Реквием по шаблонам

Ибо просыпается, заботливо завëрнутый в тëплой кокон одеяла, температура где нагрета его собственным телом, вылезать из уютного местечка не хочется, а тело как-то приятно ломит после вчерашних ласк. Вскоре появляется и причина разнеженной расслабленности, Сяо Чжань приходит из ванной и сразу же бежит к чудесному мальчику, что только открыл глазки, целует с такой нежностью и бережностью, будто Ван Ибо является самым ценным человеком в его жизни, дороже любых машин и костюмов, в несколько раз дороже цифры на банковском счëте. — Доброе утро, — шепчет альфа. — Тебе не больно? — Нет. — Прости меня, я вчера был слишком настойчив, — и когда он уже перестанет извиняться, вернее совершать ошибки, после которых необходимо заглаживание вины. Ван Ибо выбирается из своего уютного укрытия, чтобы мгновенно попасть в тëплые объятия мужчины. — Сколько я ещë мог от тебя бегать? А вчерашнее мне очень даже понравилось. — Значит напрасно я готовил извинительный завтрак? — Сам готовил? Надо же, я как раз очень голоден. Парень вскакивает с кровати и бежит к выходу, Чжань ловит его за руку, поворачивает к себе и прижимает спиной к стене. Стоит так близко, что можно почувствовать дыхание друг друга. — Точно не больно? — А ты хотел бы, чтобы я весь день при любом движении вспоминал о тебе? — Я очень не хочу доставлять тебе дискомфорт. Ибо целует в нос: — Обожаю тебя. Вот она. Самая настоящая сказка, о которой никто из омег и мечтать не может. Любящий альфа, который переживает о состоянии Ван Ибо, старается сделать приятно не только себе, но и ему, заботится и действует максимально нежно и аккуратно, очень много обнимает и головокружительно целует, а ублажает так, что можно обо всëм на свете позабыть. И всë подозрительно хорошо, должно быть хоть что-то, что может разрушить их семейное счастье, в жизни не бывает слишком радужных сюжетов, жизнь это не про радость и счастья, жизнь про боль и страдания. Ну а пока грех не насладиться сладким моментом, который пока ещë не наполнится болью и пустыми переживаниями. А завтрак оказывается поистине удивительным. — Правда мои способности в жизни не сравнятся с кулинарные опытом твоей бабушки. Радостная улыбка омеги превращается в несколько грустную, печальную, заставляющую мужчину не на шутку встревожиться и подумать о том, что может быть не так в произнесëнном предложении. — Спасибо тебе, — еле слышно шепчет Ван Ибо. — Спасибо за бабушку. На глаза мальчика по неведомой для его жениха причине наворачиваются слëзы. Сяо Чжань и сам вспоминает ужасающие условия жизни близкого для Ибо человека, нежно кладëт ладонь на руку жениха и одним только взглядом пытается выразить сочувствие и понимание чужой боли, поскольку слов в данной ситуации недостаточно. Внезапно приходит ощущение, что за бедностью скрывается нечто большее. — Бо-ди, — аккуратно начинает Сяо Чжань, вкладывая в это обращение всю искренность, — есть что-то ещë? — Нет, — тут же отнекивается мальчик, слишком быстро, чтобы быть правдоподобным. — Просто жалко. Она живëт в таких условиях и никто ей не помогает. Однако альфа продолжает смотреть прямо в бегающие глаза и Ван Ибо осознаëт, что не сумеет отвертеться. Вернее мог бы изловчиться, но не видит смысла лгать будущему мужу. — Помнишь, как она задвинула угол кухни шторкой, когда мы вошли? — Чжань в ответ кивает, вспоминая не только это действие, но и не самый приятный запах, который он ощутил, войдя в комнату. — Там стояло ведро, служащие туалетом. У бабушки нет ванной комнаты, поэтому она вынуждена ходить либо на улицу, либо туда. В холодную погоду это остаëтся единственным выходом. — Нет ванной... А как же она тогда... — В тазу. Греет чайник, смешивает горячую воду с холодной и моется в тазу. Там на самом деле... У тебя когда-нибудь ползли муравьи из раковины? Таракан с потолка падал тебе в чай? Летом муравьи заполняют весь порог и даже забегают в дом, я так боялся тогда входить и выходить, но эту проблема хотя бы решается солью. У неë дома можно открыть любой шкаф и увидеть на дверце с внутренней стороны этот мел от насекомых. Мыши бегали, пока она кота не завела. Воды нет, приходится ходить и набирать из колонки. Вместо стиральной машины эта мелкая старая, куда тоже нужно набирать воду из колонки, она хотя бы стирает, но выжимать нужно самостоятельно. А зимой дует из всех щелей, полы в прямом смысле слова ледяные, окна местами битые. У неë нет денег даже на новую одежду. Чем больше Ван Ибо рассказывает, тем больнее становится Сяо Чжаню. Бабушка мальчика работает честно и усердно, но взамен не может получить даже адекватных условий