Что случилось с секретарём Чон?

      Тэхен застывает на месте, широко распахнув глаза от удивления и страха, потрясенный словами Юнги.       — Ты что, следил за мной?       — Конечно нет! — оскорбляется Юнги. — Я просто хотел услышать от тебя объяснение. Ты сказал, что весь вечер будешь работать с Чонгуком, но на самом деле взял выходной на полдня и уехал. Почему?       Тэхен нервно запускает пальцы в свои шелковистые волосы. Он стоит на распутье, отчаянно пытаясь определить, какое решение будет верным, не имея четкого представления, в каком направлении двигаться дальше. Его красивый лоб разделяет легкая морщинка выдающая напряженную работу мысли в поисках правильного ответа.       — Тэ, — Юнги подходит ближе и ласково кладет ладонь ему на плечо. От бархатного тембра его голоса по коже Тэхена пробегают мурашки. — Тебе не нужно ничего придумывать. Мне грустно, что ты думаешь обо мне так плохо и совсем не доверяешь.       — Дело не в этом, — устало закрывает глаза Тэхен, морщась, словно от боли. — Я не думаю о тебе плохо.       — Тогда почему ты обманываешь меня? — во взгляде Юнги нет обвинения, лишь безграничная боль и недоумение.       Это становится невыносимым. Тэхен не готов к подобного рода откровениям. Рано или поздно, придется положить конец этим абсурдным отношениям, заводящим обоих в тупик. Как бы приятно и комфортно ему ни было с Юнги и насколько проще его жизнь казалась рядом с ним, пора прощаться.       — Прости, я не хотел намеренно лгать или вводить тебя в заблуждение. Есть вещи, касающиеся только меня и моей личной жизни в Дэгу и которые я не готов тебе открыть. У меня проблемы, и я не собираюсь втягивать тебя в них втягивать.       Между ними вновь вырастает непроницаемая стена непонимания, которую Юнги не в силах сломать.       — Если у тебя проблемы, ты можешь рассказать мне, — искренне говорит Юнги. В его глазах блестят невыплаканные слезы. — Вместе мы можем всё решить. Я не хочу, чтобы наши отношения прекратились, но и не могу больше так продолжать.       — Прости за все, — наконец бросает Тэхен и поспешно шагает прочь, оставляя растерянного Юнги одного.       Видеть Юнги таким расстроенным и сломленным разбивает сердце, но у Тэхена нет выбора. Этот человек по-настоящему важен для него, возможно даже больше, чем он был готов себе признать. Но дела и так обстоят слишком скверно. Тэхен совершил много ошибок и теперь вынужден расплачиваться за содеянное.       Терять Юнги больно. За то короткое время, что они провели вместе, он успел запасть в душу, зародив надежду на счастливое будущее. Тэхену будет очень не хватать спокойного и слегка меланхоличного программиста, с сердцем на ладони, который заботился о нем и, без сомнения, сделал бы все, чтобы решить все его проблемы. Однако риск слишком велик, и Тэхен не может втягивать в это дело Юнги. Он никогда не простит себе, если с Юнги что-то случится по его вине.

***

      Рассвет в Пхенчхане по-настоящему чарующий. Но только немногие сотрудники компании «Ким энтерпрайз» проснулись достаточно рано, чтобы успеть насладиться этим. Чонгук, по привычке, встает с первыми лучами солнца. Из окна его спальни видно, как восходящее светило окрашивает небо в нежные пастельные тона. Бледно-розовые и персиковые оттенки плавно перетекают в золотисто-желтые, создавая невероятную симфонию красок. Вдохновленный этим зрелищем, парень надевает кроссовки и спортивную одежду и отправляется на утреннюю пробежку.       Он бежит сквозь лес вдоль берега озера, наслаждаясь гармонией природы. Темная пелена, заслоняющая небосклон, постепенно отступает, но над землей все еще нависает легка дымка, придающая утреннему лесу таинственности. Еле уловимый ветерок ласково овевает его разгоряченное лицо, даря приятную прохладу. Спустя двадцать минут он останавливается, чтобы перевести дух. Глядя на водную гладь, сверкающую в лучах восходящего солнца, парень вспоминает об утренних пробежках в родном Пусане. Живя в родном городе, он не упускал возможности бегать вдоль моря, вдыхая соленый бриз. И хотя его окружает не море, а озеро и лес, Чонгук чувствует то же умиротворение. Удивительно, но порой именно такие моменты вызывают в памяти образ дорогого человека. Чонгук ловит себя на мысли о Ким Сокджине. Интересно, его босс уже проснулся? Или быть может все еще нежится в постели? Улыбнувшись про себя, он делает глубокий вдох и продолжает бежать, ощущая прилив бодрости, с радостью предвкушая новую встречу .       Очередной день корпоратива начинается с обязательного для всех работников «Ким энтерпрайз» двухчасового семинара по маркетингу, запланированного до перерыва на ланч. В то время как остальные сотрудники собираются в аудитории, готовясь к занятию, Чонгук спешит на кухню, чтобы успеть заварить кофе. Погруженный в свои мысли и сосредоточенный на поисках чистой посуды, он не замечает, как сзади к нему бесшумно приближается Сокджин. Аромат его парфюма, столь знакомый и волнующий, выдает присутствие вице-президента за мгновение до того, как его руки обвивают талию Чонгука в собственническом жесте. Горячие губы начинают исступленно целовать шею младшего, находя особенно чувствительно местечко рядом с очаровательной родинкой. Чонгук шумно выдыхает, давая понять как ему это приятно и бессознательно льнет спиной к груди Сокджина, желая большей близости с его телом. Все мысли о предстоящем семинаре испаряются, вытесненные нарастающим возбуждением, разливающимся внизу живота, словно жидкий огонь.       Одним плавным движением Сокджин разворачивает Чонгука к себе, бесцеремонно забирая из его рук чашку кофе и небрежно ставя ее в сторону. Он подается вперед, вынуждая парня пятиться, пока тот не оказывается в ловушке между прохладной стеной и разгоряченным телом Сокджина. Пальцы старшего зарываются в мягкие волосы Чонгука, притягивая его для жадного поцелуя.       