Ассистентка дьявола.

Спустя две недели — Сладкая, может примеришь это? , — она дает мне что-то наподобие клеш, но я морщу нос, так как в жизни не надену клёш. Она вздыхает и мы молча выходим из одного магазина огромного торгового центра, куда приехали три часа назад: — Я устал, нам явно нужно что-то поесть, — вздыхает Ади, в красной кепке и смешных очках, что окрашены в цвет футбольного мяча, — я бы бургера бы съел. — Ой, нет, — Мими звонко стучит каблуками, — нет, нет, хочу пиццу, но не сейчас, а после того, как мы сходим вон туда. Наманикюренный пальчик указывает на Dior, и я покорно иду за ней, а Ади тем временем издаёт вопль усталого кита и падает на, попавшую под руку, скамейку со стоном облегчения: — Идите, оставьте меня здесь, я умру прямо тут, — Мими махнула на него рукой, а я понимающе улыбнулась другу, и поспешила вслед за моей несносной подругой. В примерочной мы перемерили миллиард вариантов, но что-то никак не удалось найти подходящий. После ещё одного с половиной часа попыток найти мне подходящее платье, мы закончили на том, что купили новый комплект белья, сумку и туфли Мими и ушли на фуд-корт, чтобы поскорее набить пустые желудки: — Я не знаю, тебе ничего не нравится! Что с тобой? Раньше не было у нас такого, чтобы мы ничего тебе не нашли, — возмущалась Мими, поправляя контур фиолетовых губ. Я пожала плечами, втягивая кокосово-карамельный фраппе и приятно расслабляясь: — Небесные ежики, во славу Фенцио, мы закончили? , — Ади упал на стул, в прямом смысле, с кучей пакетов, — я сегодня выполнил весь свой месячный план походов по магазам. — Ничего, ничего. Терпи, малыш, у нас ещё западное крыло. — Ты смерти моей хочешь? — Правда, Мими, давай заканчивать, мы потратили весь день, и я не знаю, мне ничего не нравится. Давай как-нибудь без меня на церемонии, до нее еще три недели! А она мне уже в печенках сидит… — О, ну началось! Пойдешь как миленькая, это наш не последний выходной — ещё успеем всё найти. — Господь всемогущий, еда! , — возрадовался Ади принесенной еде официанта, — я Вас люблю! Официантка робко засмеялась, а после подмигнула моему рыжеволосому кокетнику и молча удалилась: — Это очень вкусно! Действительно, эмоции Ади передались и мне. Пицца была шикарная, как и итальянское мороженое со сливочным вкусом взрывной карамели. Вдоволь посмеявшись, и, разумеется, наевшись, мы прошли ещё несколько кругов восточного крыла торгового центра, и всё-таки удача нам улыбнулась в одном из бутиков. Как только я увидела этот шедевр, я поняла — именно оно и будет украшать мое тело на церемонии открытии стартапа. *** — Только что обновила сторисы везде, помогла отделу продвижения, теперь можно выдохнуть. Ну и денёк, — Мими сняла каблуки, что были больше, чем размер её стопы, мне кажется. Как она всегда на таких ходит, кто-нибудь мне расскажет? — Ну ты даёшь, я не понимаю, как ты всё время ходишь на этих машинах-убийцах? Ты бы больше практиковалась, и не замечала бы их вообще, сладкая. Так, — она взяла в руки телефон, пока я поправляла блеск на своих губах, и набрала номер незнакомый. — Алло, Эдиэль, что там на счёт ужина? Послышался глухой звук, будто из воды, но я особо и не вслушивалась. Я в последнее время вообще потеряла вкус к жизни из-за последних событий. Мне было бы хорошо развеяться с Мими. Съездить в клуб, оторваться как следует, но вместо этого я тихонечко прощаюсь с ней, пока она бьет свои рекорды по флирту и ухожу. Улица встречает приятной свежестью, ароматами цветущих деревьев, запахом зноя и отдыха. На улице мило прогуливаются парочки, а я иду в сторону набережной, где планирую погулять часок другой. На самом деле, я уже успела пожалеть о том, что переехала в Рим. Учиться заочно ужасно, никому не пожелаю. Лекции слушать очень скучно в записи, не спросишь ничего; не разберешься в моменте. Времени уходит в тысячу раз больше на такую учёбу. И вот сдавать экзамены как — вообще не представляю. Но самое отвратное — это то, что после того поступка с поцелуем я веду себя как дурочка и идиотка — избегаю Люцифера. Мими тогда вообще рассмеялась с ситуации, сказала — что придурок здесь только один и он мужского пола. Сэми поддержал меня, в свойственной ему ангельской манере — сказал, чтобы я делала так, как чувствую. И не воспринимала свои ошибки так