Реквием по шаблонам

Всем приятного чтения❤ Хотелось бы мне пожелать, если бы не вышеупомянутая метка... Держитесь💪 Ван Ан Ю вновь выдаëт гениальную идею, по исходу которой сынок снова обязан ехать в незнакомый дом к совершенно чужому для него человеку, чтобы удовлетворить эстетические потребности того, быть рядом с ним милым, ласковым и нежным, дабы выйти уже наконец замуж и успокоить не только себя, но и родителей. Этого человека Ибо не любит, что является огромным плюсом, поскольку парню будет легче закрывать глаза на измены, если таковые будут присутствовать в их жизни, в общем, гораздо проще сдаться и плыть по течению, больше нет сил барахтаться и волноваться о целостности своих чувств, необходимо смириться с жизнью без любви и по шаблону, ведь не даром так живут сотни и тысячи семей, с чего вдруг его союз должен стать исключением и по какой причине Ван Ибо решил, что именно его видение правильно и является лучше, чем все остальные? Машина подъезжает к очередному особняку. Вдох и выдох, восстановление ровного дыхания, спокойствие и внутренняя стойкость наравне с нежностью и покорностью. Это не страшно, Ван Ибо это уже проходил, опыт имеется и ошибки учтены. Следует меньше высказывать своë мнение, сократить шутки до нуля, поменьше болтать, побольше слушать и почаще прикасаться. Такой омега будет приятен любому альфе, а это теперь единственная задача парня. Не найти любовь всей своей жизни, быть настоящим и искренним, объединиться с партнëром душами, влюбить и очаровать. Просто быть приятным, терпимым, тем человеком, которого не захотят отпускать домой. Или отправлять обратно в принудительном порядке. Сяо Чжань тоже не хотел, однако чуть ли не самолично вышвырнул. Не надо о нëм. Теперь у Ван Ибо новый жених и парень сделает всë, лишь бы оставить его таковым, а позже вступить с этим же человеком в брак. Ибо натягивает милую, восхитительную улыбку, стараясь быть бесподобно очаровательным, и выходит из машины, чтобы с первых же секунд поразить будущего мужа своей расположенностью к тому и счастьем от перспективы жизни рядом с этим человеком. Хорошая игра, профессиональная ложь, которой научил всего один разрыв. Лицемерие в чистом виде, но если хочешь жить, приходится лгать и обманывать не только людей вокруг, но и себя. Например, Ван Ибо лжëт себе, что хочет создать семью с Тан Лифэном, что ему интересен банковский счëт жениха, что он сможет лечь в постель с чужим для себя альфой. Однако в критической ситуации организм человека творит чудеса, быть может, мальчику удастся до победного конца скрывать своë отвращение в большей степени к себе и своим поступкам, чем к этому приятному молодому человеку, может Тан Лифэн окажется действительно порядочным бизнесменом, с которым не придëтся выдавливать из себя улыбку, к тому же нельзя исключать вероятность того, что парочка действительно влюбится и головокружительное чувство смягчит боль и неохоту сегодняшней встречи. Так наивно. Лишь бы просто уважать друг друга, о высших чувствах не может быть и речи. — Добрый день, Тан Лифэн, — произносит парень, когда дворецкий заводит его в дом, голос звучит так сладко, что может свести зубы при поцелуе, лишь бы альфа с ним не торопился. — Разве тебе не положено называть меня господином Таном? — резко отвечает Лифэн, полностью игнорируя проявленную Ибо любезность. Омега на секунду теряется, но, сделав вывод, что Лифэн сегодня просто не в самом радостном расположении духа, прощает резкость, наверняка мужчине самому сейчас стыдно за необдуманные слова, ещë пару секунд молчания и начнëт извиняться. — Простите, господин Тан. Я не намеревался вас задеть, — щебечет мальчик с милой улыбкой, надеясь на прощение и снисхождение. Уже успел позабыть, насколько трудно давить из себя эмоции и потрясающим усилием воли поднимать уголки губ вверх. — Ладно, можешь звать меня Тан Лифэн. — Он устало вздыхает, посматривая на часы, а омеге рядом становится несколько неловко. — Благодарю, вы можете называть меня просто Ибо. —Конечно могу, — хмыкает Лифэн и придирчиво осматривает мальчика с ног до головы, будто оценивая его внешность, не самое приятное ощущение, хочется сжаться на месте и попросить отвернуться, взгляд слишком внимательный, кажется, словно не пройдëшь дресс-код и можешь искать третьего мужа. — Ты сюда прямо со своих танцев пришëл? Что за тряпки на тебе надеты? Ван Ибо оглядывает свою одежду, свою обычную повседневную одежду, не понимая, что с ней не так. Удобная футболка с джинсами и кофта оверсайз на молнии, ничего похабного или чересчур откровенного, чистая и пахнет хорошо. — Что не так с моей одеждой? Тан Лифэн в ответ издевательски усмехается. — Ты шутишь что ли? Кто назвал этот мусор одеждой? Одежда — это рубашечки с классическими брюками, а не вот это вот ребячество. Выглядит некрасиво, переоденься к обеду. Парень сжимает свою спортивную сумку обеими руками, но сдерживается от выяснения отношений, омега обязан потакать требованиям жениха и, если тот того желает, переодеться. — Хорошо, — выдавливает он из себя