Калейдоскоп

— А что это за звуки, вон там? — спросила Алиса, кивнув на весьма укромные заросли какой-то симпатичной растительности на краю сада.

— А это чудеса, – равнодушно пояснил Чеширский Кот.

— И.. И что же они там делают? — поинтересовалась девочка, неминуемо краснея.

— Как и положено, — Кот зевнул. — Случаются…

Льюис Кэрролл

«Алиса в стране чудес»

      Поздно вечером следующего дня от Аркадия прилетело приглашение в общий чат. Куратор сообщил, что Полина утверждена санкцией Коперника и Кналлена на позицию официального фотографа «Искры». Увидев расписание съёмок, распланированное на полгода вперёд, часть которых предполагалась заграницей, и, мысленно присвистнув от планируемой нагрузки, она погрузилась во внимательное чтение инструкций Аркадия.       Оказалось, что необходимо предоставить юр. отделу загранпаспорт для оформления долгосрочных виз, добавить в контакты Пелагею и Алексея Ортона, оказавшегося начальником Службы Безопасности «Искры», с которыми необходимо было согласовывать все нюансы и изменения сценариев съёмок, а также сообщать о любой увиденной подозрительной активности. Требовалось приехать в юридический отдел «Искры», подписать какие-то документы, получить пропуска и кучу сопроводительной документации по съёмкам. Дополнительно оказалось, что перед каждым запланированным событием группа проводит планёрки, обсуждая ход мероприятия и порядок работы каждого.       Бонусом всей этой свистопляски внезапно оказалась значительно более высокая оплата позиции штатного фотографа и куча дополнительных плюшек.       Разрываясь между двумя офисами, съёмками от неожиданно всплывших старых клиентов, ретушью фотосессий «Звезды» и попытками иногда спать, Полина почти не заметила оставшееся время до Дня Рождения Алины. Из всей этой суеты выделялся только внезапный разговор с Пелагеей, состоявшийся во время приезда в «Искру».

***

      – Полина, я хочу, чтобы вы понимали, что всё, что происходит внутри «Искры» и связано с ней, конфиденциально. Мы работаем, в том числе, с проектами, подпадающими под гостайну, а потому разглашение любых сведений может быть наказано по закону. Правила, связанные с работой у нас придуманы не просто так. Технику, с которой вы выходите в Интернет, передайте временно в наш отдел IT-безопасности. Вам установят специальный файрволл и зашьют пароли доступа к вайфаю при нахождении на территории «Искры».       – Я понимаю специфику работы. Меня уже связывает соглашение о неразглашении со «Звездой Востока».       – С «Искрой» у вас будет отдельное соглашение, вот оно, читайте. При работе с нашими файлами вам придётся соблюдать особые меры предосторожности и правила. Все файлы без редактуры с репортажных съёмок и пленэров вы грузите в облако к безопасниками. Без отбора и ретуши, они нужны им для отслеживания возможных угроз. Если нет возможности пользоваться защищёнными каналами связи – пользуетесь этим модемом, – Пелагея протянула коробку со «свистком» мобильного интернета. – Авторизация автоматическая. Я надеюсь, вам не надо объяснять, что не стоит обсуждать всё происходящее в «Искре» с друзьями и коллегами с нашими проектами не связанными? Публикация снимков где-либо для портфолио тоже запрещена, однако, я составлю для вас рекомендательное письмо для ваших потенциальных клиентов. Я рассказываю банальные вещи, но о любых подозрительных или необычных вещах на съёмках или в жизни, вы можете и должны сообщать ребятам Алексея. Не важно, упал ли случайно кирпич рядом с вами или вы обнаружили, что дверь дома пытались взломать. Весь перечень мер безопасности здесь, – Пелагея протянула лист с текстом. – Поверьте, это не блажь, этот список основан на том, что уже происходило и что удалось предотвратить, – она укоризненно посмотрела на Полину, скептически поднявшую брови. – «Искра» для старшего персонала выстраданный капризный ребёнок и каждый из нас ставит её интересы выше своих, – пальцы говорящей сами собой на автомате легли на обручальное кольцо на левой руке, прокрутив его. – И, Полина, помните, что между вами и «Искрой» Александр, несмотря на его явный интерес, выберет «Искру». Держите это в голове. И постарайтесь не совершать роковых для себя ошибок, – холодные глаза Пелагеи странно блеснули за стёклами очков, – вас ждут в IT. Увидимся на съёмках в следующий четверг.       «Я подумаю об этом позже», – в очередной раз пронеслось в голове у Полины, эта фраза всё больше походила на девиз по жизни. Анализировать странные сигналы, посылаемые Кналленом, не хотелось. Слишком стремительно развивались события, слишком много происходило вокруг, чтобы думать на тему туманных намёков Пелагеи. Слишком сильно весна будоражила кровь, обещая что-то новое и интересное.