близко к сердцу — хотя бы потому — что этот поступок и был совершен благодаря сумасшедшему ритму сердца. Ади как обычно расхохотался и предложил поцеловать себя, если мне так целоваться хочется. Он сказал, что ему только в плюс. Сэми сморщил нос от того, как Ади сразу же полез на меня своей тяжеленной тушей, а я лишь жалобно пискнула и с немыми изменениями в глазах взглянула на своего блондинистого друга. Я люблю своих друзей — ведь тогда мне было самой смешно от всей этой ситуации, но сейчас это всё-таки сильно бьет по моей бреши и пустоте в сердце. Стало проще, когда его я перестала видеть. Вдвойне проще, когда я стала его избегать. Втройне, когда Маль наградил меня новой ответственностью, и я всё своё время стала отдавать контролю отдела маркетинга. Мне вроде было бы легче, и я даже немного стала забывать ту ситуацию. Нет. Кого я обманываю? Поднимая голову к небу, я зажмуриваю глаза настолько, насколько это возможно, пытаясь лишить себя этих чувств, но выходит хреново, если честно. Тяжело вздыхаю, закрываю глаза еще сильнее. А после, поддаваясь неведомому порыву, поворачиваю голову вправо и резко дергаюсь, поднимаясь со скамейки, подчиняясь инстинктам: — Капец, ты меня напугала, Ми! — Куда это ты делась, сладкая моя? , — лисий тон, дурацкий прищур глаз, — Решила бросить свою подругу одну на произвол текилы и судьбы? , — она скорчила грустную рожицу, а я усмехнулась. — Когда мы пошлём нахер мистера Денницу и оторвемся, наконец-то, с красивым мужиком в клубе? Только я собралась ответить, как она поднялась со скамьи и посмотрела чуть ли мне не в душу: — Ты хочешь его завоевать? Я от растерянности аж глаза округлила. и впала в какой-то неведомый мне ступор. Да он мне вообще не сдался, самец павлина нарциссичный! — И всё же ты хочешь, — она кошкой взглянула в мои глаза, отчего я перестала ощущать землю под ногами, — но хочешь, открою главный тебе секрет? — Мими, прекрати. Он мне не сдался, я просто… — Давай-ка, послушай меня, сладкая. Я закатила глаза, сложив руки на предплечьях, и всё же принялась слушать: — Мужчины — это сосуд. Их нужно наполнять. Как кувшин с водой. И женщина — это кувшин, моя дорогая. Ты вольна делать с ним что захочешь. Заливай его хоть чем: водой, виски, колой, вином — ты и только ты будешь решать — будет он твоим или нет. Будет он сегодня виски или сливками с карамелью — решаешь только ты! — с каждым сказанным Мими словом мне становилось всё тяжелее на душе, словно камень, что гложил меня стал по-тихоньку раскалываться, обнажая струны моей души, — и если ты хочешь его трахнуть — ты его трахнешь. Если хочешь его поцеловать — поцелуешь. Всё в твоих руках, сладкая. Неужели эти истины тебе неизвестны? — Известны, но… — Никаких но, Вики! Прекрати. Ты две недели ходишь убитая! Смотреть страшно, как ты губишь свою внутреннюю красоту и милое личико из-за Люцифера. Больше не желаю ничего слышать. Ты самая красивая, самая умная, самая охуенная, самая моя-моя-моя любимая и ещё раз так, и миллион раз! Ты должна штабелями класть мужчин, собственно, чем мы сейчас и займемся. Итак, — она обернулась куда-то налево и показала мне наманикюренным пальчиком синюю машину, что была похоже с виду на кадиллак, — мы едем в бар и ты не говоришь ничего! Сегодня мы оторвёмся. На самом деле, я последний раз так пила только на студенческом посвяте. И до этого дня меня к алкоголю не тянуло совсем. Но сегодня кто-то переключил все кнопки в моих настройках и это был третий или четвертый шот лимонной настойки уже. Я потная. Музыка громкая. Я уже ничего не соображаю, только инстинктивно двигаю телом в ритм музыки, пока Мими отжигает на танцполе свои dirty-dance. — Повторить, — киваю милому официанту по имени Лой, он криво улыбается, и подливает новую порцию алкоголя. Я залпом закидываю шот в себя и громко выдыхаю. Музыка сменяется непонятным набором нот. Мне хочется выть на луну от этих двух «ля» и «до» за целых три минуты в одном треке, но на нетрезвую макушку и такое сойдёт: — Привет, хочешь выпить? , — поворачиваю голову, и вижу перед собой милого парня, обычного телосложения: широкие плечи, узкие бёдра. Его мускулы обтягивает чёрная водолазка, а на ногах красуются тёмные джинсы. За очками, что явно нужны для стиля, а не по причине плохого зрения, я вижу глаза — голубые, даже