сквозь зубы. — Где моя комната? Лифэн облизывает левый край своей верхней губы и улыбается. — Отдельная? А трахаться мы тоже раздельно будем? Эй, отведи его ко мне. От этих слов по телу пробегается дрожь, они слишком серьëзны и совершенно не походят на шутку. Хотя... Ибо так привык к целомудренному Сяо Чжаню, что позабыл неприкрытую сущность настоящих альф, что насквозь пропитана подлостью и жестокостью. Скорее всего, Тан Лифэн не станет церемониться... А Ибо в очередной раз мысленно корит себя за то, что его поведение рядом с Чжанем было недостаточно прилежным. Теперь придëтся ложиться под человека, которые совершенно не привлекает мальчика в этом плане. Поделом. Разделит участь сотни других омег, как и должен был изначально. Чжань-гэ... — Пройдëмте господин, — дворецкий приглашает Ван Ибо последовать за ним и провожает в спальню хозяина дома, а затем сообщает время, в которое парень должен появиться в столовой, тот в ответ любезно благодарит его. Если составлять табличку плюсов и минусов, то плюсик Сяо Чжаню за отсутствие дресс-кода. Что за глупость? Ибо не должен думать о других альфах, он самостоятельно отдëргивает себя от недостойных мыслей. Отныне всë будет в соответствии с правилами. Больше Ван Ибо не будет испытывать судьбу на прочность, слишком много он потерял. Тан Лифэн наверняка любит держать всë в порядке и гармонии, не позволяет расслабления и своеволия, что свидетельствует о стойкости и строгости, а соответственно о надëжности, такой муж точно не потратит все деньги впустую. Одеваться адекватно не так уж и трудно, можно потерпеть, это и без того придëтся делать всю жизнь, всего-то одной причиной больше. Парень взял с собой комплект классического образа на всякий случай, если вдруг понадобится встречать гостей или выйти в свет, поэтому вполне готов к обеду, а после заедет домой за вещами или поедет с друзьями в магазин, не так уж важно, главное угодить альфе, институт семьи обязан быть для омеги основным. К обеду Ибо выходит с неизменной улыбкой, а Лифэн окидывает его заинтересованным и удовлетворëнным взглядом. — Так то лучше, садись. Парень присаживается рядом, стол уже накрыт, однако на его тарелке еды гораздо меньше, чем на соседней. Омега должен есть меньше, чтобы не растолстеть? Таких прозрачных намëков Ван Ибо видеть ещë не приходилось, он смотрит на жениха с некоторой укоризной, и тот это замечает. — Ты, конечно, красивый и спортивный, но мог бы быть чуть постройнее, мне нравятся худенькие мальчики, если не можешь сам, то я с удовольствием помогу. Вряд ли он запирает холодильник на ночь, проблема вполне решаема, хотя... Ладно, возможно омега и правда немного запустил себя и ему необходимо похудеть, в любом случае, решать это мужу, поскольку создавать красивую внешность Ибо должен исключительно для него. — Хорошо. — Вот и молодец. Только не расстраивайся так, ты красивый, нравишься мне, иначе бы я тебя сюда не пригласил. — Спасибо, вы тоже очень привлекательно выглядите. Тан Лифэн улыбается и гладит парня по голове. Ван Ибо усердно протыкает вилкой овощи. А дальше альфа заводит разговор о привлекательных омегах, показывая фотографии айдолов и перечисляя всë, что парню стоило бы поменять в своей внешности. И Ван Ибо этот разговор поддерживает, хотя у него уже есть комментарий касательно парочки изменений в поведении жениха, однако он предпочитает сдержать едкие слова. После обеда Ибо предоставлен сам себе, так как Лифэн уезжает по делам. Парень, не теряя времени, идëт в студию, по дороге покупает себе булочку с мясом, но только один кусочек, а остальное на потом, иначе стошнит. — Ну как? — спрашивает Вэньхань, самый заинтересованный. — Пизда, сказал, что мне нужно похудеть и перечислил ещë уйму внешних недостатков, которые мне предстоит исправить. Не следовало бы, а предстоит! То есть даже выбора нет. — Ого, — присвистывает Исюань, — жëстко для первого обеда. Ли Вэньхань подходит к Ибо и берëт его руки, после чего прикладывает к своему сердцу и смотрит прямо в глаза с жалостью и сочувствием. — Давай сбежим. Парень усмехается. — А на что будем жить? — Родителей шантажировать, — комментирует Сонджу с другого конца танцевального зала. — Неплохой вариант, — пожимает плечами Вэньхань. — За работу, — отрезает омега. С самого начала с будущей семейной парой как-то не заладилось, поэтому к вечеру Ван Ибо приводит себя в порядок, чтобы не пахнуть потом, не бесить взор жениха своими слипшимися волосами, да и вообще быть как можно приятнее, будто чистый и свежий вид для мальчика естественен, поскольку омеги не являются людьми и их тела не производят никаких выделения, ни пота, ни уж тем более каловых масс, а ещë они питаются воздухом и на протяжении всей жизни их преследуют сплошные радость, веселье и, конечно же, желание альфьего достоинства, куда без этого. Нечто более бредовое и нелепое возможно вообразить лишь под действием сильных дурманящих веществ, однако для некоторых альф такой взгляд на слабый пол остаëтся естественным и они упрямо отказываются верить в обратное, какое