для жизни. Безобразие. Дискриминация по половому признаку переходит все мыслимые и немыслимые границы! В сердце закипает нечто горячее, гнев от вопиющей несправедливости и желание избавить от страданий семью любимого человека. — Я сегодня же поручу найти ей подходящий дом. — Спасибо, — Ибо с особенной нежностью и благодарностью целует Сяо Чжаня. Наконец-то его любимая бабушка выберется из трудного положения и ей больше не придëтся отчаянно бороться за выживание. Самый желанный подарок, который только мог преподнести будущий муж. А ведь мальчик не рассказал и половины. Их беседу прерывает дворецкий, который проходит в столовую, чтобы сообщить о незванном госте. — Некая Мэй Ли, говорит, что подруга господина Ван, — докладывает он. — Зови меня Ван Ибо. О! Мэй Ли, вспомнил. Гэ, ты не против, если я приму гостя? Чжань целует в щëку. — Конечно, это твой дом. — Тогда я побегу еë встречать. Сяо Чжань идëт за парнем, чтобы познакомиться с близкой подругой своего будущего мужа, девушка оказывается... Перебор с косметикой, явный перебор с косметикой, да и со всем остальным. Макияж должен быть естественным, а не... Ну или лично Сяо Чжаню не нравится такой яркий западный макияж. Ему почему-то хочется видеть лицо, а не холст, заполненный толстым слоем краски. Всë-таки его мальчик самый красивый на свете. Даже без косметики. — Ван Ибо! — пищит девочка. — Мэй Ли! — вторит ей Ибо, а затем они подбегают друг к другу и с громким "Муа" делают вид, что целуют друг друга в обе щëки. Сяо Чжань старается сдержать свой шок и сохраняет внешнее спокойствие. Он ещë никогда не видел своего мальчика... Таким... Или видел? Когда забирал позавчера из студии, тогда Ибо был разодет в чëрти что, примерно так же, как эта девочка. Сразу становится ясно кто поработал в качестве его стилиста во время нескольких дней пребывания у Тан Лифэна. — Это Мэй Ли, — представляет парень, — А это Сяо Чжань, он мой жених. — Приятно познакомиться, — девушка не кокетничает и не пытается понравится мужчине не в том смысле, ему уже нравится эта черта. — Я как раз за этим и приехала? Что у вас тут происходит? Я жажду сплетен! Лифэн в бешенстве! Он там такое устраивает, что от него вся прислуга прячется, он уже всех поувольнять грозится, потому что никого не может найти, а на работе вообще месиво. Ой, а вы меня на свадьбу пригласите? — Конечно пригласим. Ты голодна? Давай пройдëм в дом и спокойно всë обсудим. — Ты что? Я на диете! Только стакан воды, а так я вижу хороший диван. Девушка без стеснения проходит в гостиную, Чжань ловит парня за руку и шепчет на ухо. — Она тебе ничего не сделает? — Ей нравится Тан Лифэн, она только рада, что обстоятельства так сложились. — Хорошо, тогда я могу со спокойной совестью ехать на работу. Ибо кивает, Чжань уже громче извиняется перед обоими, что ему пора зарабатывать деньги, на что девушка отвечает: — Конечно-конечно! Альфа никогда не должен извиняться, уезжая на работу, вы же и для омег зарабатываете. Мы с Ибо тут хорошо проведëм время. Мужчина с чистой совестью уезжает, а омеги окунаются в мир сплетен. — А вы с Сяо Чжанем, похоже, хорошо повеселились вчера, — девушка оттягивает ворот футболки Ибо, а тот сыто улыбается. — Вам с Лифэном тоже не мешало бы повеселиться. Мэн Ли аж подпрыгивает на месте, а затем опускает голову, на еë щеках был бы заметен румянец, если бы не толстый слой тоналки. — Как ты понял? — Чутьë. — Так! — она вскакивает с дивана и хватает Ибо за руку. — Тебе нужно приодеться, Сяо Чжань другой человек и вкусы у него другие, следует полностью поменять гардероб. — Ему нравятся мои спортивные тряпки. — Малыш, я не о верхней одежде. Опять трусы? Признаться, парню уже хочется плакать от такого разнообразия нижнего белья, однако выбора ему не оставляют. Уже в магазине он кричит так, что слышно даже в соседних помещениях. — Я это не надену! Домой Ван Ибо возвращается, будучи полностью вымотанным и усталым, а так же с картонным пакетиком, потому что в вопросах соблазнения спорить с Мэй Ли бесполезно. Омега обессиленно падает на кровать и включает телефон, чтобы немного расслабиться, в чате "Никто нас не выебет, это мы их всех поимеем!" уже висит сообщение, на которое никто из-за занятости не отвечает. Исюань: Слышали, что ЛГБТ теперь является экстремистской организацией? Ибо: Ну что, господа экстремисты, теперь учим порнуху наизусть Вэньхань: Оставляем под клумбами закладки с интимными фото гей-парочек Ибо: Передаем лубриканты в туалете Вэньхань: Прячем сияющие счастьем глаза от родителей Ибо: Тренируем ровную походку чтобы не выдать хромоту перед входом домой Вэньхань: Отмываем