Bound by love

Чем провинился Чонин в прошлой жизни, из-за чего сейчас он стоит в чëртовой пробке. На дворе практически лето, жара стоит невозможная и открытые окна совсем не спасают. Сразу же после учёбы Чонин едет к Чану, ведь пока что живёт у него. Почему же вдруг? Ну, он сильно поссорился с Минхо. Очень сильно поссорился. Гон альфы ещё не прошёл, а тот уже работает как ни в чем не бывало и… в общем, Ли чуть в аварию не попал. Точнее, попал, но без сильных повреждений. Только совсем немного бампер его машины помялся и краска слезла. Чонин слишком переволновался за брата, что устроил ему скандал, забрал ключи от БМВ и уехал к Чану. Может быть ему стоило поговорить более спокойно, но чего только люди не делают, когда переживают за родных. И порой эти переживания выливаются во что-то похожее на скандалы и ссоры. И вот уже третий день Чонин отходит от этого всего. Скорее всего гон Минхо уже прошёл, но раз ему не на чем ездить до работы, он сидит дома. Хотя скорее всего Тэхëн или Джэмин возят его. Да и машину уже отогнали в ремонт скорее всего. Чонин останавливает машину возле нужного дома, забирает свой рюкзачок и вылезает из авто, блокирует его и спешно идёт к зданию, в котором желает пожить ещё пару дней, а потом вернуться домой и поговорить с братом. В конце концов их ссоры никогда не были настолько масштабными. Просто Чонин чересчур волнуется. Но в этот раз его волнение достигло пика, в итоге вылившись в скандал и слезы, а потом он просто ушёл, дабы проветриться и не мозолить Минхо глаза. Когда Ян подходит к нужному подъезду, из него выбегает Чан. Альфа выглядит радостным и в порыве этого крепко обнимает, целует омегу в щеку и, вручив ключи от квартиры и от домофона, убегает, обещая скоро вернуться. Чонин провожает его слегка удивлённым взглядом, сжимает в руке ключи и идёт к двери. Он открывает её и вбегает в подъезд, бежит на третий этаж и, дойдя до нужной двери, открывает её. Интересно, куда Чан сломя голову побежал? Чонин проходит в квартиру, закрывает дверь, снимает обувь и застывает. Звенящая тишина окутывает, мурашки пробегают по коже. Омега проходит в глубь квартиры. Он идёт в спальню Чана, а по совместительству и его комнату, ведь спят они вместе и это была инициатива омеги, где переодевается в домашние вещи. Хочется спать. Чонин сегодня рано проснулся. Пришлось встать чуть раньше положенного, ведь от дома Чана до университета ехать гораздо дольше, чем от их с Минхо дома. Омега недолго валяется в кровати, вжимаясь носом в подушку альфы и вдыхая лимонный аромат. Его желудок негромко урчит, прося немного еды, но так лень идти. Поэтому Чонин ещё немного задерживается в кровати. Но, когда желудок урчит требовательнее, ничего не остаётся кроме как встать и пойти на кухню. Чонин проходит в кухню, мысленно прикидывая, чего бы он хотел съесть. В холодильнике много чего приготовлено, но ничего из этого не хочется при такой жаре. Но парень быстро находит выход в виде омлета. Да, может быть это совсем не легкая еда, но довольно вкусная. Ян достаёт небольшую сковороду, ставит её на плиту, включает газ и, пока масло разогревается, разбивает в тарелку пару яиц, добавляет соль и молоко. Пара ловких движений и яйца разбиты в тарелку, смешаны с молоком и солью и вылиты на раскалённую сковородку. Чонин прикрывает все это дело крышкой и ждёт несколько минут, пока яйцо свернется. Через минут пять омега выкладывает омлет на тарелку и с довольным видом ставит её на стол. До его ушей доносится звук открывшейся двери, на губах появляется улыбка, а желание оставить еду остывать возрастает быстро. Поэтому Чонин вскакивает из-за стола и спешит в коридор. Чан предстаёт перед ним с большой коробкой в руках. — Хëн… что это? — удивлённо спрашивает омега и слегка дёргается, слыша скрежет и шуршание. Почему-то стало жутко. — Что за скрежет? Там… пауки? — Какие пауки, лисёнок? — смеётся Чан и, скинув ботинки с ног, проходит в глубь квартиры. Чонин, смутившись от этого прозвища, отводит взгляд и вздыхает. Нет, Чан не в первый раз его так называет, но это очень смущает. «Йен-и» как-то привычнее. Но омега ничего не говорит на этот счёт, его всё устраивает. — Пройдём в зал, — кивает альфа и медленно направляется в вышеупомянутую комнату. Чонин семенит за ним, всё же несколько побаиваясь. Он присаживается на диван в ожидании и вздыхает, чуть сжимаясь. Нет, Чан не станет нарочно пугать его всякими насекомыми, потому что знает, как омега их боится. Просто страшно понимать, что ничего не ожидаешь. — Ну чего ты такой настороженный? — альфа открывает коробку и Чонин тут же замечает что-то бело-оранжевое пушистое. — Иди сюда, не бойся. Тебе понравится, — говорит Чан и протягивает омеге руку. Тот негромко вздыхает и, коротко кивнув, сползает с дивана на пол. Когда Чан достаёт из коробки сжавшийся пушистый комочек, с души Чонина будто бы спадает камень, – это точно не паук, какое облегчение – а на губах улыбка только шире становится. Это же щенок. Симпатичный. Порода – спаниель; окрас, как выше было упомянуто, бело-оранжевый. — Милашка, правда? — Она очень милая, хëн, — подтверждает слова Чана омега и осторожно берёт поскуливающмй комочек на руки. На секунду он зависает, а после уточняет, правильно ли назвал пол. Сразу и не поймёшь, но как сказал Чан, Чонин попал в точку: это девочка. — Ты уже придумал ей имя? — Ян возвращается на диван, сажает щенка на свои колени, ожидает, пока тот уляжется, как ему удобно, и начинает гладить мягкую шерсть. Девочка ласковая, очень даже. — Нет, я хотел заняться этим с тобой, лисёнок — улыбается Бан и переводит взгляд со щенка на лицо Яна. Он разглядывает его так