Реквием по шаблонам

Сяо Чжань просыпается утром на привычной холодной кровати, он вспоминает вчерашние события и тихо вздыхает, как жаль, что это всего лишь сказочный сон, несбыточный и нереальный, фантастичный и не способен превратиться в явь. Ощущение ещë такие реальные, будто события происходило на самом деле, что ещë более жестоко бьëт по раненому сердцу. Мужчина без особого энтузиазма приводит себя в порядок, спускается в столовую и с грустным вздохом вспоминает, как хорошо проводил время в этой комнате с Ван Ибо. А затем предполагает, что ещë не до конца проснулся, потому что там уже бегает Ван Ибо, накрывая стол. — Доброе утро, гэ, — весело приветствует он. — Сейчас кофе принесу и будем завтракать. Сяо Чжань быстро моргает несколько раз, трясëт головой, кусает свою руку, бьëт по щекам ладонями, чтобы исключить вариант сонной фантазии наверняка. А его галлюцинация тем временем приносит две кружки кофе, одна из которых с мотоциклом, а другая с машиной. — Гэ, ты их для меня купил? Спасибо, они такие крутые, мне нравится, будем теперь пить из них. Чжань-гэ, у тебя всë хорошо? — Ты настоящий? Ибо усмехается и подходит к альфе. — Если сомневаешься, то можешь потрогать. Футболка оверсайз с какими-то старыми растянутыми штанами Чжаня приходятся кстати, когда только взять успел, в любом случае, в таком наряде он выглядит куда привлекательнее, чем то, в чëм мужчина обнаружил его вчера, однако теперь синяки открыты и видны. Альфа обнимает, ни на секунду не забывая о синяках, а после целует в щëку, всë ещë не веря, что ему позволено прикасаться к этому превосходному телу. — Так приятно находится рядом с человеком, которого любишь. — блаженно шепчет Ван Ибо. — Пойдëм есть, иначе остынет. На самом деле я очень голоден. — Тогда скорее. Стоп. Ты сказал, что я человек, которого ты любишь? — Ничего подобного, я сказал, что голоден. Сяо Чжань чмокает его в губы, а затем шепчет на ушко: — Я тоже тебя люблю. Завтрак говоришь? Очень хочу попробовать. И к столу они идут за ручку, слегка смущëнно улыбаются, но донельзя довольные. Ибо смотрит на то, с каким аппетитом ест альфа и на глаза наворачиваются слëзы, он в который раз убеждается в том, что Сяо Чжань самый лучший муж на свете, человек, о котором можно только мечтать, по которому омега безмерно скучал и для кого хочется готовить даже эту низкокалорийную современную дребедень, главное видеть улыбку на лице и получать поцелуи в благодарность. Будет ли жизнь без Чжаня счастливой? Вряд ли. Омега уже привязался и осознаëт, что не желает видеть рядом с собой никого помимо этого человека. — Поделишься планами? — Гэ, ты... Ты не хочешь возобновить нашу... Помолвку. Ван Ибо спрашивает робко и с запинками, совершенно не смотрит в глаза, то ли стесняется, то ли боится. — Это риторический вопрос? Я после тебя ни на одного омегу смотреть не могу. Если ты за, я готов расписаться прямо сегодня. — Тогда давай ты сегодня отвезëшь меня к родителям, чтобы мы поговорили и я объявил о том, что возвращаюсь к тебе. Как сладки для ушей эти речи. Ван Ибо возвращается к нему, мужчина в одно мгновение взлетает на седьмое небо от счастья, хотя казалось, что выше уже некуда, пробивает все потолки и возносится над вершинами. Он уже предвкушает совместную жизнь, где будет обнимать, целовать мальчика, нежиться с ним и больше никогда не отпустит, чтобы не повторить недоразумения. А ещë они будут... Щëки предательски краснеют, Чжань сглатывает слюну и утыкается лицом в тарелку, стыдясь собственной мысли, хотя, казалось бы, что для смущения нет причин, Ибо же тоже этого хочет. Наверное хочет. Парень, за несколько дней привыкший следить за словами и движениями партнëра, боясь получить очередной удар в ответ на неуместную фразу или действие тут же замечает изменение в поведении Сяо Чжаня. — О чëм ты сейчас подумал? Под пристальным взглядом мужчина смущается ещë больше, однако решается сказать правду. — Я боюсь, что ты от меня уйдëшь, если я скажу. — Мой интерес только возрос. Отвечай. Сяо Чжань смотрит в тарелку, будто пристыженный щенок. — О постели. С тобой. Ибо смеëтся и задирает голову, демонстрируя кадык, который так и хочется облизать. — Если я уйду от тебя после такого откровения, то только в душ. А потом в твою спальню. — Заманчивое предложение и-и... Раз откровение уже произнесено... — мужчина тянется к Ибо и нежно целует того, ласковое движение губ явно намекает на ожидание продолжения, а у парня перед глазами встают мерзопакостные картины того, что происходило в спальне Тан Лифэна, он непроизвольно сжимается и не может пересилить себя и ответить на ласку со всей искренностью и теплотой, которые являются необходимыми качествами любой омеги. Он вновь вспоминает всю ту боль и отвращение, что пришлось испытать в той запертой комнате, когда его насильно принуждали к противным для мальчика действиям. Невзирая на симпатию к Сяо Чжаню и то, что его тело достаточно приятно и притягательно, Ибо не может пересилить себя так быстро. Быть может когда-нибудь, в один прекрасный момент поцелуй плавно и незаметно перейдëт к более интимному занятию, но не сейчас, сейчас слишком страшно. — Гэ, — Ибо впервые отталкивает мужчину, пусть мягко, но всë же отстраняет от себя, а ещë отводит взгляд. Юноше самому больно. Поддался вожделению мерзкого и слюнявого похотливого животного, но не может быть столь же покорным с действительно любимым человеком, которому хочется отдавать всего себя, сделать всë для того, чтобы осчастливить альфу. Парень сам испытывает сильную боль от собственной недоступности, однако перебороть свой страх он не в силах, синяки ещë не зажили, да и физическая боль ещë не прошла, он просто не может. Сяо Чжань впервые видит, как мальчик его отталкивает, скорее всего, мужчина перешёл границу, он слишком сильно расслабился, ему следует быть сдержаннее и с большим уважением относиться к предмету своего восхищения. Как он только мог всерьëз надеятся на нечто низкое с самым лучшим на свете омегой. — Прости, — отвечает Чжань и послушно возвращается на своë место. Он никогда в жизни не будет принуждать Ван Ибо к разврату, отчего становится ещë ценнее в глазах партнëра. Отчего этот самый партнëр чувствует себя более мерзким и неудобным для альфы, а что может быть хуже для омеги, чем недовольство его альфы? — Гэ, тебе не за что извинятся, просто... Тан Лифэн... Осознание настигает мощной пробивной волной. Волной бесконечной жалости к Ибо и неудержимого гнева по отношению к Лифэну. — Он тебя принудил? Ван Ибо кивает, боясь смотреть на Сяо Чжаня. — Урод, — выдавливает мужчина сквозь крепко сжатые зубы, кулаки сжимаются до побеления костяшек пальцев, они просто жаждут встречи с лицом этого ублюдка. — Чжань-гэ, — парень разделяет чувства Чжаня, но не может позволить ему испытывать отрицательные эмоции, он обнимает, прижимаясь всем телом. — Прости. Мы можем немного подождать с этим? Мне