руки от запаха человека нашего пола Ибо: Мы не спали, просто рядом стояли, о противоположном поле разговаривали Вэньхань: Я не дрочил, я держал Ибо: Это дружеская поддержка Вэньхань: Просто выручил во время течки Ибо: Это не мой страпон, мне подкинули Сынëн: Понимаю, что тема смешная, но у нас с вами дело Нужно съездить в одну швейку и взять небольшое интервью у работников омег Фотки сделать Там мой друг работает, нас через чëрный вход пропустят Ибо: Ок Едем вместо репетиции Вэньхань: Ок Спустя некоторое время подтверждение приходит и от Сонджу с Исюанем, а Сынëн скидывает адрес. *** Как только мальчики вошли в цех, Ван Ибо захотелось плакать. Синие облезлые стены, с которых то и дело летят окрашенные кусочки, обнажая коричневатую истину, потолок, усыпанный какими-то трубами и проводами, огромные окна, напрочь закрытые каким-то непрозрачным пластиковым материалом и железной сеткой. В случае пожара, будет трудно выбраться, ближайший выход в другом конце здания, а само это помещение плотно скрыто от внешнего мира, хоть и видно, как трясëтся материал на одном из окон, пропуская сквозняк. По одному взгляду видно, что машинки не самого лучшего качества, Ибо это определил, даже не имея представления о хорошем оборудовании. А на одной из синих колон с частичкой плесени висит огромный лист календаря за 2012 год с картинкой рыжего котëнка на розовом фоне, что по какой-то причине добавляет жалости этому месту. Будто жалкая попытка сделать его чуточку лучше и радостнее, но эффект получился обратный. Компанию сопровождает довольно позитивный паренëк в маленьких очках (омега), по которому и не скажешь, что работает в сранном бункере за гроши и просто пытается не умереть с голоду на протяжении всей жизни. — Это наше рабочее место! Все машинки старые, постоянно ломаются и шьют не самым лучшим образом, большая часть лапок для отстрочки сломана, поэтому получается она некрасиво, сами машинки постоянно ломаются и необходимо вызывать мастера, что сильно замедляет работу. Нитки гнилые и постоянно рвутся, их то и дело нужно заправлять, это тоже занимает кучу времени, а для нас каждая минута имеет значение, оплата-то сдельная. А если упустишь нитку на оверлокé, то минут на пять займëшься, это если одну, потому что там еë нужно не в одно отверстие и иголочку проснуть, там целая система, и не дай Бог что-нибудь перепутать, иначе шов выйдет некрасивым и придëтся искать место, где нитка зацепилась, не просунута или, наоборот, просунута, хотя не должна. В общем, шить невозможно, со временем замедление нашей работы начинает сильно бесить, а начальство жалуется, что медленно работаем. Женщина лет сорока, которая шьëт что-то на ближайшей машинке, весело усмехается. — Про экономиста нового расскажи. Любимую мою. Паренëк усмехается. — Она недавно такое выкинула, что ещë один человек уволился. Понизила расценки, чтобы мы не могли зарабатывать больше минимального размера оплаты труда. Женщина не унимается, усмехается вновь. — А потом сказала, что если хотим зарабатывать больше, то и шить должны больше. Зараза. А когда? После работы? У Ван Ибо начинают болеть глаза, он обращает внимание на богатое, но в то же время скудное освещение. Над каждой машинкой висит по две длинные лампочки, везде есть дополнительные настольные лампы, но этот свет всë равно режет глаз подобно едва заметному. Лампочки с холодным и тëплым светом висят вперемешку, некоторые не работают, а парочка раздражительно мигает. Если посмотреть на швей, то практически все сидят в очках. И никто не может уволиться, потому что им попросту некуда идти... — Туалет им покажи, — советует женщина. — Что там показывать? Просто нет окна, зимой очень холодно. У Ван Ибо мурашки пробегают по коже, он толкает Вэньханя. — А кто владелец этой швейки? Тот в ответ тяжело вздыхает, но всë же отвечает. Тихо и осторожно произносит самый страшный ответ, который только можно было услышать. — Сяо Чжань. А дальнейшие события превращаются в какой-то кошмар. Действительно срабатывает пожарная сигнализация, мальчики со страхом вспоминают о единственном выходе, который находится так далеко, однако омеги спокойно продолжают шить. Женщина же весело смеëтся, смотря на их испуганные лица. — Да это мужики что-то творят в коридоре, они часто что-то прижигают и от дыма срабатывает сигнализация. Ох, набрали алкашей, рано или поздно точно спалят. В это время сирена перестаëт бить по ушам, никакой опасности действительно не было. Не испугался ни один человек. Даже эта хрупкая омега спокойно идëт к другой машинке со стопкой неподъëмных на вид юбок... — Твою мать! — выкрикивает