больше с оттенком синевы. — Хочу, — давно я не была так расслаблена, и мне это, чёрт возьми, очень даже нравится. — Два виски с колой, — показывает он Лою, на что тот, словно робот, снова улыбается, и принимается за заказ, — как тебя зовут? — Викитор… Виктория! , — выговариваю я, тихонько засмеявшись. Ну забавно же! Не смогла уже выговорить несколько букв — что же будет дальше? — Победа, значит. А я Хьюго, — улыбается он так ослепительно, что я улыбаюсь в ответ, — Что тут такая красавица делает одна? — Наверное, залечивает душевные раны, Хьюго. А ты? — А я… я просто хочу провести вечер в хорошей компании, — теперь он не сидит в профиль ко мне, а поворачивается всем лицом, — Например, хочу завести диалог с милой девушкой, — пьяный рассудок принял комплимент с небольшой задержкой, но потом я всё равно шепнула тихое <Мерси>, — Давай начнём с банального. Кем ты работаешь? — Банального, — повторяю за ним я, задумываясь над вопросом, — Ну, если прямо банального… То, я только учусь и подрабатываю ассистентом. Может, знаешь корпорацию «Молинг»? , — бармен пододвигает коктейль и я затягиваю первую порцию через трубочку, морщась от горечи алкоголя. — Хм, не слышал раньше. А чем занимается эта корпорация? Смешно, но я сама даже не знаю. Я лишь некий посредный участник сея мероприятий. Но если учесть, что в основном я перевожу партнерам о тачках и общаюсь с акционерами по поводу самолетов, транспортировки машин, арендной платы — скорее всего, это связано с разработкой транспорта. Может своя линия модных авто? Кто знает, что им может прийти в голову. А точнее ему. — Вроде как транспорт. Его разработка, продажа и обслуживание, но это только часть того, что мне можно знать, — выдыхаю я и втягиваю ещё одну порцию алкоголя. Хьюго не отводит от меня взгляда, аккуратно, глоток за глотком, попивая свой коктейль. Тщательно изучает, словно пытается разгадать — простая ли я шлёндра или сложная-сложная-сложная девушка, что, конечно же, не даст в первую ночь: — Интересная работа. А я лишь простой дизайнер, у меня своё ИП. — Хм… такой молодой и уже предприниматель? Молодец! Давай за это выпьем? Хьюго охотно подставляет мне свой шот, мы с ним чокнулись и после я залпом, как и он, выпиваем коктейли. — Ты не похожа на девушку, что вечно тусит в клубах, — вдруг выдаёт он и я усмехаюсь. — Чего так? — Слишком правильные ответы, скромная, смущаешься и эти милые улыбочки, — заявляет он, и я понимающе киваю, — я прав? — А ты ещё и психолог, дизайнер Хьюго? — Если только чуть-чуть. Спустя пару секунд, мы засмеялись, а после переглянулись и, как это бывает, знаете, в заминках — просто взгляды. Просто изучение одной души одной душой. Но я быстро отвожу взгляд, и закрываю глаза: — Всё нормально, не волнуйся. Мы же просто общаемся, — подмечает он так четко, что мои щеки снова заливаются краской, — я просто угощаю тебе коктейлем, ради общения, хорошо? — Звучит вполне неплохо, — перебирая в пальцах стакан, мямлю я, — ам… просто, я… у меня, как бы, есть молодой человек и… — Не оправдывайся, не нужно. Давай просто пообщаемся. Мне с тобой интересно, надеюсь, и тебе со мной тоже, — Вы тоже заметили, что он явно чертов психолог? Почему мне с ним так спокойно и комфортно? — Я запуталась, — выдаю я, и он придвигается чуть ближе ко мне, обдавая запахом странного парфюма — что это за запах? Свежесть, лëд, мятный оттенок… — Так расскажи, станет легче, — боковым зрением вижу Мими, что с распахнутыми глазами аплодирует и проговаривает губами: «Давай, малышка, я верю в тебя!», на что я закатываю глаза: — Ты правда хочешь это услышать? — Я же сам предложил, Виктория, — Хьюго улыбается так тепло, что моя улыбка снова вырисовывается самой собой. — Ну… в общем. Мой босс — он нарцисс. И я в него… — ну, я же вижу его в последний раз? Почему бы не рассказать всё, может мне действительно станет легче? , — скажем так, влюбилась. Но он, если коротко, стал играть с моими чувствами, а после так вообще отшил. А я ему назло стала встречаться с моим бывшим, и получается, что я разбиваю сердце двум людям. Я сучка, да? Я ужасна? Ты можешь не отвечать, я и так сама это знаю. — Нет, — смеется он, на что я хмурю лоб, — нет, нет… ты слишком юна, Виктория. Это тебе кажется, что ты совершила какую-то невероятную катастрофу, а на самом