял мне два года, а потом просто ушел, будто тебя никогда и не было, словно ты – просто моя фантазия. С какого хуя ты был со мной, если не любил? Приятно тебе было трахать других, зная, что в твоей квартире собственный парень ждёт и надеется, что с тобой всё в порядке? Я ненавидел тебя все эти три года и буду ненавидеть, потому что ты – чертов ублюдок, которому лишь бы трахнуть кого-то. Из-за тебя мне пришлось выйти замуж за Чанбина, которого я вообще не люблю. Я видеть тебя не хочу, Хван. Не смей больше подходить ко мне, иначе будут проблемы. Феликс уходит, толкнув Хёнджина в плечо, пока тот стоял в ступоре после всего того, что сказал младший. Теперь Ли твердо поставил точку в их отношениях, соорудив между ними ледяную стену, через которую невозможно пройти. Казалось бы. Хвана чётко отшили, дав понять, что не хотят контактировать, но младший, похоже, забыл, какой Джин упрямый не только в работе, но и в личной жизни.