нужно привыкнуть к чувству безопасности и перестать постоянно ожидать боль. — Буду ждать столько, сколько потребуется, — отвечает мужчина, вжимая в себя мальчика, тëплые объятия немного успокаивают. Теперь Ван Ибо рядом с Чжанем, альфа сделает всë, чтобы парню больше не пришлось страдать. Ван Ан Ю утром получила сообщение от сына, в котором он говорил о том, что приедет вечером со своим женихом и хочет, чтобы отец обязательно присутствовал при встрече. Еву никогда бы не согласился просто так провести время с семьëй, но услышав о Тан Лифэне, отменил важную встречу и приехал домой, женщина всегда понимала его приоритеты, что работа для мужа в разы важнее семьи, но он зарабатывает деньги, чтобы и Ан Ю и Ибо ни в чëм не нуждались, с еë стороны было бы некрасиво просить проводить больше времени с ними, женщина хочет слишком многого. Она давно смирилась со своими желаниями, но сегодня искренне радуется тому, что семья соберëтся вместе, а потом у молодожëнов родится малыш, и Ан Ю, как любящая и заботливая бабушка, на время переедет к ним, чтобы помогать с ребëночком, поскольку постоянный крик и суматоха будут бесить Лифэна и тот станет намного реже появляться дома, Ван Ибо будет тяжело одному сидеть с младенцем, а Ан Ю сможет отвлечься от того мира, в котором она живëт. Быть может, женщина слишком неблагодарная, совершенно не ценит старания мужа. За это она корит себя каждый божий день, прекрасно понимая уровень собственной неблагодарности. Вот только в доме появляется совсем не та пара, которую родители ожидали увидеть. Ван Ибо и Сяо Чжань, что крепко держатся за руки, словно поддерживая друг друга. Родители переглядываются между собой, понимая, что что-то идëт не по их заранее обдуманному плану. — Ибо, почему ты пришëл с Сяо Чжанем? — робко спрашивает Ан Ю, даже не предлагая гостям присесть. Даже к нежданным гостям стоит проявить вежливость и учтивости, однако это явно не понравится удивлëнному и необрадованному развернувшейся ситуации мужу. — Я же сказал, что приеду со своим женихом, — смело отвечает Ибо, крепче сжимая руку мужчины. — Я заключу брак только с Сяо Чжанем. Родители вновь смотрят друг на друга, ища поддержки в супруге. — Ван Ибо, — начинает отец, — ты заключил помолвку с Тан Лифэном и выйдешь за него. Ты не можешь просто так отказаться от свадьбы и предать семью. — А почему вы смогли отказаться от моей свадьбы с Чжанем и предать меня? — парень выкрикиват внезапно даже для Сяо Чжаня, тот обхватывает его руку уже двумя своими. Альфе до боли в сердце хочется вмешаться в разговор и защитить свою омегу от нападок равнодушных родителей, но он пообещал позволить мальчику разобраться самостоятельно. Единственное, что он сейчас может — быть рядом, придавая уверенности своей поддержкой. И Чжань это сделает. — Ибо, — в голосе матери замечается дрожь, — мы поступали так, как будет лучше для тебя. Чем богаче муж, тем выгоднее замужество. Ван Ибо отпускает руки Чжаня и снимает кофту, демонстрируя синяки на руках, женщина в ужасе вскрикивает и начинает заметно дрожать. — Это Сяо Чжань сделал с тобой? — Интересуется Еву. — Он шантажирует тебя? — Это сделал со мной Тан Лифэн! — возмущается Ибо. — У меня не было побоев, когда я возвращался из дома Чжаня. По лицу Ван Ан Ю начинают катиться слëзы, ей становится трудно смотреть на избитого сына и она выхватывает бокал с виски из руки мужа, выпивает залпом, что помогает ей немного успокоиться. Еву забирает пустой стакан их рук жены и наливает себе новую порцию, он против пьющих омег, но в данной ситуации прощает ей небольшой стаканчик, уверенный в том, что к алкоголизму это не приведëт, Ан Ю гораздо чувствительнее его, ей больно смотреть на непокорность сына, она возмущена и разочарована в собственном ребëнке, ей просто необходимо выпить. — Ибо, — говорит Ван Еву, — если Тан Лифэн тебя ударил, значит ты заслужил. — Ты сам никогда не поднимал руку на маму! — Потому что она никогда не давала повода! — Ибо тоже никогда не даëт повода! — в разговор вмешивается Сяо Чжань, не находящий сил терпеть пренебрежительное отношение родителей к издевательствам над собственным сыном. — Он всегда ведëт себя сдержанно и послушно, как и следует любой приличной омеге. А Тан Лифэн совершал с ним непристойные вещи, буквально требовал этого от скромного мальчика и взял силой, насилием. — И правильно сделал! — взрывается отец, Чжань хватает Ибо за локоть и отводит за свою спину. — Омега должна удовлетворять альфу в постели, она не может ему отказать. — Ибо не обязан ложиться под человека, с которым едва знаком! — Хочешь сказать, что сам им ни разу не пользовался? — Я его и пальцем не тронул. — Ложь, — усмехается отец. — Правда, — говорит Ван Ибо. Ван Еву со стуком ставит стакан на стол. — Этот вопрос уже решëн, я не собираюсь отдавать ребëнка за человека, что не способен оплодотворить моего сына. Мужчина едва не захлëбывается возмущением. — Я не трогал Ибо из уважения к нему! — Разве можно уважать вещь, у которой одна функция — рожать! Все присуствующие в миг затихают, омеги опускают головы, а Сяо Чжань из последних сил сдерживается, чтобы прямо сейчас их разговор не перешëл в драку. — Я забираю Ибо, вы об этом уведомлены. Если он захочет вас видеть, то сможет приехать в любой момент, так же, как и вы. На этом мы вынуждены удалиться. — Я не закончил! Я не давал своего разрешения! — Меня интересует только мнение самого Ибо. Молодые люди уходят, садятся в машину, отъезжают всего на несколько метров, прежде чем омега начинает плакать. Как они могут так поступать? Почему так бесчеловечно относятся к собственному сыну, словно к вещи, не живому человеку с чувствами, эмоциями, желаниями и стремлениями, а как к вкладу в будущее, хотят удачно выдать его замуж, чтобы приумножить своë состояние, совершенно не считаясь с мнением ребëнка, пусть даже тот будет страдать и терпеть физическое насилие, их это нисколько не колышет, они полностью поддерживают альфу, что калечит их родного сына. Разве в них нет хотя бы доли сочувствия, сожаления к человеку, которого они породили, воспитали, к самому ближайшему родственнику каждого из них, к ребëнку, для кого они являются самыми близкими людьми, единственной опорой и защитой, теми, кто никогда не предаст и всегда будет рядом. И именно они отправляют в ад, прикрываясь его же счастьем. Это больно. Больно, когда предают родные люди, что были рядом с пелëнок, застали первое слово, радовались, когда мальчик начал ходить, кормили с ложечки, учили читать, смотрели с ним мультики и играли в машинки. Отец тогда ещë надеялся на альфью сущность малыша, играл с ним в спортивные игры, учил основам экономики, менеджмента и статистики, водил с собой на работу, чтобы объяснить, для чего именно Ибо нужна учëба, заботился, учил жизни, закалял характер. А теперь эти добрые и, вроде как, любящие люди без зазрения совести, без малейшего сомнения отправляют