Ибо и вместе с друзьями бежит к упавшей девушке, лежащей под стопкой клетчатой ткани, что и правда оказывается тяжëлой даже для тренированных парней. Девочка оказывается без сознания, но и тут никто не удивляется происходящему, только паренëк спокойно вызывает скорую. — У нас тут постоянно кто-то в обморок падает. Особенно после изменения расценок, тут в основном старые больные омеги работают. А у этой девочки и до проблемы со здоровьем были. Ничë. Щас скорая еë на ноги поставит, она снова работать пойдëт. Деньги-то нужны. Бедная девочка, и без того приходит раньше, а уходит позже всех, ну ничего, всем нам тут не сладко, выдержит. — Вы еë заставляете работать??? — Удивляется Ван Ибо. — Мы еë, наоборот, домой гоним, она сама за машинку лезет. А знаете, как потом от положения за машинкой спина болит? И ещë нога, которой на педаль нажимаешь, немеет. Парню кажется, что ему самому вскоре понадобиться скорая помощь. Сяо Чжань — тот альфа, которому Ибо безоговорочно поверил, котором доверился, к которому привязался душой и намеревался телом, мужчина казался мальчику адекватным человеком, больше, чем просто похотливым извращенцем, воспринимающим всех омег в качестве объектов для исполнения их сексуальных желаний, не считающих слабый пол за людей. Ван Ибо полагал, что их ждëт радужное совместное будущее, где будет много любви и понимания, где не будет места дискриминации и всегда найдëтся лазеечка для шутки. И что в итоге? Если подумать, то большинство шуток, произнесëнных Сяо Чжанем, имеют пошлый подтекст, а Ибо, как по уши влюблëнному придурку, они даже нравились. И вот это невероятный муженëк, сделавший омегу самым настоящим везунчиком, оказывается не просто презирающим омег человеком, но и заставляющим их работать за гроши, на которые просто невозможно прокормить даже себя. Сейчас альфа очень хочет Ван Ибо и старается предстать пред ним в самом ярком свете, показаться единственным желанным кандидатом на место жениха, но как ситуация изменится после свадьба, когда омега сделает выбор и будет больше не в праве сопротивляться своему мужу? Как изменится характер Сяо Чжаня? Хватит думать так клишированно, — ругает себя Ибо. Это вполне может быть простым недоразумением, разве Чжаню на самом деле есть дело до обычных работников низшего звания на одном из многочисленных производств, принадлежащих мужчине? Наверняка везде есть какие-нибудь директора и управляющие, что ведут бизнес за него, а после просто приносят отчëт с доходами, где не особо углубляются в суть, мол, столько заработали, столько потратили, столько пустили в оборот, столько лежит про запас, а вот это чистая прибыль. А альфа радуется результату, увеличинному размеру прибыли за счëт уменьшения зарплат омег, а вот сам Чжань об этом даже не подозревает. Так оно наверное и есть. Лучше спросить напрямую, чем мучить себя пустыми догадками. Сяо Чжань не может оказаться плохим человеком, сколько недопониманий было между ними и ни разу опасения Ван Ибо не оказались необходимыми. Парень хочет доверять Чжаню, он безоговорочно верит своему будущему мужу, с которым вскоре станет единым целым. Или ему просто хочется верить? Настолько сильно погрузился в сказку, что не желает возвращаться в реальность? Будто очнулся после сна и не может свыкнуться с необходимостью идти на работу, а ты только что нежился в прекрасном мире фантазий и грëз, тебе так не хочется вылезать из под одеяла, но тут приходит мама и сама стягивает с тебя теплоту, принуждая вставать и идти жить в реальности, а не в тëплом коконе. Ван Ибо чувствует, что ему впервые хочется заплакать не от физической боли, а от обиды, от разрушившихся надежд и несбыточных ожиданий. Как так получилось, что все вокруг оказались для него злейший врагами? Почему собственная семья думает не о его счастье и желаниях, а исключительно о том, как бы продать сыночка подороже? А что было бы, не будь Ван Ибо таким красивым и привлекательным, если бы альфы отворачивались, глядя на него? Что бы было с самим омегой? Отправили бы к бабушке, чтобы глаза не видели неподходящую дешëвую омегу, заставили бы ребëнка работать с утра до ночи, там, быть может, нашли бы муженька, лишь бы не в одиночку, забыли бы, бросили бы на произвол судьбы. Если вспомнить все разговоры с родителями, то стремления и амбиции самого мальчика никогда не обсуждались, все действия были направлены на то, чтобы создать максимально приятный для альф образ. Ван Ибо бунтовал, как мог, но сколько можно себя обманывать? Он не нужен родителям просто так, его никто не примет исключительно за факт его существования, его отправят в глухую