3D. Destiny

      На следующий день после уроков Тэхен дожидался Чона, сидя на лавочке возле школы, подставив лицо лучам солнца и зажав в зубах травинку. Глаза его были закрыты, поэтому он чуть вздрогнул, неожиданно услышав рядом с собой выразительное:       — О, чего это мой любимый хен здесь загорает?       Слова «любимый хен» в исполнении Чонгука будто обняли Кима и пробрались до глубины души, поэтому он чуть помедлил, улыбнулся и приоткрыл один глаз.       — Загорает, загорает. Тебя ждет.       — Да? Интересно, — ответил Гук и, скинув с плеча рюкзак, уселся рядом с Вантэ.       — Гуки, ты мне вчера так помог, я это только дома понял, когда окончательно успокоился. Я твой должник. Поэтому хочу позвать тебя в кофейню.       — Ты серьезно? — уставился на Кима младший.       — Вполне, — кивнул Ким.       — Когда?       — А чего тянуть? Хоть прямо сейчас!       Чонгук заулыбался своей фирменной широкой улыбкой, от которой даже его большие глаза становились похожи на полумесяцы, и активно закивал головой.       — Я ужасно хочу есть, я согласен, хен. Пойдем уже в кофейню!       Вантэ привел Чонгука в небольшое заведение, которое располагалось в старинном домике недалеко от школы. Внутри было очень уютно и тихо. Обстановка располагала к беседе, музыка была еле слышна, а вкуснейший запах побуждал купить и съесть все и сразу. Тэхен предоставил Чону полную свободу действий в выборе еды и выпечки. В качестве напитков парни, не сговариваясь, выбрали горячий шоколад.       Немного позже, когда они уже расположились за столиком, ели и обсуждали последние новости, Чон, откусив от круассана приличный такой кусок, вдруг свел брови и будто задумался, пережевывая вкусняшку.       — Что? — удивился Тэхен, наблюдая за другом.       — Да так, интересный рецепт. Надо будет узнать, что они туда добавили, чтоб придать такой вкус.       — Не понял, — вытаращил глаза Тэ. — Что-то не так с круассаном? Заменить?       Ким уже почти вскочил из-за стола, чтоб пойти и разобраться, но Чонгук успел схватить того за руку:       — Тэ, все нормально, сядь. Ты чего?       — Я хочу угостить тебя самым лучшим, а тут какой-то странный рецепт, сам сказал.       — Все хорошо, Тэ. Просто я не пробовал никогда такие, и не пек.       — Чего? — настала очередь Вантэ хмуриться. — Ты разбираешься в выпечке? Пирожки, что ли, умеешь печь?       — Не только пирожки, — вздохнул Чон, не поднимая глаз на старшего. Он боялся, что тот его засмеет, как высмеивал увлечение сына собственный отец.       — Это же здорово! Расскажи мне, расскажи об этом, — вновь оживился Тэхен и, когда Чонгук все-таки взглянул на него, тот светился как лампочка, с интересом глядя на Гука.       — Ну, что рассказывать. Я могу испечь почти все. Начинал с панкейков, дошел до многоярусных тортов.       Чонгук помолчал, прикидывая, стоит ли открывать Киму все свои тайны, но, глядя, на взволнованное лицо хена, понял, что не может не поделиться с ним.       — Знаешь, Тэ, я мечтаю открыть собственную пекарню-кофейню. Чтоб люди могли зайти туда перекусить вкусным завтраком перед трудным рабочим днем, или расслабиться за чашкой кофе с булочкой в свой обеденный перерыв, разглядывая красивый интерьер или прохожих за окном.       Чонгук замолчал и задумался. Его грустный взгляд блуждал по интерьеру, не цепляясь ни за что конкретно. Ким молчал, ждал, когда младший сможет продолжить и не мешал его внутренней беседе с самим собой. Наконец Чон снова заговорил:       — Отец теперь категорически против этой идеи. Он никогда не даст мне осуществить это, потому что у него в голове только семейный бизнес.       — В смысле — теперь? А раньше поддерживал? — вставил вопрос Тэ.       — Да, но все изменилось, когда он получил небольшую сеть автосалонов здесь, в Сеуле. Мы потому и переехали. Родной дядя отца решил отойти от дел, а поскольку его дочь и ее муж давно и очень хорошо устроились в Штатах, он объявил наследником моего отца и передал ему все права на управление сетью, потому что продавать, отдавать в чужие руки свое детище не захотел. Я понимаю, конечно, что это большая удача, но мои отношения с отцом стали после этого, мягко скажем, очень напряженными. И мне абсолютно не нравится все, что происходит в последнее время в нашей семье.       — Может, еще все наладится? Сейчас, наверное, и для него непростой период? — попробовал смягчить боль тонсена Ким.       — Не знаю, Тэ. Но сейчас я в этом не уверен.       Чонгук погрустнел, и Ким решил сменить тему, чтоб не дать младшему уйти в свои невеселые размышления.       — А я думал, ты хочешь поступать на художественный, — выдал он первое, что пришло в голову. — Ты так замечательно рисуешь.       — Нет, Тэ, — покачал головой младший. — Все-таки рисование для меня — это больше хобби. У меня бывают моменты, когда я не хочу рисовать, или у меня нет идей.       — А с пирожками так не бывает? — расплылся в улыбке Ким.       — Нет, с пирожками не бывает, — ответил, снова повеселев, Чонгук и отрицательно помотал головой       — Гуки, а ты покажешь мне, как печь эти пирожки?       — Тебе, правда, интересно, хен?       — Мне все интересно, что касается тебя, Чонгук, — произнес Ким, глядя на младшего. Чонгук улыбнулся, и, посмотрев на Тэхена, опустил глаза. Что-то во взгляде Вантэ его смутило. Но смущение это было приятным.       — Конечно, покажу, Тэ, — ответил Чон. Приходи в воскресенье. Родители уйдут на званый ужин, а мы испечем что-нибудь. Вместе.