Ибо туда, откуда он пришëл с синяками на всëм теле и противятся зову сердца мальчика, его истинному желанию. Быть может, Ван Ибо слишком сильно избалован? Другие выходят и не жалуются, это он тут восстание пытается поднять, вразумить родителей, провоцирует на чувства, они наверняка лучше знают законы жизни и способы достижения целей. Боль от предательства. Боль от осознания причинëнной родителям боли. Интересно, а сами они думают о чувствах мальчика? Наверняка сейчас перемывают ему косточки. А кто знает лучше, чем они? — Гэ, мы можем заехать в ещë одно место? — Куда только пожелаешь. — Хорошо, тогда сначала в магазин. Ибо с Сяо Чжанем скупают чуть ли не пол продуктового, того количества запасом хватит не меньше, чем на месяц, Сяо Чжань здорово удивляется внезапно проснувшемуся аппетиту, но без лишних вопросов оплачивает эти покупки, внутренне радуясь, что смог потратить деньги на свою омегу. Так приятно быть альфой, которому не нужно гнать своего мальчика на работу, который может обеспечить всем необходимым не только омегу, но и семью, чтобы Ван Ибо прожил долгую и беспечную жизнь, не беспокоясь о деньгах и не искал место для подработки среди двух основных работ. А дальше приходится воспользоваться навигатором, потому что они едут в такую глушь, о существовании которой Сяо Чжань даже не подозревал. — Может всë-таки скажешь, куда мы едем? — К моей бабушке. Она всегда была добра со мной, у неë немного старомодные взгляды на жизнь и на мир, она из того поколения, когда омеги были свободными. — Он говорит это, довольно улыбаясь, похоже, эмоциональная связь между ними гораздо прочнее, чем с родителями. К бабушке он по-настоящему привязан. — А, та сотня лет, о которой не любят говорить историки. — Именно. Лю Вэн Ай очень странная женщина для современного мира, она полностью самостоятельна, не считает, что омеге обязательно нужен мужчина, живëт одна, очень много работает, и практически ничего не зарабатывает. Родители оставили ей дом, зарплаты едва хватает на коммуналку, каждый раз, когда Ибо с мамой едут навещать еë, они покупали много еды, а посещают они еë минимум раз в месяц. Однажды маленький Ван Ибо спросил, почему нельзя дать бабушке денег, раз она такая бедная, а их семья такая богатая, на что мама ответила, что папа будет злиться, а если с карточки будет куплен небольшой пакетик еды в продуктовом, то он даже не заметит. Тогда Ибо узнал, что Ван Еву следит за каждым шагом своей жены. Однако Лю Вэнь Ай никогда не отчаивается, она всегда на позитиве, шутит и смеëтся, чувствует себя свободно, у неë нет скованности и робости в движениях, той аристократической сдержанности и доли страха, присущей современным омегам. Она немного сумасшедшая, зато очень весëлая, с ней всегда интересно, она открыта и жизнерадостна, совсем не похожа на остальных омег. Отец всегда говорил, что она сумосбродна и легкомысленна, она ему не нравится. Зато Ван Ибо еë просто обожает. Бабушка встречает их с присущем ей энтузиазмом, щупает Ибо за его большие щëчки и произносит речь о том, какой же он худой. Когда с ней здоровается Сяо Чжань, она лишь презрительно фыркает в его сторону, но всë же приглашает к столу на скромный овощной суп без мяса. За продукты Ибо получает отдельный поцелуй в щëчку, бабушка говорит, что не стоило, а затем снова фыркает на Сяо Чжаня. Эта дамочка нравится альфе всë меньше, но он продолжает улыбаться, потому что Ван Ибо еë любит. Один вечер подобно пытки и они никогда больше не встретятся, дальше парень будет ездить туда с водителем. Старая потрëпанная жизнью хижина, полуразваленная и стоит под небольшим углом. Как бы не развалилась... Внутри обстановка более, чем скромная, но довольно уютная. Домик чистый и прибранный, без излишеств, даже некоторых нужных вещей. Бабушка проводит их на кухню, где сразу задвигает шторку, отгораживая какой-то угол, а вот запах в комнате стоит не самый приятный. Внучку Лю Вэн Ай наливает больше, мужчина сильно не расстраивается, мальчик действительно исхудал в последнее время, он будет за, если она впихнëт в Ибо ещë и вторую тарелку, а после заставит заесть какой-нибудь булочкой. Хотя сама женщина на вид более худощава, чем еë внук. Буквально кожа, облегающая кости, что больно смотреть, однако старушка при своëм питании ещë умудряется быть поактивнее любой молодой омеги, вот что значит старая закалка. — И что же тебя привело ко мне, солнышко? Неужто с женишком приехал познакомить? Парень кивает. Сяо Чжань замечает, что сама Вэн Ай не ест. Может быть такое, что она отдала мальчикам последнее? Судя по всему, живëт она более, чем бедно. Хорошо, что молодые люди накупили продуктов. — Вижу, что богатый, к тому же красивый, у отца хороший вкус, — звучит совершенно неправдоподобно. — На самом деле, — парень смущается, а Чжань сжимает его руку в знак поддержки. — На самом деле семья против. Они сначала свели меня с ним, а затем нашли альфу побогаче, но я... Бабушка, ты думаешь, я поступаю ужасно? Родители в бешенстве и я... Я в любом случае останусь с Чжань-гэ, но... Правда ли брак по любви так ужасен? Старушка с удивлением смотрит на обоих, а затем спрашивает: — Так вы женитесь не по расчëту? — Нет, — отвечают они совместно. — Так бы сразу и сказали. Она идëт к плите и снимает с неë кастрюлю, несëт прямо к столу и подливает Сяо Чжаню супа, в итоге получается даже больше, чем у Ван Ибо, затем роется в глубине кухонного шкафа и достаëт оттуда несколько печенек, видимо, подготовленных к приезду дочери или внука. — Кушайте, сейчас чай поставлю, у меня чай такой вкусный, мы вместе с соседкой собирали, вы такого в жизни не пробовали. Молодые люди переглядываются в изумление, но не решают перечить Вэн Ай. — Как, говоришь, жениха твоего зовут? — Сяо Чжань, — уже радостно сообщает Ибо. — Хорошее имя, сильное. Да и сам он, вижу, что хороший. — Да он у меня самый лучший! — Восклицает Ибо. — Ну нет, мне с партнëром повезло куда больше, — не соглашается Чжань. Бабушка усмехается и двигает тарелки ближе к ним, мол, ешьте. — Бабушка, — начинает парень, — ты так и не сказала, так ли ужасен брак по любви. Женщина тяжело вздыхает, вспоминая своë прошлое. — Смотря с кем. Ох, я то влюбилась в алкаша, зато какие шутки рассказывал, какие песни пел, ох, все девчонки за ним бегали, а он меня выбрал. Думала, что изменю его, что пить перестанет, а он наигрался и давай по бабам. Это мне так не повезло, надо было забыть и близко к себе не подпускать, а я уже забеременела, и всë. А твой Сяо Чжань, видно, что человек хороший, и позаботиться о тебе сумеет, и детей обеспечит. Мы ж почему замуж перестали выходить, так потому что сами жили хорошо, а мужики расслабились, одни алкаши, да тунеядцы, детей рождается всë меньше, численность населения падает, вот государство и нашло выход. А с любимым человеком намного лучше, чем с богатым. Женитесь спокойно. А родители побесятся, да и забудут. Я