деревню, если не будут видеть коммерческую выгоду. Прямо как и бабушку. Мир, в котором всë вертится на деньгах и статусах, и даже родной ребëнок окажется за бортом, если не будет лезть из шкуры вон, дабы соответствовать общепринятым стандартам. Друзья, которые, вроде и любят его, но могут только посочувствовать, как и он им. Насколько же они глупы. Сборище малолетних наивных омег, что вознамерились изменить мир, просто грязь под ногами, которую не сложно смести в сторону хоть метлой, хоть ботинком отбросить. А Сяо Чжань? А Сяо Чжаню нужно потомство, он тоже не будет долго терпеть вольный образ одежды, редкое использование косметики, а если про мотогонки узнает, так вообще может дома запереть. Мужчина только притворяется, только играет, вот она, вся правда о нëм, о том самом производстве, на котором под его предводительством издеваются над беспомощными омегами, у коих просто напросто нет выхода! Почему бы Чжаню, в таком случае, не начать издеваться над Ибо? Он тоже омега без права выбора и возможности убежать. А власть, как правило, делает из людей наглецов и не знающих меры садистов. Слëзы начинают литься по щекам, когда парень идëт домой дворами, уж слишком невыносимо сейчас скопление людей, оглушающий шум и гул, а главное улыбки тех, кого всë якобы устраивает. Никто не хочет смотреть на безрадостную мину, так же, как никто не хочет еë показывать, чтобы не выделяться. Страдают все, и все играют в этой дрянной пьессе. Если подумать, то вокруг сплошные таланты, если посмотреть, то их ложь легко раскусить. И каждый знает, что ему лгут прямо в лицо. И каждый понимает, что его ложь никто не воспринимает как правду. И каждый продолжает играть, прекрасно осознавая, насколько этот мир прогнил, что в нëм нет ни капли истины и, блять, продолжают строить из себя нормальных граждан, когда понятие нормальности давно размыто. Что представляет из себя нормальность? Такой же, как и другие. Что является нормальным в этом конкретном мире? Такой же, как и другие, такой же страдающий, не выносящий боли, живущий от зарплаты до зарплаты, имеющий несколько подработок, а в выходные смотрящий сериал про хорошую и счастливую жизнь, не имея возможности даже напиться, поскольку алкоголь стоит денег. Человек, что говорит людям то, что они хотят услышать, и закрывающий глаза на чужую игру, чтобы не обидеть. Люди, что скрывают свою боль и не хотят слушать о чужой, ведь если не притворяться весëлыми в компании и делать вид, что всë в порядке, а вечно обсуждать волнующие проблемы и всë глубже опускаться а этот омут... Мир сойдëт с ума. В итоге... Нормальный означает пытающийся не сойти с ума? Нормальный — из-за всех сил пытающийся выжить. Нормальный. Скрывающий своë нахождение на грани гибели, и уже давно мëртвый внутри. И это состояние стало нормой. Ван Ибо со своей компанией. Они хотят спасти всех. А в итоге не могут спасти даже самих себя. Сяо Чжань возвращается домой в приподнятом настроение, в особняке его ждëт его любимая омега, от одной мысли об Ибо на душе становится хорошо, затвердевшее сердце будто бы тает, а внутри распускаются цветы, самые красивые на свете, но и в половину не такие прекрасные, как ожидающий его дома. А Ван Ибо встречает его широкой но не живой улыбкой, обнимает нежно, но без тепла и ведëт себя открыто, но не своевольно. Мальчик берëт его за руку, чтобы отвести в столовую: — Ужин уже готов, Чжань-гэ, я так по тебе соскучился. Но мужчина тянет мальчика на себя, прижимает к своему телу и смотрит в практически стеклянные глаза, что не выражают и капли эмоций, в них не видно даже тоски и боли, в них нет пустоты и отчаяния, нет грусти, нет ничего, будто владелец уже не ощущает никаких эмоций. Глобальное изменение за один только день. — Что случилось? — голос Сяо Чжаня слегка дрожит, когда он смотрит в эти наполненные прежде любовью глаза и не видит никаких чувств, как и бесчувствие. Это больше, чем пустые. В этих глазах нет и малейшего признака жизни. Ван Ибо тяжело выдыхает. Есть ли причина скрывать? Ему уже всë равно. Просто не хочется ни жить, ни существовать, ни продолжать бороться, вообще ничего. Он готов просто плыть по течению, лишь бы избавиться от надежд и последующих разочарований. Самое время смириться с тем, что ничего не измениться, принять реальность и прекратить еë менять. Нужно всë рассказать Сяо Чжаню. В том виде, в каком оно есть. Пусть прогонит, пусть отправит к родителям, хоть к бабушке, хоть к Тан Лифэну, да хоть в публичный дом, мальчик больше не может этого выносить. И вряд ли вынесет последующую судьбу, но последствия... Уже так безразлично, он готов встретиться со всем, покончить с собой, если придëтся. Он больше не может так жить. И, если быть честным, не хочет умирать. Это не жизнь и не желание смерти. Это не пустота. Это нечто более страшное, из чего куда сложнее выбраться. Он так старался, так боролся, искал всë новые выходы, и каждый раз его носом пропахивали землю. С него довольно. Он больше не может этого выносить. — Помнишь, ты говорил, что омеги-революционеры написали на здании производства игрушек для взрослых "Омеги тоже альфы!"