***

      В воскресенье после обеда, как и договаривались, Тэхен пришел домой к Гуку. Родителей, действительно, дома не оказалось, и парни могли спокойно кулинарить. Вернее, делал все Чонгук, а старший только смотрел, выпучив глаза, на то, как ловко его тонсен управляется со всеми непонятными приспособлениями, как сильными руками вымешивает тесто, и как вокруг него все равно оставалась чистота и порядок. У самого Кима с готовкой было совсем плохо. Даже если он только пожарил яичницу, на кухне было настоящее поле боя. И большой удачей было, если эта яичница вообще не сгорала. Поэтому он глядел на Гука и уже в который раз восхищался им.       Чон заметил слегка обалдевшее лицо своего хена и слегка ухмыльнулся, глядя на того.       — Потрясающе, Гуки. Это просто потрясающе, — не стал скрывать своего восторга Ким.       — Хочешь попробовать? — предложил Чонгук, когда стал закручивать непонятные конструкции из теста.       — Не-не-не, — испугался Тэ, выставив руки перед собой и еще больше округлив глаза. — Я лучше потом попробую, когда все испечется. Заценю, так сказать.       — Хорошо, хен, — расхохотался Гук и отошел к противоположной стороне кухни, где находилась духовка и еще одна, свободная поверхность, куда Чон поставил противень. А Ким сидел и продолжал любоваться своим тонсеном. Этот парень давно уже занял все мысли Кима и поселился в сердце. И сейчас какая-то непонятная сила подтолкнула его, Тэхен встал, подошел сзади и робко положил свои ладони на талию младшего. Он зажмурился, не зная, какую реакцию это вызовет у Чона. Возможно, тот пропишет ему кулаком в нос и выгонит вон. Тэ был готов и к такому раскладу. Но Чонгук молчал и продолжал перекладывать непонятные для Кима штуковины на столе, похожие на формочки. Тэхен не дождался реакции на свои действия, поэтому продолжил. Он подошел чуть ближе к младшему и обвил его талию руками, положив голову на плечо.       — Гуки, ты сказал однажды, что я очень красивый.       — Мгм, — промычал утвердительно Чон, продолжая свои действия и будто не замечая поползновений Кима.       — А я хочу тебе сказать, что ты– самый лучший. И вообще, и для меня.       — Я рад, что ты так считаешь, хен, — произнес через пару секунд Чонгук и слегка расслабился в обнимающих его руках старшего, чуть отклонив голову и уперевшись затылком Тэхену в лоб. Ким очень надеялся на подобную реакцию, мечтал о ней, но все равно был поражен. Он не смог больше сказать ни слова, только приник губами к шее младшего и оставил там, ниже линии роста волос, теплый и влажный поцелуй, от которого у обоих побежали мурашки. Ким облегченно вздохнул. И он не видел, как на лице Чона расплылась в этот момент блаженная улыбка.