же разочарование их ждëт после женитьбы, однако это уже ситуация неисправимая. Ибо успевает заехать в магазин и купить ещë несколько вещей, чтобы предстать пред альфой в лучшем свете, прилично собирает волосы и даже использует серëжки и косметику. А потом сидит рядом со входом, чтобы не пропустить возвращение жениха. Когда дверь открывается, Ван Ибо тут же подлетает к вошедшему человеку, но вместо этого сталкивается с какой-то шикарной девушкой омегой, что смотрит на него будто снизу вверх, хоть по росту значительно ниже, чуть ли не фыркает, когда осматривает парня с ног до головы оценивающим взглядом, а затем произносит: — Да, работы много, но мы справимся. Тан Лифэн улыбается ей ярче, чем самому Ибо, однако он обходит девушку, обнимает мальчика за талию и целует в губы. Спасибо, это прошло быстро и никого не стошнило. От одного прикосновения хочется отдëрнуться, теплота чужого тела удивительно противная, а мелкая слюна на губах такая мерзкая и отвратительная, что парень мгновенно жалеет о съетой булочке с мясом. Один поцелуй, а у него уже ком к горлу подступает, стоит в очередной раз пожалеть о том, как Ибо обошëлся с Сяо Чжанем, а так же с новыми силами приняться за соблазнение Лифэна. — Ну смотри, — начинает девушка, которую парню так и не представили, — немного полноват, но диета и спорт всë поправят. Тщательно следи за его рационом, чтобы никакого жирного, жареного, сладкого, мучного, ну ты сам понимаешь. Я даже на расстояние чувствую, что он сегодня уже какую-то булочку с мясом умял, никакой сдержанности. Мальчик, послушай меня, ты теперь не ребëнок, у тебя муж и ты должен быть привлекательным. Ты понимаешь, о чëм я тебе говорю? Мы больше не играем и не развлекаемся, мы следим за собой и не тащим в рот что попало. Калории считать умеешь? Естественно умеет. Вот только дамочка чрезмерно наглая, бесит одним своим присутствием, грубо разговаривает и не проявляет и капли уважения. Только бы сдержать свой длинный язык и не унизить одним взглядом. Ван Ибо должен это выдержать, чтобы заслужить дополнительные баллы в системе оценивания будущего мужа. — У меня вопрос по этому поводу для общего развития, вдруг когда-нибудь придëтся столкнуться. А вы сперму в суточную калорийность считаете? Не удержался, она тоже не много слов сдерживает за зубами, поэтому не обессудьте. Девушка выпучивает глаза, кидает взгляд на Лифэна, и вновь обращается к Ван Ибо. — Это что за намëки? Я сюда пришла, чтобы твои оскорбления слушать? Зачем же? Для этого здесь стоит Ибо. — Я не намекал, вы сами приняли на свой счëт, должно быть, есть причина. Тан Лифэн появляется сзади и до боли сжимает плечо парня. — Имей уважение. Этот человек пришëл тебе помочь, а ты так недостойно с ней обращаешься. Будь умницей, прикрой рот и слушай еë рекомендации. Извиняюсь за моего неотëсанного женишка, обещаю поработать над его воспитанием. — Уж поработай хорошенько. Только учти, что в его шутке есть доля правда, поэтому помни, что там где-то от четырëх до пятнадцати калорий, не развлекайся слишком часто. Мало, но что-то в жопу уйдëт, а у нас каждая калория на счету. Ван Ибо прикладывает неимоверное усилие, чтобы не засмеяться. Считает всë-таки. Девушка подходит и пристально осматривает одежду, волосы, макияж парня, кожу и ногти с явным отвращением. — Ужас, какая безвкусица, макияж даже на троечку не тянет. А маникюра почему нет? Должен быть красивым везде, чтоб не стесняться показывать альфе эти обгрызки. Боже, ты что, ногти грызëшь? Избавляйся от этой привычки! А кожа? Тебе кто-нибудь говорил, что о ней нужно заботиться, или ты чисто хозяйственным мылом моешься? Смотря на волосы она просто хмыкает, будто "без комментариев": и сухие и ломкие и секутся, полный набор, хотя Ван Ибо отлично знает, что и волосы, и кожа, и ногти у него в идеальном состоянии! — Ничë, — продолжает дамочка с губами как раз под... Кхм, — исправим, всë можно поправить. Щас поедем, шмоток с тобой прикупим, в салончик красоты на недельке съездим, будешь у нас милым и приятным. Мне секретов красоты для мужа друга не жалко. Девушка прикусывает губу, кокетливо смотря на Тан Лифэна, а Ван Ибо хочется сломать этой сучке пару ногтей, чтоб не светила своим идеальным маникюром. — Так, ну давайте, омежки, езжайте по своим омежьем делам, а папочка пока работой займëтся, — с этими словами он шлëпает дамочку по попе, та улыбается, Ибо же просто подталкивают к выходу, засовывая в руки кредитку. Парень не знает, чему возмущаться больше — тому, что они ещë не женаты, а этот альфа уже лапает кого-то прямо у жениха на глазах, или тому, что сердце Ван Ибо это ни коем образом не задевает. Уж лучше пусть облапает эту дамочку, чем Ибо. И почему вновь вспоминаются касания Сяо Чжаня, они были приятны и желанны, мужчина всегда заботился о том, чтобы Ибо было хорошо и внимательно следил за реакцией. Парень не заслуживает такого мужа, вот его уровень, сейчас ещë и водителя по попке шлëпнет, что уж, давайте на весь дом оргию замутим по такому случаю. Ван Ибо прежде не приходилось