Спасение в утопающем

      Пол тёмно-зелёного коридора скрипел под ногами, оповещая о присутствии посетителя. Администратор остановилась и, постучав в дверь со стеклянной вставкой, неожиданно убежала.       — Зайдите.       Минхо открыл от себя дверь и по привычке слегка поклонился.       Интерьер в стиле кунштов придавал месту старинный вид, подкрепленный ароматом дорогой древесной породы. Стены кабинета уходили к окну, выделяя силуэт за большим столом.       — Я не кусаюсь, проходи, — тёмная фигура чуть подняла голову и встала.       Доктор прошёл ближе, сделав всего пару шагов, посадив Минхо на эмоциональные горки: от тревожности к замешательству. Перед ним в роли психиатра предстал его хороший друг и коллега — Хан Джисон. Старомодный костюм грязно-коричневого цвета, небрежно зачёсанные волосы и перстень на указательном пальце.       — Что за… Почему…? — вырвалось у Минхо, когда он увидел друга. — Это какой-то новый прикол? Что ты здесь делаешь?       Доктор Хан вскинул брови и достал блокнот из кармана пиджака.       — Кого же ты ожидал увидеть? — что-то быстро записав, он слишком радостно улыбнулся. — Дорогой мой сумасшедший.       Минхо отступил назад, врезавшись в дверь затылком. Хан быстро сделал шаг к пациенту, чтобы подвести и усадить того в кресло.       — Не нервничай, — он сел на противоположное кресло, не касаясь спинки, и убрал блокнот. — Давно у тебя перепады давления?       Минхо неодобрительно посмотрел на доктора и отвернулся, не выдерживая вида старого приятеля в новых обстоятельствах.

«Этого мне ещё не хватало. Почему всё только усложняется? Конечно, это не самое худшее, можно ужиться, смириться, в отличие от замужества с Чаном, но я так не хочу. Хочу, чтобы всё стало так, как было…»

      — Почему ты стал моим врачом? — претенциозно спросил Минхо, смотря в стену. В рамочках висели благодарственные письма, сертификаты и пара дипломов. Под рамками стояло большое пальмовое растение, царапающее листьями бок кресла.       — Почему? Хм, ты об этом раньше не спрашивал, — Хан выпрямился, опираясь телом на подлокотник. — Коллега посоветовал мне взяться за твоё дело, потому что оно перекликалось с темой моей научной работы. Углубившись в анализ, я понял, что у тебя более интересный случай шизоаффективного психоза, а дальше… Ты и сам знаешь.       Неспешный голос Джисона действовал на Минхо успокаивающе. Пациент взглянул на доктора и, тяжело вздохнув, расслабился, позволив себе провалиться в глубокую спинку кресла. Теперь он не видел ничего, кроме сидящего напротив человека.       — Хорошая вышла работа? — ему было не интересно.       — Да, но куда важнее, что я могу тебе помочь. А теперь не отвлекайся.       Доктор стукнул колпачком ручки о лист, призывая к вниманию.       — Когда Бан вернулся домой, ты начал разговаривать о людях в доме и о домашних животных, которых у вас нет. Амнезия, паранойя, вспышки гнева и, — Джисон придвинулся и без стеснения задрал рукав его толстовки, — нанесение себе повреждений.       Они уставились на подсушенный порез и одновременно взглянули друг на друга.       — Ничего не хочешь добавить?       Минхо давно не видел Джисона настолько рассудительным и строгим: манера речи, взгляд, поза. Будто родитель, вернувшийся со школьного собрания, что молча заглянул в комнату и, постояв на пороге с минуту, ушёл вглубь квартиры, оставив на тебе взгляд холодного разочарования.       — Я просто хотел проснуться, — правда упала с языка вместе с воспоминаниями о разговоре с Кристофером. Его слова неприятно кольнули в руке.       — А где бы ты хотел проснуться? — Доктор Хан пролистал пару страниц и сделал пометку. — Как ты ощущаешь, что спишь?       — Я не знаю, — не в силах объяснить произошедшее, парень закрыл лицо руками и зажмурился. — Я ничего не знаю. Я хочу домой.       — Ты чувствуешь себя чужим?       — Слушайте, — Минхо перебил его и, вскинув руки, ударил по подлокотникам. — Доктор Хан, я не знаю, что вам рассказывать, потому что вы тоже часть проблемы. Большой и больной проблемы, с которой я не знаю, что делать.       Доктор поднял глаза от записей и пронзительно всмотрелся в лицо, омрачённое мыслями.       — Значит, проблема в окружающих?       — Мне здесь не место. Я чужой. А выбраться отсюда я не могу, потому что даже не знаю, как сюда попал. И вы двое, — Минхо указал на Хана и окно, — делаете всё ещё хуже, потому что создаётся впечатление, что это я сумасшедший, а не мир вокруг.       — Понятно, — собеседник смиренно улыбнулся. — Следуя твоим словам, обстановка вокруг — это не то, к чему ты привык. Что же изменилось?