? — Да, это случилось не так давно. — Это мои друзья. И я один из них. И был бы с ними в тот вечер, если бы не был у тебя. И мы сегодня ходили на швейное производство, что принадлежит тебе и... И узнали много нового. Ван Ибо вкратце пересказывает всë, что узнал от швей в том месте, с каждым его словом пальцы альфы на плечах сжимаются всë сильнее, когда он заканчивает, то смело смотрит Чжаню в глаза этим невыносимым неживым взглядом. — Ибо, я... — Не важно. — Отрезает парень. — Чжань-гэ, это правда не важно. Думаю, я немного повзрослел после этой встречи, многое переосмыслил и многое понял. Гэ, я понимаю, что ты таким образом зарабатываешь деньги, меня это никак не касается и вся это борьба за права омег просто игрушка для незрелого мальчика. Я понял, что мне не следует этим заниматься, лучше отдать все силы на благополучие семьи. Хватит уже жить несбыточными мечтами. Я сегодня сам приготовил ужин и... На самом деле я плохо старался на кулинарных курсах, но Чонсин сказал, что получилось вкусно, я буду стараться больше и мои навыки выйдут на новый уровень. Прости. Я понимаю, что не достойный омега для высокопоставленного человека, но готов делать всë для семьи. В голосе нет эмоций. Ни печали, ни сожаления, ни смерения. Ровный и вновь будто не живой, холодный, словно произнесëнный роботом. — Я не знал об этом. — Произносит Чжань, надеясь разглядеть хоть какое-нибудь чувство, удивление или отблеск надежды, но не видит ничего. — Это не единственное моë производство, я занимаюсь многими вещами и не могу контролировать зарплаты каждого работника. — Не оправдывайся, я понимаю. Это не моë дело, а ты управляешь бизнесом много лет, ты наверняка знаешь лучше, чем я. Мы можем перейти к ужину? Если честно, мне сейчас хочется интересоваться только нашей семьëй. Не хочу думать о них. — Это слишком больно. Продолжение так и остаëтся висеть в воздухе. Сяо Чжань послушно кивает и следует за Ибо, а его глаза мечутся по комнате, мозг судорожно пытается найти выход из ситуации. А дальше всë становится куда хуже. Ван Ибо откусывает половину кубика шоколада зубами. — Не хочешь мокнуть его в чай? — А разве есть разница? А вечером соглашается с каждым действием персонажей фильма. Сяо Чжань в этот день к нему даже не пристаëт, просто ложиться рядом и бережно обнимает, из глаз вытекают слëзы. Он винит себя в том, что добил свою омегу. Утром Ибо просыпается гораздо позже обычного, но совершенно не чувствует бодрости, его окутывает одно единственное желание — завернуться в одеяло и вновь погрузиться в сон, что в тысячу раз лучше яви, по крайней мере потому, что там не обязательно находиться в сознании. Ещë больше его удивляет время, что уже добирается до одиннадцати часов, хотя ранее парень никогда не вставал позже восьми (вовремя поднимали, даже если не было сил), Сяо Чжань уже давно находится на работе, а омега его даже не проводил. А в беседе уже во всю идëт обсуждение последних новостей. Исюань: Ибо Ты красавчик Сонджу: Именно Не думал, что Сяо Чжань тебя настолько сильно любит Сынëн: Колись Долго их зп отрабатывал? 😏 Ибо: Вы о чëм? Вэньхань: Не слышал? Сяо Чжань поднял зп всем омегам почти до уровня альф Это круче, чем наш план о донесении проблемы до общественности Ты реально устранил часть проблемы А напишем мы про другое производство Материала в мире предостаточно Исюань: Да, но... Есть последствие Альфы бунтуют Им не нравится, что труд омег оплачивается так же, как и их собственный Альфы же одним своим происхождением якобы лучше и заслуживают большего Сынëн: Сяо Чжань это уже прокомментировал *Ссылка* Парень переходит по ссылке и видит запись на вейбо Сяо Чжаня. "Моë решение по поводу повышения заработной платы омег до уровня альф вызвало большой резонанс среди моих работников и недопонимание общественности. Это не ошибка и не фейк, я действительно повысил зарплату омег, потому что далеко не все из них имеют альф, которые способны их обеспечить, большая часть населения нашей страны находится за гранью бедности, я, как работодатель, должен позаботиться о жизни и здоровье своих работников, иначе вскоре работать