посещать столь огромное количество магазинов за один только день, он, признаться, не знал о существовании и половины этих многочисленных и бесконечных торговых центров, даже с мамой он обычно не посещал больше двух, что уж говорить о прогулке с друзьями, что длится до первого скейтпарка, турников или просто замечательной пустой парковки, где можно порепетировать танец. Девушка же оказывается настоящим монстром, которая истязает абсолютно новым, прокаченным уровнем пыток магазинами одежды, потому что они применяют абсолютно всë, на что падает взгляд этой юной особы с нездоровой тягой к красоте, при чëм еë не особо заботит наличие нужного размера, поскольку у различных производителей они могут отличаться, необходимо померить каждую понравившуюся вещь, чтобы точно не упустить идеальный для Ибо наряд. А какое разнообразие мата парень мысленно отпускает в еë сторону, такой креатив, столь необычные оскорбления, что ни один сумашедший дизайнер под веществами краше не придумает. Еë, кстати говоря, зовут Мэй Ли. В защиту девушке можно сказать, что в отсутствие Тан Лифэна она становится менее раздражающей, перестаëт оскорблять Ван Ибо, разговаривает с ним, будто с хорошим другом, и даже хвалит внешний вид мальчика. А самое страшное то, что сам парень прекрасно понимает причину меняющегося поведения Мэй Ли, пусть она всего-лишь подруга альфы, этот факт не отменяет обязанности подчиняться и подстраиваться под Тан Лифэна, она просто делает всë, чтобы предстать в хорошем свете в глазах окружающих, нравиться властному человеку, подтверждать его мнение, потакать любым прихотям. Просто подстраивается под альфу. Наедине же с Ибо девушка позволяет себе расслабиться и свободно болтает с пареньком, оказывается достаточно интересной собеседницей и потенциальным пополнением в круге друзей омеги. Правда Мэй Ли слишком много болтает о альфах и уходе за своей внешностью, однако и это информация в определëнные моменты является важной и даже необходимой, девушка оказывается экспертом покруче матери, что Ибо признаëт не без боя. К концу изнурительного дня сердце мальчика полностью оттаивает к этой, как оказывается, доброжелательной девушке, они добавляют друг друга в вичате, Ван Ибо подвозит еë до дома, после чего направляется в особняк Лифэна в приподнятом настроении и с кучей покупок. У Мэй Ли поистине отменный вкус. После долгой беготни Ван Ибо ощущает себя зверски голодным, даже с матерью он никогда не тратил так много времени на покупку вещей, что уж говорить о друзьях, но у Мэй Ли, вероятно, действительно нет занятия интереснее, чем подгонять себя под шаблоны красоты и всячески пытаться возбудить любого находящегося рядом альфу. Ибо даже поражается тому факту, что еë никто не завалил прямо в торговом центре или на улице, девушка выглядит чрезмерно вызывающе, однако не ему судить о чужих вкусах в одежде, в данный момент куда сильнее интересует свой собственный и уже на еду. Мальчик идëт в кухню в поиске чего-нибудь вкусного, чем можно скрасить тяжëлый вечер, который не обойдëтся без стресса и переживаний (первая ночь в чужом доме, как-никак). Ибо ставит чайник и лезет в шкафчик за чаем, там находит шоколадку и, не долго думая, берëт еë себе, радуясь внезапной сладкой находке, уже предвкушая талый шоколад на своëм горячем языке, и как некстати вспоминается Сяо Чжань, который некогда тщательно вылизывал рот мальчика, наслаждаясь вкусом этого шоколада. Действительно ли наслаждался? Не стоит акцентировать на этом слишком много внимания! Нет нужды причинять себе ещë больше боли, Сяо Чжань уже сам хорошенько для этого постарался. Чтобы отвлечься он переписывается с друзьями, пока вода согревается, а дальше включает сериальчик и идëт пить чай, думая только о замечательной трапезе, такой долгожданной после этого бесконечного дня в магазинах и примерочных. А шоколадка и впрямь оказывается очень вкусной, доставляет такое удовольствие, что можно выкинуть все плохие мысли из головы и полностью отдаться наслаждению сладостью. Ибо даже не замечает возвращения жениха, а тот, созерцая эту сцену в столовой, выглядит чернее тучи. — Ну кто так ест? — разочарованно произносит он. — Весь рот измазан, пальцы в талом шоколаде, фу, это же противно. Чумазый. Не чище свиньи. И что за позднее чаепитие, ты совсем не боишься набрать вес? Ибо тяжело выдыхает, облизывает шоколад с губ и идëт обнимать Лифэна, насилу выдавливая из себя улыбку и стараясь не задеть испачканной рукой. А Чжань когда-то слизывал шоколад с его пальцев. — Да ладно тебе, я был голоден от одной полосочки ничего не будет. А ещë я люблю именно талый шоколад, это вкусно! Давай я дам тебе попробовать. Парень выпускает Тан Лифэна из объятий, а в следующий момент ловит пощëчину. Пощëчину... Как только этот альфа посмел ударить Ван Ибо! Сяо Чжань бы в жизни не позволил себе рукоприкладства, независимо от ситуации, он бы и пальцем не тронул своего мальчика, что уж говорить о банальном шоколаде на руке или потенциальном лишним весе, а они уж точно не являются такими страшными