вон тоже повелась когда-то, выдала дочку за перспективного мужчину, и что теперь? Счастлива она? Сидит сопли глотает, а разводы запрещены, ничего уже не поделаешь. Говорю, переезжай ко мне, вместе работать будем, в тесноте, да не в обиде! Нет, говорит, к роскоши привыкла. А тут и муж обеспеченный и любите друг друга, так что у вас может не сладиться? — А вы ещë работаете? — спрашивает Сяо Чжань. — Конечно, как не работать? Мужа то нету, ушла я от алкаша своего. А как не уйти? Он всë равно и свою и мою зарплату пропивал, зачем уж терпеть-то. Тогда разводится было не позорно. А то, ишь, тяжело ему стало на моëм горбу сидел, свободы захотел, вот теперь и гуляет. — А почему Ван Еву не помогает? — этот вопрос адресован Ван Ибо, мальчик на него отвечает. — Папе нужна была омега для продолжения рода, прицеп в виде родителей ему ни к чему. Он говорит, что она сама виновата, что от альфы ушла. Сяо Чжань открывает свой бумажник вытаскивает кредитку и небольшую бумажку, где пишет пин-код, затем протягивает их Лю Вэн Ай. — Я сделаю так, чтобы сообщения о расходах приходили на ваш телефон и регулярно буду пополнять счëт. Если будет что-то нужно, то смело говорите Ибо, я не могу позволить семье своего омеги жить от зарплаты до зарплаты. Бабушка протестующе машет руками. — Нет, нет нет. Да много ль мне старой надо? Ничего не нужно, мне хватает. — Бабушка, — сладко и снисходительно тянет Ибо. — Возьми, пожалуйста. Это не отец, он не будет меня попрекать деньгами. — Ну... — неуверенно тянет Вэнь Ай. — Никаких но. — Строго замечает Чжань. — Моя семья должна жить достойно. Родственники моего мужа — мои родственники. Не стесняйтесь тратить, о расходах будет известно только вам. И увольтесь с работы, иначе как мы вам правнуков будем привозить на школьных каникулах? В итоге бабушка всë же берëт деньги и благодарит Чжаня, отбивая едва ли не земные поклоны. Она ему не доверяет, но Ибо полагается на мужчину полностью, значит у внучка есть причины верить Сяо Чжаню. Пусть хоть кто-то из омег их семьи будет счастлив в браке, как прабабушка мальчика. А она карточку в шкатулку отложит, вдруг внучатам пригодится. На чëрный день. После разговора с бабушкой Ван Ибо становится легче, он выдыхает с огромнейшим облегчением и с чистой совестью намеревается подчиниться воле своего сердца и заключить брак с Сяо Чжанем. Для него не остаëтся ни единой причины поступить по-другому, да и сердечко призывно подталкивает в сторону то ли ЗАГСа, то ли постели и шëлковых простыней, что сильно радует, потому что грядëт именно та жизнь, о которой маленький омежка может только мечтать — жизнь с любимым человеком, где нет места унижениям и избиениям, подавлению, извращениям (если только в интересах самого Ибо) и принуждению, буквальном насилии. Настоящая спокойная жизнь с приятным душе и телу альфой. Так похоже на сказку, что стоит насторожиться, всë слишком мило и ванильно для реальной действительности. Наверняка что-то пойдëт не так и случится это скоро, оглядываясь на опыт пережитых несчастий, Ибо не сомневается в нарушении планов и путанице событий, как и в том факте, что отважно сможет преодолеть любые препятствия. Он больше не хочет быть хрупким и беззащитным мальчишкой, который подчиняется всем прихотям психопата-отца и наркоманов-чиновников, и его жених Ибо это позволяет. А этому альфе можно верить, бабушка обманывать не станет, а она-то знает толк в любви и чувствах, не чета современному обществу. Сяо Чжань светится улыбкой до самого дома, довольный тем, что смог заполучить расположение главного Босса, коим посчитал бабушку для Ибо, потому что одно еë мнение с лëгкостью перекрыло убеждение родителей. Знал бы он, что человек всегда ищет подтверждение своей гипотезы и склонен игнорировать то, что ей противоречит, что этот выбор полностью является решением Ван Ибо, мальчику нужно было, чтобы это подтвердил более взрослый и опытный человек, дабы искоренить все сомнения и решительно шагнуть в светлую, счастливую, а главное желанную жизнь. Мужчине, если честно, до этого и дела-то особо нет, он просто счастлив возможности быть рядом с Ван Ибо, пусть и сдерживать себя на каждом шагу, нынешнее положение дел уже большой прогресс в сравнении с перспективами недельной давности. Чтоб этого Лифэна собаки на части разодрали, иначе это сделает сам Сяо Чжань. За всю боль, приченëнную его мальчику, по неприятным ощущениям эти две ситуации не так уж сильно отличаются. Приезжают домой молодые люди ближе к ночи, они дружно приходит к соглашению и отказываются от позднего ужина, не без страха вспоминают плотный обед и заполненные до отвала желудки, решают сразу пойти спать, день был весьма изматывающим, а любой взгляд в сторону холодильника не кажется таким уж заманчивым. Спасибо, сейчас они чувствуют просто напросто сытость, а то от самой бабушки уходили подобно колобкам. Сяо Чжань последним заканчивает водные процедуры, после которых возвращается в свою комнату, полагая, что сам Ибо уже видит десятый сон после изматывающего и богатого на впечатления дня, и, не включая свет, падает на кровать. Сегодня он перестарался, душ был слишком горячим, и телу теперь жарко в огромной пижаме, поэтому мужчина, не раздумывая, снимает вверх и откидывает его куда подальше. Прохладный воздух окутывает покрасневшую кожу, а альфа блаженно выдыхает, наслаждаясь истинному расслаблению всех мышц. Интересно, Ван Ибо уже спит или всë же ещë занимается чем-то в своей комнате? Его мысли, как и всегда, крутятся вокруг одного единственного, но очень милого мальчика. Кто бы сомневался. Мужчина прикрывает глаза, чтобы представить перед собой этого соблазнительного юношу, тело окончательно расслабляется, как и голова, на омеге в фантазии становится всë меньше одежды, и без того разгорячëнная кожа, кажется, только увеличивает свою температуру. И Сяо Чжань может себе это позволить. Он не какой-то там извращенец, а без пяти минут муж этого чертëнка, нет ничего предосудительного в эротических фантазиях по отношению к человеку, который, судя по всему, не прочь воплотить их в реальность. Вот только провести ночь с этим олицетворением греха всë ещë остаëтся далëкой мечтой, а молодой и сильный организм альфы уже реагирует на фантазию, в которой мужчина обводит пальцами чужие пухлые губы. Сяо Чжань измученно выдыхает, он уже не подросток, чтобы заниматься самоудовлетворением. — Ибо... — страдальчески и чуть не хныча стонет он, едва сдерживая внутри желание встать и заглянуть в соседнюю комнату. — Что? — отзывается знакомый голос на другой половинке кровати. Сяо Чжань в шоке распахивает глаза, полагая, что со своими извращëнными желаниями рехнулся окончательно. Однако рядом действительно лежит Ибо и, насколько мужчина может разглядеть в темноте, голова юноши обращена в сторону Чжаня. — Что ты тут делаешь? — Думал, что радую тебя. Уже сомневаюсь в своëм убеждении. — Ты бы знал, как я