деле — нужно лишь поговорить с ними и всё разрешить. В первую очередь с твоим бывшим. — Да ты гений, Хьюго, — отвечаю я, а он кивает, словно так и есть, — только вот сказать легко… — А сделать трудно, да? А ты сделай этот шаг. На самом деле страх ослепляет. Но быть честным — когда ты переступишь через себя, ты уже ничего не будешь чувствовать кроме адреналина и смелости, которая будет бить в висках. Так интересно устроен мир; я же это всё знаю, но почему, как только это сказал кто-то другой, такое ощущение, что глаза открываются шире. Осознание словно молотком ударило в голову, расставив все по полочкам. Вроде бы это всё так знакомо, но, черт возьми, как же мне важно было услышать сейчас эти слова. Я просто мучаю Дино, я должна дать ему это волю, разбить ему сердце и тем самым излечить его. Я ему вообще не завидую, влюбиться в девочку, которая в себе то разобраться не может — это та ещё потеха. — Ты случаем не ведешь курсы по самосовершенствованию? — Всего лишь банальный опыт, — он до конца выпивает свой коктейль, и резко вдыхает. Крепость виски даёт о себе знать. — Спасибо тебе, мне нужно было это услышать. В течение минут пяти мы молчали, иногда перекидываясь дежурными фразами. После на экране телефона высветилось оповещение-рассылка, и я увидела — что уже идет третий час ночи. — Вау, поздно, — начинаю озираться по сторонам, выискивая глазами подругу, но судя по Всему, здесь её уже след простыл. В подтверждение приходит на телефон смс-ка от неё:

Сладкая, я уехала к одному горячему французу. Увидимся завтра. Целую тебя)

— Не хочешь прогуляться? Хьюго смотрит испытующе и я, пытаясь взвесить невесомые «за» и «тягучие против», прихожу к выводу, что в прогулке нет ничего дурного и соглашаюсь. Улица встречает колющей прохладой. Хьюго достаёт из кармана пачку сигарет и закуривает. Предлагает мне, но я отказываюсь, мысленно испытывая к нему немного ненависти. Ненавижу запах сигарет: — Мне тоже не нравится, но это привычка с универа; закостенелая, невозможно избавиться. — Это твоё право, — легко отнекиваюсь я, хоть это и выглядит смешно. — И всё же, тебе неприятно. Я могу не курить, — предлагает он, а я мотаю из стороны в сторону, показывая, что мне <всё равно>, — В какую тебе сторону? — Ох, я не знаю. Я здесь впервые, да и только две недели, не могу точно сориентировать пока: всегда использую такси. — А откуда ты вообще? — боже, как же вкусно летом пахнет воздух, просто невозможно. Что это за нотки такие чувствуются? Очень интересно мне узнать это, конечно. — Эй, Виктория? , — Хьюго помахал перед моим лицом, рассеивая бумажный дым и привлекая мое внимание, тепло улыбаясь, — Ты откуда? — Извини, я просто… Не суть. Если уходить в корни-корни, то из Америки. А так уже много-много лет живу в Италии, во Флоренции, точнее. И жила. Сейчас уже перебралась в Рим, к друзьям, — заканчиваю я на последнем миллилитре воздуха. — Ух ты, Американка ты значит? — По твоему акценту тоже вряд ли скажешь, что ты француз, — улыбаюсь я, и одновременно с этим зажигается уличный фонарь, освещая кирпичную кладку дороги. Он делает последнюю затяжку, и кладёт фильтр в бумажную упаковку: — Всё верно. Я из Ирландии. — А, так вот почему ты рыжий и кудрявый, — подмечаю я, и ещё раз прохожусь по нему взглядом. — Как приятно общаться с интеллектуальной девушкой. — Да уж, наверное. Дальше мы болтали обо всяком. Было так просто мне с ним разговаривать о всякой ерунде и всячине. Он просто путник на моей жизненной дороге, но удивительным образом пересеклись наши точки на общей прямой именно в этот вечер. Спустя полчаса мы решили взять всё же верный вектор, и отправились в сторону моей виллы, до которой, как меня уверил Хьюго — было идти полчаса пешком. Я согласилась на продолжение прогулки и мы пошли по пути, указнной серебряной путеводительницей ночи. *** Утро началось странно. Проснулась я по будильнику, конечно, в восемь. Но встала я всё равно в двенадцатом часу дня. Голова раскалывалась, ноги дрожали. Такое ощущение, что я вообще потеряла связь с телом. Аккуратно разлепила глаза, и сразу сильно пожалела, ведь каждый миллиграмм света заставлял меня сильно жмурится; пульсация в висках зашкаливала. Ну не выпила же я вчера пол бара? Чёрт, что нашло на меня вчера? Ох, Вики… Но всё же, как только мне