поступками, за которые можно ударить человека. Тем более так сильно. Лифэн совершенно не позаботился о силе удара, будто ему нет никакого дела до физических ощущений омеги. В этот момент Ван Ибо понимает, что ему будет трудно строить из себя приличного человека, если на него и в дальнейшем будут поднимать руку, а это повторится, в чëм сомневаться не приходиться, вот только парня нельзя назвать той омегой, что будет смиренно терпеть жестокое обращение, он намерен... Намерен что? В его силах только подчиниться и любым возможным способом стараться избегать конфликтов, что впоследствии могут привести к удару. Это же омега, у которой нет права выбора, как и защиты со стороны семьи и государства, даже самостоятельная защита будет считаться противозаконной, если мальчик пойдëт против Тан Лифэна. Несправедливо. Ван Ибо в гневе смотрит на альфу, который совершил такое в самый первый день их небольшого отпуска. — Что ты делаешь? — он отчаянно старается сдерживать ярость и гнев, бушущие внутри. — Это ты что делаешь? — Грозно отвечает Лифэн, позволяя себе говорить всë, что приходит в голову, не подвергая свои слова никакому фильтру. — Совсем никакого уважения ко мне и моим желаниям! Ты мой омега и должен заботится о своëм внешнем виде, я не хочу спать с жирным человеком, поэтому выбрасывай этот шоколад и не смей больше ходить в кухню, тем более рыться по ящикам чужого дома. Тут я хозяин, а ты всего-лишь приживала, не смей даже думать о своевольстве. Теперь быстро в душ. Последнее предложение звучит более мягко, а Ибо сжимает кулаки, пачкая шоколадом всю ладонь, он впервые так отчëтливо видит собственную безысходность. У него нет выбора. Он сейчас пойдëт в душ, как и приказал ему Тан Лифэн, а просьба действительно более походила на приказ. — Ладно, прости, — отвечает он, пряча видимые признаки раздражения. Покорный омега. Упустил нормального альфу, будь добр, терпи того, кто ещë не думает о том, чтобы вернуть тебя в семью. Ибо жалостливо выбрасывает эту полосочку шоколада, моет посуду и послушно идëт в душ, где едва ли не разрывается от ярости и произносит огромное количество нецензурных слов одними губами, чтобы никто не услышал его негодования. Сразу после душа надевает пижаму, потому что заканчивает водные процедуру уже глубокой ночью, тем временем Тан Лифэн выходит из другой ванной комнаты и они вместе отправляются в спальню. Так непривычно ложиться в постель не с Сяо Чжанем. Нет, нельзя о нëм думать, у Ван Ибо теперь новый жених и симпатизировать мальчик должен только ему. — Спокойной ночи, — произносит парень и отворачивается, закрывает глаза. Чувствует, как вторая половинка кровати прогибается под чужим телом, мужчина копошится, а затем стягивает одеяло с Ибо, прикасается к плечу и мягко переворачивает мальчика на спину. Тот в недоумении смотрит на Тан Лифэна, что перекидывает через него одну ногу и пристраивается сверху. — Спать? — усмехается альфа, буквально раздевая мальчика своим похотливым взглядом. — Да ты не стесняйся. Время взрослых только начинается. И в этот момент Ван Ибо становится страшно, поскольку шуткой здесь и не пахнет. — Это же... — Неуверенно мямлит он, судорожно перебирая в голове подходящие слова. — Наша первая совместная ночь... Может... — Не ломайся, знаю, что сам хочешь. Ибо и представить не мог, что к нему начнут приставать в первый же день. Он расслабился, привыкнув к порядочности Чжаня и ошибочно посчитал Тан Лифэна таким же сдержанным, но они разные альфы, и именно первый из них исключение из правил. — Не хочу! — Почти выкрикивает Ибо, наивно полагая, что одного его отказа вполне достаточно. А потом представляет, что Лифэн замечает и даже наслаждается тем, как постепенно тает надежда в напуганных глазах омеги. А мужчина и правда смотрит на беззащитного и до ужаса привлекательного мальчика, что находится в его полной власти, и это пьянит, толкая на не самые приятные для своей жертвы поступки. Тан Лифэну хочется и он не видит не единой причины сдерживаться, к тому же, альфа просто уверен в желании омеги, что Ибо так профессионально скрывает, а этому наверняка научили на курсах. Все омеги похотливые, спят и видят обнажëнные тела своих мужей, жаждут членов альф, что является фактом, элементарной истиной, посему Лифэн ни за что не купится на внешнюю скромность и видимость недотроги. — Будешь до последнего стоять на своëм? — Усмехается он. — Тогда терпи. Ибо пытается оттолкнуть приближающегося альфу руками, но тот быстро убирает их со своего пути и прижимает к подушке, чтобы не мешались, блокирует ноги, дабы лишить мальчика возможности сопротивления и быстро целует, Ибо даже не успевает увернуться от чужих настырных губ, будто альфа знает, что делает, и совершает это не впервые. Лифэну попалась капризная омега, играется, ломается до последнего, но ничего, вскоре будет стонать и молить о большем, тогда издеваться над будущим мужем начнëт уже альфа. А омега под ним пытается отвернуться, любыми способами разорвать поцелуй, что не приносит никакого успеха. Это