сейчас хочу, чтобы ты меня обрадовал. Ибо усмехается и обнимает Сяо Чжаня, замечая, что тот без верхней одежды, а затем закидывает на него ногу и издаëт протяжный звук, будто на него снизошло озарение. — Так вот в каком ты смысле. — Мгм. — отвечает Сяо Чжань, сжимая губы, когда парень гладит его корпус. Изучает. Гавнюк ядовитый, знает же, как Чжань хочет затащить его в постель. И откуда столько смелости? — Ого, кожа такая гладкая и нежная. Знаешь, мне так приятно тебя трогать. А тебе приятно? — теперь Ван Ибо считает важным уточнять такие детали. Раньше не один из них не подозревал истинную важность удовольствия обоих партнëров. — Думаю, ты и без меня знаешь. Ван Ибо в ответ шевелит ногой, едва прикасаясь к бугорку на штанах и выбивая из мужчины очередной стон. Интересно, каково будет соприкасаться с ним кожа к коже? Однако конкретно сейчас парню не особо хочется обладать этим знанием, он решает остановиться, пока не зашëл слишком далеко со своей игривостью. Сяо Чжань в любом случае будет нежнее, даже если пойдëт на изнасилование, но самому мальчику будет трудно пережить предательство своего альфы, а он отлично понимает, кто именно является провокатором и как яро сам Чжань старается сопротивляться своим желаниям. Со стороны омеги слишком жестоко мучить таким образом любимого человека. Да и опасно, если быть откровенным. — Ладно, прости. Спокойной ночи. — Ибо чмокает мужчину в губы и кладëт голову на его плечо, так нежно прижимается, немного жарко, но приятного в этом движение в разы больше. Когда-то альфа мог только мечтать о даже невинной близости, а тут сказка воплотилась в реальность. Можно немного потерпеть. Он потерпит. И до первой совместной ночи потерпит. — Спокойной ночи, — шепчет Чжань. Даже не верится. Ван Ибо сейчас спит рядом с ним, гладит, целует, дразнит, засранец мелкий, а Чжань боится сделать лишнее движение. Он альфа, они давно знакомы, чем больше мужчина узнаëт Ибо, тем больше ему нравится этот парень. Они часто целуются, физический контакт для них сейчас нечто естественно, омега даже находит в себе смелость так нагло дразнить Сяо Чжаня, обтираясь о его член, а затем целомудренно целует и ложиться спать, будто не делал только что никаких непристойностей. И вот Сяо Чжань лежит вместе с любимым человеком, до умопомрачения хочет это тëплое и расслабленное тело и не может ничего сделать. А эта тварь Тан Лифэн смогла! Именно из-за этого урода Чжань лишается самой желанной сладости. И этот Ли Вэнхань тоже смог. Даже в то время, когда все права на владения омегой принадлежали альфе. А Сяо Чжань не может. Единственный человек, у которого есть и официальное разрешение и расположение самой омеги. Не может. Так нельзя мыслить, мужчина должен подумать о чувствах Ибо, но... Но его альфье натуре всë труднее терпеть эту несправедливость. Ван Ибо является его омегой и может принадлежать только ему, мужчине хочется делом доказать своë владение, хочется обладать сладким мальчиком, но он не может это сделать. Целых два человека уже заходили в отношении парня гораздо дальше, чем он, чем его альфа, чем его будущий муж. Неужели у Сяо Чжаня нет никакого права на Ибо? Он может. Он хочет. И ему становится всë сложнее себя контролировать. Он просто не в силах смириться с мыслью, что какие-то чужие люди трогали его омегу в тех местах, о которых Сяо Чжань даже сейчас может только мечтать. Ван Ибо принадлежит Сяо Чжаню! Так почему Сяо Чжань не может... Тан Лифэн его изнасиловал! У парня травма! Мужчина пытается сделать всë, чтобы рационализировать собственные мысли, он должен здраво оценивать ситуацию, не поддаваясь эмоциям. Он должен защитить свою омегу и создать комфортные условия для еë существования. Не пугать и не принуждать. Только заботиться. Ещë пару лет назад было достаточно одного взгляда, теперь же ничтожно малым кажутся даже столь близкие объятия. Чем больше мальчик даëт, тем больше альфе хочется забрать. Такой ненасытный. Разве это справедливо? А Ли Вэньхань его не насиловал! И Ибо сладко шептал именно его имя, а не имя Сяо Чжань. Он должен и шептать и кричать имя одного единственного человека! Альфе так хочется это услышать. Почему Вэньхань это слышал, а Чжань нет? Возмутительно! Несправедливо! А затем мужчина смотрит на нежное и умиротворëнное лицо парня и просто не понимает, как на него можно злиться. Как можно принудить его к чему-то. Тыльной стороной свободной руки проводит по нежной щеке, боже, насколько же приятно касаться этой кожи и как же хочется почувствовать еë всем телом. Едва касаемо гладит мягкие волосы, проводит пальцами по шее, быстро проезжается по ткани футболки и вновь достигает открытой руки, скользит до самой кисти. Ван Ибо хочется трогать. И желание это с каждой секундой лишь возрастает. Мужчина легонько берëт чужую руку и чувствует, как пальцы Ибо сжимают его кисть в ответ. Ответ. Ван Ибо ответил на его нежность. Альфа находит способ поцеловать его кожу, подносит кисть к своему лицу и трепетно касается еë губами, а после этого сносит крышу. Почему он, Сяо Чжань, будущий муж своей омеги, не может позволить себе больше поцелуя? Особенно когда так хочется. Он может. Ибо же тоже этого хочет. Он же отвечает. Сяо Чжань целует вновь, уже более ощутимо, идëт вверх, до запястья, поднимается выше, внимательно изучая губами бархатную кожу, достигает плеча, но не может остановится в своем восхождении к вершине. Мужчина немного увлекается поцелуями, доходит до сладостных губ и не замечает для себя, как оказывается сверху. Моë. Только моë. И я это докажу. Я возьму своë. Я достигну того, что по праву принадлежит мне. Я докажу свои права на владение этой омегой. — Гэ? — шепчет Ван Ибо, не успевший заснуть. Он считал, что мужчина просто нежно целует его на ночь, поэтому не было нужды выказывать сопротивления, но сейчас ситуация уже не выглядит столь безобидной. Сяо Чжань обхватывает его губу, начинает играться, оттягивая и отпуская, слегка прикусывает, восхищаясь и стараясь забрать себе всю сладость, будто истинный ценитель искусства изучает каждый мазок несравненно прекрасной картины, настоящим шедевром всех времëн и народов, а Ибо послушно отвечает на поцелуй, что лишь увеличивает желание. Ван Ибо отвечает. И это воспринимается зелëным сигналом, побуждающим к действию. Так сладко, такой тëплый и податливый мальчик, такой расслабленный, такой соблазнительный, что в штанах моментально становится тесно от одной только мягкости нежных алых губ божественного омеги. Как приятно, какой он нежный, как аккуратно обращается с губами альфы, как долго Сяо Чжань грезил об этом поцелуе. Мужчина отпускает чужую губу, но не отстраняется, ожидая, когда мальчик сам обхватит его губы, и, естественно, дожидается этого доводящего до безумия момента, после которого с особенным старанием возвращается к обсасыванию влажных губ. Для него так важно, чтобы Ибо отвечал. Чжань мечтал о такой