Assistant

Слава

Слава курил. Стрельнув сигареты у продажников и успев отметить на себе взгляд Евстигнеева, он стремительно покинул здание и отправился прямиком в метель, намереваясь оказаться подальше от всего происходящего. Никотин ударил в голову, тело в пространстве стало намного легче, и Слава, покачиваясь, продолжал затягиваться и периодами кашлять. Последний раз он курил в девятом классе, весной, когда допёр, наконец, что нравятся ему не только девочки. Тогда Слава прихуел, конечно, но тут же принял взрослое решение: теперь он курит. Ему было так плохо и тяжело, что ничего лучше он не придумал. Карелин стал покупать себе сигареты, дорогие, где фильтр имел привкус вишни, и не забывал пафосно курить в любой подвернувшейся компании. Его хватило на неделю. Проходив так не более восьми дней, он в какой-то момент, бухая с друзьями и затягиваясь очередной сигаретой, вдруг посмотрел на неё, выдохнул дым и, нахмурившись, произнес: «Да не, хуйня какая-то!» В общем, курить Славе не понравилось. Реально, хуйня какая-то... Однако он понимал, что эта хуйня неплохо помогала снять стресс в моменте, перестраивая дофаминовую передачу. Слава не курил табак в виде сигарет, вместо этого он стал соглашаться на кальян, а чуть позже, уже в универе, начал баловаться травой. И, поскольку сейчас нельзя было просто сесть и забить себе бонг, Слава довольствовался мерзкой сигаретой. Потому что его переебало. Он понятия не имел, как вести себя после той ночи. Мирон не стал поднимать этот вопрос, но Слава чувствовал, что он всё помнит, Слава понимал, что он недоволен, но Слава ничего не мог с собой поделать. Он боялся. Как мелкая сучка, как пятнадцатилетний, блять, девственник, боялся открытого диалога с Мироном. Всё это время Слава наблюдал за ним исподтишка. Он сразу понял, что в то утро ему не следовало прикидываться нихуя не помнящим. Мирон стал жёстче, в каждом его взгляде читалась сдерживаемая агрессия, и Слава, чтобы не провоцировать его, слился с пространством, стараясь меньше попадаться на глаза. А потом Мирон уехал. Оставшись в офисе без него, Слава выдохнул — ему стало легче. Эта лёгкость продлилась ровно один день. На следующий Карелин уже готов был лезть на стены от тоски без своего босса. Он даже подумывал ему позвонить и сказать, что он облажался, всё он помнит, он напился, позволил себе дохера, такое не повторится, и врать он больше не будет... Но потом увидел в сторис у ребят из команды Вакуленко их масштабные тусовки и зажигающего Мирона на них. Прекрасно понимая, что в босса он влюблен как последняя тварь, Слава также понимал, что не вывезет весь этот контент. И под словом "контент" он понимал не видео громких московских вечеринок, на которых Мирон вплотную танцевал с какой-то красоткой, а целый перечень происходящего, начиная с их поцелуя и заканчивая откровенностью, которая между ними проскакивала. И которой больше не будет. Потому что Слава не хотел терять эту пиздатую работу. А он бы точно потерял ее, если бы признался Мирону в чувствах. Когда Мирон на радостях вмазался в его губы при Ване, Славу сначала парализовало от ахуя. А потом произошло противодействие — он вернул боссу поцелуй с лихвой, чуть не разложив его на столе. Прекрасно зная, как любит и умеет Мирон развлекаться, Слава мгновенно закрылся, стоило Мирону нарушить идиллию сплетения их языков, напомнив о Ване. Фигура Евстигнеева его вообще не волновала — Слава понимал, что тот уже привык к такому поведению своего друга, в конце концов, они с Мироном были знакомы много лет. Но Слава его услышал. Несмотря на то, что их поцелуи до сих пор ярко горели на губах чётким воспоминанием, Слава отстранился. Он нутром чувствовал, как Мирон вальяжно и нагло прогуливается вдоль его личных границ, и прекрасно осознавал, что переступить их он ему не позволит. Поэтому он с огромной радостью подстроился под Мирона, когда тот стал коммуницировать с ним только по деловым вопросам. И Слава повторил за ним — погрузился в работу.

