blind date

      Он немного в ахуе.              Вообще-то, он много в ахуе.              Обладатель этого голоса сегодня трахнул его, отжав поставщиков, с которыми его сотрудники общались несколько месяцев.      

🔥

      Минхо — тупой, уебанский, конченный кретин, красиво говорящий, надевающий дорогие костюмы, отлично сидящие на его фигуре, и мужчина, которого мечтают привести домой все женщины.       Джисон смотрит на него с другого края стола и не понимает, как так вышло.       Они не были друзьями и раньше, а сейчас — ненавидят друг друга, но той ненавистью, после которой обычно горячо трахаются прямо после встречи. Так бывает в книгах и фильмах, а на деле камеры стоят везде и слепых зон практически нет. Да и при каких обстоятельствах надо разойтись, чтобы…       — Моя компания твою знаешь, где вертела? — шепот в самое ухо.       Джисон дёргается и поднимает голову на объект своих же размышлений. Выдыхает и пытается глаза не закатывать.       — Минхо, мы столько времени знакомы, но ты так и не запомнил, что я всегда сверху, — обворожительно улыбается и смотрит в глаза.       — Да? А я думал, что ты дрочишь и видишь, как объезжаешь мой член, — мурлычет в самое ухо.       Ему смешно.       Он — универсал. Да, дрочил на Минхо, грешен. Да, представлял, как сам вгоняет в него член. Но ещё Джисон очень внимательный.       Минхо плавится, когда с ним обращаются, как с дешёвой проституткой. Грозный и суровый директор был бы самой мягкой игрушкой в его руках. От мыслей об этом внизу живота тянет.       Блять.       — Мы на сегодня решили все вопросы? У меня встреча в два.       Минхо отходит и открывает дверь конференц-зала.       — Конечно, господин Хан. Прошу, — и добавляет, когда Джисон проходит рядом: — пиздуй отсюда, чтобы я тебя больше не видел.       — Придурок.       Какие же они дети.

🔥

             — Джисон, ну, Джисон.       Чанбин достает его весь вечер, что они сидят в клубе, наблюдая за тем, как очередная девушка, которой на вид и двадцати одного года нет, пытается стрелять взглядом на Чана, но тот так увлечен разговором с — или просто им — Хенджином, что у нее нет и шанса.       — Чанбин, отъебись. Я не хочу ни на какое свидание, особенно вслепую. Мне, что, восемнадцать лет? — страдает Джисон.       — Тебе тридцать, друг мой, а ты ни с кем не трахаешься. Я же тебе предлагаю не отношения завести, а просто присесть на чей-то член или наоборот, что ты там любишь больше.       — Я разносторонний.       Чанбин рядом с ним делает вид, что блюёт, но Джисон знает, что тот первый бы прибежал спросить, он или его трахнули. Предатель.       У Джисона нет никаких проблем со свиданиями, одноразовым сексом и встречами, но он — трудоголик. Даже сейчас он в костюме, потому что приехал с работы, иначе ему бы голову открутили.       Он знает, что хорош. Серый андеркат в свете неона привлекает внимание, как и черный костюм-тройка с такого же цвета рубашкой. Даже галстук остался на месте, что ему не свойственно. Серебро на пальцах, часы и длинные серьги в ушах.       Весь вид кричит, что он знает себе цену.       Потому что Джисон знает.       Ему тридцать. У него свой бизнес, квартира в центре Сеула и дом за городом, несколько машин и бесконечный доступ к айс-американо, потому что без него всего вышеперечисленного бы не было.       Этот клуб — их обычное место встречи. В лучшем случае раз в пару недель они находят время на встречу, и то после работы.       Чанбин — владелец сети спортивных клубов по всей Корее, которого и в стране чаще всего нет, но он не жалуется. Его Инстаграм — мечта тревел-блогера, фуд-блогера и фитнес-блогера.       Чан — конченный трудоголик, владелец собственной музыкальной компании, именно поэтому на него пытаются вешаться все, кто только видит. Есть лишь одна загвоздка — его сердце много лет занято.       Хёнджин — известная по всему миру модель, амбассадор Versace и просто подростковая любовь Чана.       Эти двое — одна из самых красивых пар Кореи, даже не скрывающей свою ориентацию и отношения. Джисон их уважает, как минимум, за это.       — Был рад наконец-то встретиться, но мне пора домой, хотя бы завтра есть призрачный шанс выспаться, — говорит и поднимается.       — Джисон.       — Хорошо, я пойду на свидание. Но у меня есть только свободный вечер пятницы.       Джисон не видит, но уверен, что Чанбин довольно хихикает.       Злобный карлик.       Хёнджин и Чан машут и желают удачно добраться домой, не словив по дороге к выходу из клуба кого-то на ночь. Он лишь фыркает в ответ и уходит, помахав рукой.       В любимую кровать.