невинной близости, когда другие позволяли себе куда больше, ну и кто тут его альфа? Со временем поцелуй превращается в более страстный, дыхание становится более интимным, омега начинает понимать, что его ожидает неминуемое продолжение ночной ласки, когда мужчина скользит руками под футболку и оглаживает корпус, в очередной раз поражаясь гладкости кожи под подушечками пальцев. Перед глазами вновь становится Тан Лифэн со своими мерзкими жидкостями, отчего брезгливость заполняет всю сущность, так и тянет блевать. Тогда было так больно, так противно, просто отвратительно, и этого не хочется повторять. Мальчик желает скрутиться в клубочек и тихо плакать. Ибо не может этого допустить! Омега не хочет вновь терпеть это издевательство и унижение. Эту боль. Удары за неповиновение. Он упирается ладонью в обнажëнную грудь мужчины, а тот берëт его руку и кладëт на подушку рядом с головой парня, переплетает их пальцы и продолжает страстно целовать. Это Сяо Чжань. Это Сяо Чжань! — отчаянно напоминает себе Ибо, покорно отвечая на поцелуй. Больше по привычке. Сяо Чжань приятный. С Сяо Чжанем хочется разделить не только жизнь, но и постель. С Сяо Чжанем можно позволить себе расслабиться и получать удовольствие. Сяо Чжань достаточно привлекательный, чтобы раздвинуть перед ним ноги. Сяо Чжань. Сяо Чжань... Тан Лифэн. Нужно подчиниться. Нужно подчиниться? Можно сопротивляться. Можно ли? Это Сяо Чжань, с ним можно сопротивляться, но не хочется его обидеть. А перед глазами стоит Тан Лифэн, сопротивление кому обязательно возымеет последствия. Вновь будет больно... Секс — боль. Всего несколько дней, а эта логика уже прочно засела в сознании. Ван Ибо начинает активно сопротивляться, он чувствует, что больше не может бороться с собой, ему противно, ему мерзко, ему решительно не нравится то, что сейчас происходит. Он не хочет. Сяо Чжань хватает его за лицо и не позволяет отстраниться от поцелуя, свободная рука Ибо с силой бьëт по плечу мужчины, но тот игнорирует это действие. Ему слишком сильно хочется доказать свои права на эту омегу. Мужчина освобождает рот лишь на секунду, чтобы в следующее мгновении впиться в него ещë более страстным поцелуем, но сталкивается с преградой в виде сжатых зубов, смачно их облизывает и переходит на шею. — Гэ, хватит, прекрати. Мне не нравится. Чжань не может взять силой, но... Его вдруг заполняет обида. Желание добиться. Ревность. Ревность, разъедаюшая изнутри подобно едкой кислоте, и от еë воздействия есть только одно противоядие. — А с Ли Вэньханем тебе нравилось? — Гэ... В глазах Сяо Чжаня горит нечто дьявольское, омеге в миг становится страшно, он непроизвольно сжимается, боясь, что ему вновь причинят боль. А альфа в нынешний момент кажется достаточно злым, чтобы предотвратить любую попытку побега. И сколько ещë это будет продолжаться? Сколько ещë Ибо будет избегать половой жизни? Сколько Чжаню понадобиться времени, чтобы наконец-то овладеть своим человеком? Сколько Сяо Чжаню придëтся ждать? Мужчина видит этот испуг в чужих глазах и тяжело выдыхает. Его выбивает из колеи укол совести, он мечется между своими желаниями и необходимостью защищать свою омегу. Потребности двух людей сливаются в нëм одном, просто разрывая на части его истерзанную душу. Так вот как выглядит любовь. Сяо Чжань целует более нежно, дабы показать разницу между собой и Лифэном. Он должен доказать, что не опасен. Ван Ибо слабо сопротивляется, откровенно боясь наказания, он зажмуривается, но покорно терпит эти поцелуи, стараясь сосредоточиться на Сяо Чжане и приятных прикосновения, а не вспоминать о ужасах минувших дней, что ещë не успели уйти в далëкое прошлое. Шоколад. Его носа достигает запах шоколада, который нельзя спутать ни с чем, со временем он становится только сильнее, а Ибо полностью переключается на него, абстрагируясь от ситуации. Аромат Сяо Чжаня. Самый первый день, когда Ибо заметил и не сразу поверил, что альфа в действительности пахнет так вкусно, тогда мужчина приехал с шикарным букетом цветов, такой обходительный и галантный, такой красивый. Этот аромат ощущался каждый раз, когда Сяо Чжань подходил близко, пусть мальчик и не обращал на него внимания. Привык. Принюхался. Он сопровождал каждый поцелуй, каждую игру в постели, каждый просмотр фильмов с тесными обътиями, этот аромат прочно связан в сознании юноши с теплом и спокойствием, в голове возникают только приятные картинки и самые сногсшибательные поцелуи, что в одно мгновение доводили промежность до мокрого состояния. А шоколадный запах только усиливается. Так похоже на этот момент, трудно признать, но губы Сяо Чжаня такие же приятные, как в далëкие времена, только сейчас Ван Ибо начинает по-настоящему чувствовать их нежность во всей своей красе, только в этот недолгий момент, когда светлые воспоминания затмевают тëмные. Сяо Чжань чувствует, что тело под ним потихоньку расслабляется, парень больше не хмурый брови и его нежный носик не морщится от брезгливости, поцелуй становится любящим и тягучим, будто Ибо действительно наслаждается происходящим. — Я тебе нравлюсь? — с такой очевидной надеждой в голове спрашивает мужчина. — Да, — не задумываясь отвечает Ибо. Альфа проводит тыльной стороной ладони по щеке мальчика. — Тебе нравится, когда я тебя касаюсь? — Да, — так же быстро отвечает парень, и Чжань оставляет поощрительный поцелуй на его губах, одно короткое мгновение, что не сравнится с происходящим несколькими минутами ранее. — Нравится, когда целую? — Да, — звучит неизменный ответ. — Тогда дай прикоснуться к тебе, позволь тебя поцеловать. Мужчина не берëт силой, не причиняет боли, не избивает за отказ и, вроде как, понимает причины отвращения. Он, наоборот, спрашивает и просит, он всегда был нежен и ласков, он всегда с трепетом относился к желаниям мальчика, он ни разу не прикоснулся к юноше во время течки. Пересилить себя один раз, позволит Чжаню войти, а после жизнь обоих станет легче, превратится в полноценную с эротическими вставками. Парню сложно, но другого выхода он не... Не видит? Скорее не хочет. Он любит Сяо Чжаня, так по какой причине должен отказывать? Внезапно внутри возникает желание позволить, назло отцу, назло Тан Лифэну, на зло всем напыщенным альфам, что считают изнасилование нормой. Послать всех к чëрту и отдаться любимому человеку, превозмочь себя, переступить через боль, сломать систему, потому что сам он не сломлен и он это докажет! Сяо Чжань не должен страдать и мучиться из-за этой долбанной системы. Его альфа не должен сталкиваться с шарахающейся от него омегой, жених Ван Ибо должен чувствовать лишь бесконечную любовь и преданность, а у мальчика есть, что предложить. Он же действительно любит Сяо Чжаня. Ибо кивает и мужчина вновь целует сладкие алые губы, так же медленно и неспешно, позволяя юноше вновь привыкнуть к себе и своим действиям. Ван Ибо прислушивается к ощущениям. Тëплые, не такие противные, терпимые, даже