пристально, долго, будто впервые видит и этим заставляет парня делать то же самое. Чонин лишь изредка хлопает длинными густыми ресницами, слегка улыбается и вздыхает. Он подавляет писк, когда Чан буквально вырастает перед ним и прижимается ненадолго к его губам. Ну, как сказать ненадолго. Чонин, выйдя из оцепенения, резво отвечает на поцелуй, не желая разрывать его так скоро. Он тянет альфу на себя за руку, прижимает ближе. Щенок, наверное чтобы не мешать им, перемещается с колен омеги на диван и сворачивается калачиком, закрывает глаза. Чан подтягивает Чонина к себе, поднимая его с дивана, сцепляет руки на талии и углубляет поцелуй. Он проводит своим языком по уже припухшим губам и юркает им в чужой ротик. Чонин отдаёт ему право вести в поцелуе и улыбается слегка. Поцелуй выходит страстный, долгий, с небольшой долей нежности. От ощущения чужих клыков на губах Чонин негромко скулит, но разрывать поцелуй не спешит. Он кусает в ответ, лижет и всасывает губы Чана, заставляя того блаженно урчать и даже рычать. Чонин хотел бы долго-долго целоваться, получая и отдавая любовь и нежность. Руки Чана такие тёплые, чуть грубые, они прекрасно ощущаются на талии омеги. Жаль только, что воздух не вечный и лёгкие понемногу пустеют, заставляя задыхаться и судорожно хватать ртом воздух. Омега отстраняется от таких желанных губ и садится на диван. Он отклоняется назад, упираясь спиной и головой в спинку, и тянет Чана на себя, отчего тот чуть запинается и чуть ли не падает, но вовремя успевает упереться руками в спинку дивана прямо рядом с его головой. В таком интересном положении парни находятся не очень долго. Чонин, наконец-то придя в себя, вдруг ухмыляется и, чуть приподнявшись, припадает губами в самому адамову яблоку альфы, посасывает его с видимым удовольствием и даже негромко мычит, пуская вибрацию. — Лисёнок, что нашло на тебя вдруг? — в голосе Чана кроется усмешка. Он слегка отстраняется и опускает голову, встречаясь с совершенно невинными чёрными глазками. Игривый оскал украшает его лицо, голову он опускает ниже и целует парня в щеку, скулу и спускается к шее, где оставляет алый засос. Его действие сопровождается писком Чонина, который явно этого смутился. — Я люблю тебя настолько сильно, что готов вылюбить здесь и прямо сейчас такого развратника — альфа томно шепчет на ушко, отчего по нежной коже омеги бегут мурашки, и хватает губами мочку его уха, активно начав посасывать. — Хëн.. — Чонин нервно выдыхает и кладёт руку на чужое плечо, чуть сжимает и слегка улыбается. А почему бы и нет. Но не слишком ли они спешат? Конечно, Чонин всецело доверяет Чану, чувствует его неподдельную любовь и тоже очень любит, но всё равно присутствует некий… страх? Нет, Чонин не боится боли во время своего первого раза, он боится другого, хоть и старается не зацикливаться на этом. — Из… извини, хëн.. я… наваждение какое-то просто.. — шепчет на выдохе Ян и лишь целует альфу в щеку. Его же щёчки безбожно горят, сердце колотится где-то в горле, а острое желание скручивается где-то внизу живота и даёт о себе знать вновь, когда Бан наклоняется ещё ниже, вжимая парня в диван. — Если ты ещё не готов, то не стоит торопиться, лисёнок. Время придёт и мы обязательно испробуем то самое удовольствие, — Чан накрывает чужие губы жадным поцелуем, сминает их, прикусывает. Чонин под ним готов растечься лужицей по полу от этой нежности. Сердечко омеги снова заходится в бешенном ритме, но уже не подскакивает до горла. Нет, Чонин не струсил, просто решил немного всё взвесить.

***

Минхо чувствует себя просто ужасно. Чувствует вину и очень переживает за Чонина, который вообще не подаёт признаков жизни, не звонит, не пишет и на звонки не отвечает, игнорирует. Это очень нервирует и волнует альфу. Он понимает, Чонин очень переволновался; понимает, что омега прав в том, что он идиот, раз попëрся с гоном куда-то. Он всё это понимает, поэтому очень хочет извиниться перед братом, помириться, крепко обнять его и не отпускать долго-долго. Ли со вздохом переворачивается на живот, тычется лицом в подушку и негромко рычит. Он хочет, чтобы Чонин просто вернулся и они поговорили, как полагается, но омега видимо не хочет. Ему хорошо там, где он сейчас. А Минхо и не догадывается где он. Может быть у Бомгю, но омега с родителями ненадолго уехали в страны Европы, поэтому этот вариант отметается. Тогда… В голове Минхо будто что-то взрывается от осознания и он вскакивает с кровати, хватает телефон. Минхо не знает номер телефона Чана, зато знает человека, у которого номер точно есть. Джисон как-то не один раз обмолвился о том, что они с Чаном хорошие друзья, а потому номер у него точно должен быть. Чонина нужно вернуть домой обязательно. Минхо совсем с ума сходит от этой постоянной тишины, которая преследует его вот уж три дня. Обычно по дому всегда ходит-бродит Чонин, маячит туда-сюда, даже бубнит изредка что-то, может быть, ругается, и Минхо настолько привык к этому за их долгое совместное проживание, что даже не представляет как будет жить без этого всего, когда Чонин выйдет замуж и уйдёт жить к своему альфе. А Минхо чувчтвует, что совсем скоро именно это и произойдёт. Долгие гудки наконец-то заменяет голос Джисона. — Привет, Минхо-хëн, — голос омеги сонный, кажется слегка недовольный. Минхо слегка улыбается и вздыхает. Время уже близится к четырём вечера, а потому вполне возможно, что парень ещё на учёбе. — Я хотел как раз тебе позвонить, — это заявление ошарашивает Минхо, но в то же время радует. Они с Джисоном так сблизились… Ли этому очень рад и Хан, кажется, тоже. Каждый вечер они проводят вместе, им Минхо хорошо. Ли и правда чувствует