неприятно. Впервые чужое тепло кажется таким противным, прикосновения — источники раздражения, от которых хочется содрать собственную кожу, лишь бы избавиться от чужих рук. Каждое касание вызывает такое чувство, как при скрипе пенопласта о стекло или ногтей о доску. Ибо крепче сжимает губы и чувствует на них чужие слюни, к горлу подступает тошнота, будто его заставляют пить из кружки, куда по очереди плевали все люди с его улицы, и тут уже нет разницы между тëплой и застывшей, блевать хочется одинаково, а альфа лишь облизывает губы, даже не пытаясь зайти глубже. Пока. Однако ещë более неприятный момент не заставляет себя долго ждать. Тан Лифэн активно облизывает рот, пытаясь пробиться сквозь крепко сжатые губы и зубы, однако терпит неудачу, после чего начинает злиться, его заполняет раздражение на слишком явное сопротивление омеги, что явно перегибает палку со своей показной недоступностью. Тогда он приближается к уху парня и грозно шепчет. — Либо ты сейчас же выполняешь супружеские обязанности, либо я отменяю помолвку. Твоему отцу будет неприятно узнать, что именно из-за тебя он потеряет кучу денег, ты о такой сумме и не слышал. А сколько ещë альф будет тебя уговаривать? Изнасилуют и бросят. Интересная репутация будет у твоей семьи, так что послушно открывай ротик и прекращай сопротивление. Он прикусывает мочку уха, что отдаëтся по телу очередной волной неприятных ощущений, будто дëргает по натянутому нерву и его колебание расходится по всему организму ужасающей дрожью. А затем Лифэн возвращается ко рту, уже готовому для мучения под названием поцелуй. Господин Тан прав, Ибо нужно ему понравится, иначе не возьмëт замуж, а брак омеге нужен и для собственной красивой жизни и для сохранения чести семьи. Приходится приложить колоссальные усилия, чтобы заставить себя разомкнуть губы и открыть рот, как этого требует нынешний жених, бороться с отвращением оказывается куда сложнее, чем Ибо предполагал, и теперь ему поистине страшно даже представить, что будет после поцелуя, и какие именно ощущения он испытает, когда жених изъявит желание зайти дальше. Не сопротивляться оказывается сложно, мышцы непроизвольно напрягаются, но на это альфа уже не жалуется, ему будто всë равно, приятно Ван Ибо или нет, лишь бы самому получить удовольствие. Язык скользит в рот, а парню хочется выплюнуть, блевануть, эта склизская мышца оказывается крайне мерзкой и неприятной, теперь эту кружку сборной слюны в него начали заливать насильно, и было бы куда легче, если бы она билась прямо в глотку, но нет, его заставляют полоскать рот этой мерзопакостной жидкостью, а у Ибо в то время появляется ощущение, будто люди перед плевком даже зубы не чистили, настолько кажется мерзкой эта слюнявая слизь. Лишь бы только не стошнило от отвращения, иначе о браке можно забыть раз и навсегда. Ещë никогда мальчику не было так противно в постели. Этот язык ещë нужно лизать самому, обсасывать, собирая слюну, терпеть его блуждание по всему рту и мечтать вымыть тот с мылом, лишь бы больше не осталось упоминания об этой ночи. Будто он он не только выпивает содержимое стакана, но и сам лезет туда языком, чтобы слизать остатки мерзкой жидкости, вылизать этот стакан дочиста, а слюни в нëм так и не заканчиваются, словно их количество только множится и в горло вновь начинает вливаться тошнотворная влага. Тем временем Тан Лифэн входит во вкус, снимает свой халат, под которым ничего не оказывается, так же быстро раздевает и самого Ван Ибо без предварительных ласк. Язык покидает чужой рот и парень выдыхает с облегчением, пусть гадкая слюна ещë остаëтся, парень сжимается, с трудом подавив рвотный позыв, а рот Лифэна уже начинает изучать шею Ван Ибо, вновь раскрывая нагое тело мальчика, приходится терпеть, и не только это. Руки блуждают по всей коже, сжимая до боли интересные места, господин Тан трëтся о него своим обнажëнным телом и вставшим членом, гладкость чужой кожи оказывается отвратительной, вызывающей отторжение, и парень не знает, что хуже, язык, руки, тело или же уже влажный член, когда только успел. Испытывать одновременно такое количество отталкивающих ощущений и льнуть к нем навстречу, имитируя наслаждение. Как же хорошо, что альфа не позволил Ибо доесть ту полосочку шоколада, иначе она бы уже явила себя свету. — Нравится? — низко и похотливо шепчет Лифэн. — Готов поспорить, что ты мечтаешь о том моменте, когда я тебе вставлю. — Он говорит, не переставая теряться о омегу всем телом, Ибо чувствует слюну, застывающую на своей шее и предэякулят, что мужчина размазывает по бедру мальчика. Когда это закончится? Это невыносимо! Словно обмазывают в слюне и соплях из этого стакана, мерзость. К перечню особо отвратительного прибавляется ещë один пункт. Ибо хочет, чтобы это прекратилось, рот начинает обсасывать сосок, а затем до боли кусает, отчего парень вскрикивает, не в силах вынести боли и унижения. Альфа трогает в таких местах, которых даже Сяо Чжань никогда не касался, он буквально проводит руками по всему телу, так громко дышит в бархатную