Их дыхание смешивается, становясь единым целым. Язык Сокджина властно проникает в рот Чонгука, исследуя каждый его уголок. Поцелуй становится почти грубым, в своей ненасытности. Чонгук тает под напором такой страсти, задыхаясь от нехватки воздуха, но не желая прерваться ни на секунду. Он извивается в крепких объятиях Сокджина, прижимается к нему всем телом, и с трудом сдерживает рвущиеся наружу стоны, понимая, что они могут привлечь ненужное внимание.       — Обожаю, когда ты так реагируешь на меня, — хрипло говорит Сокджин, когда они наконец отрываются друг от друга. Его дыхание сбивчиво, а взгляд затуманенный вожделением. Его руки бессовестно забираются под свитер Чонгука, оглаживают напрягшиеся мышцы груди, спускаются на подрагивающий от возбуждения живот, исследуя каждый сантиметр трепещущей от прикосновений кожи.       — Хен, нас может кто-то увидеть, — слабо протестует Чонгук, делая попытку уклониться, но его попытки остановить Сокджина терпят фиаско. В конце концов, кто он такой и как может сопротивляться, когда самый красивый мужчина на земле начинает домогаться его прямо на этой кухне в съемном доме, где их в любой момент может застать практически кто-угодно из коллег? Чонгуку это слишком нравится и честно говоря, он не променял бы эти волнующие моменты ни на что на свете.       — А тебя не возбуждает риск, что нас могут застать? — спрашивает Сокджин, вжимая его в стену весом своего тела. Его верхняя губа скользит между губами Чонгука, дразня и посасывая нижнюю, делая поцелуй еще чувственнее. Желание прикасаться к телу секретаря становится непреодолимым, и Сокджин опускается перед ним на колени. Пальцы подцепляют край футболки, медленно поднимая ее вверх, и Сокджин начинает покрывать мокрыми поцелуями подрагивающие мышцы пресса. Чонгук судорожно ахает, не в силах сдержать стон — ощущения настолько острые, что кажется он парит в облаках. Когда Сокджин внезапно останавливается и поднимает на него тяжелый многозначительный взгляд из-под спадающей на глаза пушистой челки, сердце Чонгука пропускает удар. В потемневших глазах старшего пылает откровенная похоть, обещание чего-то запретного. Чонгук едва решается поверить, что сейчас произойдет то, о чем он думает.       — Я хочу попробовать с тобой кое-что, чего мы еще не делали, — произносит Сокджин, обжигая дыханием чувствительную кожу. Его руки лежат на талии Чонгука, пальцы поигрывают с пуговицей на джинсах, будто давая последний шанс остановить его. Не встречая сопротивления, он ловким движением расстегивает пуговицу и дергает вниз собачку молнии. Пальцы подцепляют пояс джинсов вместе с резинкой боксеров и одним плавным движением стягивают их вниз, освобождая напряженный, пульсирующий от прилившей крови член.       — Ты собираешься…? — Чонгук запинается, осознавая, что сейчас сделает с ним Сокджин. Прохладный воздух заставляет его вздрогнуть всем телом, но жар желания прогоняет озноб. Он хочет этого. Безумно. Его глаза темнеют от страсти, зрачки расширены, доведенный до отчаяния дразнящими ласками Сокджина, он жадно облизывает свои губы, раскрасневшиеся и припухшие от поцелуев. Губы Сокджина прокладывают влажную дорожку поцелуев по его животу, задерживаются возле пупка, посылая электрические разряды по всему телу. Мягкий язык обводит каждый кубик пресса, горячее дыхание опаляет и вызывает покалывание по всему телу. Член Чонгука нетерпеливо дергается и он до боли прикусывает губы, пытаясь не издать ни звука.       — Знаешь, тебе повезло, что хену нравится слушать, как ты стонешь. Иначе бы пришлось тебя чем-нибудь заткнуть, — мурлычет Сокджин, обводя языком головку его члена, выбивая весь воздух из легких парня. Наконец он делает то, о чем фантазировал уже несколько месяцев, представляя, как пробует Чонгука на вкус, как будет выглядеть его лицо на пике удовольствия, какие звуки он будет издавать и как он будет метаться от удовольствия, когда потеряет над собой контроль. Но реальность определенно превосходит все даже самые смелые фантазии.       Сокджин обхватывает губами напряженную плоть и начинает медленно двигать головой, задавая ритм. Раньше он никогда не находил ничего особенного в том, чтобы делать минет, но с Чонгуком все совсем иначе. Это похоже на потребность довести его до абсолютного блаженства и увидеть таким открытым и беззащитным.       — Ох, черт возьми, — Чонгук весь сжимается и теряется в вихре острого, ошеломительного наслаждения: жаркий рот, мягкий язык, идеальное давление вокруг его возбуждения. Ему срочно необходимо за что-то уцепиться, чтобы не потерять равновесие. Сокджин удовлетворенно постанывает, не выпуская его изо рта, беря еще глубже, звук ошеломляюще вибрирует вокруг напряженной плоти, заводя еще сильнее. То как он наслаждается этим процессом и хочет доставлять удовольствие, лишает Чонгука последних капель рассудка. Он уже на грани безумия, закрывает лицо руками, опасается, что опять кончит позорно быстро.       — Расслабься, — Сокджин на мгновение отстраняется, чтобы дать младшему передышку. Его рука продолжает стимулировать его, пока губы оставляют небольшой поцелуй сбоку на стволе. Во взгляде Сокджина мелькает какая-то странная нежность.       — Легко тебе говорить, — выдыхает Чонгук, судорожно хватая ртом воздух. Желание закрыть глаза и полностью сконцентрироваться на ощущениях сильно, но он не может себе позволить лишиться такого горячего вида: Сокджина, стоящего перед ним на коленях, его красивое лицо искажено страстью, влажные губы обхватывают его плоть — нет, нужно быть идиотом, чтобы добровольно отказаться от такого.       — Не сдерживайся, — велит Сокджин, притягивая его бедра ближе, позволяя толкаться в свое горло.       Чонгук ощущает, как тугой узел неизбежного наслаждения закручивается внизу живота. Каждая секунда приближает его к краю, за которым следует ослепительная вспышка. Всхлипнув, он подается вперед, не в силах сопротивляться инстинкту и контролировать движения.       — Ох, я сейчас... — сдавленно стонет он и напрягается как струна. Его пальцы на ногах поджимаются, а бедра начинают бесконтрольно дрожать. В последний момент Чонгук пытается мягко оттолкнуть Сокджина, но тот и не думает предоставить ему такую возможность. Его руки еще крепче впиваются пальцами в нежную кожу, сжимая ягодицы, а губы плотнее обхватывают пульсирующий член.       Оргазм обрушивается на Чонгука, выбивая из легких приглушенный стон. Сокджин не дает ему отстраниться, практически вылизывая его до последней капли, продлевая удовольствие, пока Чонгук не начинает ерзать от повышенной чувствительности. Проходит, кажется, целая вечность, прежде чем он приходит в себя, обретая вновь способность связно мыслить. Он едва стоит на ногах, настолько ошеломляющим был пережитый экстаз.       Наконец Сокджин поднимается на ноги и нежно обнимает его, покрывая шею чувственными поцелуями. Их губы вновь встречаются и Чонгук чувствует на языке Сокджина свой собственный вкус. Это необычно и волнующе, но вовсе не неприятно.       — Прости, я не успел тебя предупредить, — оправдывается Чонгук, чувствуя, как к щекам приливает румянец смущения.       — Я был готов, — самодовольно улыбается Сокджин. Его глаза сияют удовлетворением и едва сдерживаемым волнением.       — Тебе может не нравиться ... глотать, — запинаясь, произносит Чонгук, опасливо заглядывая ему в лицо.       — Мне это нравится, но только с тобой, — признается Сокджин и сердце Чонгука пропускает удар, — Тебе понравилось, то что мы делали?       — Это было самое лучшее, что со мной когда-либо происходило.       — Если это было самое лучшее, что с тобой происходило, тогда представь, что ты скажешь, когда мы займемся сексом? — ухмыляется Сокджин.       От такой фразы, произнесенной Сокджином как нечто самой собой разумеющееся, по телу Чонгука пробегают мурашки.       — Мы займемся сексом? — переспрашивает он, изо всех сил стараясь держать себя в руках и не заикаться.       — Eсли ты этого хочешь.       — Конечно. Как бы тебе хотелось это сделать?       — Нам нужно будет поговорить серьезно, прежде чем мы сделаем это.       Внезапный звук чьих-то приближающихся шагов заставляет их вздрогнуть. Глаза Чонгука расширяются от ужаса, он торопливо застегивает брюки и заправляет в них рубашку, судорожно пытается кое как пригладить растрепавшиеся волосы. Сокджин выглядит более спокойным, поправляя свою одежду. Но по нему видно, что он взволнован и испытывает явный дискомфорт в узких брюках. Раскрасневшиеся щеки выдают его состояние.       На пороге кухни появляется Чимин с грязными тарелками в руках. Увидев парней он застывает на месте, округляя глаза в изумлении. Посуда тихо звякает в его руках, пока Чимин переводит потрясенный взгляд с одного парня на другого. Он очевидно хочет развернуться и скрыться как можно скорее, но раздраженный голос Сокджина останавливает его:       — Что тебе здесь нужно?       Чимин не двигается, стараясь избегать прямого зрительного контакта. Растрепанный, зардевшийся, нервно комкающий в дрожащих пальцах край рубашки Чонгук выглядит затравленно, будто испуганный дикий зверек, попавшийся в капкан.       — Ничего босс, я только хотел оставить посуду. Уже ухожу, — бормочет Чимин, ставя на край кухонной тумбы злосчастные тарелки. Пристальный взгляд Сокджина прожигает насквозь, красноречиво намекая, что ему здесь не рады. В конце концов, Сокджин раздраженно фыркает, обходит кухонный островок и сухо бросает:       — Жду вас обоих на семинаре, не опаздывайте.       Чонгук с ужасом отмечает, насколько хриплым и низким звучит его голос. Густой румянец заливает его лицо и шею, грозя расползтись по всему телу.       Как только Сокджин уходит, Чимин подбегает к другу:       — Нет, только не говори мне, что это было то, о чем я подумал! Вы что прямо здесь…? — застывает на его губах невысказанный вопрос.       — Чимин, — стонет Чонгук, пряча пылающее лицо в руках. Он испытывает жуткий стыд и неловкость, слишком смущенный этой ситуацией.       — Вы с ума сошли! А если бы вас кто-то увидел?       — Я пытался его остановить, но разве можно сопротивляться, когда он …, — начинает Чонгук, но резко осекается на полуслове.       Вся безрассудность поступка, на который его спровоцировал Сокджин только сейчас начинает доходить до сознания. Ведь если об их отношениях узнают, репутация Чонгука может быть непоправимо испорчена. Люди могут быть безжалостными, а злые языки чего только не наговорят.              — Вам надо быть осторожнее. Все-таки он твой начальник, — рассудительно добавляет Чимин.       — Знаю, хен, — Чонгук устало трет виски, словно пытаясь унять усиливающуюся головную боль. Эмоции одна за другой меняются на его лице. Проблемы могут возникнуть не только у него. Сокджина могут легко обвинить в том, что он злоупотребляет служебным положением и нарушает профессиональную этику. Как ни крути, а они все еще начальник и подчиненный.       — Иди сюда, — Чимин подзывает его и обнимает, пытаясь утешить и подбодрить. — Я понимаю, что тебе непросто. В конце концов, вам осталось совсем немного времени вместе работать, но вы все равно должны быть осторожны.       — Чим..., — Чонгук мнется, собираясь с духом. Разговор явно дается ему с трудом.       — Да, Гуки?       — Я хотел кое о чем спросить...       — Да, разумеется.       Чонгук краснеет по самые уши, в глазах плещется страх и смущение.              Чимин не знает, что думать и уже настораживается, не зная, что можно ожидать от такого человека, как Сокджин. Поэтому он с волнением просит:       — Чонгуки, я тебя умоляю, скажи что происходит?       — Ох, даже не знаю, как сказать... В общем, Сокджин намекнул, что хочет со мной переспать. А я ведь никогда еще этого не делал не с кем. И мне бы хотелось узнать кое-какие вещи...       Чимин облегченно выдыхает и сочувственно улыбается:       — Черт возьми, Гук... Почему ты так пугаешь? Конечно же, я расскажу все, что тебе нужно знать, не переживай. Иди сюда.