◊ ◊ ◊

Весь Питер красочно светится обилием ярких новогодних украшений, и Слава даже искренне улыбается, глядя на них и снимая видосы через лобовое, пока едет по Невскому. Уже приближается конец декабря, а новогоднего настроения у Славы до сих пор нет, но он очень надеется, что сможет раскачаться. По крайней мере, в последнее время его взаимодействие с Мироном выровнялось, они даже снова стали шутки шутить посреди планерок, и общий настрой Славы заметно улучшился. День выдается сумбурным, и практически всё своё рабочее время Слава проводит вне офиса, за рулем мироновской тачки, исполняя роль курьера. Он пересекает город дважды вдоль и поперек почти полностью — забирает документы на Обводном, отвозит их в "Лахту", едет за подарками обратно в центр, но уже на Конногвардейский, в "Музей русской водки", доставляет их на Большевиков, потом заезжает в "Балтийскую Жемчужину", шутит про себя, что отсюда бы еще в эту деревню Девяткино скататься для полноты картины, и много стоит в пробках, разумеется. В очередной пробке Слава вдруг понимает, что праздничный Питер и эти гонки за подарками очень даже неплохо его тормошат. Он врубает новогодние песни, подпевает и снимает видос для Ваньки, который уже заёбан стартовавшими пару дней назад новогодними корпоратами. Увлекшись перепиской, где они с другом соревнуются в искусстве изощренного направления друг друга нахуй, Слава даже не замечает, что пробки вокруг рассасываются, а время на часах уже становится поздним. Ехать домой можно будет после того, как он доставит Мирона. У того по графику запланирован ужин, но с кем и где — Слава не знает. Конспиратор, блять. Но ладно, они изначально договорились, что Мирон оповестит его о своем местонахождении заблаговременно. Ближе к одиннадцати босс скидывает ему геолокацию с просьбой подхватить его, и Слава, как раз успевший на воодушевлении завезти Ване на работу синнабон и кофе на Крестовский, стартует в нужную сторону. Доезжает он быстро — точка знакомая, "Рибай", за Казанским. Мирон заваливается к Славе в машину на заднее сиденье, но не один, а вместе с неизвестной Карелину девушкой. Пока Славины губы расплываются в улыбке из стиля «да ёбанный рот, Яныч», а сам он быстро отворачивается в окно, чтобы не спалиться, Мирон кратко говорит ему везти их домой (то есть, к Мирону домой) и, долго не церемонясь, засасывает свою спутницу. Стрельнув глазами в зеркало заднего вида, Слава быстро оценивает ситуацию: босс очевидно пьян и при этом очень серьезно настроен — Слава видит, как Мирон крепко прижимает к себе девушку, очень откровенно ее целует и трогает там, где при свидетелях никогда бы не позволил себе. Поднапрягшись, Слава выдыхает и трогается в сторону его дома, периодически изучая девушку в зеркало. Сказать «красивая» — не сказать ничего. «А у тебя отличный вкус, босс, — думает Слава, вспоминая парня, с которым столкнулся дома у Фёдорова. — Значит, не ограничиваешь себя в вопросе пола. Но есть нюанс... У леди твоей великолепная прическа. Под мальчика». Славе не так много видно, но он четко отмечает чёрные короткие волосы, шикарно подчёркивающие ее лицо (насколько может видеть Слава, когда девушка с улыбкой отворачивается в его сторону, закрыв глаза, пока Мирон целует ее в шею), и очень красивые стройные ноги, которые Мирон без смущения трогает и закидывает себе на колени. Девушка спрашивает Мирона, нормально ли, что они тут почти ебутся при водителе, и Фёдоров отмахивается, говоря: «Слава профессионал, он внимательно следит за дорогой». Действительно, Слава внимательно следит за дорогой, но не менее внимательно он следит за тем, как Мирон обжимается и целуется с леди на заднем сидении. Бросив взгляд на моргающий светофор, Слава тормозит у стоп-линии и возвращается глазами к зеркалу заднего вида. Где сталкивается со взглядом Мирона. С твёрдым голодным взглядом своего босса. Но Слава не из пугливых — он отвечает непреклонной уверенностью, пристально глядя в блестящие глаза Мирона. Карелин успевает заметить в них возбуждение, прежде чем босс кладёт руку девушки себе на ширинку (которая к Славиному ужасу реально топорщится) и запускает свою ей под юбку. Тронувшись во всех смыслах, Слава в режиме автопилота ведет машину по полу-пустой дороге и чувствует, что и его собственный член немного напрягается от таких перфомансов. Карелин не отрывает ясного прямого взгляда от зеркала, где смотрит в глаза Мирону, который тяжело дышит, пока девушка трогает его между ног (уже расстегнув ремень и взявшись за брюки) и скользит губами по его шее к груди, расстегивает две пуговицы на рубашке, а затем хитро улыбается и наклоняется. Нет, ну это уже слишком, решает Слава и, психанув, резко дергает рулём, и этих двоих разматывает по заднему сидению. — Извиняюсь! Ямка! Снова встретившись с Мироном взглядами в зеркале, Слава видит проблеск веселья в них. А затем Мирон трогает его за плечо и, когда Слава оборачивается, тыкает в девушку и затем — на дверцу машины. И Слава сразу же понимает его. — Босс! — Я