«Всё опять повторяется. Если я скажу, что айдол, он отреагирует как Кристофер. Они ведь оба часть группы. Такое ощущение, что этот мир надо мной издевается»

      — Я был холост, не ходил к психиатру. У меня нет никакой аллергии на животных. И мы были знакомы, но в других обстоятельствах. Как и с Кристофером.       — Хорошо, — согласился доктор, но собственная мысль отвлекла его от очередной заметки. — Ты не думал, что это связано с выбором?        — Выбором чего? Я не понимаю. Мне нечего выбирать.        — На самом деле есть, — Хан настойчиво старался донести до пациента смысл слов, только в ответ на него смотрели подфонарные оленьи глазки.        — На тебя давит долг. Но ты должен думать прежде всего о себе, а не о других. Выбрать то, что сделает тебя счастливым. Перестать скрывать свои желания и потребности.       С видимым замешательством Минхо утыкался взглядом в разные предметы в комнате, в конце концов уставившись на доктора. Строгий взгляд и уверенная поза растворились в неловкой скованности, Джисон уставился в пол, сжав пальцы в замок.       — Корень твоей тревожности в том, что ты не находишь покоя в браке, — пояснил он и выпрямился, поджав губы. — Человек меняет свои предпочтения сотни раз за жизнь и постоянно вынужден выбирать то, что, по его мнению, будет лучшим вариантом. Тогда, возможно, это был лучший вариант, но всё меняется, не так ли?       Пронзительный взгляд воткнулся в Минхо, словно игла. От него ждали ответа, а вместо него к пациенту начал подкрадываться подтекст престранной беседы.       — Я не понимаю, к чему вы это говорите, доктор, — решив удостовериться в догадке, Ли нетерпеливо скрестил ноги в ожидании.       Джисон изнывающе улыбнулся и уронил голову к полу:       — Да, знаю, я звучу совсем эгоистично. Прости, но мы так давно не виделись, и я совсем не могу не думать о тебе.       — Не стоит думать о работе вне работы.       Чего бы не хотел добиться Минхо, высказывая эту идею, — у него не вышло.        — До чего же ты любишь меня мучить. Ты игнорировал меня три недели, чтобы я в итоге получил звонок от твоего мужа? — Хан напрягся и сжал челюсть. — Последнее, что я хочу, — это получать напоминание о том, что я третий лишний.

«Чего? Мы что, любовники? Я и Джисон? Точнее не я, и это не Джисон. Не тот, кого я знаю, но почему этот Бан Минхо такой засранец? Он не только психованный, но ещё и мужу изменяет с психиатром. Куда меня занесло? Как из этого выкручиваться?»

      — Я этого не хотел, — обращение к самому себе или извинение, в любом случае вышло ужасно.       Доктор Хан грузно вздохнул и встал с кресла, чтобы подойти к окну. Минхо поднялся вслед за ним и инстинктивно потянул за край манжета, напоминая о себе. Встретившись с встревоженным и расстроенным взглядом, Минхо забыл, что хотел сказать.

«Не хочу видеть Джисона таким, это больно»

      Пальцы коснулись ладони и взялись за указательный, коснувшись холодного кольца. Минхо дурашливо толкнул его плечо своим и чуть сдвинул с места у окна. Доктор поднял глаза, задержался на их с Минхо отражении в окне, и, переведя взгляд за стекло, увидел парковку и зелёные кроны деревьев: ветер еле проползал меж листьев, заставляя воздух наполнится солнечным привкусом.       — Тебе стоит поменять врача.       — Да нет, я хочу, чтобы это был ты, — как можно спокойнее, не вдумываясь в смысл, ответил пациент.       Хан свободной рукой скользнул по талии и спине Минхо, разворачивая его на себя. Растерянное лицо оказалось притянуто ближе и затянуто в секундный поцелуй. Чужое дыхание осталось на губах Минхо, а тёплые карие глаза Джисона заискивающе ожидали продолжения. Минхо отшатнулся, выставив между ними руку и глотая ртом воздух, пытался найти ответы на вопрос, который ещё не прозвучал.

«Что только что произошло?»