***

      День Рождения Алины наступил как-то неожиданно и начался с рассылки-напоминалки, разбудившей с утра невыспавшуюся, засидевшуюся за ретушью почти до рассвета, Полину.       Звезда Востока (Ирина Орлова): Общий сбор и тестирование «Атмосферы» в честь Дня Рождения нашей замечательной Алины начнётся в 19-00, форма одежды парадная. В честь этого события рабочий день офиса заканчивается в 16-00. Ждём всех по адресу… Вход по пропускам агентства.       В общий чат посыпались смайлики, открытки и поздравления от сотрудников, телефон верещал, не прекращая, не позволяя снова заснуть. Со стоном Полина оторвала себя от кровати, поставила греться кофе и, пока кофеварка пыталась начать готовить первую за день порцию допинга, рассматривала себя в зеркало. От постоянного недосыпа кожа стала бледнее, веснушки выделялись сильнее; синяки под глазами делали взгляд глубже; тоненькие вены на склере проступили чётче; с губ сошла последняя краска; стрижка отросла и лежала почти гнездом, явно требуя визита к парикмахеру, о котором она забыла. Почти без надежды набирая своего мастера, Полина тянула кофе, планируя день. Белое платье призывно висело на вешалке на шкафу, маня блеском страз.       Уже одетая, рассматривая себя в зеркало, Полина размышляла, не снять ли кого-нибудь в клубе. Помимо штатных сотрудников, среди приглашённых были такие же фрилансеры, как и она, что позволяло без зазрения совести провести бурную ночь и больше никогда не встретиться. Укладывая непослушную гриву чуть вьющихся волос, она никак не могла понять, что так напрягает в отражении, пока взгляд не упал на проступающие под тканью полоски от белья, портившие идеальный силуэт. Времени идти в магазин за бесшовным уже не было. Острое желание оттянуться впервые за полгода, и снять тугой комок напряжения внутри нашептали на ухо провокационное: «сними совсем». Решив отключить рациональную часть сознания, взывающую к нормам привитой матерью морали, она рассталась с лишними частями гардероба, обворожительно улыбнувшись своему отражению в зеркале, встала на высокие каблуки и, накинув лёгкое пальто, спустилась к приехавшему такси. Вечер и ночь обещали стать бурными.       «Атмосфера» располагалась в пентхаусе на крыше недавно построенного небоскрёба. Клуб занимал два этажа, умело распределённых на зоны. Для желающих отдохнуть и побыть немного в тишине, на втором этаже располагалась терраса, заполненная растениями, с огромными панорамными окнами, открывающими вид на ночную Москву. Для тех, кто пришёл оттянуться наличествовали два бара, танцпол, приватная VIP-зона, несколько закрытых для посторонних кабинетов с индивидуальным обслуживанием, ресторанная зона с открытой кухней, зона-трансформер, которая легко переоборудовалась под зрительный зал для концертов. Смесь открытых пространств, хай-тека и лофта, кутежа и приватности, рассчитанной на состоятельную аудиторию.       «Звезда Востока» бодро подтягивалась на праздник. Народ разбивался на группы, обсуждая что-то, распивая цветные коктейли и поглощая закуски.       – Ивлев! – дёрнула друга за руку Полина здороваясь. – Куда ты пропал? Не звонишь, не пишешь? Ничего не случилось?       – Привет, звезда. Ты прямо вау выглядишь. Кналлена снимать собралась? Слушай, тут такое дело… короче, меня поставили куратором Огневой, и я пытаюсь не сойти с ума. А учитывая, какие съёмки ей сейчас дают, она рвёт и мечет. А от новости, что ты теперь основной фотограф по «Искре» она вообще Копернику истерику устроила. Короче, Полина, вы прекрасны этим вечером, и я предлагаю либо нажраться, либо взорвать танцпол. Вот. Либо и то, и то. А потому пойдём, возьмём по коктейлю.       – Его Величество Кналлен будет здесь? Чёрт. Но… с другой стороны – и хер-то с ним.       – Я не сомневаюсь, что эта запчасть с ним. Вон он, кстати, с Ириной, Коперником и Нотом на балконе. Ничего он так, для мужика почти пятидесяти лет, сохранился, однако.       Полина посмотрела в сторону, на которую кивнул Макс, и увидела Ирину в обществе трёх мужчин. На ней было чёрное коктейльное платье, выгодно подчёркивающее все изгибы фигуры. Собеседники нет-нет, да и бросали на неё оценивающе-голодные взгляды.       Кналлен смотрелся на её фоне брутально: синие, почти ультрамариновые в свете ламп джинсы, ремень с тяжёлой бляхой и белая рубашка, расстёгнутая на груди, с подвёрнутыми рукавами. Руки украшали широкие браслеты в неразличимым издалека рисунком. «Старшие» агентства о чем-то шутили и смеялись, распивая содержимое цветных бокалов.       – Ты сегодня выглядишь на все сто и вполне можешь поспорить за мужское внимание с Ириной, так что кончай кукситься. Пойдём, поздравим Алину и в бар, звезда.       