***

      Несколькими минутами ранее, Тэхен шел на кухню, глубоко погруженный в свои невеселые мысли. Внезапно услышав странные звуки и непонятную возню, он замирает на месте, прислушиваясь. Стараясь не издать ни звука, на цыпочках он незаметно подкрадывается к дверному проему и осторожно заглядывает внутрь.       От увиденного у него перехватывает дыхание. Тэхен застывает, широко распахнув глаза и отказываясь верить происходящему. Когда легкий шок от невероятности происходящего проходит, его накрывает волна жгучего стыда. Он понимает, что следует немедленно уйти, пока его не заметили. Но зрелище настолько завораживает, что невозможно отвести взгляд.       Сокджин стоит на коленях перед Чонгуком, который запрокинул голову, зажмурившись и приоткрыв рот в беззвучном стоне. Это выглядит настолько горячо и дьявольски возбуждающе, что Тэхену становится тяжело дышать. Его обдает волной жара и в паху тяжелеет. Он прикусывает губу, борясь с желанием потрогать себя через ткань брюк, чтобы хоть немного ослабить напряжение.       В конце коридора слышатся чьи-то шаги и голоса. Тэхен узнает голос Чимина. Охваченный паникой, он озирается в поисках убежища. К счастью, рядом оказывается приоткрытая дверь. Парень бесшумно проскальзывает в нее и дрожащими руками поворачивает ключ в замке.        Он оказывается в небольшой комнатке, похожей на прачечную. Тэхен больше не может сдерживаться. Он присаживается на корзину с бельем, торопливо расстегивает брюки и приспускает их вместе с боксерами и обхватывает ладонью напряженный член. Его сердце колотится так сильно, что, кажется, его стук могут услышать снаружи. Ему необходимо позаботиться о себе, иначе он просто взорвется. Он проводит подушечкой большого пальца по головке, распределяя выступивший предэякулят по всей длине члена, и едва не вскрикивает от острого удовольствия. Хватка почти грубая, на грани боли, только бы побыстрее кончить. Картинки увиденного проносятся перед глазами: Сокджин, удовлетворяющий Чонгука, раскрасневшийся Чонгук с лицом, искаженным удовольствием. Тэхен представляет себе Юнги на месте Сокджина, воображая его губы на своем члене — так же, как это делал Сокджин с Чонгуком. Юнги тоже очень хорош в оральном сексе. Движения его руки ускоряются, бедра начинают бесконтрольно дрожать, низ живота скручивает, и Тэхен кончает приглушенным стоном, думая о Юнги. Тэхен тяжело прислоняется к стене, чтобы справиться с накатившей слабостью. И лишь спустя пару минут до сознания доходит важность того, что он только что узнал. В очередной раз его пребывание в «Ким энтерпрайз» оправдывает цель. Теперь он знает, что Ким Сокджин и его секретарь — любовники.

***

      Двухчасовой семинар по маркетингу наконец подходит к концу. Подуставшие после длительного сидения в конференц-зале сотрудники «Ким Энтерпрайз» постепенно сходятся на просторную террасу, откуда открывается захватывающий вид на искрящееся под лучами солнца озеро.       Сокджин занимает место за столом с Юнги. Друг кажется непривычно грустным и задумчивым, несмотря на напускную веселость и Сокджин знает его достаточно хорошо, чтобы купиться на это. Он старается развлечь его, но не особо надеется, что тот сам захочет поделиться тем, что его гложет. Юнги отшучивается и отделывается ничего не значащими фразами, изредка бросая язвительные комментарии в адрес Сокджина, чтобы тот наконец перестал бросать голодные взгляды на другой конец террасы, где сидит Чонгук, а вместо этого наконец отведал свой десерт.       В дальнем углу террасы, у самих перил, за столом сидят Чимин, Хоби и Чонгук. Не в состоянии взять себя в руки, Сокджин бросает на младшего многозначительный взгляд. Беззастенчиво глядя прямо в глаза своему подчиненному, он демонстративно облизывает губы и расстегивает верхние пуговицы рубашки и откидывает волосы со лба. Чонгук краснеет и давится водой. Но он быстро приходит в себя и находится с ответом. С вызовом глядя на своего босса, Чонгук опускает руку под стол и неторопливо проводит кончиками пальцев по внутренней части своего бедра, останавливаясь в провокационной близости от паха. Сокджин резко втягивает воздух сквозь стиснутые зубы и сводит колени вместе. Это было слишком. Откровенно, рискованно, возбуждающе. Он понимает, что их игра балансирует на грани разумного. Но отвести глаза от его привлекательного секретаря невозможно. Хочется подойти, схватить его за руку и увести куда-нибудь подальше от всех, чтобы украсть несколько желанных поцелуев с аппетитных розовых губ. Невыносимо быть так близко друг с другом целый день и не иметь возможности уединиться.       Игра могла длиться бесконечно, если бы Хосок и Чимин не заметили их переглядываний и не напомнили своему другу, что столь откровенный флирт с начальником в присутствии остальных — неподобающее поведение, которое может скомпрометировать их обоих.       После обеда и ещё одной длинной презентации, организаторы объявляют начало командной игры — ночного квеста. Участников разбивают на пары и вручают конверты с первой подсказкой. Их ожидает задание обойти дома в заброшенной деревне неподалеку, поиск тайников в пустующих домах.       К огромному разочарованию Чонгука, ему в напарники достается Ким Тэхен, а не Сокджин. Последний отправляется вместе с Юнги, в то время как Чимин и Хосок объединяются в свою команду.       Квест начинается после захода солнца, и едва они оказываются вдали от приветливо освещенных домов и улиц базы отдыха, вся бравада Хосока начинает таять. Он крепче цепляется за локоть Чимина, и нервно оглядывается по сторонам.       — Должны ли мы обязательно заходить в этот дом? — напряженно говорит он, когда они подходят к покосившемуся строению с черными провалами, вместо окон. В доме нет электричества, и ключ к разгадке им придется здесь искать при свете фонарика.       Чимин тихо хмыкает, перекладывая фонарь, чтобы взять за руку Хоби. Он заранее предвкушал, что его ждет веселый вечер в обществе пугливого соседа по комнате. Страх определенно делает старшего еще милее и интереснее.       — Да брось, это ведь просто игра, — подбадривает его Пак и подмигивает. — Ты боишься и старых домов и темноты? Или... приведений?       Ступая не скрипучее крыльцо и переступая порог дома, он и сам ощущает легкую нервозность. Но признаваться в этом Хосоку вовсе не обязательно. В конце концов, из них двоих по крайней мере кто-то один должен сохранять самообладание.       Через грязное окошко пробивается тусклый лунный свет, делая покрытую пылью и паутиной гостиную похожей на декорации фильма ужасов. Парни бессознательно придвигаются друг к другу ближе.       Обыскав верхнюю комнату и не найдя в ней совсем ничего полезного для квеста, парни приседают на краешек крыльца, чтобы передохнуть, прежде чем вернуться к остальным участникам. Чимин достает из рюкзака аккуратно упакованные сэндвичи и протягивает один из них своему напарнику.       — Знаешь, по-моему, этот корпоратив не так уж и плох. Пока что здесь очень весело, — замечает Хосок, с аппетитом откусывая от своего сэндвича.       — Согласен, здесь здорово, — кивает Чимин, устраиваясь поудобнее на ступеньках. — Я рад, что у нас есть возможность хоть ненадолго уехать из Сеула. В последнее время там слишком грустно.       — Грустно? Почему? — с искренним участием спрашивает Хосок, бросая на Чимина внимательный взгляд.       — Порой он навевает не самые веселые воспоминания, — потупляет взор Чимин.       Возникает неудобная пауза. Но это не мешает Хосоку залюбоваться своими напарником. Чимин выглядит безупречно: аккуратно уложенные высветленные волосы открывают гладкий лоб, безупречная кожа, потрясающие пухлые губы. Смущенный направлением собственных мыслей, Хоби прочищает горло и смущенно отводит взгляд, пытаясь подобрать слова для поддержания беседы.       — Чонгук однажды обмолвился, что у тебя непростой период в жизни. Он не вдавался в подробности, лишь упомянул, что с тобой обошлись бессердечно.       Чимин удивленно поднимает брови. Он не ожидал, что Хосок в курсе его ситуации. Он кажется надежным, определенно заслуживающим доверия. Немного поколебавшись, Чимин решается открыться немного открыться ему.       — Пять лет назад меня бросили. Можно сказать, что я до сих пор собираю себя по частям, — с горечью признается он.       От этого откровения болезненно сжимается сердце. Хосоку тяжело слышать подобное от столь великолепного парня. Если бы он только смог, если бы у него был хотя бы один шанс, он сделал бы все, чтобы Чимин вновь почувствовал себя счастливым.       — Должно быть, твои чувства к нему очень сильные, – мягко предполагает Хосок, украдкой поглядывая на своего собеседника.       — Были, — соглашается Чимин. — Но они в прошлом. Сейчас он скорее отравляет мою жизнь.       Глаза Хосока расширяются от внезапной догадки:       — Погоди… Ты хочешь сказать… Это ведь Ким Намджун, да? Он твой бывший?       Щеки Чимина вспыхивают румянцем, когда он вспоминает неловкую сцену, невольным свидетелем которой стал Хосок несколько дней назад.       — Да, это он, — без особого энтузиазма подтверждает Пак. — Но давай не будем о нем. Это все уже в прошлом, и мои чувства к нему не имеют никакого значения.       Хосоку физически больно от мысли, что кто-то мог заставить Чимина так сильно страдать.       — Чимин, — начинает он, прочищая горло и осторожно подбирая слова, незаметно придвигаясь чуть ближе. Он разворачивается к младшему и смотрит ему в глаза. Их ноги случайно соприкасаются, вызывая приятную дрожь о обоих. — Не подумай, что я пытаюсь к тебе подкатить или что-то вроде этого. Я хочу, чтобы ты знал, что этот корпоратив стал для меня классным опытом только благодаря тебе. Мне никогда не было ни с кем так легко и весело, и я чертовски благодарен тебе за то, что ты стал моим соседом по комнате и напарником в этом конкурсе.       Такие приятные слова и похвала звучат для Чимина как самое лучшее признание. Искренность и теплота, исходящая от этого человека ощущается как наивысшая награда, которой Чимин не уверен, что достоин. Даже странно, как естественно и правильно кажется придвинуться еще ближе, игнорируя комичное изумление и легкий испуг, промелькнувший на лице Хосока.       А в следующее мгновение их губы встречаются в мягком и чувственном поцелуе. Чимин не стал бы себе врать — он думал об этом с момента приезда в Пхенчхан. И в реальности целовать Хосока оказалось намного приятнее, чем он смог бы себе представить. Пусть в этом нет такой обжигающей страсти и головокружительного ощущения, что земля уходит из-под ног, как в свое время с Намджуном, зато этот момент с Хоби особенный по-другому.       С трепетом Хосок кладет теплые ладони на колени Чимина. Каждое его прикосновение и взгляд переполнены искренним восхищением и обожанием и Чимину это очент нравится.       — Ты такой красивый, — выдыхает Хосок, когда Чимин отстраняется.       — А ты очень милый, — мурлычет в ответ Чимин и снова тянется к его губам.       И они снова целуются, на этот раз еще нежнее. Пак обвивает руками шею Хосока, скользит губами по его скуле, прижимается к виску, вдыхая приятный запах. Все, что они делают невинно, но в то же время очень интимно и доверительно.       — Чимин… — хрипло выдыхает Хосок, борясь с волнением. Ему хочется столько всего сказать, объясниться, убедить Чимина в серьезности своих намерений.       — Ты мне очень нравишься, — Чимин улыбается в поцелуй и мягко сжимает его руку.       — Ты должен знать, что бы между нами ни произошло, я всегда буду ценить и уважать тебя. Я хочу, чтобы ты был счастлив!       — Давай не будем спешить с обещаниями, хорошо? Узнаем друг друга получше и посмотрим, получится ли из этого что-нибудь.       — Конечно, конечно, не будем спешить, — поспешно заверяет Хосок. В его глазах почти детская растерянность, словно он еще не верит в реальность происходящего и боится спугнуть свою удачу, ожидая получить отказ в любой момент. — Можно я... могу я взять тебя за руку?       К его облегчению, Чимин со смехом театрально закатывает глаза, берет его за руку и демонстративно переплетает их пальцы:       — Глупый, тебе не нужно спрашивать разрешения.       Время летит незаметно, пока они целуются на крыльце, изредка перебрасываясь пустяковыми, но такими теплыми фразами. В этот вечер они точно не выиграют квест, зато им определенно достанется другой, гораздо более важный приз.

***

      Поздним вечером работники фирмы собираются на ужин. Чонгук сидит рядом с Тэхеном и их лица сияют от гордости. Они успешно прошли все испытания квеста первыми, быстрее всех найдя подсказки и составив из них ключевое слово. В награду за их удачную командную работу им достается главный приз — талон на покупку электроники в фирменном магазине «Ким энтерпрайз».       Несмотря на одержанную победу и приз, мысли парня витают где-то далеко. Сокджин подходит к нему и незаметно шепчет на ухо, что будет ждать его у себя через пол часа, как только закончится церемония вручения призов. Весь оставшийся вечер, младший едва может усидеть на месте, нетерпеливо дергая ногой, пока идут благодарственные речи. Ему не терпится вновь очутиться наедине со своим начальником.       В другом конце комнаты Юнги наблюдает за Тэхеном, радуясь его успехам, несмотря на то, что его собственное сердце разрывается от безысходности. Им предстоит возвращение в Сеул и вероятно, что Тэхен соберет свои вещи и оставит его навсегда. Мысль о потере парня ранит: Юнги не знает что будет делать, если это произойдет. Но сейчас, пока они рядом, на расстоянии вытянутой руки, он может по крайней мере любоваться младшим. Волшебные мгновения, которые они провели вместе, были даром, который Юнги не сумел оценить. Он корит себя за то, что не смог сделать Тэ счастливым и не заслужил его доверия. Возможно давно стоило последовать примеру Сокджина — отгородиться от мира, отказаться от любой надежды и больше никому не доверять. А пока, он будет тихо оплакивать свое несчастье.