кожу, позволяя отчëтливо ощутить его дыхание, от которого каждый раз неприятно напрягаются нервы. Это сродни пытки. Сколько можно? Неужели Ван Ибо сегодня изнасилуют? Внезапно Тан Лифэн сжимает его вялый член, отчего появляется сразу комбинация невыносимых чувств, среди которых возмущение, отвращение, стыд и желание заплакать. — Неужели не нравится? — он со всей силы бьëт кулаком в живот, парню хочется скрутиться, но Лифэн заставляет держать ровное положение. — Не возбуждëн? У тебя проблемы? Может нужны таблетки или другая мотивация? Далее следует ещë один удар, шокирующей парня своей жестокостью. Он никак не ожидал рукоприкладства в постели, а вечерняя пощëчина и близко не стояла с силой этих ударов. — Прости, — шепчет Ибо, понимая, что не сможет уйти от третьего удара. И не уходит. По корпусу расходится жгучая боль, а Тан Лифэн бьëт ещë дважды по бокам. Парень пугается своим мыслям, поскольку находит ощущение кулаков более приятным, чем недавний поцелуй и последующее обмазывание слюнявой жидкостью. — Не хочешь получать удовольствие, его получу я. Подумав, что с омегой действительно что-то не так, Лифэн решает не лишать себя сладенького, он смачно облизывает живот парня и проходится языком по всему телу, от лобка до шеи, вылизывает грудь и бока, каждую из рук, а мальчика будто облили мерзкой склизской жижей, которая остывает на его теле, становясь ещë противнее, обслюнявленные участки ощущают холодок и увеличивают чувствительность. Мерзость. Ван Ибо хочет начать сопротивление, но боится ещë одного удара, он смиренно терпит эту пытку, пусть тело продолжает предательски дрожать и покрываться мурашками, альфа не обращает на это совершенно никакого внимания, однако потом омегу разворачивают на живот и вынуждают встать на колени. — Это для того, чтобы мне не было больно, не обольщайся. С этими словами Тан Лифэн засаживает в задницу сразу два ледяных и влажных пальца, отчего Ван Ибо вскрикивает, не находя в себе сил молча стерпеть адскую боль от такого резкого вторжения в сухую дырочку. Он чувствует жжение и стыд, а также вновь ощущает противную жидкость, что, слава Всевышнему, нет необходимости глотать. Альфа обильно смазывает тугой вход смазкой, парень под ним скулит от жгучей боли, но мужчина действует лишь грубее, наслаждаясь этими звуками, он чувствует невероятно сильное возбуждение от постанываний омеги, будто бы похотливому мальчику нравится движение чужих пальцев в заднице. Лифэн заводится не на шутку, начиная действовать только более жестоко, дабы получить больше сладких для слуха звуков. Спустя несколько секунд Лифэн хватается за бëдра парня и вводит туда свой член, с трудом проталкивает в узкую и напрочь отказывающую принимать его дырочку резкими толчками, Ван Ибо начинает бояться, что мужчина разорвëт его задницу, а самое страшное, продолжит свои издевательства. И как самому не больно. Стоны становятся только сильнее, сдерживать их все труднее, а Тан Лифэн вынимает свой немаленький орган, что смог засунуть только на половину. — Пиздец тугой, — рычит он. Всего несколько секунд отдыха, после которых в Ван Ибо снова грубо заталкивают пальцы, более обильно смазывая проход, нетерпеливо растягивают, колечко мышцы безумно жжëт, тело умоляет прекратить эти пытки, сигнализирую о невозможности их терпеть болевыми ощущениями, омега же только бессильно сжимает зубы, теша себя надеждой, что рано или поздно это закончится. А затем Тан Лифэн вновь пихает в Ван Ибо свой хорошо смазанный лубрикантом член сразу во всю длину, после чего моментально начинает двигаться. У Вэньханя достоинство было меньше. Не готовый к вторжению столь большого органа проход горит огнëм, легче не делают сильные и жестокие удары по мягкой заднице, на которой остаются красные следы от ладоней, Тан Лифэн лишь ускоряет темп, парень опирается головой на руки, куда и падают солëные слëзы, Ибо кажется, что альфий член просто напросто разорвëт его узкую и неподготовленную к таким размерам дырку. Неприятен сам этот человек, вдвойне противен его член, и сейчас именно он входит в тело Ибо, именно он оставляет там порождëнную им жидкость. В довесок ко всему появляются ещë и звуки. Влажное хлюпанье в местах соприкосновения, биение яиц о нежные бëдра мальчика, довольные стоны наслаждения Лифэна и измученные всхлипы самого Ван Ибо. Это невыносимо. Это невозможно терпеть! Хватит! Пожалуйста! Прекрати! Прошу. Молю... И с каждой секундой лишь больнее. Ван Ибо до крови закусывает губу, отчаянно пытаясь сдержать стоны, что априори невозможно при такой мучительной боли, сквозь зубы всë-таки прорываются звуки, которые жадно ловит Тан Лифэн, от коих его возбуждение только нарастает, как и скорость яростных и безжалостных толчков. Процесс длится так долго, что парень теряет счëт времени. Неприятное всегда замедляет минуты, превращая их в бесконечные часы боли и безысходности. Альфа вторгается грубо и бесчеловечно, Ибо готов поспорить, что смазка Лифэна и лубрикант уже давно смешались с кровью мальчика, потому что жжение разбавляется ещë более