удалось разлепить глаза, я остолбенела на месте, потому что на моём пороге в комнате стоял Люцифер; без единого движения он смотрел на меня, и был похож больше на разъяренного зверя, чем на человека. Изначально я очень испугалась, и даже подтянула под горло одеяло, ибо я была в одном лифчике и трусах. После страха от того, что он вообще появился на пороге моей комнаты, на его место встало удивление — и я вообще потерялась. Я была готова кого угодно увидеть у себя на пороге, но только не босса-моего-босса. Он стоял так с минуту, сверля меня своим взором, после спокойно выдохнул и закрыл дверь со стороны внутренней части апартаментов. — Ты не ошибся дверью? , — осмеливаюсь первая сказать я, и вижу, как он еще больше расслабляется, как плечи приходят в более спокойное движение, — Я не могу понять, мы играем в молчанку? Что происходит? Теперь уже Люцифер оживает и подходит ближе к моей кровати, складывая руки на груди: — Где ты была? , — спокойно спрашивает он, отчего у меня невольно открывается рот. Чего? Я не знаю, какие эмоции отразились на моем лице, раз он как-то странно отвел взгляд в сторону и сжал челюсти. Ладно, всё равно. Я привыкла к его странностям. Его головешка и так работает необычно, механизмы совершенно не подчиняются всем мировым инструкциям, поэтому я отвечаю: — Отдыхала с Мими, и что это за допрос? — Это не допрос, Дабель. Это вопрос твоего руководителя как к подчиненной. Ты опоздала на работу на три часа. — Я не твой работник, не тебе и предъявлять претензии. Он усмехается, подходя еще ближе к кровати, отчего у меня потеют руки и щёки заливаются красным. Я же по-прежнему в белье, и меня отгораживает от него, едва похожее на одеяло, полотно кремового цвета: — Правда что ли? , — он садится на постель и облокачивается на бортик рядом с моей головой, — а тебе не кажется, что я имею полноценное право находится здесь, так как это моя комната. Я резко выпучиваю глаза и озираюсь по сторонам. Осознания сегодня не радуют меня своей быстротой, поэтому… Боже Милостивый, молю, нет! Нет! Нет-нет-нет! Но я не могла так опозориться. Да что же это такое? Что это за идиотская судьба? В смысле я в его комнате? И только сейчас я осознаю, почему ковролин не цвета фуксии, а просто черный — не так, как у меня в комнате. Чёрт! Я громко выдыхаю и прячусь под плед, который вообще не спасает ситуацию ни разу. Конечно, а что я ещё могла сделать не в трезвом рассудке? Запереться в спальню Люцифера, да ещё и чуть ли не голая! Какая же я дура! — Вылезай, и освободи мою комнату, — он еще и добивает своими издевательствами. Ладно, мистер большой босс, я тоже не пальцем деланная. Я и так опозорилась, так что мне теперь всё равно. Пусть и его стальной стержень даст пару трещин. Соскребая крупицы уверенности в кулак, я раскрываю одеяло на полную мощь, и без всякого стыда поднимаюсь с кровати босса, демонстрируя ему и его комнате мой любимый комплект белья — лавандовый, кружевной. Я спиной чувствую его удивление, но мне плевать: — Красивый ход, стервочка. Не интересует, как бы реагировал твой белобрысый, но если бы моя, так называемая девушка сделала бы такой же выебон, как ты сейчас — у меня не было бы ни девушки, ни свободы. Абсолютно всё равно на его слова, и мне совершенно не аукается нигде это в душе. Я всё про себя знаю без всяких умников и так; карма мне прилетит знатная за это. Но то, что меня радует — я слышу, как его голос упал на пару октав, разбавляя красивый тембр хрипотцой. И ставлю маленькую галочку — тут выиграла я. — Где мои вещи? — Там, где ты их оставила. — Будь добр, отправь непутевую девушку на путь истинный. Что-то в нём изменилось, пока не могу понять. Но что-то точно такое, что даёт мне повод всё-таки задуматься об этом: — Твоя одежда на диване в гостиной. Теперь пазл в моей голове вообще не складывается, если только…. Ой, мамочки. Я что, там разделась, а после пошеголяла к нему и стала…? Следя за моими эмоциями на лице, на его лице вырисовывается довольная ухмылка: — Мне захотелось пить. Спускаюсь вниз, и вижу, торчит чья-то голая задница на диване. Грешным делом подумал, что ты. И правильно подумал получается. Наша правильная птичка и в таком неглиже? Решил не глумиться над девичьей честью, да и не пугать никого в доме. Тем более от тебя так разило, что тем