***

      Их отношения развивались естественно и стремительно. Они еще в первый день понравились друг другу, поэтому, когда Ким решил сделать первый шаг и проверить свои догадки, Чон был только рад. Скорей всего, первым он бы заявить о своих чувствах не решился еще очень долго. Но с благодарностью принял и поддержал попытку старшего. И теперь парни были почти всегда вместе. Занятия и тренировки отнимали много времени, но все свободное время они проводили вдвоем. Гуляли, рисовали, Ким даже рискнул и под четким руководством Чона испек пирог, а потом, высунув язык, аккуратно записал рецепт в скечбук, который всегда таскал с собой, чтоб не забыть и когда-нибудь повторить самому. И что еще более ужасно, Ким выучил пару приемов, чтоб суметь в случае чего, как выразился Гук, «ушатать всяких подозрительных личностей». Они часто зависали то у Чона, то на квартире Тэхена. Им было интересно друг с другом, у них всегда находились темы для обсуждения.       Однажды, сидя в уютных объятиях своего хена на удобном диване в его гостиной, Чонгук, наконец, набрался смелости и задал давно волнующий его вопрос:       — Хен, а у тебя были отношения с кем-нибудь? Ну или… — Гук замялся, не зная, стоит ли продолжать вопрос. Ким усмехнулся про себя, когда понял, что хочет узнать младший, но демонстративно молчал и не помогал своему тонсену. Тот все-таки решился и договорил:       — Ну или секс? Был?       Ким обнимал расположившегося у него между ног Чона, который почти лежал спиной на его груди, поэтому не видел лица, но видел, как покраснели ушки младшего.       Ким все же решил не мучить дальше Чонгука и просто ответил:       — Не было у меня никого. Я ни разу не любил, Гуки. Ты моя первая любовь.       От этих слов у Чонгука защемило в груди и сердце чуть не выпрыгнуло прямо в руки Кима. Но он постарался успокоиться, чтоб выспросить все, что планировал.       — А тот парень, который приставал к тебе в парке? Откуда он знал, что тебя может заинтересовать человек своего пола?       — Ни откуда он не мог знать. Может, мой стиль одежды его смутил, может, правда, я ему просто понравился. А может он ясновидящий, увидел мое будущее и любовь к парню. Жаль, не разглядел, что это не он, вот и полез., — хихикнул Тэ и начал щекотать Гука.       — Тэхен! — протянул Гук и повернул голову к Киму, вытаращил на него глаза и ущипнул за бедро.       — Что Тэхен? Да все, не буду я, не буду! — рассмеялся старший и зарылся носом в пушистую макушку Чонгука.       Почувствовав нежный поцелуй, Чон улыбнулся, подставляясь под прикосновения, а когда Ким отстранился, Чон ловко перевернулся и смело уселся на бедра Тэхена, обнял того, утыкаясь носом прямо Киму в шею. Оба ощущали непередаваемую гамму чувств. Счастье, нетерпение, удовлетворение от того, что они вместе.       — Спасибо тебе, Вантэ, — вдруг прошептал Чон прямо в губы старшего, крепче притираясь к паху Кима.       — За что, Гуки? — смог сформулировать вопрос Тэ, хотя все, о чем он хотел сейчас думать, это горячее, сильное тело в его руках, которое он ласкал и которое прижималось к нему, буквально вдавливая в диван.       — За все, — заполошно и сбивчиво ответил Гук. — Что подошел тогда, в кабинете. И потом… на кухне… тоже подошел. Я давно этого хотел, но боялся.       Услышав признание младшего, Тэхен не выдержал и опрокинул его на диван, переплетая их тела вместе, сжимая Чона в своих объятиях. Гук поднял руку и дотронулся ею до головы Кима, поглаживая волосы, перебирая шелковистые кудрявые пряди.       — Я люблю тебя, Ким Тэхен. И всегда буду любить, — произнес младший, нежно улыбаясь и глядя прямо в глаза Тэ, он обхватил ногами стройную талию Кима и прижал к себе еще сильней, одновременно захватив в свой плен его красивые, пухлые губы.