🔥

      Джисон злой до пизды, потому что эта работа — блядская блядь. Ли Минхо опять ему поднасрал и увел поставщиков из-под носа. Явно сидит у себя в кабинете довольный, как сука. Улыбается и хихикает.       От кровопролития их останавливает только тот факт, что сегодня день Х.       Он, наконец-то, планирует засунуть свой член кому-то в глотку. Или не только в глотку.       У него час, чтобы добраться, но перед этим неплохо было бы хотя бы галстук поправить. И причесаться. Да и подстричься нужно будет, когда время появится.       Сегодня он в ударе — тёмно-синий костюм с белой рубашкой и черным галстуком. Он бы с удовольствием Минхо на шею этот галстук завязал и затянул, сука. Любимые кольца, холодный металл которых прочувствует чья-то задница, часы и серьги-кресты.       Зарядка на телефоне вообще есть? Вдруг его ждёт маньяк, так хотя бы призрачный шанс будет, что его найдут по телефону.       Есть.       Желание идти? Никакого.       — Джисон, соберись, один вечер, трахнешь кого-то, злость выкончаешь и спать домой, — сам себе повторяет как мантру.       Вечерний Сеул — завораживающий Сеул.       Он любит ездить ночами, включая любимую музыку, наслаждаясь пустыми дорогами и отсутствием прохожих. Вокруг — неон, разъедающий глаза, но ему это нужно. На работе он видит людей, свет за окнами, экран ноутбука и документы. Даже не всегда помнит, сколько чашек кофе выпивает, потому что заботливый секретарь обновляет чашки время от времени.       Ночь — его время.       В студенческие годы он вообще на парах не появлялся, ночами писал музыку и выступал вместе с Чаном и Чанбином, и только один из них сделал это дело своей карьерой.       Сейчас ночи проходят за работой, в самолётах или просто в другом часовом поясе, где это вообще день. Ему тридцать и организм уже намекает, что такой режим — не шутка, но Джисон не сдаётся.       Компания на самом пике, а он — на пике выгорания.       Джисон ещё верит, что секс всё исправит.       В ресторане спокойная музыка и тихие голоса людей, но его ведут к дальнему столу, который не видно другим гостям. Его спутника ещё нет, но это время, которое можно уделить работе, пусть и с телефона. Он не брезгует, вообще-то.       — Неожиданная встреча, господин незнакомец. Сынмин, видимо, забыл предупредить, что моим сексом на ночь станет любимый и лучший враг, — шёпот на ухо.       Он немного в ахуе.       Вообще-то, он много в ахуе.       Обладатель этого голоса сегодня трахнул его, отжав поставщиков, с которыми его сотрудники общались несколько месяцев.       — Какого хрена? — хрипит Хан.       Минхо подходит к своему стулу и пожимает плечами перед тем, как сесть.       — Я бы хотел знать ответ на твой вопрос, но у меня его нет, — мурлычет и голову кладёт на сложенные руки, локтями в стол уперевшись. — Раз мы здесь, предлагаю на вечер забыть, что поставщики теперь мои, вкусно поесть и заняться безудержным сексом.       — Забыть, что поставщики теперь твои, говоришь? Только при одном условии, Минхо, — голову набок склоняет.       — Каком?       Джисон шепчет, а Минхо сглатывает и зависает, но соглашается.