приятные. Местами мокрые. Слюнявые. Но от них не тянет на свидание с унитазом. Так почему от них хочется убежать? Сяо Чжань проскальзывает языком в рот и Ибо непроизвольно дëргается то ли от неожиданности, то ли от нежелания заходить так далеко, альфа удерживает его, до боли сжимая запястье. — М! Рука! Сяо Чжань тут же отпускает. —Прости, — он нежно целует запястье, извиняясь, а затем гладит щëку мальчика. —Продолжим? Тот вновь кивает, разрешая поцелуй. Глубокий и мокрый, но не такой, от которого хочется вывернуть желудок наизнанку. Довольно приятное ощущение скольжения во рту склизского языка, облизывание внутренней стороны щеки, зубов и сплетение с его собственным языком. Медленно, даже заботливо. Ибо робко отвечает на поцелуй, и его тело потихонечку расслабляется, ему начинает нравится происходящее, он даже оглаживает рукой плечо мужчины, подтверждая для себя, что кожа Сяо Чжаня действительно приятна на ощупь. Мужчина, осмелев, скользит руками по бедру, забираясь под край боксеров, отчего омега резко вздрагивает. — Не нравится? — тут же отстраняется Чжань. — Нет, давай продолжим. Ван Ибо самостоятельно притягивает мужчину к себе за затылок и первым начинает поцелуй. Чтоб все эти традиционники удавились, парень сможет отдаться любимому человеку, несмотря ни на что. В глазах начинает играть азарт, что в одночасье перекрывает все страхи, воля к победе разгорается в груди, Ван Ибо докажет всем, что несколько дней с Лифэном не могут испортить ему жизнь, ничто не помешает счастливому существованию омеги, и мальчик, назло всем эти уродам, добъëтся своей цели и будет счастлив! Сяо Чжань спрашивает у него разрешение и реагирует на каждое движение. Вряд ли он будет намеренно причинять боль, у него сейчас есть замечательная возможность для насилия, но он всë равно беспокоится об ощущениях Ван Ибо. Может быть, с ним всë пройдëт хорошо. Да с ним безусловно всë пройдëт хорошо. Ван Ибо же доверяет Сяо Чжаню. Альфа вновь целует, парень обнимает его за плечи, Чжань скользит под футболку, не спеша, давая омеге шанс привыкнуть к ощущениям и сказать, если что-то пойдëт не так, однако Ибо молчит, послушно отвечая на поцелуй, будто втягивается в процесс, тогда мужчина, осмелев, задирает ткань до груди и проезжается своим телом по нежному животу мальчика, после чего тот одновременно приоткрывает рот и открывает глаза. Сяо Чжань отстраняется, испугавшись, что причинил дискомфорт любимому человеку, но омега успокаивающе гладит его по плечу. — Я просто не ожидал, что будет так приятно. Можно ещë раз? Альфа улыбается, наклоняется и шепчет, касаясь чувствительного уха губами, а Ибо вновь чувствует ту сладкую дрожь на коже. — Если только согласишься снять футболку. — Ладно. Ибо приподнимается на кровати и разрешает Сяо Чжаню стащить с него одежду, вещь сразу же откидывается в сторону, парень чувствует лëгкий холодок, который тут же сменяется жаром чужого тела, что накрывает его собственное, валит обратно на кровать и впивается в губы более жадным и смелым поцелуем. Вид обнажëнного Ван Ибо окончательно сносит альфе крышу. Этот милый, чудесный, потрясающий, восхитительный мальчик с обворожительным телом и умопомрачительной кожей, против которой невозможно устоять, можно только теряться и по возможности больше, мальчик ещë и изгибается от каждого прикосновения, такой чувствительный, просто великолепный, кажется, Чжань готов ему поклоняться, но прямо сейчас начнëт с подробного восхищения каждой частичкой этого бесподобного тела. Скорее бы ощутить не только поверхность, альфе так не терпится войти. Ван Ибо чувствует гладкую кожу, что трëтся о его собственное тело и хочет, чтобы это никогда не кончалось, сам льнëт навстречу касаниям и пытается ощутить как можно больше. Чжань оглаживает шею, легонько царапает пальцами затылок, и целует так, будто стремится вылизать рот Ибо досуха, слизать всю слюну до последней капли. Парень вынужден признать, что ему нравится каждое действие мужчины, каждое прикосновение кожи желанно, а мокрая слюна кажется возбуждающей, о чëм красноречиво вещает приподнявшийся орган. Ван Ибо практически хмыкает, когда Чжань разрывает поцелуй, а затем с жадностью хватает воздух, когда тот вбирает в рот его мочку уха, Ибо сам не знает, по какой причине становится таким чувствительным, но альфа ловит дикое наслаждение от его заметной реакции. Никто ещë с таким вниманием не обсасывал ухо парня, Сяо Чжань проходит языком за ушко, тело под ним вновь содрагается, но мужчина не останавливается и доходит до самого конца, затем переходит на шею и смачно еë облизывает, оставляет дорожку влажных поцелуев, а потом всасывается так, что не остаëтся сомнений в трактовании его намерений. Сяо Чжань оставляет засос. И не один. Он словно хочет побить рекорд по оставлению отметин на теле Ван Ибо, всасывается в нежную кожу раз за разом, обсасывает, кусает, лижет, а парень только и думает о том, что до члена таким темпом руки Чжаня дойдут ой как не скоро. Тем временам мужчина продолжает внимательно изучать чужую кожу, оставляет следы на внутренней стороне плеча, переходит на грудь, а затем вбирает в рот сосок, когда кусает, Ибо непроизвольно выгибается и издаëт громкий выдох, что мотивирует Чжаня повторить своë действие. — Ах... — стонет парень, когда мужчина дует на мокрый сосок, а затем вновь вбирает его в горячий рот. И повторяет примерно то же со вторым. Переходит на живот, продолжает истязать бархатную кожу языком и зубами. — Гэ, — не выдерживает парень, тянет мужчину на себя и с жадностью целует, пытаясь одной рукой стянуть с него пижамные штаны вместе с трусами. — Что такое? — будто не понимая спрашивает мужчину. — Не тупи и раздевайся, — командует Ибо, попутно стягивая уже свои тряпки, он сладко стонет в поцелуй, когда уже готовый член удаëтся освободить из тесной одежды. Нужно спешить, пока не передумал. Сяо Чжань усмехается и помогает парню снять ненужные вещи, замечает влажное пятно и ему самому хочется стонать от одной лишь мысли о том, насколько влажным сейчас является вход Ван Ибо. Мужчина не церемонится со своими вещами, устраивается между ног Ибо, нежно целует в губы, гладит худые крепкие бëдра, не забывая размазывать по члену предъэкулят, и спрашивает, прежде чем начать. — Готов? — Да, Чжань-гэ. Мф... Парень не удерживает в себе тихий стон, когда нечто твëрдое входит в его тело, слишком желанное и долгожданное, он откидывает голову назад, а Чжань жалеет о тусклом освещении, он изо всех сил хочет разглядеть лицо Ван Ибо в момент, когда тот млеет от удовольствия. Как он великолепен, как красив, как соблазнителен и как узок, несмотря на имеющийся опыт. Выделений вполне достаточно, чтобы не использовать дополнительную смазку, что лично Сяо Чжанем воспринимается как комплимент. Не теряя времени, мужчина чуть проскальзывает вперëд, заставляя омегу распахнуть глаза в удивлении, ему ещë не