Номер пять

К сожалению или к счастью Хёнджина, в их общении ничего не меняется: они также тепло и увлечённо общаются в какао, но теперь к виртуальным разговорам добавляются регулярные встречи перед работой за чашкой американо в том самом милом кафе Муни на улице Апгуджон и редкие походы по выходным в различные бары Каннама. Хёнджин всё также не задаёт слишком личных вопросов, ограничиваясь интересом к чужим вкусовым предпочтениям и к событиям повседневной жизни. Он жадно впитывает всё, что связано с Феликсом, каждую деталь, но не может избавиться от ощущения, что при встречах тот держит дистанцию. Хёнджин, конечно, не ждёт прямого приглашения в койку, но хочется услышать намёки и, хотя бы, нотки флирта от объекта своей симпатии. Но ничего. Ничего не говорит о взаимности. Лишь, кажется, не контролируемые Феликсом телодвижения сообщают о возможном сексуальном притяжении: нерегулярное, порой тяжёлое дыхание в близком присутствии Хёнджина, быстрые взгляды на его губы и шею с ключицами, когда те открыты, и частые залипания Феликса на предплечьях и кистях его рук. Но если в первую встречу Хёнджин был уверен в его увлечении, то чем дальше они общаются, тем больше он списывает всё на свою слишком бурную фантазию и выдачу желаемого за действительность. Однажды днём Хёнджину прилетает в какао сообщение от некого Чанбина, с которым он познакомился на вечеринке Чана, но не успел толком пообщаться. Невысокий, ещё более накачанный, чем Чан, парень приглашает его на открытие выставки, где он проведёт время в качестве фотографа. Хёнджин догадывается, что тот подразумевает свидание, которого ему откровенно не хочется, но чтобы немного отвлечься от общения с Феликсом, перспективы отношений с которым слишком туманны, он решает посетить событие и принимает приглашение. Тем более Чанбин будет на работе, а Хёнджину предложено захватить с собой Сынмина и Чонина. Последний, кажется, решив развлечь Хёнджина и поиграть на нервах Сынмина, надевает на выставку белую майку с укороченным чёрным пиджаком и шорты-бермуды, процентов на восемьдесят прикрытые кожаной юбкой плиссе. Провокационный образ он завершает белыми гольфами, не доходящими до острых колен и чёрными массивными лоферами. Чонин, как наследник известного модного издания, наряду с классическими костюмами-двойками, часто позволяет себе провокационные образы. Да и художественная выставка располагает к смелым нарядам, так что не он один эпатирует публику: на мероприятии можно встретить много неординарных образов. Сопровождающие его друзья в чёрных строгих костюмах на контрасте больше похожи на его охранников или сутенёров, и, конечно, эта троица сразу притягивает внимание всех присутствующих на выставке. В зале неожиданно оказываются и Чан с Минхо, которые, заметив парней, присоединяются к компании, одаривая их улыбками и объятиями, слишком тёплыми и неформальными для такого рода мероприятий. Чанбин, занятый работой, подходит немного позже, в компании маленького щекастого мальчика. — Добрый вечер, Хёнджин, — томно приветствует он. — Добрый вечер, Чанбин, спасибо за приглашение, — сдержанно улыбается Хёнджин, — а это..? Он не успевает закончить вопрос, как Чанбин прерывает и, неловко взглянув на ребёнка, сообщает: — Это мой сын, Донин. Чонин прыскает от смеха, а Сынмин толкает его локтем, сдерживая улыбку. Чан тоже плотно сжимает губы, пытаясь не засмеяться, и только Минхо закатывает глаза то ли от ситуации, то ли от реакции компании. — Хёнджин-хён, ты уже в том возрасте, когда к тебе на свидания приходят с детьми, — не успокаивается Чонин, без стеснения почти сгибаясь от смеха. Хёнджин теряется, не зная, что ответить, и боясь обидеть Чанбина. Ситуация для него неоднозначная и он сам готов рассмеяться, но всеми силами пытается сдерживаться. Сынмин, взглянув на Хёнджина с безмолвным «я разберусь с этим», ладонью касается складок сзади на кожаной юбке всё ещё смеющегося Чонина и легко подталкивает его отойти в сторону. Хёнджин улыбается такому неоднозначному движению друга, но его быстро отвлекает от этих мыслей Минхо: — Так у вас свидание? Неожиданно. — Да ладно тебе, — уверенно парирует Чанбин, — Хёнджину нравятся качки вроде меня. Хёнджину уже сложнее сдерживать эмоции ради вежливости. Скорее всего, сейчас его лицо кривится так, будто он жуёт баклажан, вкус которых не выносит. Но он решает тактично проигнорировать сказанное, начав беседу на отстранённые темы, и уже жалеет о принятом приглашении. Хотя его очень веселит картина того, как Чонин ходит по залу, виляя бёдрами и попивая виски, или останавливается, чтобы завести с кем-то непринуждённую беседу, в то время, как Сынмин, также общаясь со своими знакомыми, испепеляет его взглядом и невзначай двигает всю свою компанию по траектории движения Чонина. Когда официант со сладкими закусками на подносе подходит к Минхо, предлагая угощение, тот останавливает его ладонью: — Из десертов я предпочитаю только пудинг. — А мой любимый десерт — это губы Хёнджина, — играет бровями Чанбин. — Мои губы? — в откровенном ахуе кривится Хёнджин. — Твои губы, — произносит утвердительно, — я бы с удовольствием купил их. Большей пошлости Хёнджин в жизни не слышал, но ответить на такое додумывается только коротким: — Мои губы слишком дорогие. — Но твои губы… твои губы просто… — Чанбин вздыхает с восхищением. Чан с Минхо еле сдерживают смех, а Хёнджин решает улизнуть, чтобы прогуляться по залу и посмотреть выставку. Он неспешно двигается от картины к картине, изредка прерываясь на обмен любезностями со знакомыми владельцами компаний и партнёрами, пока за одним из экспонатов его не настигает Минхо: — Где же твой таинственный Ёнбок? — хитро улыбается он. — Что? Всё-таки оказался не так глуп? — уже откровенно издевается, негромко смеясь. — Мы с ним до сих пор общаемся. — И только? Хёнджин переводит взгляд на ближайшее полотно, тяжело вздыхая, чтобы через мгновение снова посмотреть на Минхо: — И только, — тихо произносит он. Минхо резко меняется в лице: самодовольное выражение стирается и заменятся откровенным беспокойством. — Уверен, он не просто так с тобой долго общается, — пытается успокоить он, кажется, заметив ноты отчаяния в чужом голосе. — Наверное, я интересный собеседник, — криво улыбается в ответ Хёнджин. — Ты бесишь меня такой грустный, — недовольно фырчит Минхо, но в голосе всё равно чувствуется забота. — Чан хотел поиграть в футбол в эти выходные, думаю, он будет не против, если ты пригласишь Ёнбока. — Да, Хёнджин, приглашай всех, кого сможешь, — радостно подтверждает подошедший Чан, — и Чанбина возьмём, и эту сладкую парочку, — кивает он в сторону перешёптывающихся в стороне Чонина с Сынмином, — нужно как-то набрать две команды. — Попробую, — вяло улыбается Хёнджин, пока Чан приобнимает его за плечо и легко потряхивает, чтобы взбодрить.