***

      Шло время, наступила весна, Тэхен и Чонгук становились все ближе друг к другу и были счастливы. Друзья давно все поняли и не осуждали их, хотя в компании Вантэ и Гук старались не демонстрировать своих нежных чувств. Но все было видно по глазам, взглядам, мимолетным касаниям и смущенным улыбкам.       Было раннее субботнее утро. Тэхен сидел на кухне и пил чай с пирожками, которые ему вчера принес прямо в парк Чонгук. Они решили встретиться вечером, после всех своих дел, потому что очень соскучились друг по другу. Ким уже сдал экзамены в школе живописи и собирал последние необходимые документы для поступления в университет, а у Чонгука были важные тренировки перед сборами. Но не увидеться после трудного дня, не прикоснуться и не подарить такие нужные каждому поцелуи они не могли, поэтому, выжатые и уставшие, решили пойти в парк и спокойно там посидеть. Они забрели в самый дальний, безлюдный уголок, где и скамеек-то не было, и расположились на поляне у ствола огромного дерева. Ким прихватил с собой плед, им было тепло и удобно, они просидели там до темноты, нежа друг друга в ласковых объятиях и наслаждаясь обществом друг друга.       И сейчас Тэхен улыбался, вспоминая нежные руки и мягкие, вкусные поцелуи, которые ему дарил младший. Перед глазами вновь пробегали образы из вчерашнего вечера. Крепкая шея, которую Гук подставлял под губы Кима, откидывая голову ему на плечо, сильные руки, которые крепко держали за талию своего Вантэ, тихие признания в любви. Все это было так прекрасно… Ким сидел с закрытыми глазами и глупо, совсем по-детски, улыбался. Вдруг в дверь позвонили и все блаженство в один миг разрушилось. Ким не знал, кто это мог быть, но поспешил в прихожую и открыл дверь. На плошадке стояла госпожа Чон.       — Тэхен, нам надо поговорить, — обратилась она к Киму, даже не поздоровавшись. Тэ нахмурился, но слегка отступил, пропуская женщину в квартиру.       — Доброе утро, госпожа Чон, проходите в гостиную, — произнес он и направился следом за матерью Чонгука.       Та начала свою речь сразу, без лишних предисловий:       —Я не люблю долгие разговоры и разбирательства, Тэхен. Поэтому давай сразу и по делу. Без лишних эмоций.       Ким кивнул.       — Я знаю, что ваши отношения с моим сыном выходят за рамки дружеских. Очень далеко выходят. Раньше я только предполагала, но думала, что мне кажется. Но теперь я уверена. Я вас видела вчера в парке. Я думаю, ты понимаешь, о чем я говорю. Да, не удивляйся, не только Гуки присмотрел это место для прогулок.       Госпожа Чон сделала паузу, изучая реакцию Кима. Парень молчал, ничем не выдавая волнение. Тогда женщина продолжила:       — Я ничего не сказала сыну, а решила поговорить с тобой. Я не хочу вникать в то, что это такое и как так получилось. Я хочу попросить тебя только об одном. Если ты любишь его, не губи. Дай ему жить спокойно, не бояться возможного позора, если о вас кто-то узнает. У него хорошие перспективы, семейный бизнес, карьерный рост, реальная возможность получить хорошее положение в обществе.       — Этого хотите Вы, госпожа Чон. А Вы знаете, чего хочет Ваш сын? — произнес Ким, собрав волю в кулак и нацепив на лицо маску абсолютного безразличия к происходящему в данный момент.       — Знаю, Тэхен, не хуже тебя. Кофейня, пирожки, рисование, тхэквондо. И, вероятно, в данный момент — ты. Я знаю, что эти автосалоны даром ему не нужны, они постоянно воюют из-за этого с отцом. Но я сейчас не об этом. Неважно, кофейня или автосалон. Важно то, что ваши отношения — это тупик. Рано или поздно он поймет это, ему надоест прятаться, скрывать любимого, не иметь возможности взять тебя за руку в общественном месте, оказать знак внимания. Он устанет. И пожалеет. Но менять что‐либо к тому времени будет уже поздно. Поэтому я и прошу тебя сейчас. Не губи его. Исчезни из жизни моего сына. У тебя есть такая возможность. Ты можешь поступить в другой город, в другую страну. Только умоляю — подальше от Сеула. Если тебе нужны деньги, скажи. Я помогу с переездом. Конечно, если это любовь. А если он для тебя просто игрушка, то я пришла не по адресу. И тогда я буду действовать по-другому.       Ким слушал и молчал. Мать Чонгука была права. Во многом. Особенно в том, что их с Чонгуком как пару в Корее не ждет ничего хорошего. Он, действительно, утянет своего Гуки на дно. Ким поднял глаза на мать своего любимого и еле слышно произнес:       — Я люблю Чонгука. По-настоящему. И я вас понял, госпожа Чон. Я сделаю так, как Вы просите. Но и Вы выполните мою просьбу. Мы с Гуком собирались встретиться сегодня вечером, не запрещайте ему, пожалуйста.       — Хорошо, Тэхен. Я ничего ему не скажу и не буду препятствовать вашей встрече. Но надеюсь, и ты сдержишь свое слово, и она будет последней.       — Да, конечно, — смог выжать из себя Ким, на автомате закрыл дверь за вышедшей из квартиры женщиной и без сил скатился по стене на пол. Этот короткий разговор вынул из него душу. Он собственными руками подписал себе приговор. Тэхен понимал, предчувствовал, что дальнейшее его существование отныне будет абсолютно бессмыссленным.