себя прекрасно хорошо рядом с Ханом. Слишком хорошо. Но так же альфа наконец-то перестал забывать о своём задании. Всё же в городе становится довольно много странных вещей. То, что люди уже замечают пропажи денег с банковских счётов и карт уже дурной знак. — Не мог бы ты забрать меня с учёбы, хëн? Я… наверное, я не смогу дойти до дома сегодня, я нехорошо себя чувствую — Минхо вскакивает с кровати и бежит на первый этаж, чтобы обуться, взять ключи и поехать. — Конечно, Сон-и, я буду скоро, — говорит он и отключается. Спасибо огромное Тэхëну, который взял в прокат машину на несколько дней для него. БМВ пока что не имеет возможности возить своего хозяина. Альфа натягивает ботинки, хватает с полки ключи и идёт к двери. Он вздыхает, надеясь на одно: у Джисона точно должен быть номер Чана. Минхо в удивлении вскидывает брови, когда подъезжает к воротам университета, в котором учится Джисон. Удивлён он состоянием омеги. Хан выглядит бледным, его слегка потрясывает, а ещё он сильно-сильно сжимает ноги и жмурит глаза. Ли вылетает из машины, норовя обнять парня и помочь дойти до машины, но его жестом руки останавливают. До носа долетает сладкий аромат печенья, отчего слюна скапливается во рту. Теперь всё ясно. Джисона накрыла течка. Надо же, Минхо и не заметил никаких признаков её приближения ни в поведении омеги ни в его аромате. Скорее всего он просто привык к тому, что Чонин часто жутко злится, нервничает и ругается перед началом, а Джисон совершенно спокоен и даже любвеобилен. Омега спрашивает что-то насчёт воды осипшим голосом и нервно вздыхает. Минхо бросается к машине, достаёт бутылку воды и отдаёт её парню, на что тот в ответ благодарно кивает. Джисон глотает подавители и недолго стоит около автомобиля, ожидая когда же таблетка подействует, чтобы течка ненадолго отступила. Да, может быть аромат его так и останется ярким и насыщенным, но тем не менее будет чуточку лучше. Минхо же мысленно готовится унимать своё возбуждение, ведь находиться рядом с течным омегой и не получать на это никакой реакции тела было бы глупо. Минхо уже не раз замечал за собой, что он как-то неправильно реагирует на аромат Джисона. Может быть просто привык к нему, но желание постоянно буквально дышать им несколько напрягает. — Хëн… ах, как тяжело.. — Джисон будто бы придушенно вздыхает и качает головой. Он вовремя выпил таблетки и его разум не затуманился течкой и мыслями о члене и узле. — Хëн.. Крис сказал, что ты с братом разругался.. — говорить сложно. Связывать слова в предложения ещё сложнее. А мыслить тем более. — Кри… Кто, Сон-и? — Джисон оплошал. И как теперь выкручиваться? Что говорить? Да и мыслить здраво получается с трудом. Как Джисон мог так проколоться… О, Боже. Ему хана, точно. Страшно даже подумать о том, что Минхо что-то заподозрит. — Это… имя под которым работает Чан.. он… ему нужно было… эм.. креативное имя, чтобы его все знали, поэтому он взял это, — Минхо кажется или Джисон пришёл в себя, раз городит такую чушь. Это звучит так смешно. А ведь Чан и Джисон практически всегда вместе.. Их всегда можно встретить в одном и том же месте вдвоём. И если Хан один из мафиози, то Чан, получается… Либо у Минхо наконец-то собирается пазл, либо он что-то путает. Да не могут они с Чонином влюбиться в этих… И если Минхо ещё более-менее знает, что, где и кого искать и проверять, то Чонин слепо верит Чану и его любви, чувствам. — А что, хëн?.. — Да нет, нет. Ничего.. Просто любопытно, — вздыхает Ли и качает головой. Нужно срочно наведаться к Гису. Джисон. Крис. Чан. Да нет, это всё глупости. Они такие же обычные парни, которые работают и учатся. Они не причастны ни к какой мафии и тому подобное. Минхо хочет верить в это. Очень хочет. Остаток пути парни проводят в тишине. Джисон еле держит глаза открытыми, а желания свои низменные в узде. Он изредка роняет скулёж и хнычет, но ничего более. Магическим способом Минхо удаётся вытянуть из него номер телефона Чана. Это радует, но настораживает. Чонин сейчас находится с одним из… Так, спокойно. Для начала нужно убедиться так ли это. Когда Минхо останавливает машину около нужного дома, он недолго сидит, обдумывает. Его взгляд с руля переводится на мирно посапывающего Джисона… И с чего все взяли, что этот милашка мафиози? Собравшись с силами, Минхо будит парня, приговаривая, что тот наконец-то дома. Дом омеги находится в непримечательном районе Сеула, квартира в котором досталась ему по наследству от бабушки. Наверное здорово получить что-то в наследство. Конечно. Минхо как никто другой знает об этом. Хан просыпается моментально. Он горячо благодарит Ли за то, что тот подвёз его до дома и целует в щеку. Покидает он машину со скоростью света, наверное мечтая завалиться в тёплую постель и обложить себя одеялами, как делают это практически все омеги в течку. Минхо недолго стоит возле здания, крутит телефон в пальцах и решает всё же наведаться к Гису. Если Чан действительно не тот за кого выдаёт себя, то Чонина Ли готов и силой забирать от него. Брат нужен ему целым и невредимым. Поездка до нужного участка полиции проходит в гнетущем молчании. Минхо долго и много думает. Анализирует. В его мыслях бушует ураган, шторм. А здравый смысл колеблется туда-сюда словно маятник, не желая останавливаться на чём-то одном. Первым делом по приезде в участок, Минхо спешит к Гису. Ему просто необходимо узнать кто есть Чан Крис и что он из себя представляет. И представляет ли угрозу для Чонина. Гису удивляется столько неожиданному визиту, но ещё больше он удивляется, когда ему буквально приказывают пробить номер, который Джисон дал Минхо. На вопрос «а что случилось?» он