будет просто напросто некому. Если альфы действительно считают, что достойны получать больше денег, чем омеги за ту же самую работу (пусть даже физически им выполнять еë куда легче), то пусть докажут это на деле, заработная плата и моих работников нижнего ранга сдельная, если альфы и правда отличаются более высокой производительностью, то и зарплата их останется выше, чем у омег. В дополнение к этому хочу сообщить, что отныне я не имею ничего против карьерного роста омег в моей компании, с сегодняшнего дня в моей компании высокие должности будут занимать те люди, которые действительно этого заслуживают и могут в полной мере выполнять возложенные на них обязанности. Когда-то мы позволяли омегам работать наравне с нами и результаты их работы никогда нас не разочаровывали". Под постом уже роится множество разнообразных комментариев, кто-то поддерживает мужчину, некоторые даже слëзно благодарят, рассказывают, что их семья работает на Сяо Чжаня и с новой зарплатой их жизнь станет намного легче, есть люди, которые критикуют, потому что омеги не способны на работу, или же те, кто знает историю, и напоминают, что омеги тогда ушли в работу с головой и совершенно забросили семьи, следствием чего стало падение демографии. Ибо усмехается. Ибо: Они так боятся падения демографии, а по факту альфы просто принуждают омег к размножению, аборты же запрещены. Альфы совершенно не думают о будущем, а омеги потом тащат всë на своих плечах. Сонджу: Да, они только об одном и думают, не то что твой Вэньхань: Да Тебе нужно хорошенько его отблагодарить сегодня вечером Исюань: Вэньхань, что мы слышим Какие речи Прошла любовь завяли помидоры? Вэньхань: Всë ради свободы омег Решил не мешать их любви Кстати о любви Что там у тебя с Лю Хайкуанем? Исюань: Ты ушëл от темы Ибо: А что у него там с Лю Хайкуанем? Вэньхань: Шуры муры Думаешь он просто так всю компанию Исюаня на мотокросс пригласил и даже погонять дал? Ибо: Да ну нахуй! Совет да любовь Исюань: Между нами ничего нет! Сонджу: То есть ты позавчера отказался идти со мной в скейтпарк не потому что тебя Лю Хайкуань в кино позвал? Исюань: Откуда ты знаешь? Сынëн: Мы сзади вас сидели И кстати В следующий раз берите билет на последний ряд😉 Ибо: Они там сосались??? Сонджу: Нет Поэтому и советуем Исюань: Так вот кто лизался что на весь зал было слышно Вэньхань: Пхазаххвхв Сынëн: Мы умные Слышно, но не видно же Ибо: Слушайте А у него там тоже какое-то дело есть Исюань давай помогай поднимать среднюю зарплату омег а стране! Вэньхань: Пхах Давайте Пожертвуйте свои задницы на благое дело Исюань: Так я на лекцию Разновидность тканей, клопов и взаимосвязь этих двух фактов Ибо: Вот такую лекцию я бы прогулял Ближе к двенадцати парень спускается в столовую, чтобы пообедать, а там встречает Сяо Чжаня, который в это время должен быть на работе, однако вместо этого он накрывает на стол. — Доброе утро, — улыбается мужчина слишком солнечно, потому что сегодня видит в глазах своего мальчика немного живости. — Доброе, — Ибо подходит сбоку, кладëт руку на его плечо и целует в щëку. — Почему не на работе сегодня? — Хотел приготовить тебе обед. — Альфа?! Омеге?! Надо же. Что же тебя побудило на этот шаг? — Хочу сделать тебе приятное. — И зарплату омегам по той же причине повысил? Ван Ибо кокетливо приподнимает брови, а Сяо Чжань внутренне ликует из-за приподнятого настроения своей омеги. Слава всем Богам, что вчерашнее было всего навсего короткой реакцией на полученные впечатления, а не глобальными изменениями сознания. — На самом деле да. Если честно, то до омег мне нет никакого дела, но я хочу поддержать тебя в твоей борьбе. Ван Ибо садится и рассматривает свинину. — Выглядит так, будто я тобой пользуюсь. Сяо Чжань отодвигает стул вместе с омегой, садится на корточки прямо перед ним и кладëт голову ему на колени: — В таком случае, используй меня всего. Выжми всю выгоду, которую сможешь. Ибо усмехается, слезает со стула и присаживается рядом со своим будущим мужем, сладко целуя его в щëку. — Тогда избавишь меня ещë от одного мучения? — Какого? — В чëм подвох? Ты слишком хороший, принимаешь меня любым, помогаешь с тем, что большинство альф посчитали бы личным оскорблением. Почему ты себя так ведëшь? Ты будешь тиранить меня после свадьбы? — Нет! — альфа выкрикивает ещë до того, как парень успевает договорить последнее предложения, прямо после слова "тиранить". — Этот брак... Если честно, наши отцы не о чëм не договаривались. — М? — он так мило хлопает глазками, что Чжаню очень хочется поцеловать. — Это была моя инициатива, я сам предложил твоему отцу себя в качестве