***

      В комнате Сокджина раздается негромкий стук в дверь. Молодой человек поспешно открывает и впускает Чонгука, тщательно запирая замок. Каждый раз, оставаясь наедине со своим секретарем, он борется с желанием сразу же наброситься на него, cвалить на постель и исследовать каждый сантиметр его восхитительно упругого тела поцелуями. Судя по голодному взгляду младшего, блуждающего по телу босса, он вовсе не против такого развития событий. Однако нерешительность останавливает его порыв.       — Как прошел твой день? — сверкает глазами Сокджин. Он ощущает жар, исходящий от тела младшего, и это лишь усиливает его желание.       — Хорошо, но мог бы быть и лучше, если бы ты был рядом, — отвечает Чонгук, делая шаг навстречу.       — Твой друг знает о нас? — прежде чем поддаться страсти, Сокджин хочет прояснить вопрос, мучивший его весь день.       Чонгук нервно сглатывает, в глазах мелькает тень легкого испуга:       — Чимин-хен, знает, — признает он. — Я рассказал ему еще давно, когда мы …когда ты предложил мне стать друзьями с привилегиями.       Вопреки ожиданию, Сокджин спокойно кивает и кажется удовлетворенным ответом.       — Мы говорили с ним сегодня о …., — Чонгук начинает, но тут же замолкает на полуслове. — Как мне … когда мы… займемся сексом. Я спросил его …       — Ты спросил его что? — глаза Сокджина изумленно округляются.       — Я спросил его, что мне стоит знать о сексе, чтобы подготовиться к первому разу. — кивает Чон, опуская взгляд.       Сокджин резко разворачивается и делает шаг к нему, не скрывая раздражения:       — И почему ты бежишь с этим к нему, вместо того, чтобы поговорить со мной? — цедит он сквозь зубы, его глаза сверкают гневом.       Чонгук растерянно стоит посреди комнаты, закусив губу, огорошенный этой вспышкой ярости. Он никогда не думал, что простой вопрос к лучшему другу вызовет такую бурную реакцию у Сокджина и выведет его из себя и не до конца понимает причин этой злости.       — Прости, я не думал, что тебя это расстроит, — начинает оправдываться он, но Сокджин обрывает его:       — Конечно, ты не думал! — рявкает он, и Чонгук вздрагивает от резкости его тона. — Иначе ты пришел бы с этим ко мне, а не к своему драгоценному Чимину! Я просто хочу узнать, с кем еще ты обсуждаешь подробности нашей интимной жизни?       Последние слова он почти выплевывает, и в них слышна неприкрытая ревность. Затем с раздражением отворачивается и, не дожидаясь ответа, шагает к балконной двери, распахивая ее с такой силой, что стекло начинает дребезжать. Жадно глотая вечерний воздух, Сокджин пытается усмирить бушующие эмоции.       Чонгук идет за ним следом. Вечерний воздух немного остужает накалившуюся атмосферу, освежает и помогает прийти в себя. Это их первая ссора с момента сближения. Его очень огорчает, что Сокджин злится на него. Если бы он знал, то не стал бы ни о чем спрашивать Чимина, а просто поискал статьи в интернете.       — Прости меня, — произносит он тихо, обнимая Сокджина сзади и укладывая подбородок ему на плечо, вдыхая пудровый аромат его парфюма. — Я правда не мог подумать, что тебя это так заденет.       Сокджин расслабляется в его объятиях и тает от нежного прикосновения. Обнимать Чонгука сродни ощущению рая на земле. Пак Чимин раздражает его до коликов в животе, но он не может вымещать свою злость на Чонгуке.       — Это ты меня прости, — вздыхает Сокджин. — Не буду врать, мне действительно неприятно представлять, как ты обсуждал это с ним. И дело не в тебе. Это он меня напрягает. Я замечаю, как он постоянно на тебя смотрит. Помнишь тот вечер, когда я приехал к тебе за контрактом «Сиджей корпорейшн»? Вы обнимались, и он прикасался к тебе. Мне было некомфортно от этого.       — Но босс, Чимин — просто мой близкий друг и хён. Между нами ничего нет. Хочешь, чтобы я с ним перестал общаться? — Чонгук крепче льнет к Сокджину, отчаянно желая развеять все его сомнения.       Сокджин вздыхает. В словах Чонгука только искренность и неподдельная преданность. Даже будь они больше, чем друзья с привилегиями, он не имеет права решать, с кем может общаться Чонгук.       — Я не должен тебе этого говорить. Ты взрослый человек, и вправе решать, с кем ты хочешь общаться и о чем. Но, признаюсь честно, мне не нравится Пак Чимин! – поспешно добавляет он.       — Прости, но я вынужден спросить..., — Чонгук откашливается и опасливо заглядывает в глаза Сокджину.       — О чем?       — В тот вечер, у моего дома, когда ты приехал ко мне и стал требовать контракт «Сиджей корпорейшн»... Ты ведь не только ради контракта приехал, верно?       Сокджин слегка краснеет. Ответ красноречиво читается в том, как он смотрит на Чона.       — Ты приехал, чтобы повидать меня?             — Да, контракт был лишь предлогом, — уши Сокджина пылают, но он говорит честно, не пытаясь скрыть свое влечение. — Я тогда почувствовал, что ты мне очень сильно нравишься, и меня задевало, что ты проводил время с этим типом!       Сердце Чонгука трепещет от радости. Это откровение очень много для него значит. Приятно осознавать, насколько он важен Сокджину, раз тот приехал к нему домой специально, чтобы разыскать его. Неужели босс ревновал его к Чимину?       — Значит, ты бы не хотел, чтобы я встречался с кем-то еще? — спрашивает Чонгук, невинно заглядывая Сокджину прямо в глаза.       От одной мысли о том, что Чонгуку хотелось бы попробовать вещи, которые они делают вместе, с кем-нибудь другим, кровь мгновенно закипает в жилах. Конечно же Сокджин не хочет, чтобы кто-то еще прикасался к Чонгуку так, как это делает он. Разум понимает, что Чонгук свободный человек и они не в отношениях, следовательно Чонгук может в любой момент начать встречаться с кем-нибудь другим. Но сердце не желает с этим смириться. Он делает глубокий вдох, силясь взять себя в руки.       — Я не в праве требовать этого от тебя, — смущенно отвечает Сокджин.       Чонгук кивает, соглашаясь.       — А у тебя... есть кто-то еще? Кроме меня? Может, Намджун?       Брови Сокджина ползут вверх от удивления.       — С чего ты взял? Намджуну даже не нравятся парни!       Настает очередь Чонгука изумляться.       — Как, разве ты не знаешь? Намджун и Чимин…       — Что? Ты шутишь! — Сокджин отказывается верить. — Наверняка ты что-то путаешь.       — Поговори с Чимином.       — Еще чего! Нет уж.       — Тогда придется поверить мне. Или спроси об этом своего друга!       Сокджин ошарашенно уставляется на секретаря. Он считал, что хорошо знает Намджуна, своего лучшего друга. Если бы тот действительно оказался геем или бисексуалом, зачем ему скрывать это от Сокджина? Им определенно есть о чем поговорить. Оправившись от потрясения он говорит:       — Касательно твоего вопроса — нет, у меня никого нет. Мы с Намджуном просто друзья, как ты уже понял.       — Тогда, тебе нравится кто-то ещё?       Сокджин теряет терпение. Он подходит к Чонгуку вплотную, прижимая его к стене и упирается ладонями по обе стороны от его головы, опаляя шею младшего горячим дыханием.       — Мне не нравится никто другой. И сейчас у меня нет других друзей с привилегиями, кроме тебя. Надеюсь, это удовлетворит твое любопытство.       От близости Сокджина у Чонгука кружится голова, а ноги отказывают слушаться. Он тоже тяжело дышит, нервно облизывая губы.       — Тогда, может..., мы могли бы договориться стать эксклюзивными друзьями с привилегиями? Тебя бы это устроило? Если кто-то из нас захочет встречаться или заняться сексом с кем-нибудь еще, мы просто предупредим друг друга.       — Заманчивая идея, секретарь Чон. В таком случае, нам даже не понадобятся презервативы. У тебя еще никого не было, а я недавно проверялся. Ты согласен? — говорит Сокджин, целуя его в шею. Его колено упирается в пах Чонгука, вырывая из него сдавленный всхлип.       — Да, полностью согласен, — выдыхает Чонгук, млея от острых ощущений.       Они сливаются в жарком поцелуе, не заботясь о том, что находятся на балконе. Сокджин подхватывает Чонгука за бедра, побуждая обвить ногами его талию, и несет в спальню. Там он бережно опускает его на кровать.       — Тебе не о чем волноваться, — признается Чонгук, пока Сокджин расстегивает пуговицы на его рубашке, жаждая почувствовать тепло его кожи. — Никто никогда не привлекал меня так сильно, как ты.       — Ты тоже очень сильно привлекаешь меня. Каждый раз, когда я вижу тебя, я теряю голову. Хочу только тебя. Не могу перестать о тебе думать. Такого у меня еще ни с кем не было.       Эти страстные слова очень волнительны для Чонгука, западают в самую душу.       — Прошу, не играй со мной, — в голосе Чонгука звучит отчаяние, дыхание сбивается, пальцы судорожно сжимают плечи Сокджина. — Я не против быть другом с привилегиями, но не говори мне ничего, что окажется неправдой. Ты сам сказал, что не хочешь быть причиной моего разочарования, так будь же осторожен в своих словах.       В мягком свете ночной лампы Чонгук выглядит невероятно восхитительным: его пушистые волосы взъерошены, на щеках играет легкий румянец, блестящие глаза, затуманенные дымкой эмоций, смотрят на Сокджина с нежностью и доверием. Губы дурманят, искушают, опьяняют и сводят с ума, лишая остатков здравомыслия.       «Если бы ты только знал,» — про себя восклицает Сокджин. Если бы Чонгук мог заглянуть ему в душу и увидеть его истинные чувства — как Сокджину страшно, но он все равно уже почти готов рискнуть всем. Потому что по-другому он не может. Он не может без Чонгука. Никто и никогда не заставит его сердце биться так сильно, как этот удивительный парень.       — Я не играю, — страстно шепчет он, осыпая шею младшего нежными поцелуями, задерживаясь на очаровательной родинке. Его руки скользят по бедрам Чонгука, притягивая еще ближе. Язык проходится по шелковистой коже, очерчивая линии ключиц. Пальцы сжимают чувствительный сосок, от чего Чонгук выгибается дугой навстречу прикосновению, вздрагивает и сладко стонет. Сокджин мягко толкает его на подушки, попутно избавляясь от собственной рубашки, чтобы вновь прильнуть к желанному телу.       Чонгук запускает пальцы в волосы Сокджина, желая дать Сокджину такое же наслаждение, какое сам испытал этим утром.       — Хочу кое-что сделать для тебя, — в его глазах вспыхивают искорки, голос пронизан страстным желанием, — я хотел бы отблагодарить тебя… за сегодняшний день.       — Ты ничего мне не должен, — живо возражает Сокджин. — Я сделал это просто потому, что хотел и не жду от тебя ничего взамен.       — Но я так сильно этого хочу! — Чонгук не понимает, почему Сокджин вдруг будто отвергает его. Ведь Чонгук так мечтал об этом ночи напролет, лаская себя и представляя, как он удовлетворяет Сокджина, и как тот выстанывает его имя в порыве экстаза. От этой фантазии возбуждение накрывает его с новой силой.       Он нетерпеливо тянется к Сокджину и заставляет его подняться. Затем неспешно, словно распаковывает самый желанный подарок, расстегивает его брюки и спускает их вместе с нижним бельем. Губы с наслаждением исследуют каждый миллиметр открывшейся кожи, покрывая живот дразнящими поцелуями-укусами, а руки жадно сминают упругие ягодицы. Когда Сокджин полностью обнажен, Чонгук замирает, плененный его ошеломляющей, почти пугающей в своем великолепии красотой. Он никогда не задумывался о размерах, но сейчас сомневается, сможет ли принять его член в свой рот.       — Чонгук, — Сокджин видит его колебания, — сделай для меня глубокий вдох.       Он наклоняется и притягивает парня в нежный успокаивающий поцелуй, наполненный трепетной заботой. От такой искренней ласки Чонгук лишь сильнее хочет сделать ему приятно.       