получает лишь короткое «позже» и принимается искать того, кто нужен Минхо. — Нет такого человека, Минхо. Есть только некий Бан Чан, который работает в агенстве робототехники. И ты объяснишь, что произошло? И как вообще продвигается с Ханом? — Лим потирает переносицу и вздыхает, оборачиваясь к Ли. Он удивленно вскидывает брови, когда замечает на чужом лице спокойствие, и выгибает бровь. Ничего не понимает. Почему-то Минхо успокоился. Нет такого человека, как Крис-Чан… И это несомненно обрадовало. Значит это точно всего лишь псевдоним, не более. Но и расслабляться нельзя. Во-первых, нужно всё рассказать Гису. Рассказ длится совсем недолго. Он выходит скомканным и коротким, ведь Минхо много всего пропускает. В основном то, что касается их с Джисоном отношений, а об остальном и рассказывать нечего, ведь ничего такого, что выдавало бы Хана тот не делает. И Минхо действительно в конец успокоился. К тому же полиция точно никогда не узнает сколько человек в этой компании. Их ведь может быть много. И не только в Корее. — То есть, ты всё же считаешь, что Хан не мафиози? Ты уверен в этом — Гису скептически оглядывает Минхо и выгибает бровь. В ответ он получает уверенное заявление на этот счёт. Джисон не мафиози. Минхо, кажется, злится. Сколько можно уже? Эта тема задевает его. Его чувства и вообще. — А что если я тебе скажу, что этот твой «не мафиози» засветился на камере одного из наших банков, Минхо? — с губ Лима срывается рык. Минутку… То есть он хочет сказать, что Джисон ограбил банк..? Джисон. Ограбил. Банк. Если он мафиози, то это действительно то, что он мог сделать. — Нет, избавь меня от этого. Я не хочу ничего слышать. Я убедился в своих доводах, мне больше ничего не надо. Спасибо, что помог, Гису. Я пойду — вздыхает Ли и качает головой. Под удивлённым взглядом сотрудника полиции он покидает кабинет и спешно бежит к машине. Да ни в чем он не убедился! Только больше запутался. А ушёл он, решив, что не переварит новой информации о Джисоне. Если он мафиози, пусть так. Минхо сделает из него человека. Ли гонит по трассе, постукивая по рулю машины марки Ford и лишь надеется на то, что Чонин и Чан не занимаются сейчас ни чем особенно важным. Будет неловко. По крайней мере Чонин точно будет выглядеть как самый спелый помидор. Минхо лишь негромко, совершенно не весело усмехается, представляя эту картину, и качает головой. О чем он думает вообще? Минхо останавливает машину возле нужного дома и негромко вздыхает, оглядывая здание. Он знает, что Чан живёт на третьем этаже и, казалось бы, найти нужную квартиру не так уж сложно. Но попробуй найди одну из четырёх предложенных. Ли хватает телефон и не придумывает ничего лучше, кроме как набрать номер Чана. Ну, что ж, попытка не пытка. Гудки долгие прерываются и, кажется, удивлённый голос Чана спрашивает, кто же ему звонит. Он, кажется, ничуть не удивляется, когда Минхо сообщает о своём приезде. Лишь негромкий смешок слетает с его губ и фырк. Чувствуется недовольство. Минхо в голосе старшего слышит слегка недовольные нотки, когда тот называет номер своей квартиры и просит подняться. Удивлению Минхо нет конца. Почему-то он думал, что его пошлют далеко и надолго. Когда Ли поднимается на нужный этаж и подходит к нужной квартире, в груди будто что-то ëкает, а сознание на секунду говорит остановиться. А ведь Минхо и необязательно забирать Чонина. Можно просто помириться и всё. Если конечно омега захочет этого. Прошло уже достаточно времени и Ли действительно надеется, что Ян остыл и теперь сможет спокойно поговорить. Минхо стучит в дверь и слегка отходит назад. Открывает Чан. Альфа выглядит слегка недовольным, но пропускает младшего в квартиру и даже жмёт руку приветственно. — Прости, что я без приглашения, хëн.. — нервный вздох от взгляда пронзительных карих глаз так и норовит слететь с губ, но Минхо упорно его сдерживает, наблюдая за эмоциями Чана. — Минхо? — из кухни выходит Чонин. Омега поправляет свои чёрные волосы и, кажется, слегка недовольно смотрит на брата, но всё же улыбается и кивает приветственно. Он подходит к альфам, окольцовывает талию Минхо и утыкается носом в его грудь. Он соскучился. — Хëн.. я хотел извиниться, но… прости меня за мой характер — вздыхает Ян и поджимает губы. Он потирается носом о широкую грудь и улыбается, крепче сжимает талию руками. Минхо треплет его по волосам, качает головой и усмехается. Чан слегка улыбается, наблюдая за братьями, и вздыхает. Он негромко говорит, что они могут пройти в зал и поговорить, а сам убегает на кухню ставить чайник. Чонин и Минхо проходят в зал, присаживаются на диван и омега в ожидании смотрит на брата, сканирует его взглядом. А Ли и не знает с чего начать. Вроде и хочется помириться, но и рассказать, поделиться тем, что он узнал в участке тоже хочется. Но, наверное, с этим придётся повременить, они не в том месте, чтобы разговаривать о таком. — Как… как ты, Йен-и? Я волновался за тебя.. Но, как я вижу, с тобой всё хорошо и ты не очень-то рвëшься домой — самыми уголками улыбается Минхо и даже чувствует лёгкую горечь от своих же слов. Нет, конечно, если Чонину хорошо с Чаном, то пусть остаётся, но Минхо действительно несколько переживает. — Хëн.. Ты чего? — Чонин вздыхает и качает головой. — Минхо, я вернусь домой, обещаю, но не сегодня.. Я ещё на пару дней задержусь у Чан-хëна — он крепко обнимает Минхо, гладит его по голове, даже поцелуй невесомый оставляет на фиолетового цвета волосах. А Минхо, кажется, вздрагивает. Что ж. Придётся «наслаждаться» тишиной ещё несколько дней. — Что с машиной? В… — в комнату входит Чан, на которого Чонин немедленно отвлекается и улыбается. Он