***

      Он не знал, сколько времени просидел на полу в прихожей. Наконец Тэхен очнулся и перебрался в гостиную. Ким на автомате достал телефон и позвонил родителям:       — Здравствуй, Тэхен, — раздался в трубке приятный женский голос.       — Привет, мам. Мне нужна ваша помощь, — скороговоркой выдал Ким, зажмурив влажные от слез глаза.       — Мы предупреждали тебя, когда ты отказался ехать с нами в Америку, что помогать тебе не будем, если ты не выкинешь из головы все эти твои картинки и не выберешь приличную профессию.       — Мне не нужны деньги, мам. Мне нужно затеряться где-нибудь. Исчезнуть. У меня было приглашение в Мюнхенскую Академию изобразительных искусств, но сроки подачи документов совсем недавно истекли. Я не собирался туда ехать, но теперь…       — Что ты натворил? — испугалась госпожа Ким.       — Ничего такого. Просто неудачно влюбился.       — Ясно. Сочувствую. Я подумаю, что можно сделать, прикину варианты и перезвоню. — Женщина помолчала, но все же добавила:       — Держись сын. Все будет хорошо, ты сильный.       — Спасибо, мама.       Разговор с матерью не улучшил настроение Кима. Да и вообще, оно вряд ли теперь когда-то улучшится. Но он хотя бы задал некий конкретный вектор дальнейшим действиям Тэхена.