более хотелось всех упасти от культурного шока. Сейчас я была в шоке. Во-первых, никогда я не слышала такого длинного монолога от него, во-вторых, осознание мне пришло чуть медленнее, чем мне хотелось бы, а в-третьих … — Ты… да ты! , — на лице улыбка чеширского кота, который точно теперь уверен; его шалость удалась. Он поднимается, возвышаясь во весь рост надо мной, и теперь нас разделяет одна большая кровать, — ты…! Да как ты посмел! Я ненавижу тебя. Как я тебя ненавижу! Тебе прямо вот очень смешно? — Иронично, — он обходит кровать и приближается ко мне, а я вытягиваю руку в защитном жесте: — Невыносимый, несносный, — Люцифер подходит еще ближе, и начинает расстегивать пуговицы на рубашке. От шока я даже перестаю прикрывать грудь, просто тупо испепеляя его взглядом на месте. Что он вообще за человек такой? Ему реально нравится так вести себя с людьми, как дикий зверь? Вот он добирается до последней пуговицы и оголяет свой торс. У меня пересыхает во рту, автоматически в комнате повышается градус; я поднимаю взгляд в его пакостливые, играющие бесами глаза, и надеюсь, он читает в них всё, что я хочу ему сказать. После делает незамысловатое движение, и меня окутывает черная ткань в свои объятья, и тот самый запах. Он сегодня вообще решил меня свести с ума своими поступками? — Не ходи так по дому, — спокойно произносит он. — Ты… ты… — Ты сегодня просто блещешь знаниями, Дабель, — насмехается он, пока моя больная голова пытается всё осознать. Вот и как с ним считать себя психически здоровой? — Зачем ты это делаешь? — Что именно? — Да всё, Люцифер! , — срываюсь я, — Зачем ты бегаешь от меня, потом снова начинаешь проявлять внимание, потом опять начинаешь вести себя, как подонок. Зачем ты принёс меня сюда, в свою комнату, — мигрень становится более яркой, в глазах разноцветные звезды, — зачем ты играешься со мной? Что тебе нужно? Неужели нравится так измываться над чувствами девушки к тебе? , — мой голос переходит на крик, а в его глазах я замечаю некий проблеск сожаления, и то такой не заметный, что, возможно, показалось, — ты можешь меня оставить в покое! Я не железная вообще-то! Ты играешь с моими чувствами — это подло, — я не сбавляю тембра, подхожу к нему ближе, начинаю колотить его грудь. Бью так, что мне самой больно, — ты ненормальный! Оставь, — удар, — наконец, — удар, — меня, — ещё удар, — в покое! Умоляю! Он перехватывает мои запястья и заваливает меня на кровать, тяжело дыша. В моих глазах слёзы боли, в его глазах ярость, вперемешку с чем-то древним, диким. Он смотрит на меня, как зверь, что готов вонзиться в горло своей жертве. Я из последних сил брыкаюсь, прошу отпустить меня, бьюсь, дерусь ногами, кричу, но он, словно каменная глыба, держит меня, увеличивая частоту дыхания — и не только своего: — Я сейчас закричу, Люцифер. Или дам по твоему особо ценному, — я слишком едко произнесла эту фразу, сама знаю, — месту для тебя. Отпусти, — я снова дергаясь в разные стороны, — отпусти ты меня, умоляю! А ему всё равно. Он отбивает удары, перехватывает обе руки, одной ногой держит мои разбушевавшиеся ноги и, выдохнув от бессилия, я успокаиваюсь, и даю пульсации в голове повалить меня окончательно. Мир рассыпается на звёздочки, в глазах тьма, в перемешку с его лицом, что вроде бы хмурится, но мне не особо видно: — Ты успокоилась? , — понимая, что надо приходить в себя, я легко киваю, даже не открывая глаз. — Нам надо поговорить, — не надо. Нам явно не надо этого делать, но разве, он отстанет? На самом деле, я и не знала, что можно испытывать подобные спектры чувств. Вообще. Никогда. Боль, разочарование, эйфория, агония, радость, горесть, горечь, сладость счастья… Заколебало меня все это! — А может… всё-таки? — Нет, Дабель. Мы поговорим. Маля не устраивает то, как мы работаем вместе. Меня тоже это не устраивает. — Да, и что же ты хочешь от меня, босс, — мне кажется, я говорю очень тихо, но он всё равно слышит. — Я хочу спокойствия на работе, а не накала страстей. — Страстей? , — я продолжаю изливаться сарказмом, видимо, нервы рядом с ним вообще сдают. Я не могу отключить свои инстинкты, чувства, поэтому защищаюсь, как могу. — Дабель, — строго глядит он, — давай будем взрослыми. Ты не знаешь всей ситуации, поэтому — просто прекрати меня избегать. Ты должна присутствовать