кивает, благодаря парня за чай, и принимает кружку из его рук, так же как и Минхо. — Так, что с машиной, хëн? В ремонт отдал? — вновь спрашивает Чонин и слегка улыбается, чувствуя теплые объятия Чана со спины. Лёгкое недовольство во взгляде брата насчёт этого он либо игнорирует, либо на самом деле не замечает. Но и Минхо недолго таким выглядит, ведь Чонин выглядит таким счастливым. — Да, Йен-и. Сказали, что после первого мая смогу забрать — вздыхает Минхо и качает головой. Машину он разбил здорово, и пострадала в основном правая сторона, но и увечий не так уж мало. Минхо действительно чувствует себя полным идиотом. С чего бы вдруг ему в гон срываться куда-то и ехать. — Твоя ласточка в полном порядке, да? — уголками губ улыбается Ли и вздыхает. Он просто хочет убедиться, что с омегой всё в порядке. Увы, но Чонин был слишком разозлен и подавлен сложившейся ситуацией, поэтому времени чтобы пожаловаться брату у него не было. — Да, в полном, хëн. Я не гоняю в отличие от некоторых.. — Чонин еле сдерживает себя, чтобы опять не начать причитать о том, какой брат у него все-таки идиот. Не хочет ссориться, к тому же Минхо всё осознал и даже мириться приехал. Чонин поведёт себя как ребёнок, если опять начнёт заварушку. — А ты на чëм ездишь? Твои товарищи одолжили машину? — вздыхает Ян и делает пару небольших глотков чая, слегка улыбается и покачивает головой. Странные вопросы, конечно. Минхо считает имено так, поэтому лишь безмолвно кивает и смотрит на часы. Что ж, раз Чонин домой ехать не собирается и раз уж они помирились, то и Минхо тут делать нечего. Нет, дело не в том, что тут некомфортно. Наоборот даже. Между Чонином и Чаном царит такая прекрасная атмосфера, что не хочется нарушать её и мешать парням. — Хëн, прекрати смотреть на часы. Неужели ты так домой рвëшься? — то ли обиженно, то ли Минхо так кажется, говорит Чонин и кладёт свою руку поверх чужой и поглаживает. Он подсаживается к брату поближе и крепко обнимает его, позволяя уложить голову на своём плече. — Минхо, не думай, если мы всё уладили, то я тебя так рано и быстро отпущу. Расскажи лучше, как у тебя дела, что нового произошло за эти несколько дней.. — вздыхает омега и принимается копошиться в чужих волосах, даже целует и глубоко вдыхает, чтобы насладиться шоколадным ароматом. Он слегка улыбается, слушая мягкий голос брата, и даже не сразу замечает, что Берри – тот самый щенок, очень сильно просится к нему на колени. Кстати говоря, не долго понадобилось парням времени, чтобы придумать щенку имя. Оно неплохое, милое, и всем очень нравится. А ещё Берри ни на шаг не хотела отходить от Чонина, когда тот занимался делами, какими мог вообще заниматься. — О, кстати, знакомься, хëн, это Берри — Чонин сажает щенка на свои колени и улыбается довольно, гладя мягкую шерсть. Минхо слегка улыбается и протягивает руку, чтобы погладить собаку. Он вздыхает и всё же поднимается с дивана. — Хëн… — Чонин поднимает голову и даже порывается схватить брата за руку, но вовремя останавливается. — Йен-и, знаешь, я немного устал. Хочу отдохнуть — улыбается Ли и присаживается перед Яном на корточки. Он кладёт руку на щечку омеги и мягко гладит. Улыбка не сходит с его лица, а увидев боковым зрением мягкую улыбку на лице Чана, губы только сильнее растягиваются. Чан действительно хороший человек. — Я буду ждать твоего возвращения. Чан, спасибо за чай и не вздумай вдруг обидеть его — говорит Минхо и клонит голову в лёгком поклоне. Он жмёт руку старшему, выглядит слегка хмурым и недовольным, но в удивлении вскидывает брови, когда тот приобнимает его и обещает не обижать омегу. Чонин, явно довольный их объятиями, тоже обнимает брата, гладит его по волосам и чмокает в щечку. — Ну всё, всё, Йен-и. Я поехал, — усмехается Ли и осторожно отстраняется от Яна. Они втроём выходят из зала, Чонин жмётся к Минхо, словно брошенный котёнок, и явно совсем не собирается отпускать его. Он ещё долго обнимает альфу перед тем, как отпустить его домой, берёт с него слово ехать осторожнее и обязательно позвонить как доберётся. Минхо треплет его по волосам, прижимает к себе, крепко обнимая, целует в макушку и наконец-то покидает квартиру. Чонин закрывает за ним дверь, недолго сверлит ее взглядом, а после упирается спиной, взглядом упирается в пол и вздыхает. Чан с лёгким удивлением смотрит на него, приподнимает брови и подходит поближе, прорываясь что-то спросить, но Чонин его опережает, ошарашив странным вопросом: — Хëн, скажи, я плохой брат? Честно, Чан в шоке. Он замирает в удивлении, сканирует омегу взглядом и слегка даже хмурится. С чего бы вдруг Чонин об этом думает. Они же всё уладили с Минхо, разве нет? И Чан действительно не знает, что ответить на этот вопрос. А Чонин, видимо не дождавшись ответа, обходит его и спешит в спальню. Альфа отчётливо слышит его нервный вздох и, кажется, всхлип. Ему же не показалось, верно? Чан спешит за парнем, чувствуя как волнение сжирает его изнутри. Чонину не стоит всё это принимать близко к сердцу. Ссоры между родными людьми бывают по совершенно разным причинам, да и к тому же они практически всегда разрешимы. Чонин был совершенно спокоен эти дни, даже не грустил и не волновался, ему будто бы было наплевать, но сейчас он отчего-то загрустил. Загрустил, когда всё стало хорошо. Чан заходит в спальню, прикрывает дверь и лишь негромко вздыхает, замечая, что Чонин сидит на кровати, уперевшись на руки позади себя, и смотрит в потолок. Альфа проходит к кровати и удобно располагается на ней, слегка приобнимает парня и кладёт голову на плечо. Чонин негромко усмехается и падает на спину. Он подкладывает руки под голову и вздыхает. — Тебе