приходилось встречать таких размеров, а затем вновь закатить глаза и откинуть голову назад, наслаждаясь приятной заполненностью. Ибо жадно вдыхает запах шоколада, чтобы оставаться разумным и не думать о лишнем. Как же хорошо внутри, неповторимое чувство, просто неземное удовольствие, Чжань мечтал об этом так долго, но реальность куда красочнее самых смелых фантазий. Да ещë и Ибо реагирует на его движения поощрительными стонами и развратными движениями. Самая лучшая ночь в жизни альфы. Неужели этот мальчик вскоре станет его мужем? Даже не верится, что именно Ван Ибо отныне будет постоянным партнëром Чжаня, этого малыша можно будет затащить в спальню в любой момент, не только смотреть и трогать, но и любить. Такой гибкий и изящный, такой послушный, такой... Мужчина совершает ещë один толчок, а Ибо прикусывает губу, не сдерживая удовлетворëнный стон. Сяо Чжань ловит этот момент и не может не повторить своë движение, он выходит на достаточное количество сантиметров и вновь медленно вторгается в податливую плоть, которая тут же выгибается от переполняющих ощущений, пальцы сжимаются на плечах Чжаня, а рот и не пытается сдерживать признаков удовольствия. Ван Ибо не подозревал, что может быть настолько приятно, никто не сравнится с настоящим любимым альфой в постели, подумать только, что мальчик бы пропустил такое наслаждение, поддавшись страхам и тяжëлым воспоминаниям, эти пидорасы и правда ломают жизнь омегам и лишают таких чудесный ночей, да чтоб им всем страпоны в рот позапихивали. — Мф... Ах... Сяо Чжань проникает так глубоко, что Ибо не может сдержать вырывающихся стонов. Он не сломается. Он получит удовольствие, во что бы то ни стало. Альфа наклоняется и целует чувствительное место под ухом, затем слышит несдержанный вдох и понимает, насколько хорошо сейчас чувствует себя его мальчик. Он вновь начинает двигаться, дополняя это поцелуями и прикосновениями к мышцам на руке, с которых скользит на запястье и доходит до ладони, что быстро цепляется за его кисть при ещë более сильном толчке, кажется, будто всë тело парня сдвинулось под напором альфы. Если бы не нужно было опираться на вторую руку. Вскоре Ван Ибо ослабляет хватку и Чжань может вновь вернуться к своим ласкам, проехаться по груди и впалому животу, обойти бока и рëбра, даже огладить бедро и снова войти особенно глубоко, так что парень вынужден цепляться за плечи мужчины. Альфа продолжает эти медленные и напористые толчки, доводя мальчика до непрерывных стонов, не останавливает и поцелуи, прикасается к шее и ведëт линию за ухо. Когда толчки ускоряется, на теряя своей глубины, Ибо теряется в ощущениях, он может думать только о человеке, которого сейчас чувствует во множестве мест одновременно, хочет больше, несмотря на и без того тесную близость, тонет в сладких поцелуях, нежных касания и сводящих с ума толчках. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Слишком сложно, чтобы думать об этом сейчас. В данный момент можно лишь раствориться и отдаться альфе. Сяо Чжань и сам находится на грани, а вид поддатливого и мягкого тела под собой, что не упускает ни одного контакта и льнëт навстречу любому участку его кожи, лишь бы почувствовать как можно больше, лишь усугубляет ситуацию. А дальше Ван Ибо ловит его губы, сводя с ума, захватывает в неловкий, постоянно прерывающийся на вдохи поцелуй, дышать носом уже не получается, но парень упорно желает сплестись языками, поэтому приходится задержать дыхание всего на несколько секунд, а потом уже трудно разобрать от недостатка ли кислорода голова идëт кругом или от человека, млеющего под Сяо Чжанем. Тишину комнаты разбавляют звуки сбившегося дыхания, мокрое хлюпанье и тихие стоны обоих молодых людей. — Гэ-э... — Хнычет Ибо. — Прошу... Сяо Чжань его понимает и берëт в руку аккуратный омежий член, вырывает ещë один возбуждающий стон, синхроризирует свои движения с точками, мужчине в голову приходит дикая идея, он подносит пальцы ко рту мальчика, а тот, к удивлению, действительно вбирает их в рот и облизывает умелым язычком. С конкретно этим мужчиной омега согласится и не на такое, в любом случае, это приятнее, чем то, что приходилось глотать прежде, Ван Ибо ловит себя на мысли, что желает доставить альфе не меньшее удовольствие. Он начинает самостоятельно двигать бëдрами, ощущая внутри габариты чужого члена, слышит тихий стон самого мужчины и по какой-то причине сам получает несравненное удовольствие от своей затеи, в какой-то момент ему самому начинают сильно нравиться ощущения, он хочет, жаждет и желает сделать всë, чтобы насадиться и впустить орган поглубже, пусть мальчик и ограничен в движениях. От одного только вида развернувшейся перед глазами картины можно кончить, однако Сяо Чжань держится из последних сил, совершая ещë ряд глубоких толчков, от которых Ибо находится в диком восторге, он уже не сдерживает постанываний и мычаний, сам целует, обнимает, трогает, гладит и двигает бëдрами навстречу. Его омега полноценно учавствует в половом акте именно с ним. И что за мир, где нормальный секс с любимым человеком кажется чудом, где нужно переживать о травмах после изнасилования, а ведь далеко не все ведут себя так стойко и напористо, это скорее исключение из правил. Не важно. Ван Ибо сейчас с ним, желает Чжаня и мужчина не хочет отвлекаться ни на миг. Он и мечтать не мог, что это произойдëт так скоро, и сейчас не упустит ни секунды блаженного времени. Молодые люди никак не могут насытиться касаниями, они трогают друг друга и целуют куда придëтся в желании ощутить губами жар чужого тела, пусть немного влажного, но всë равно приятного. Так вот как люди занимаются любовью. Однако вскоре вновь приходится пожалеть о сумрачной темноте, как раз в тот момент, когда мальчик издаëт самый соблазнительный стон, а руку Чжаня на чужом члене заливает тëплая жидкость. Хотелось бы увидеть лицо Ван Ибо в этот момент в свете дня. От одной только мысли о доставленном мальчику удовольствии, мужчина сам доходит до пика, касаясь чужой щеки и вдыхая восхитительный апельсиновый аромат входит особо глубоко, где и не сдерживается. Сяо Чжань обессиленно валится рядом с Ибо и обнимает, крепко прижимая к себе. Вжать в своë тело, зацеловать, вылюбить ещë парочку раз, как досадно, что нельзя слиться с этим чудом в одно целое. Любить, кормить и хорошенько трахать. — Я не сделал тебе больно, — он намекает на синяки, прекрасно понимая, что сделал своему мальчику очень даже хорошо. — Гэ, ты... Я же теперь буду за тобой бегать, отчаянно уговаривая провести со мной ночь. — А уговаривать придëтся, я ещë поломаюсь для приличия. Ибо легонько пихает Сяо Чжаня в живот. — Что мешает мне тебя принудить? — То, что нельзя принудить человека делать то, что он сам сильно желает. Мужчина завлекает парня в глубокий и ленивый поцелуй, что со временем становится только медленнее, а затем они прижимаются друг к другу и мгновенно засыпают.