Алина нашлась в ресторане в обществе коллег, окружённая цветами и коробочками с подарками. Атласный комбинезон с открытыми плечами выгодно облегал её неидеальную фигуру.       – Девочки, позвольте вам представить обладательницу белого-платья-которое-все-хотели-но-никто-не лез! Полина! – со смехом поприветствовала подошедших виновница торжества.       – Я уродилась глистой, завидовать нечему! Можно мне немножко сисек? С Днём Рождения, дорогая! – Полина протянула букет альтиметрий и гипсофил вместе с небольшой коробочкой, в которой покоился браслет ручной работы из бусин в форме мелких гранатов.       – Какая прелесть! – Алина открыла коробочку, примеряя новую игрушку. – Пусть завидуют, не прибедняйся! Тут некоторые, не будем показывать пальцем, пытались похудеть под это платье почти полгода, а на тебе оно, как влитое!       За спиной стилиста явно перекосило лицо Огневой. Гримаса была такой выразительной, что Макс и Полина прыснули от смеха.       – Короче, дорогая, пей, танцуй и веселись! Сегодня праздник, и путь весь мир подождёт! – Алина протянула друзьям пару ярко-синих «Бикини Мартини» в хрупких мартинках. – За нас! – она взяла свою рюмку с подноса, собравшиеся вокруг столика чокнулись, опрокидывая в себя порцию пахнущего джином и апельсином алкоголя.       Задержавшись у столика изменницы минут на двадцать и пропустив ещё по паре бокалов с лёгкими закусками, друзья уступили место другим желающим пополнить коллекцию цветов и подарков.       – Рвать танцпол, поесть или в бар?       – Перехватить что-нибудь, в бар и затем на танцпол. Я планирую оторваться этой ночью и снять кого-нибудь, не Кналлена естественно, – рассмеялась Полина, уже ощущающая на себе действие алкоголя.       – Звучит, как план. Поехали, – Макс повёл подругу, возвышавшуюся над ним на пол головы к ресторану. – Блин, фига себе ты каланча.       – Wake me up, then fuck me up! – бросила Полина бармену лет тридцати, подкидывающему шейкер с очередным коктейлем. Он понимающе улыбнулся и, заполнив бокал, поставил вариться кофе. – Сразу вторую порцию кофе можно варить. Я приду за следующим.       – Я не буду выпендриваться, мне просто пару Б-52, – кивнул приветственно Макс.       Перед девушкой появился треугольный бокал, украшенный кофейными зёрнами, принятый ей с благодарной улыбкой.       «А он ничего так», – пронеслось в слегка помутнённой алкоголем голове. Взгляд сам собой проскользил по подтянутой фигуре, задержался на вязи растительного орнамента на руках.       – «Голубую Лагуну» пожалуйста, – раздался рядом голос Огневой. Ивлева буквально на глазах перекосило.       – Допивай, погнали рвать танцпол! – Макс опрокинул в себя оба шота сразу, подхватил Полину, уже собравшуюся строить глазки бармену.       – Я вернусь за коктейлем, – только и успела бросить она.       – Буду ждать, – раздалось в ответ, – бармен проводил её оценивающим взглядом.       – Слышишь, подруга, «God is on the move», это, мать его, знак! – Макса слегка несло. – Эта ночь будет нашей!       Под бодрые аккорды песни друзья вступили в свет диско-шаров, раскрашивающих танцующую публику.       «Всё к чёрту», – билось в голове извивающейся на танцполе Полины. Партнёры в танце менялись так стремительно, что она почти не успевала обратить внимание на лица.       Огнева возникла рядом неожиданно. Её чёрное платье словно поглощало свет, практически не отражая мерцание. Олёна развратно обвивалась вокруг Полины, остальные танцующие освободили им место в центре. Два женских тела привлекали к себе всё внимание зала.       – Как же я тебя ненавижу, Эклат. Ты, сука такая, с чего-то решила, что можешь стать настоящей звездой этого места! – Олёна раскраснелась, но лишь слегка запыхалась, раззадоренная алкоголем. – С момента, как ты появилось, всё пошло по пизде. Все приличные съёмки ушли тебе! С кем ты спишь, что имеешь столько бонусов? С Коперником или с Нотом? Что они в тебе нашли? Сосёшь что ли хорошо?       – А ты не пробовала вести себя по-человечески, хамло редкое? Думаешь из-за того, что ты – звёздная дочка, тебе будут давать всё и сразу? Папочка проплатит? Ты весь офис заебала. Это надо было умудриться достать совсем всех, – Полина с трудом удерживала дыхание и двигалась в такт музыке. – Ты уже даже у терпеливого Макса сидишь в печёнках, а он с тобой месяца не работает. Рот прикрывай почаще! Просто талант.       – У тебя совета не спросила!       – Ой, да шла б ты на хер, Огнева. Не хочешь, как человек – страдай сама, – на последних аккордах песни Полина резко развернулась и с гордо поднятой головой под аплодисменты ушла с танцопола к бару.       Когда она уже садилась за стойку, заиграли первые аккорды мягкого медляка The Bangles:

Close your eyes

Закрой глаза,

Give me your hand darling

Дай мне руку, милый.

Do you feel my heart beating?

Чувствуешь ли ты, как бьется мое сердце?

Do you understand?

Ты понимаешь?

Do you feel the same?

Ты чувствуешь то же самое?

Or am I only dreaming?

Или мне это лишь снится?

Is this burning

Это так пылает

An eternal flame?

Вечное пламя?…

      – Соскучилась? – улыбаясь спросил бармен, протягивая коктейльную рюмку с ароматом кофе.       – Ммм, скорее решила сменить обстановку. Можно сразу ещё один? Сегодня ночь будет долгой и с продолжением, я надеюсь.       – Уже нашла кандидатуру на продолжение? – он ухмыльнулся чуть, подняв бровь.       – Я усиленно думаю над этим. Как знать, может быть, судьба этой ночи уже смотрит на меня?       – А как же кавалер, который привёл тебя первый раз?       – Макс? Он просто друг. Сам шутит, что его место – вечная френдзона. Он любит пониже и погрудастее.       – Много теряет, есть в высоких женщинах своя особая прелесть. С ними не надо нагибаться. Я работаю до двух ночи.       Музыка притихла, осветитель выхватил балкон, на котором стояли Коперник, Орлова и Нот. Кналлен предпочёл остаться в стороне, прячась за границей света.       – Алина! Сегодня ты – звезда вечера! Выходи в центр. Все должны тебя видеть! – раздался хорошо поставленный голос Нота.       Алина вышла на середину танцпола, стуча каблучками в наступившей тишине.              – Поднимем бокалы за оплот стиля «Звезды Востока» и мой! За ту, без чьего чуткого руководства не состоялось бы и половины наших удачных съёмок. За ту, что идёт с нами уже больше десяти лет! За Алину! – ловко подсвечиваемый, Нот танцующей походкой спускался в центр зала с букетом.       В образовавшемся полумраке Полина, внезапно почувствовавшая странную опустошённость, подхватила бокал и исчезла из зала, поднявшись на террасу, освещаемую только светом ночного города.       Воздух был наполнен ароматом чего-то цветущего, напоминавшего ирис. Проскользнув между кадками с раскидистыми растениями, она прильнула разгорячённым лбом к холодному стеклу. Внизу простиралась горящая разноцветными огнями Москва. Любуясь видом, девушка потягивала обжигающе-ледяной напиток, жалея, что не захватила с собой камеру. Без привычной тяжести она чувствовала себя почти голой. Поставив опустевшую рюмку на пол, Полина сняла туфли. Пол приятно холодил уставшие ноги, даря блаженный отдых.       Где-то на фоне послышался приглушенный голос Макса:       – Да, твою ж мать, Огнева, ты можешь отстать от меня хотя бы сегодня? Дай отдохнуть хоть в свободное время! – ответа слышно не было. – Я – твой куратор, а не исповедник… будешь дальше вести себя, как сука, никаких хороших проектов не увидишь! – следующая пауза была дольше. Женский голос что-то сосредоточенно выговаривал Максу. – Блять, похоже, это единственный способ заставить тебя заткнуться, – наступила тишина, прерванная громким звуком пощёчины и быстро удаляющимся перестуком каблуков.       Полина ухмыльнулась, догадываясь, как друг заставил замолчать несчастную Огневу.       – Попалась, – раздалось за спиной вместе с ароматами бергамота и мяты, в которые вплетался дымный виски. Дёрнувшаяся от неожиданности девушка оказалась заключена между мужских рук, прижатых к стеклу. Горячее дыхание обожгло основание шеи, заставив её резко выдохнуть и инстинктивно прогнуться, расставив ноги, занимая более устойчивую позу. Он не касался, только смотрел на неё, глаза в отражении в стекле казались чёрными. Полина практически кожей ощущала, как взгляд скользит вдоль шеи, лаская линию ключиц в вырезе платья. Дыхание упиравшееся ровно в линию роста волос отправляло вниз по позвоночнику толпы колючих мурашек.       «Он меня хочет», – стукнулось о стенки внезапно опустевшей головы. – «Он, твою мать, меня хочет!»       Происходящее отдавало какой-то сопливой мелодрамой или любовным романом. Смесь из парфюма, цветочного аромата, кофе и виски окутывала, погружала в пряное облако всё глубже и глубже. Колени слегка дрожали, заставляя переминаться с ноги на ногу.       Осознание чужого неприкрытого желания ударило под дых, заставив дыхание сорваться. Чуть покачнувшись неосознанно, Полина задела мужчину, ощутив под тонкой тканью платья прикосновение пряжки к ягодицам.       Кналлен за спиной резко выдохнул сквозь зубы, пальцы на стекле напряглись так, что проступили вены.       Где-то под рёбрами поселилось щекочущее ощущение, приятное и пугающее одновременно. Время словно растягивалось, напряжение росло по экспоненте, разум, расслабленный алкоголем, буквально отключался, выпуская на волю что-то первобытное.       Ощущение чужого желания захватывало, затягивало в себя заставляя отзываться на инстинктах.       «Прикоснись, прикоснись же, твою мать», – билось о стенки пустой черепной коробки. Кналлен сохранял между ними тонкую прослойку воздуха, обжигающе горячего воздуха, в котором, казалось, проскакивали молнии. От его явного, ничем не прикрытого желания окружающий мир словно замирал, подчиняясь ауре истинно мужской власти. Праву сильного. Время замедляло свой бег, оставляя двоих в коконе острого, сладкого, болезненного обоюдного вожделения.       Полина застыла вместе с миром. Мысли путались в голове, инстинкт требовал прижаться, поддаться, подчиниться, но мужчина чётко держал дистанцию, распаляя обоюдное напряжение.       От его дыхания волоски встали дыбом, кожа покрылась мурашками, по позвоночнику прошёл сладкий спазм.       В тот момент, когда сухие горячие губы коснулись основания шеи и, не пропуская ни одного позвонка, поднялись к линии роста волос, Полина впилась зубами в щёку почти до крови, сдерживая, сглатывая срывающийся стон, превратившийся в резкий хриплый выдох.       Дыхание коснулось уха. Тёмное отражение в стекле провело языком по завиткам раковины, задержалось на мочке, слегка прикусив, опустилось влажной полосой по шее к косточкам ключицы, затем прочертило дорожку по плечу и вернулось к основанию шеи.       Когда на загривке сжались зубы, девушка не смогла сдержать тихий стон. Всё тело горело, требуя таких желанных прикосновений, но Кналлен продолжал держать дистанцию, сохраняя прослойку воздуха между ними, подавляя своей аурой и оглушая явным, ничем не прикрытым желанием.       Но не пытаясь сблизиться.       В тянущую тишину, разрушаемую только тихими стонами и влажными звуками поцелуев, ворвались далёкие, но почти оглушающие голоса, приближающиеся стремительно и неотвратимо. Кналлен отпрянул, исчезая в полумраке, оторопевшая Полина же осталась стоять, тяжело дыша, прислоняясь к потеплевшему стеклу.