***

             Тэхену требовалось время, чтобы хоть немного успокоиться и прийти в себя. Разумнее было бы отказаться от встречи с Чонгуком, потому что Ким был уверен, что не сможет изображать обычного себя, и Чон его в чем-нибудь да заподозрит. Но Тэхен не смог. Не смог лишить себя возможности еще раз увидеть своего Гуки, снова держать его в своих руках, обнимать, зацеловывать его мягкие, трепещущие губы.       И когда младший, наконец, пришел, Ким постарался вести себя как ни в чем не бывало. Они выпили чаю и разместились в гостиной, только вот телевизор Ким включать не стал, а предложил провести время друг с другом. Чон охотно согласился, потому что кроме Кима ему ничего не было здесь нужно. Но через некоторое время младший стал замечать, что Тэхен подолгу молчит, глядя на него, иногда отвечает невпопад. Наконец Ким встал и потянул Гука за собой в спальню.       — Да что с тобой сегодня, Тэхени? — удивился Чон, но послушно пошел за старшим. Он любил его всем сердцем и полностью доверял.       Тэхен уложил его на постель, стащил футболку и обсыпал поцелуями, не давая Чону никакой возможности ответить или проявить инициативу. Чонгук не понимал, что происходит, но принимал эту отчаянную ласку. Сегодня все было по-другому. Что-то явно было не так. Но Ким не желал говорить, все попытки Чона задать вопрос прерывались поцелуями и еще более смелыми прикосновениями. Пальцы Кима обжигали, касания ощущались острее, чем когда-либо, Чонгук ерзал, пытаясь совладать с собой, и не поддаваться магии этих рук. Он прерывисто дышал, стараясь не смотреть вниз, сохранить рассудок и утихомирить поток чувств, что бушевал внутри него. Но его тело дрожало, а горячие руки и губы Кима не переставали блуждать по груди, торсу, бедрам, дразня и оттягивая ткань брюк и белья, лишая возможности здраво мыслить. Чонгук чувствовал, что Ким сегодня сам не свой, он не понимал, с чем это связано, и от этого немного нервничал. Но все остатки мыслей вылетели из головы Гука, когда он ощутил лёгкие, размереные движения головы Тэ, почувствовал, как тот ласкает его плоть, разжигая в нем желание большего. Он слегка сжал волосы Кима, чувствуя каждое движение того, его юркий язык, который так умело доставлял ему удовольствие. Ловкие пальцы скользнули к торсу, вызвав табун мурашек, что заставил слегка вздрогнуть. Движения стали реже, Ким, слыша стоны сверху, чувствовал, что приближается разрядка.       Звон в ушах и лёгкое головокружение выкинуло Чона на пару секунд из реального мира. Каждая клеточка его тела была напряжена и одновременно расслаблена, Чон старался успокоить и нормализировать дыхание, притянул к себе Кима и увлек его в долгий, чувственный поцелуй. То, что произошло сегодня, он точно запомнит надолго.       — А ты? Как же ты? Давай я помогу тебе? — обеспокоился Чонгук, когда окончательно пришел в себя.       — Все нормально, Гуки, я уже…       Чон опустил голову вниз и все понял. Он нахмурился, и снова ему пришла в голову мысль, что сегодня что-то идет не так. Тэхен заметил напряженное лицо Чона и тихо, будто потерянно, спросил:       — Тебе не понравилось, Гуки?       — Мне понравилось, Тэ, еще как понравилось. Ты просто великолепен, но… Это было настолько щемяще, нежно и отчаянно… Как будто в последний раз.       Ким смотрел на Гука и молчал, ничего не отвечая. Он просто не мог вымолвить ни слова, да и не знал, что сказать. Ему хотелось запомнить, запечатлеть на подкорке каждую черточку любимого лица, выражение глаз, мимику.       — Что с тобой, Тэ? — прервал тишину Чон. — Что произошло со вчерашнего вечера, что ты сам не свой?       — Все хорошо, Гуки, все хорошо, — ответил Тэхен. — Просто я, наконец, осознал, насколько сильно люблю тебя и как сильно боюсь потерять.       — Ты меня не потеряешь, Тэ. Никогда. Я твой навсегда.