Сокджин откидывается на спину, безмолвно предоставляя ему полную свободу действий. И в этот момент реальность происходящего окончательно накрывает младшего с головой. Он осознает, что получил абсолютно все, о чем только мог мечтать. Разве ему нужно что-то еще для полного счастья, кроме этого потрясающего мужчины рядом? Чонгук безумно влюблен и окончательно потерял голову. Возможно для Сокджина происходящее — просто сексуальный эксперимент, но если он думает, что для Чонгука это всего лишь дружба с привилегиями, то он ошибается. Для младшего каждый поцелуй, каждое прикосновение, каждая минута проведенная вместе — акт истинной любви.       Чонгук вновь целует Сокджина, уверенно обхватывая ладонью его возбужденный член. Исследовать тело старшего — истинное удовольствие, особенно когда он так дрожит от переизбытка чувств. Воодушевленный таким откликом, Чонгук медленно проводит языком по всей длине гладкой плоти, пробует на вкус. Затем он обхватывает головку губами и вбирает его член настолько глубоко, насколько способен.       Сокджин резко выдыхает, зарываясь пальцами в волосы Чонгука, нашептывая слова одобрения и поощрения стараний. Чонгук позволяет его члену проскользнуть глубже в горло. Ему начинает нравится все, что происходит между ними — вкус Сокджина на языке, ощущение его члена во рту, то как он сминает простыни и упирается пятками в кровать, когда Чонгук ускоряет темп и пытается вобрать ещё глубже, пока его не останавливает рвотный рефлекс и он начинает задыхаться и кашлять.       — Не спеши, — подсказывает Сокджин, останавливая его и вынуждая сделать передышку, склоняясь к лицу парня, дарит нежный успокаивающий поцелуй.       Все тело Чонгука пылает от возбуждения, сердце колотится в бешенном ритме. У него самого стоит и он не может сопротивляться искушению не потрогать себя. Обхватывая губами член Сокджина, он поглаживает себя, растворяясь в чувственном удовольствии.       — Чонгукки, — выдыхает Сокджин, мягко отстраняя его. От заботы, звучащей в его голосе, в груди Чона разливается тепло. — Иди сюда, попробуем кое-что еще.       Сокджин укладывает Чонгука на бок и ложится рядом, разворачиваясь ногами к его лицу. Притянув парня ближе, он обхватывает его бедра и берет в рот его член. Чонгук резко выдыхает, не сдерживая стона. Опомнившись от острых чувств, он начинает повторять за Сокджином, зеркаля его действия и темп. Получать и давать удовольствие одновременно с Сокджином — очень волнующе. Умелый рот старшего доводит Чонгука до исступления, заставляя его стонать в голос и выгибаться, непроизвольно подаваясь бедрами вперед, желая большего. Вибрации его голоса раздаются вокруг напряженного члена Сокджина, моментально делая его еще тверже. Он переживает, ведь никогда раньше не делал ничего подобного, и не знает, чего ожидать, но отчаянно желает доставить Сокджину удовольствие и заставить его кончить. Поэтому он удваивает свои усилия.       Дыхание Сокджина становится тяжелым и прерывистым, его тело напрягается, член пульсирует во рту Чонгука, бедра начинают мелко подрагивать. Он едва успевает предупредить:       — Если не хочешь глотать, просто отстранись.       Но Чонгук не собирается этого делать, отчаянно желая узнать вкус Сокджина. Однако, несмотря на сильное желание, оказывается, он не готов. Начиная задыхаться, он вынужден отстраниться, позволяя Сокджину кончить в свой кулак. После этого Сокджин без труда доводит его до разрядки, и Чонгук изливается, забрызгивая спермой его лицо и простыни.       К приятному удивлению младшего, на этот раз Сокджин предлагает принять душ вместе. Для обоих это новый опыт, расслабляющий и приятный. Они слишком устали для того, чтобы снова возбудиться и просто наслаждаются близостью под ласкающими струями теплой воды, целуются нежно и неторопливо, но страстно, прижимаясь обнаженными телами.       Чонгук замирает в нерешительности. Стоя в одном полотенце, обернутом вокруг бедер, он смотрит на свою одежду, разбросанную по полу.       — Я пойду к себе? — спрашивает он с затаенной надеждой во взгляде.       Сокджин медлит с ответом. Он еще не готов к такому уровню близости, чтобы позволить Чону остаться в своей постели до утра, но и отпускать его совсем не хочет, особенно когда тот смотрит на него таким красноречивым взглядом. Сокджин осознает, что слишком слаб перед ним.       — Останься, — говорит он наконец.       В груди Чонгука зарождается волна ликования. Он смотрит на Сокджина, изумленно распахнув глаза, боясь поверить в услышанное. Медленно, на его лице поялвяется счастливая улыбка, в глазах загораются огоньки восторга.       — Правда? Ты уверен? — осторожно переспрашивает он, желая удостовериться в решении старшего.       Сокджин сам до конца не осознает, насколько счастлив. Он сжимает руку Чонгука в своей, переплетая их пальцы:       — Только сегодня, — поспешно добавляет он. — Как исключение.       Чонгук безмерно рад такому исключению.              Они находят запасную простынь на нижней полке комода и расстилают ее вместе.       Лежа в обнимку под одним одеялом, соприкасаясь с Чонгуком обнаженной кожей, Сокджин зарывается носом в его шею, блаженно вдыхая аромат, покрывает его волосы легкими поцелуями. Второй раз в жизни, засыпая рядом с Чонгуком, Сокджин чувствует себя на седьмом небе.

***

      Утром следующего дня деловой мир потрясает срочная новость: в компании «Ким энтерпрайз» происходит крупная утечка конфиденциальной информации. Имена, адреса и личные данные клиентов фирмы опубликованы на страницах интернет-издания. Администрация сайта, осознав щекотливость ситуации, спешат удалить компрометирующие сведения, но, как известно, все, что однажды попадает в сеть, остается там навсегда. Вскоре злополучный список клиентов появляется на другом сервере, распространяясь со скоростью ветра. Подобная утечка данных грозит фирме не просто скандалом, а настоящей катастрофой, способной привести к банкротству.       Главный вопрос, который задают журналисты: кто имеет доступ к столь деликатной информации и кто стоит за ее сливом в интернет? Представители прессы неоднократно пытаются связаться с вице-президентом компании, надеясь получить комментарий из первых уст, но тот пока не выходят на связь.