на Всех совещаниях, собраниях, а не слушать их в записи, криво созданной Мими. Умей делить личное и работу. Как я хочу его ударить за эти слова. И не единый же мускул не дрогнул на лице, вот не единый! Врёшь и даже смотришь так спокойно в глаза? — А что мне делать с той ненавистью, что я испытываю к тебе, подскажешь? , — наконец-то глаза подчиняются, и я открываю их, стараясь поймать фокус, — я ненавижу тебя и всё то, что ты причиняешь мне своим присутствием, — привстаю на локти, — Я ненавижу, когда ты рядом. Я ненавижу этот дом, я ненавижу этот диалог по той простой причине, что есть в нём ты, — я сказала это слишком громко. Люцифер нахмурился, словно эти слова причинили ему боль. А что он хотел? Что после всего я буду дышать ароматами роз в его присутствии? Ну уж нет. — Давай сведем все к тому, что мы с тобой коллеги, босс. Я буду относиться к тебе уважительно, и только и всего, — снова зажмуриваю глаза, звездочки перед глазами становятся ярче. Мигрень даёт о себе знать уже не на шутку. — Что с тобой? , — сил нет вообще ни на что. Ни на удивление, ни на шок. Я больше никогда не буду употреблять алкоголь. Почему после каждого раза моего соития с ним случается какая-то фигня? Сначала Фенцио, теперь мистер большой босс рассказывает какие-то надуманные им же басни. Я. Больше. Не. Пью. Никогда. Ага. — Нормально, — тихо отвечаю я, опуская голову на подушку, — только… — Блять, Дабель, ты неисправима! , — он рявкает это так, что звёздочек голубого, оранжевого, красного и других цветов становится больше. После резко встаёт, и я слышу, как сильно хлопает дверь. Я не знаю, сколько прошло времени с момента его отсутствия, но могу сказать точно, что пульсация чуть приутихла в тот момент, когда дверь снова издала громкий звук: — Выпей, — более сдержанно говорит он, суя мне таблетку розового цвета в рот. Я аккуратно беру её, не разжимая глаз, и он подставляет стакан к моему рту с водой, чтобы я запила горький медикамент. С чувством великой благодарности откидываюсь обратно на кремовую подушку, не разлепив глаза: — Спасибо, — шепчу я, и слышу громкий выдох. — Сразу нельзя было сказать? Зачем строить из себя героиню? — Я пыталась много раз от тебя избавиться, — как-то меж реальностями говорю я, и слышу (а мне не послышалось?) хриплый смех, а после я окончательно теряюсь в настоящем, и погружаюсь в приятную тьму, чувствуя, как тепло окутывает меня с разных сторон. *** — Ости вернулась, — Мими чуть не роняет кружку с кофе, что только что приготовила, — сказать, что я в ахуе — это ничего не сказать. — Что Люцифер? , — аромат жжёт ноздри приятным покалыванием. После она красиво выкладывает рахат-лукум на тарелку, и идет к Малю на диван, где они планируют проверять документы и пробный сценарий церемонии. — От него не дождешься бурных речей, Ми, ты ж знаешь. Я пытался узнать, но он просто ушел из дома, и вернулся ближе к ночи. — И куда эта девица пропала? Просто мне очень любопытно узнать, какое оправдание она придумала? Вообще, попахивает каким-то пиздецом. Проникновение в корпорацию, пропажа Ости. События вроде связаны, а вроде и как-будто херня какая-то, — Мими делает глоток и в блаженстве закрывает глаза. — Разберемся, главное сейчас провести церемонию нормально, без особых катастроф, — послышался шум. В дом кто-то вошёл. — Небесные ёжики, я заебался, друг мой! Ты похуже моих дам, быть честным. Но меня радует, что мужских магазинов в нашем обществе принято делать меньше, — Дино, Ади и Сэми заходят в гостиную, и в воздухе повисает приятная свежесть и прохлада. В руках куча пакетов, на лицах улыбки: — Так, мать, купили мы тебе твои ботфорты. Размер выбирал Сэми, вопросы все к нему, — плюхаясь на диван, рыжеволосый нагло забирает из рук Мими кофе, получая в свой адрес неприятный взгляд, но, справедливости ради, она его не отбирает. — Ми, у тебя слишком маленькая ступня. Мы обошли пол Авиньона, чтобы раздобыть тридцать пятый, — Сэми взял в рот один кусочек лукума, — м, тоже хочу кофе. Кто ещё будет? — Сама всё время мучаюсь, сладкие. Но спасибо Вам за это. Времени вообще нет, а образ нужно составлять. — Я буду кофе, — Дино что-то смотрит в своём смартфоне, Ади на последних минутах поднимается и идёт вслед за Сэми, хлопая того по плечу, — а где Вики? — Спала вроде, — как-то нехотя