***

      После того, как вечером Чонгук с тяжелым сердцем попрощался со своим Вантэ и ушел домой, Киму позвонила мама и сказала, что примерно он может сделать, куда и к кому поехать. Билет до Мюнхена она ему тоже заказала, как и скинула на карту достаточную сумму денег. Поэтому Тэхену осталось лишь собрать сумки. Свои лучшие работы он уже упаковал днем и спрятал, чтоб Чон их не увидел. Он не спал всю ночь, думая над тем, что собирается сделать и над тем, как воспримет и переживет это Чонгук. Поэтому ближе к утру, несмотря на то, что было еще очень рано, он набрал Намджуну и попросил того приехать.       — Ты совсем спятил, Вантэ? Время видел? Нормальные люди спят еще.       — Это очень важно. Пожалуйста, Джун.       Когда Намджун полностью проснулся, то ошалел от того, насколько безжизненным был голос друга.       — Что произошло, Тэ? — спросил он, уже натягивая на себя спортивные штаны.       — Потом, все потом. Приезжай быстрее, Джуни.       Спустя примерно минут двадцать Джун зашел в прихожую Кима и увидел стоящие у стены собранные дорожные сумки.       — Ты куда собрался, Вантэ? Почему я ничего не знаю?       — Никто не знает, Джуни. Я сам узнал только утром.       — В чем дело, Ким? Сядь и объясни нормально. Что произошло? Что все это значит? Для чего ты позвал меня?       — Я уезжаю, Джун, — коротко отвечал Ким.       — Куда? — так же кратко запрашивал необходимую информацию Джун.       — Не скажу. Просто уезжаю. Навсегда. Не обижайся, просто не хочу, чтоб у тебя был соблазн раскрыть мое местоположение Чонугуку.       — Ты хоть понимаешь, что будет с мелким, когда ты вот так внезапно исчезнешь?       — Да, поэтому и хочу просить тебя присмотреть за ним в самый сложный период. Если б я не думал о нем, я бы уехал так, не предупредив даже тебя.       — Что ты творишь, Ким, зачем? Может, объяснишь, наконец? — вспылил обычно спокойный и невозмутимый Намджун.       — Я должен. Я не хочу мешать ему. Его мать права, наши отношения — это тупик. А у него неплохие перспективы на жизнь, которые он игнорирует, ориентируясь только на меня и свои желания.       — Так, может, он и прав? Мальчишка-то молодец, в отличии от тебя. Знает, чего хочет, прет как танк и не пасует перед трудностями. А ты?       — Я не хочу загубить его жизнь. Он переживет, успокоится и пойдет по жизни дальше. У него будет счастливая, успешная карьера, будет семья, дети, которых он не будет вынужден постоянно скрывать, чтоб избежать позора, — ответил Тэхен, опустив голову. Его было еле слышно, но Джун все понял.       — А если ему, действительно, нужен только ты, Тэхен? Ты не подумал об этом?       — Не отговаривай меня, Джуни, я уже все решил.       — Ты? Ты решил? Не смеши меня! — уже буквально кричал Намджун. — Что-то ты тут проболтался про мать Чона? Это она тебе напела и подкинула идею свалить подальше?       — Не напела. Открыла глаза.       — Ну да, конечно. Я понимаю, ей очень не хочется признавать, что у ее сына отношения с парнем. И она приложит все усилия, чтоб их разрушить.       — Может, ты и прав. Но она не интриговала, не угрожала, она просто рассказала все как есть и как будет. Госпожа Чон, правда, хочет для своего сына счастливого будущего. И меня в этом будущем нет.       — Ну и дурак ты, Ким! Собственноручно губить такую любовь… — бороться с упрямством Вантэ было никому не под силу. Поэтому Джун замолчал. Молчал и Ким. Ничего не отвечал. Не мог. Больше не мог говорить, он боялся разрыдаться прямо перед другом и держался из последних сил, но слезы все равно текли из глаз Тэ, он больше не был похож на того лучезарного парня, который своей улыбкой освещал все вокруг. Он погас. Внутренний огонь потух еще вчера утром, когда он принял решение и пообещал госпоже Чон исчезнуть из жизни ее сына.