нужно расслабиться и успокоиться, лисёнок — Чан нависает над парнем, слегка улыбается удивлению на чужом лице и наклоняется ниже, захватывая чужие губы в плен поцелуя. Лениво и медленно, но Чонин всё же отвечает на ласку, крепко обнимает парня за шею и зарывается в чёрные волосы, довольствуясь их неповторимой мягкостью и густотой. Поцелуй выходит страстный, наполненный нежностью и даже чем-то животным. Чонин жмётся к сильному телу, отрывается от губ и переходит на шею, широко лижет нервно дергающийся кадык, чуть посасывает его и выдыхает нервно, ощущая горячие руки на своей талии. Чан склоняется над ним снова, наклоняется к уху, широко лижет его и обдает горячим дыханием, от которого мурашки разбегаются по всему телу парня под ним: — Я немного не это имел ввиду, когда говорил о том, что тебе нужно… — Хëн, только не говори, что хочешь отступить.. — шёпотом перебивает его Чонин и проводит рукой по крепкой груди, целует подбородок, поднимается выше, захватывает губы в плен поцелуя и поднимается, чтобы принять удобное положение. — Помнишь ты говорил, что готов вылюбить меня, м? — хитрый прищур омеги заставляет кровь в жилах вскипеть, а сердце загореться огнём. Желание заняться с Чонином любовью, а не просто потрахаться с ним, распространяется по всему телу с бешенной скоростью. Чан целует открытые участки тела омеги, а тот буквально плавится под ним, аромат его усиливается из-за накатывающего возбуждения, забивается в ноздри и оседает на дне лёгких альфы. — Я-то готов, лисёнок, а ты сам? Не остановишься на полпути? — Чан заглядывает в чужие чёрные омуты, прекращая ласки. Чонин должен быть уверен и должен быть к тому, что сейчас здесь происходит и в скором времени произойдёт. Чан должен быть уверен в том, омеге с ним хорошо. Он не хочет навредить. — Хорошо. Только ты скажешь, если вдруг я сделаю что-то не так, — альфа всё ещё стоит смирно, не торопится продолжать ласки, которые явно пришлись по вкусу младшему. Ему нужно получить внятный ответ. Но омега лишь тихо вздыхает и закусывает губу. — Чонин? — Хорошо, хëн.. Я обязательно скажу, если что-то будет не так — вздыхает Чонин и тут же довольно урчит, когда горячие обжигающие поцелуи волной обрушаются на него. Чан целует горячо, оставляет множество красных меток, еле-еле сглатывает слюну, находясь в опасной близости рядом со сгибом плеча и шеи омеги, ведь аромат жасмина именно там очень сильный. Ян руки поднимает, когда Бан хватается за край футболки и тянет её вверх. Она явно лишняя и избавиться от неё было лучшим решением. Чан с явным удовольствием припадает губами к светлой коже живота, целует каждый её миллиметр и поднимается выше; теребит губами и зубами соски, довольствуясь громкими постанываниями и тем, как омега сжимает его тёмные волосы на затылке. Чонин выгибается красиво, пытаясь почувствовать больше приятных прикосновений и постоянно облизывает пухлые губы, которые сохнут с бешенной скоростью. Чан прикусывает тело Чонина в разных местах и изредка омега отзывается на это довольно громкими стонами и тело его покрывается мурашками, по нему проходит дрожь удовольствия, а дыхание сбивается. Чонин прижимает старшего ближе к себе, жмурит лисьи глазки и выдыхает нервно изредка. Его тело вновь покрывается мурашками, когда острые клыки оставляют укусы на ключицах, а с губ срывается громкий, протяжный стон. О, Боже, как же приятно. Чан взгляда от Чонина оторвать не может, сканирует каждое вздрагивание, ловит каждый вздох и стон, ласкающий слух, и улыбается. Голос Чонина словно музыка – такой же приятный. И Чан готов слушать его часами. Альфа негромко урчит, когда в ответ на поцелуй получает стон. Он впивается в чужие губы, языком раздвигает их, получая больше власти и пространства, и начинает вылизывать рот омеги изнутри. Их слюна смешивается, когда Чонин активно отвечает и порывается перенять инициативу, стекает по подбородкам и капает, оставляя прохладные капли, которые тут же холодят разогревшуюся кожу. Чан отрывается от зацелованных и опухших губ, поцелуями снова проходится по груди и животу ниже, пока не доходит до кромки домашних шорт. Он поднимает голову, одними глазами спрашивает разрешения и, получив его, избавляет Чонина от шорт и нижнего белья, оно явно им ни к чему. Взгляд приковывает небольшой аккуратный член, который гордо стоит, демонстрируя красную головку, и дёргается от лёгкого дуновения ветра. Из слегка раскрывшегося сфинктера омеги тонкими ниточками вытекает природная смазка, которая немного пачкает покрывало на кровати, но кого это волнует. Чана сейчас больше волнует зажавшийся и смущённый Чонин, который смотрит куда-то в сторону и изредка дёргает ногами, грозясь свести их. О, Боже, чем они занимаются вообще? — Йен-и, посмотри на меня, пожалуйста, — шепчет альфа и гладит внутреннюю сторону бёдер парня, надеясь таким способом успокоить его. Чонин же обещал говорить, если что-то не так будет. Но, наверное, он просто очень смущён, не более. Ян поворачивает голову, даже приподнимается немного на локтях и смотрит прямо в чужие глаза, в которых нет похоти, лишь нежность и любовь. — Не забывай, что ты в любой момент можешь мне сказать, и мы прекратим — Чан говорит шёпотом, но уверенно и достаточно громко, чтобы омега услышал его и принял слова к сведению. В ответ на них Чонин улыбается и кивает, не в силах выдавить из себя хоть слово – слишком его разнежило. Чан с лёгкой полуулыбкой продолжает: прижимается губами к внутренней стороне бедра, выцеловывает его, кусает и оставляет засосы. Чонин наблюдает за ним, чувствуя как смущение понемногу отступает, но тут же возвращается, стоит их взглядам пересечься. Ну что