занят, Слав, — томным голосом отвечает Мирон и активно кивает ему, в то же время надавливая на голову девушки. — Шестаков пишет что приземлился в Пулково и у него есть два часа до вылета, чтобы обсудить с вами то, что вы хотели. — Он не вовремя, — отмахивается Мирон и машет Славе рукой, мол, продолжай, раскручивай. — Он хочет инвестировать в ваш новый проект. — Да бля... — выдыхает Мирон, пока девушка выпрямляется и недовольно хмурится, глядя на него. — Разворачивайся. — В Пулково? — В Пулково, — босс оборачивается к леди. — Прости, Оксан, нам придётся тебя высадить. Я вызову тебе такси. Выходя из машины в центре города, девушка без смущения засасывает Мирона и говорит ему: «Позвони мне». Тот отвечает: «Конечно». — Позвонишь, босс? — спрашивает Слава, трогаясь с места. — Возможно. Мирон перелезает вперёд и усаживается рядом со Славой, шумно выдыхая. — Почему не дал леди помочь тебе? — спрашивает Слава, не отрывая взгляда уже от дороги, махнув рукой в сторону топорщащихся брюк босса. — Потому что я гей, Слава, — жёстко отвечает Мирон. — А ставить женщин в неловкое положение не в моих правилах. Пролетая на короткий желтый, сменившийся красным как раз в момент пересечения перекрестка, Слава прекрасно понимает, что Мирон имеет в виду. Славе бы тоже не хотелось, чтобы у него упал при контакте с такой красивой женщиной. И Мирону такого не желает. Но не всё тут логично — возбудился же он как-то. — Ну да, и поэтому у тебя встал, пока вы целовались, — отмахивается Карелин. — У меня встал, пока я смотрел тебе в глаза. Посылая всё к чертям, Слава врубает правый поворотник, прижимается к обочине и останавливает машину посреди Московского проспекта. Пока он ставит ее на ручник и режим парковки, Мирон внимательно наблюдает за его действиями. — Всё нормально? — спрашивает он. — Да. Почти правда. Быстро отстегнув ремень, Слава выходит из тачки. Ему необходимо отдышаться, проветрить голову и почувствовать свежий воздух, а не терпкий волнующий парфюм босса, сдобренный плотным запахом алкоголя. Обойдя машину, Слава приваливается к багажнику задницей, упирает руки в колени и трясёт головой, вдыхая холодный декабрьский воздух северной столицы. Он слышит, как хлопает дверца — Мирон выходит вслед за ним. — Слав?.. Повернувшись, Карелин капитулирует: он полностью отдаётся своим желаниям и разом оказывается рядом с боссом. Довёл. Он хватает Мирона за плечи и, прижав его к машине, с остервенением целует взасос, самостоятельно пересекая все долбанные границы, притом достаточно жёстко. Слава знает, что делает ему больно, но продолжает вдавливать Мирона в заднюю стойку автомобиля, пока тот, с пылом отвечая, крепко цепляется Славе за задницу. Слава не тупой, и тупым никогда не был. Он понимает, к чему это ведет — он всё соединил в голове, еще когда они высаживали девушку. Никого из них не волнует, что они стоят посреди оживленной дороги и на них явно смотрят люди. Прижимаясь ближе, Мирон начинает цеплять его губы зубами. — Хочешь меня? — шипит Карелин ему в рот. В ответ Мирон берёт его руку и прижимает её к своему охуительно твёрдому члену. — Пиздец как. Резко отпустив его, Слава садится обратно в тачку. У него не остаётся времени на размышления — Мирон оказывается в машине даже раньше. Они целуются, кусаясь, оставляя следы на губах друг друга, Мирон с силой сжимает волосы на Славином затылке, пока тот расстёгивает его брюки. И Славе в голову стреляет, что он обязан прямо сейчас засунуть себе в рот его член. Так зачем отказывать себе в чём-то? С диким удовольствием отсасывая Мирону, Слава успевает внутренне восхититься и размером и формой, но для озвучивания комплиментов рот у него занят. А у босса ещё и такой вкусный член — не оторваться. Как же хочется взять его полностью, но Слава не делал этого уже давно и боится облажаться... — Это что за ёбанная магия, — стонет Мирон. «Конечно, твои одноразовые мальчики так не умеют,» — думает Слава, нахер послав свои сомнения и заглатывая полностью. Его нехило возбуждают мысли о том, скольких таких мальчиков этот член поимел. Всё получается. Мирон стонет в голос, и у Славы аж мурашки бегут по спине от этого. Он ускоряется, слышит в свой адрес чуть ли не дифирамбы, ухмыляется и доводит Мирона до оргазма, ощущая дикий восторг. Открыв дверь и сплюнув на проезжую часть, Слава едва успевает повернуться к боссу, как тот снова целует его взасос. Всё с той же страстью и напором, только с более сбитым дыханием впридачу. — Поехали ко мне, — произносит он в губы Славе. — Мы и так ехали к тебе. — Нет. Я зову тебя к себе не как ассистента, а как парня, с которым хочу переспать. Усмехнувшись, Слава проводит носом по гладко выбритой щеке начальника и на мгновение прячет лицо у него в шее. — Думаешь, это хорошая идея? — спрашивает он, отстранившись. — У тебя только что мой хуй во рту был. Ты скажи мне — это хорошая идея? Слава смеётся. — Заебёшь, — выдыхает он, повторно посылая всё к чертям и выруливая на дорогу. — Обязательно. Ох, а ведь Слава на это ещё как надеется.