Хот-Спрингс

      Энтони мучается: идти сейчас или дождаться утра, дать мыслям обрести ясный строй, а не метаться от одного к другому, как он привык. Какое к чёрту утро? Он или получит ответы сейчас, или никогда.        Он застаёт Алекса закрывающим дверь номера. Энтони плохо видно его лицо из-за угла, но он не колеблется. Это не тот Алекс, что пару часов назад был измождён и выглядел так, будто про сон читал лишь в газетах, и то по касательной. Он как гончая, которая вот-вот бросится вслед за кроликом, всё тело сведено напряжением. Энтони бесшумно следует за ним, спускается по лестнице, отставая на пролёт, и выжидает минуту на парковке, чтобы его не выдал гул мотора. Алекс выезжает на Централ-авеню, и в этот момент Энтони искренне рад, что Хот-Спрингс, как и любой курорт, живёт даже ночью. Он лавирует между машин, не теряя из виду чёрный фаэтон.       Фары нарочно не включает. В какой-то момент он даже чувствует себя детективом, преследующим преступника, тем самым, что будет долго курить в плаще, делясь мудростями с зелёным помощником. Так он почти доезжает до пересечения авеню и Спринг-стрит, практически там же, где он недавно высадил отца Пола. Парни в форме тормозят его. Энтони прижимается к обочине, провожая глазами чёрный фаэтон, который скрывается за поворотом и пропадает из виду.       — Добрый вечер, сэр.       — Добрый, офицер, — Энтони натягивает доброжелательную улыбку, хотя внутри бурлит раздражение. Они всё испортили.       — У вас фары не горят.       У Энтони истерически дёргается глаз. Он на пределе. Конечно, не горят, идиот. Ты что, не видишь, я преследую любовника, который вытащил меня с того света и лишь на моей памяти замочил около пяти человек? Энтони включает фары, офицер желает ему приятного пути и уходит. Что делать теперь? Всё внутри него сопротивляется идее вернуться в отель и спокойно ждать. Мучительное ощущение беспомощности и ярость охватывают его — словно всё, что происходило, вот-вот ускользнёт и затеряется во тьме. Он принимает решение резко, не задумываясь: выезжает обратно на дорогу и сворачивает на Спринг-стрит. Даже если он не встретит Алекса, который повернул туда же, хотя бы попробует ещё раз поговорить с пастором.       Он останавливается на углу дома перед церковью и, какова ирония, видит, как отец Пол садится в ту самую машину, которую, как Энтони думал, он безвозвратно упустил. “Какого чёрта?” Вопрос риторический. Он прекрасно знает, какой именно чёрт там замешан. Фаэтон трогается, и Энтони, снова чуть выждав, едет следом, надеясь, что в этот раз его не остановят за выключенные фары.       Энтони держится чуть поодаль, следя за черным фаэтоном Алекса, как Алиса, бегущая за белым кроликом, но наверняка знающая, что вместо норы, которая отправит её в Страну Чудес, он скорее свалится в заросший колодец, полный грязной воды. В голове пульсирует одна навязчивая мысль: "Я, cazzo, узнаю. Всё узнаю". Разве что Энтони не уверен, что готов получить какие-то ответы кроме тех, что успел придумать себе заранее.       Фаэтон выезжает за город и сворачивает на грунтовую дорогу, ведущую к лесу. Проблески света скользят между деревьями, озаряя только узкий, скользкий участок пути. Энтони понимает, любой неверный шаг — и он потеряет их из виду. Руки сжимают руль так крепко, что белеют костяшки. Ему хочется верить, что он контролирует ситуацию, но в глубине души знает: контроль — это лишь иллюзия. Он ничего не контролирует в этой жизни и не контролировал никогда.