такое, Ян Чонин. Не веди себя как школьник. У Чонина перехватывает дыхание, когда Чан приподнимает его ногу, закидывая на своё плечо, и от бедра ведёт дорожку поцелуев к ступне и обратно. То же самое он проделывает со второй ногой, не забыв про излюбленные засосы и укусы. А мозг Чонина уже плывёт. Чан настолько нежен с ним, словно он, Чонин, хрустальная статуэтка, которая может разбиться от одного неосторожного движения, и это всё заставляет омегу рассыпаться на осколки. Неосознанно, хотя больше от неожиданности, Чонин задерживает дыхание, когда чужие пальцы мимолётно касаются колечка мышц, оглаживают его, но не более. Чан осторожничает, хотя он не в первый раз занимается сексом. У него было и с девушками и с парнями, поэтому опыт у него имеется. Но сейчас перед ним Чонин, которого нужно оберегать и которому ни в коем случае нельзя делать больно. Чан собирает смазку, которая продолжает капать из сфинктера омеги, и, получив разрешение на последующие действия, осторожно толкается пальцем внутрь, входя на одну фалангу. Чонин выглядит совершенно спокойным, позволяет ему руководить процессом и лишь сжимает пальцами одеяло: боится боли. Хотя не боли, а скорее неприятных ощущений. Больно ему не будет, это точно. Биологию в школе он хорошо учил и знает всё о строении омег, да и альф тоже. Но неприятные ощущения никто не отменял, например, как сейчас, когда Чан погружает в него второй палец, растягивает стеночки. Не больно, но малоприятно. — Is everything okay, Jeongin? — о, Боже, этот английский. Голос Чана сводит с ума, но омега кивает в ответ и громко выдыхает, когда уже три пальца оказывают давление на гладкие стеночки и, кажется, один из них касается комочка нервов внутри. Иначе не объяснить того, почему Чонина подкинуло на кровати, а тело его выгнулась дугой. Громкий стон срывается с его губ, тело покрывается мурашками. На губах альфы растягивается довольная улыбка и он убирает руку, негромко вздыхает, чувствуя, как смазка стекает по ней. Под удивлённым, смущенным и явно не одобряющим взглядом он слизывает субстанцию с пальцев и ладони, облизывает губы с жадным наслаждением и снова прижимается к чужому бедру. Собственное возбуждение импульсами бьёт в голову, хочется почувствовать жар гладких стеночек, то как они будут сжимать его член внутри. Хочется доставить Чонину неистовое удовольствие и наслаждение. — Хëн… ты же не станешь изводить меня своей медлительностью и осторожностью… Это всё ни к чему — вздыхает Чонин и улыбается, слегка расставив ноги пошире. Ну сколько можно… Чан шепчет что-то о том, что боится сделать больно и отходит от кровати, лишая парня теплых касаний. Омега негромко вздыхает, дёргается от окатившего его холода и жмурит глазки, ожидая. Жгучее желание скручивается внизу живота тугим узлом, сердце заходится в быстром беге, делает больно. Чан возвращается к кровати, снова опускается перед парнем на колени, принимается целовать впалый животик и ниже. В голове поселяется мысль о том, как было бы здорово подселить Чонину в животик ребёнка, но она тут же испаряется. Какой ребёнок? Руки Чана по локоть в крови, он никогда не отмоется и не факт вообще, что уйдёт из организации. Если не уйдёт придётся бросить Чонина, но не этого он хочет. Далеко не этого. Альфа натягивает презерватив под пристальным взглядом омеги, в действительности чуть ли не падает в обморок от прекрасного зрелища, когда тот чисто по-блядски ненасытно облизывает свои пухлые губы, откидывает голову назад, открывая и без того истерзанную шею, и вздыхает. Перед Чаном точно человек, а не демон из преисподней? Чан рычит, довольно резко хватает Чонина за бедра и подтягивает к себе. Он склоняется над слегка испугавшимся парнем и целует его, чтобы отвлечь от малоприятных ощущений, параллельно проникая внутрь разгоряченного тела. Протяжный стон пробивается сквозь поцелуй. Чонин крепко сжимает чужую шею руками, жмурит глаза, но лицо не кривит из-за боли или чего-то похожего. Он лишь снова протяжно стонет, когда чувствует максимальную заполненность и то, как крупная головка члена трётся о простату, посылая импульсы возбуждения по всему телу. Желание почувствовать движения чужой плоти внутри превышает все дозволенные нормы, а потому омега толкается бёдрами чуть вперёд, давая понять, что не стоит так долго ждать-выжидать. Чан же в ответ на его это действие рычит, скалится, сильно сжимает бедра пальцами чуть ли не до синяков, и наконец-то начинает двигать бёдрами, делая неспешные толчки. Настолько медленные, приятные, от которых удовольствие растекается по телу жгучей лавой. Томные вздохи срываются с уст Чонина, глаза он прикрывает и цепляется пальцами за одеяло, губы закусывает и безостановочно мычит, наслаждаясь. Чан от него не отстаёт, руки на бёдрах сжимает, голову откидывает назад и постанывает тихо, иногда рычит. Движения становятся резче, быстрее, стоны громче, шлепки тел отбиваются от стен комнаты. Ароматы смешиваются, создавая один единый, приятный. Чонин пальцы на ногах поджимает от удовольствия, глаза жмурит и слегка улыбается. Он громко выстанывает имя альфы, когда тот неумолимо сильно долбится в простату, подгоняя скорый оргазм и заставляя капельки слëз собираться в уголках глаз. — Ах.. хëн.. — стонет Чонин и выгибается в спине, рефлекторно сжимает стенки сфинктера и лишь скулит, когда его оргазм нагло обрывают. Наваждение уходит вместе с возбуждением, но ненадолго, ведь парня переворачивают на живот осторожно, ставят в коленно-локтевую, а тело снова заполняют чем-то большим и горячим. Омега удовлетворённо урчит, двигает бёдрами навстречу альфе и выгибается в спине, желая ощутить, как головка