отвечает Мими, переговариваясь одновременно с Малем, — она бы нам сейчас очень пригодилась. — Почему она спит вечером? — Странный вопрос, блондинчик. Она твоя же девушка вроде, а ты не в курсе? , — Маль обдает его искренней заинтересованностью, на что Дино поджимает губы, понимая, что вообще забыл про их с Вики договоренность. В голове крутятся разные мысли. На самом деле заминка была очень большой, так как Дино не нашёлся с ответом, а Маль тихо рассмеялся: — Как Вы вообще встречаетесь? Для меня это загадка, — брюнет кладёт руку на спинку дивана. — Малыш, тебе то какая разница? , — наманикюренный ноготок Мими быстро печатает что-то в телефоне, — это их дело. — Мы с Вики не виделись со вчерашнего дня, — начал было оправдываться Дино, но Мими резко перебила его, рассказывая Малю о том, что они забыли ввести в курс изменений немцев, поэтому принялись что-то бурно обсуждать. Спустя какое-то время в гостинную вернулись Сэми и Ади с кружками кофе и бутербродами с красной рыбой. Парни что-то обсуждали про путешествие, после чего к ним подключился Дино, погружаясь в мечты своих друзей. Горький вкус кофе, приятная солёность красной рыбы: — Боже мой, я сейчас умру! Как вкусно, — восклицает Ади, и громко отпивает свой американо. — Маль, — пространство разрывается голосом мистера Денницы, — твоя задача подготовить бумаги на увольнение Остеллы Энелин. — Люц, что случилось? Люцифер задумывается на секунду, обводя взглядом присутствующих. После кладёт обе руки на пряжку своего ремня: — Она решила так сама, — Мими в шоке раскрывает глаза от удивления, а Маль хмурится, кладя планшет на стол и поднимаясь к другу. — А случилось то что? Чего она пропала? — Ты думаешь, я с ней мило беседовал? Мне плевать, итак проблемы с родителями из-за неё, пусть катится куда подальше. — Она же была твоей девушкой… — Маль, у меня такое ощущение, что ты в юности нагло затоптал свою карьеру психолога. Уж очень тебе нравится копаться в моих проблемах. — Не, как скажешь, без проблем, брат, — игнорируя колкие шутки, сказал брюнет, — сообщу Вики, она сделает всё. Он промолчал. И как говорится, вспомни лучик, вот и солнышко. Из-под угла лестницы появилась девушка с невероятным гнездом на голове, заспанным лицом, и отпечатком подушки на лице. Она по-прежнему была одета только в одну чёрную рубашку, что доставала ей до колен. Босыми ступнями шлепая по полу, она, словно никого не замечая, шла в сторону кухни. Все словно замерли, наблюдая за мисс Дабель. Друзья с ухмылками на лице, а Ади так вообще еле сдерживался от смеха и был готов отсыпать достаточно шуток в ее адрес, особенно, после рассказа Мими об их походе в клуб. Сама мисс Райт была на удивление спокойна, но что было на тот момент в ее голове, одному Сатане известно. Дино смотрел с сочувствием, с примесью разочарования. Маль больше смотрел на Люцифера, чьи глаза просто испепеляли девушку заживо. Достав из большой коробки таблетку, и налив в огромный стакан воды, она села за кухонный стол и с благоговением выпила холодной жидкости. После открыла глаза на выдохе и увидела Всех, и все взгляды, что смотрели только на неё. Девушка сначала застыла в немом удивлении, а потом спокойно спросила: — Что Вы так смотрите? И вот теперь Ади не сдержался и залился таким заразительным смехом, что вслед за ним не сдержался никто. Даже Люцифер немного улыбнулся: — Вики, ты в курсе, что у тебя на голове домик аиста? , — Сэми по-милому сделал дружеское замечание, а Ади залился смехом ещё больше. — Нет, Вики, не бросай пить. Я так тебя люблю за то, что алкоголь влияет так на тебя. Ууууу, — вытирая с глаз слёзы, кряхтел Ади вперемешку со смехом, — только ты так можешь. Вики чуть рассмеялась, а после перевела взгляд на мистера Денницу, что не отрывал взгляда от неё. Ему это показалось чертовски милым. Вы не ослышались — да, ему. Но он об этом никогда и никому не скажет. В своей девичьей наивности, в этом таком домашнем, свойственном только ей виде. Он даже почувствовал болезненный укол — почему все её могут видеть вот такой? — Я не могу, — Ади и Сэми продолжали смеяться, Мими бросала какие-то колкие словечки в их диалоги. Все трое, как и в старые добрые универские времена, шутили над нелепым умением Вики пить. Вот только одному человеку было далеко не так весело. Дино.