зятя, ему эта идея показалась очень хорошей. — И почему ты это сделал? — Ты знаешь, когда произошла наша первая встреча? — Как я понимаю, не во время официального знакомства. Мужчина кивает. —Ты приехал на один вечер, не помню по какому поводу его организовывали, чтобы привести отцу документы. Тебя охранник снимал со скейта, потому что ты пытался проехать вместе с ним, назвал этого мужчину пингвином из-за костюма, потом добавил что он очень грациозный пингвин, чтобы не обидеть. Перед самым входом в зал надел свою маску послушного мальчика и выдал такие манеры, которых свет не видывал. Тогда все присутствующие были ослеплены тобой, а у меня в тот вечер разболелась голова и я вышел подышать свежим воздухом, поэтому был единственным, кто видел сцену со скейтом, и как ты заправлял свою оверсайзную майку в штаны, а после пытался прикрыть принт с губкой Бобом пиджаком. Я мгновенно влюбился, у меня даже головная боль прошла. — Это кто-то видел??? Боже, позор какой! — смущëнно улыбается парень. А Сяо Чжань с довольно милой улыбкой вспоминает тот волшебный момент, когда избрал своего будущего мужа и поверил в сказочную любовь с первого взгляда. Он всегда знал, что каждый человек в высшем обществе играет роль, но Ибо первый, кто скрывал не пошлую и лицемерную личину, а нечто настоящее и живое. — Это было так мило и забавно. Я захотел, чтобы ты такой же милый и интересненький ходил по моему дому, творил какие-то дела, чтобы мы вместе так готовились к приëмам. — Гэ, ты либо псих, либо извращенец. — Это сильно тебя беспокоит? —Это же мечта! Ты серьëзно не будешь ругаться за все мои выкрутасы? Они тебе нравятся? Всë, гэ. Идëм в ЗАГС, пока ты не опомнился. Сяо Чжань смеëтся и всë-таки притягивает к себе омегу для сладкого и долгого поцелуя. Примечание: Хотелось бы сказать, что жуткие истории из этой главы не являются выдумкой. Я выросла именно в таких условиях, в которых живëт бабушка Ван Ибо из этого фанфика. Моя мама набрала кучу кредитов, чтобы купить нормальную стиральную машинку (была "Малютка"), ванную, унитаз, боллер, провести воду в дом (у вас когда-нибудь утро начиналось с отогревания труб феном, потому что в них перемерзала вода? И это не только зимой). Так же она работала швеëй, нужно было расплачиваться с кредитами и обеспечивать ребëнка, поэтому плевать хотела на график. Приходила на работу на пару часов раньше, уходила на час позже, суббота для неë была рабочим днëм, одно время подрабатывала ещë и вечером после работы в небольшой частной швейке в соседнем доме. У неë были проблемы со здоровьем (болезнь, никак не связанная с работой), лекарства практически не принимала и изводила себя на работе, падала в обморок и возвращалась за машинку. Она умерла. Ей был 31 год. Описание швейки из фанфика тоже не выдуманное. В этом месте работала я и получала зарплату в размере 8000 рублей в месяц. Выживала на пенсию по потере кормильца. Брала подработки, за которые мне изначально отказались платить (выбила), это дополнительные три тысячи в месяц, если забыть о выходных. Ужасные боли в спине и резко ухудшающееся зрение, которые и двадцати тысяч не стоит (МРОТ). А работают там инвалиды, которые получают пенсию по инвалидности. Изначально мне работодатели сказали, что они все такие хорошие, предоставляют работу инвалидам, а по сути просто пользуются их положением. Каждая женщина там может работать в обычной швейки за хорошие деньки и их дефекты в этом не помешают. А когда туда пришли какие-то проверяющие, то все, как один, сказали, что их всë устраивает, потому что боятся потерять единственное место работы. Одна моя подруга в школьные годы проводила ночи за вязанием пинеток вместе с еë мамой (которая потом в выходные торговала ими на рынке, ходила туда в любую погоду, это в дополнение к основной работе). Их семья однажды взяла кредит на зимние сапоги моей подруге. Они тогда стоили 1000-1500. Пришлось взять кредит. Отцу ещë одной подруги несколько месяцев не платили зп, когда он потребовал деньги, то его избили. И он не может подать заявление в суд, потому что его просто изобьют ещë раз, денег не дадут. Тамбов❤ Знаете в каком ахуе я смотрю на людей, когда слышу разговор: — Девушка, мы же можем поносить две недели и вернуть? — Огооооо, ты чë, такая умная? (Искреннее восхищение). И они просто от нехуя делать покупают туфли за пять тысяч. В своë, как потом выяснилось, рабочее время. И они не собирались ничего покупать, просто померить зашли и купили. (Не вернули, я, блять, приходила, спрашивала). И почему люди, которые действительно гробят здоровье на работе, еду не всегда себе могут позволить?