      Надоедливое, в некоторой степени забавное подобие флирта, царившее до этого в общении, вдруг перестало таким считаться. Стыд и ужас обрушились на голову, словно крыша горящего дома. Ещё пару дней назад Минхо бы шутливо отмахнулся от вытянутых в трубочку губ друга, а теперь невинный жест оказался ловушкой. Он закрыл голову руками и, зажмурившись, резко сел под окно.       — Зайчик, всё в порядке? — Хан милостиво провёл по спине и сел на корточки рядом.       Минхо издавал воющие звуки, подбирая слова себе в успокоение.       — Мне не хорошо, — прошептал он и, сжав виски пальцами, повторил: — Совсем не хорошо.       Джисон подошёл к кулеру с водой и наполнил стаканчик наполовину, но когда обернулся, Минхо уже стоял, уткнувшись лбом в стену.       Воду не принял, отказался вернуться на место, а когда повернулся — на лбу остался след от стены.       — Ты сильно покраснел, — доктор Хан приблизился осмотреть пациента и коснулся подушечками пальцев сначала лба, затем ямочки щеки. — Внезапная эритема? Или аллергическая реакция? Голова не кружится?       Минхо двигал глазами вслед аккуратным движениям доктора.       — Как-то мы затянули, — Джисон взглянул на настенные часы. — Сеанс скоро закончится.       Он выпрямился и вмиг взгляд его стал серьёзным. Сев за свой стол, он слился с пространством профессионального врача и, уверенно оторвав с бланка лист, начал его заполнять.       — Я отправил Кристоферу расписание сеансов на неделю, — предупредил Хан и макнул перстень в баночку со штемпельной краской. — Возьми уже в привычку читать мои сообщения или хотя бы пользоваться телефоном.       Минхо опустошил стаканчик и вернулся к креслу. Вкус дистиллированной воды был для него слегка горьковатым, но так он отвлёкся и снизил температуру.        — У меня нет к нему доступа. Я забыл пароль.        — Многое объясняет, — Хан понимающе закивал и положил на край стола выписанный рецепт с печатью. — Я выписал всё те же витамины и успокоительное. Крису скажи, чтобы тоже их пил.       В ящике зазвонил стандартный рингтон, Хан отодвинулся, чтобы взглянуть на экран и слегка раздражённо принял вызов.       — Да, мистер Бан? — он взглянул на Минхо, севшего в кресло. — Ещё десять минут и мы закончим… Я не имею права об этом говорить, вы же знаете… Нет, ничего нового… До свидания.       — Твой муж уже приехал, — Хан развернулся и высмотрел знакомую машину на парковке у здания. — Ему не помешала бы лекция о гиперопеке.       — Он не такой, — почему-то Минхо заступился. — Он просто сильно переживает.       Джисон недовольно поджал губы и вздохнул:       — Конечно.       — Мы увидимся на этой неделе? Помимо работы, — он покинул место и, опираясь на руку, встал у грани стола.

«Я не хочу, но если я так скажу, то расстрою его. Я хочу встретиться с Джисоном, а не с доктором Ханом. То, что произошло не должно повториться, я не стану потакать ни его желаниям, ни желаниям изменника, чего бы он не хотел»

      — Да. Встретимся, — Минхо кивнул и встал. — Если мы закончили, я хочу уйти.       Хан воспрянул и в секунду погас, протягивая рецепт.       — Можешь идти. Я не буду тебя задерживать.       Спокойно выйдя из кабинета, Минхо начал ускорять шаг, пока не вылетел из дверей клиники на парковку, где его ждал Кристофер. Увидев его, Минхо на мгновение забылся и кинулся к нему, схватив ожидающего парня за плечи.       — Я так рад тебя видеть! — вырвалось с испуганно-радостной улыбки. — Хочу уехать отсюда!       — Что-то случилось? — Крис обеспокоенно осмотрел и поправил его капюшон. — Ты выглядишь взволнованным.        — Нет, всё нормально. Я просто хочу домой.       — Не поедем в «Йотон»?       Минхо отрицательно замотал головой:       — Не сегодня.       Кристофер мягко улыбнулся ему, и они пошли к автомобилю.

***

      Доктор Хан стоял около окна, провожая ненавистную ему пару в дорогу. В груди тяжело заныло и он задёрнул штору, оставшись в полумраке кабинета, варясь в мыслительной каше после сеанса.       Сложно свыкнуться с собственной незначительностью и с тем немногим местом, что он занимал в жизни возлюбленного. Тепло, дни и ночи, полные обещаний и надежды, всегда разбивались о переменчивый лёд безразличия. Он застрял в туннеле этих горок и не мог сказать, что сулило свет в конце: одинокую пропасть или возвышенную радость, что дарила игривая улыбка его Минхо.