чужого члена снова и снова будет биться о простату и подгонять оргазм. Чонин чувствует, как чужой член только увеличивается в размерах, напоминая о том, что горячая сперма вот-вот хлынет в презерватив. Чан утробно рычит, толкается беспорядочно и довольно резко. Он склоняется над Чонином и беспорядочно кусает его, оставляет метки и поцелуи, от которых омега только сильнее вздрагивает и стонет громче, практически срывается на крик. Пара глубоких, резких толчков и омега пачкает покрывало капельками своей спермы, громко выстанывая имя альфы и сжимаясь вокруг его члена, подгоняя оргазм, который накрывает его сразу же после нескольких толчков. Чан с громким удовлетворённым рычанием изливается в презерватив, сжимая пальцами молочную кожу бёдер омеги. Тот негромко скулит от такого давления на нежную кожу, вздыхает, когда альфа осторожно покидает его влажное колечко мышц, и укладывается на кровать. Чан ещё недолго переводит дыхание, прислушивается к ощущениям. На дне лёгких всё ещё ощущается аромат жасмина, это приятно. Чан готов дышать им вместо воздуха. И пока что так и есть. Утром и ночью он вдыхает исключительно аромат Чонина, а днём, увы, не получается это, ведь они оба разбегаются по делам. Чан, выкинув использованный презерватив, кидает его в мусорку под столом и возвращается к Чонину, который жмурит глаза и улыбается, выглядит довольным. — Всё хорошо, Йен-и? Я не был слишком напористым? — Чан целует парня в плечо, спускается к шее, выцеловывает оставленные им же метки и убирает взмокшие пряди волос от лица омеги. В ответ на вопрос Чонин недолго молчит и вздыхает. Он переворачивается лицом к старшему и обнимает его за шею, крепко сжимает и гладит по голове, целует в лоб и шепчет: — Всё в порядке хён, всё хорошо. Ты был довольно нежен и аккуратен. Я… действительно успокоился.. Альфа улыбается слегка, гладит мягкие, но слипшиеся от пота волосы и вздыхает, целует милое личико парня, довольствуется мягкой улыбкой и обнимает его крепко. Но долго лежать вот так нельзя, нужно помыться. Они потные, грязные. Нужно смыть с тел всё это безобразие и уже спокойно лечь спать. Поэтому Чан поднимается, поднимает Чонина и на руках выносит его из спальни. Омега ластится к нему словно котёнок, целует в подбородок, щеки и губы. Руками водит по лицу, слегка улыбается, когда под пальцами отчётливо ощущается лёгкая щетина. Чан держит крепко, в его объятиях хочется остаться навсегда, раствориться. Чонин вдыхает мягкий, приятный аромат лимона, прикрывает глаза, уткнувшись в шею и урчит. Урчит словно котёнок и определённо точно не хочет лишаться этого, когда дверь в ванную комнату закрывается, а чужие руки осторожно ставят его в душевую кабинку. — Твой аромат такой приятный, хëн, — мурчит омега и улыбается слегка. Он вздыхает, когда его горячо целуют в шею и негромко стонет, чувствуя обжигающие поцелуи на только-только расцветающих красными бутонами засосах и укусах. С губ его срывается негромкий смешок и мычание, когда чужое дыхание щекочет нежную кожу под ухом. — Хëн, я же никуда не денусь. Не нужно так много меток оставлять.. — вздыхает Ян и осторожно отстраняет недовольно рычащего альфу от себя, гладит его по волосам и ненадолго прижимается к губам. — Давай помоемся и переместимся в спальню.. — Чонин смотрит прямо в глаза и чувствует, что тонет в них. Глаза Чана такие прекрасные, добрые. Их карий цвет завораживает, затягивает в бездну, в пучину. А Чонин и не против. Ему нравится. Омега довольно урчит, когда его тело натирают мочалкой с приятным кокосовым ароматом геля для душа, но и шипит, когда метки альфы неприятно пощипывают. Чан же спешно смывает пену с тела парня и целует саднящие участки его кожи, залечивая. После он всё же домывает Чонина, на последок целует его в лоб и отправляет в спальню, чтобы он тут не мëрз не стоял. Чонин со вздохом проходит в спальню, чуть ëжится от прохладного воздуха и без промедления достаёт себе одежду, переодевается и забирается в кровать, готовый хоть сейчас уснуть, но время ещё раннее. Для него уж точно. Кинув взгляд на часы, Чонин кривит губы в подобии улыбки и качает головой. Кажется, он действительно расслабился и готов уснуть прямо сейчас, но сна, как оказалось, ни в одном глазу совершенно. Омега ерошитсвои влажные тёмные волосы и покидает спальню, направляется на кухню. Нет, он не хочет есть. Хочет выпить чаю, наверное. Хотя на самом деле он не знает, чего хочет. Может действительно просто лечь спать? Чонин проходит к столешнице, оглядывает чайник и всё остальное. Он нажимает кнопку, чтобы вскипятить воду, ставит пару кружек на стол, в одну из них кидает пакетик чёрного чая, хотя есть и зелёный, но его омега не особо любит, и сахар, а в другую кладет ложку кофе и сахар. Он не знает, может быть так было всегда, но в последнее время Чан пьёт слишком много кофе. Слишком много кофе. И по ночам он не особо спит, больше времени за ноутбуком проводит. Это немного расстраивает. Чонин наливает в кружки кипяток, перемешивает их содержимое и разбавляет себе водой, чтобы не было так горячо. Со вздохом он садится за стол, одной рукой обхватывает кружку с напитком, а другой гладит шею, на которой засосы всё ещё саднят немного. Тёплые объятия заставляют улыбаться. Омега слегка запрокидывает голову, но лишь для того, чтобы поцеловать чужой подбородок. — Хëн, я тебе кофе налил. Может посмотрим дораму? — вздыхает он и улыбается уголками губ. Чан гладит его по плечу, целует в макушку и даёт положительный ответ. Они идут в комнату, где включают дораму на ноутбуке, Чонин удобно располагает голову на чужом плече, где в последствии уснёт и будет смотреть прекрасные сны.