🔥

      Он сейчас задохнётся от вида.       Его условием был секс в машине и Минхо снизу.       Охуеть.       Джисон сам своей удаче не верит.       Сиденье откинуто, ноги расставлены, а на его бёдрах — Ли Минхо.       Тот, сука самый. В одной расстёгнутой белой рубашке, с откинутой головой и сидящий на члене. Джисон одной рукой держит его за шею и перекрывает доступ кислорода, доводя до лёгкого головокружения, а второй — царапает сосок и время от времени скользит к талии, сжимая и оставляет следы от ногтей на молочной коже.       — Ты просто невозможный, Минхо, — хрипит. — Я столько раз представлял, что ты течёшь и дрочишь от мысли, как тебя имеют, берут со всей силы и оставляют синяки на теле, которые ещё неделю будут встречать тебя в зеркале ванной комнаты.       Ли стонет и сжимает член, а Джисон давится воздухом, потому что тот слишком узкий, кончить хочется больше, чем жить, но одновременно с этим — продлить момент на максимум.       Светло-серые волосы Минхо мокрые от пота и пряди падают на лицо, рот приоткрыт и из уголков течёт слюна. Пот стекает по торсу, а мышцы ног выделяются, заставляя задуматься о количестве часов, проведённых в спортзале.       Сейчас это не его злейший враг и прекрасный подонок.       Сейчас это — Минхо. Стонущий, задыхающийся и сжимающийся вокруг члена. Он выглядит правильно на коленях Джисона. Ему здесь самое место.       В салоне запах апельсинов и жасмина — любимых духов Джисона, которыми весь салон пропах, но он думает, что этот запах больше бы подошёл Ли.       Стоит запомнить эту мысль.       — Как долго ты мечтал объездить мои бёдра, сжиматься на члене и пускать слюни из-за невозможности дышать?       Минхо слабо стучит ему по бедру, прося убрать руку.       — Месяцев шесть? — хрипит и постанывает. — Ты такой ублюдок, Джисон. Носишь все эти свои облегающие костюмы тройки, подчёркивая талию, руки свои с венами на стол кладёшь, а потом улыбаешься так, будто весь мир принадлежит тебе. Засунул себе в задницу сегодняшний проёб, да?       — Нет, сладкий. Сегодня в задницу только ты мой член засунул. И, судя по тебе, с удовольствием, — довольно шепчет в ответ.       — Я не жалею, — скулит и кладёт руки на плечи Джисону, наклоняясь и шепча в самое ухо: — потому что вид стекающей капли пота по кадыку — завораживающее зрелище. Мне будет на что дрочить, если, конечно, ты не предложишь услуги своего члена ещё раз. И ещё. И ещё.       Каждое “ещё” сопровождается толчком, и Минхо откровенно воет между словами. Никто бы не подумал, что этот мудак и тиран может быть таким.       — Ты сильный, судя по тому, что ощущается под рубашкой — это горячо, то, что ты полностью одет. Смог бы ты трахнуть меня на весу у стены? Или, может быть, в душе у стены? Ты бы идеально попадал по простате каждым толчком, — откровенно скулит и оставляет поцелуи на шее, иногда покусывая.       — Блядский ты… — Джисон в шоке, но ему очень нравится. — Что ещё тебе нравится, Минхо? Секс в публичных местах? Возможность быть замеченным? Вуайеризм? Что ты любишь? Что тебя разрушает?       Тот скулит в его руках и шею окольцовывает руками, а сам старается не стонать слишком громко, потому что они, сука, на парковке. От скандала их спасают только тонированные стёкла и попытки не стонать во всё горло.       — Меня разрушаешь ты, придурок. На каждой встрече. Собранный весь такой, со своими идеальными серыми волосами. Ты вообще видел, как идеально выглядишь с ними и этой медовой кожей, когда попадает солнце? — хнычет Минхо. — Я несколько раз чуть не схватил тебя за волосы, откинув голову.       Минхо сжимается слишком сильно, и Джисон понимает, что тот скоро кончит, но это уже дело принципа — выпытать из него всё, о чём тот думал и мечтал.       — И что тебя останавливало? — мурлычет, а после стонет, потому что Ли присасывается к шее, оставляя засос. Сука. — Не помечай меня, придурок. Никакая рубашка этого не скроет.       — Я отдам тебе свою водолазку. Не рыпайся, — и присасывается ещё несколько раз и проводит кончиками пальцев по истерзанным местам. — Мне нравится, как это выглядит.       — После тебе самому понадобится водолазка, блять, Минхо, — стонет и головой о подголовник бьётся. — Держись крепко.       И толкается со всей силы, выбивая скулёж из тела над собой. Джисон кладёт ладони на чужие ягодицы и разводит в стороны, наслаждаясь криками Минхо. Вот так он с ним бы поработал.       — Откинься.       Ли откидывается и смотрит на него, но в глазах туман.       — Подрочи себе.       Тот голову в ответ склоняет и одну руку с плеча убирает, касаясь члена. Шипит, дёргается резко, но надрачивает. Джисон пищит от того, как Минхо сжимается на его члене, и кончает внутрь презерватива.       Минхо резко выпрямляется и как-то осознанно смотрит, ухмыляется и двигает рукой сильнее.       Кончая прямо на его галстук.       — Вот ты сука… — поражённо шепчет Джисон, смотря на это безобразие. — Ты, блять, знаешь, сколько он стоит?       Минхо падает на него и лбом в плечо утыкается, тихо поскуливая и восстанавливая дыхание.              — Выпишу тебе чек. Подожди до понедельника.       — Если бы ты всегда так себя вёл, у нас бы не было проблем, милый, — урчит Хан, поглаживая рукой по волосам Ли.       — Если бы ты сразу не повёл себя, как говно собачье, мы могли бы давно трахаться и сердечки в приложении ставить, помечая каждый день секса, — шипит в ответ.       Джисон смеётся.       Впервые рядом с ним по-настоящему смеётся.       — У тебя красивый смех, — уже спокойнее говорит Минхо. — Мне нравится, но ты меня за весь вечер так и не поцеловал.       — Я поцелую тебя, когда мы приедем ко мне домой, — а сам в висок целует, опровергая свои же слова. — Хочешь, даже засосу на улице, чтобы все журналисты сбежались, а мы стали сенсацией номер один в Корее?       — Придурок. Спать меня уложишь потом, одеялом накрыв?       — Утром даже вылижу, а потом и свою подготовленную задницу подставлю, — думает про себя Джисон.       — Накрою.              Минхо урчит счастливый, помогая снять грязный галстук, и сам на заднее сиденье переползает, чтобы штаны натянуть и оказаться в квартире своего любимого и лучшего врага.       Джисон в последний момент поворачивается к заднему сиденью, чтобы схватить чужую руку и оставить поцелуй на запястье.       — Пристегнись только, придурка кусок.