неприятным ощущением, когда щиплет тонкая полосочка внутри, куда, вероятно, вторгается смазка, доставляя дискомфорт открытой ране. От слëз начинают болеть не только глаза, но и голова. Ибо невольно вспоминает Чжаня, он готов бежать к нему и на коленях молить взять к себе домой, обещать, что потерпит любую измену, будет хоть десятым омегой в гареме, согласится на нищенские карманные деньги и любые условия, лишь бы больше не ложиться под тошнотворного Тан Лифэна, что сейчас яростно трахает изнурëнное тело мальчика. Альфа наконец-то вытаскивает из парня орган и в сознании проносится проблеск надежды, Лифэн вновь переворачивает его на спину и Ван Ибо видит, как мужчина похотливо смотрит на него и пристраивается между ног, гладит свой член, похабно облизывается, рассматривая заплаканное лицо омеги, покрасневшие участки тела и широко расставленные ноги. Мерзко. — Не буду запрещать твои танцульки, мне нравится растяжка. Ван Ибо становится неловко от этого взгляда, он пытается свести ноги, им движет желание сжаться в комочек и продолжить плакать, но он получает удар по ляжке. Взгляд тоже противный. Изучающий. Выдающий все низменные желания с участием человека, что никак в этом не заинтересован. Лифэн вновь наклоняется, приставляет член к заднице и снова начинает вводить, всë с таким же интересом смотря на тело Ибо, что опять начинает морщиться от боли и не сдерживает льющиеся из глаз слëзы и отчаянные стоны боли. Самому жениху это нравится и он ускоряет темп, наслаждаясь эмоциями и желая увидеть больше. Ван Ибо не может выдержать этой боли, он сжимает одеяло руками, но господин Тан быстро перемещает чужие ладони на свои плечи. Парень не сопротивляется, покорно впиваясь ногтями во влажную кожу, отвратительную и слегка жирную на ощупь, но резкая, то и дело возрастающая боль не оставляет выбора. А дальше альфа наклоняется и возвращается к пыткам языком всë так же двигая бëдрами. Противно становится жить. Теперь в Ибо входит не только обильно смазанный член, но и тот самый слюнявый язык. Само тело Тан Лифэна становится склизским от пота, мокрые ладони скользят по коже Ибо, мужчина трëтся о нежного мальчика всеми своими отвратительными жидкостями. Пот чужого человека на теле смешивается с потом самого омеги, к ним присоединяются слюни, слëзы, смазка и немного крови. Все эти жидкости трутся о тело Ибо, а его уже купают в этом чане со слюнями, не забывая глубоко проталкивать их не только в глотку, но и в задницу. Пожалуйста, пусть это скорее закончится. Либо у Лифэна хорошая выдержка, либо пытка особо противная, но она и не собирается прекращаться, тогда альфа кладëт руку на чужую шею и придушивает, наслаждаясь тем, как и без того узкая дырочка сжимается ещë больше. Ибо сопротивляется, пытается убрать руку, но его ловят за запястье, сжимая то да синяка и прижимают к подушке, вторая рука уже обессиленно держится за сжимающую шею. Голова начинает немного кружиться, Лифэн кончает в тело мальчика и рука отпускает многострадальную шею. Наконец-то воздух. Тан Лифэн ложится рядом, обнимает Ван Ибо и целует в шею. — Сегодня нежно, я же не буду обращаться с тобой жестоко, мы ещë успеем нормально потрахаться. Вскоре альфа засыпает, а Ибо крадëтся в ванную, чтобы помыться. Он плачет и с силой трëт себя мочалкой до боли, в некоторых местах до крови, но парню всë равно кажется недостаточно. Ван Ибо чувствует на себе чужую слюну и пот и они никак не хотят отмываться. Вроде уже чистый, но слюну на теле по прежнему ощущает, поэтому трëтся мочалкой усерднее, фантомные прикосновения наотрез отказываются покидать истерзанное тело мальчика, а из заднего прохода и правда вытекает несколько капелек крови. Там тоже нужно хорошенько промыть. Ван Ибо несколько раз чистит зубы и язык, пытается пройтись щëткой по десне и нëбу, везде, где его касался этот мерзкий изворотливый язык альфы. Проблематично с синяками. Там Тан Лифэн точно трогал и ощутимо, это нужно отмыть, но больно даже прикасаться, таких мест много по всему телу. Он плачет. Прикрывает рот рукой, чтобы не разбудить Тан Лифэна всхлипами и не разозлить ещë больше. Ему трудно справиться с отвращением. Он не может поверить в то, что сам практически не сопротивлялся. Он не хочет думать о том, что эту пытку придëтся пройти ещë не раз, и, судя по словам самого альфы, уровень в будущем будет только усложняться. Самым тяжëлым становится использование заживляющей мази. К заднице больно даже прикоснуться, и каждый раз, когда Ибо это делает, он скручивается, вспоминая входящий в него член Тан Лифэна. Всë в порядке. Омегу давно готовили к этому унижению. Он справится. Через это проходят все. Он не первый и не последний. Ибо проводит в ванной три часа. Забираться в постель к своему насильнику ещë страшнее и невыносимее, он дрожит, боясь, что Лифэн проснëтся и захочет ещë немного развлечься. Или принудить к акту с самого утра. И что значат слова про жестокость? Неужели дальше будет ещë жëчтче, чем эти синяки не только на бëдрах, но и на шее? Ван Ибо приходится залезть в кровать, он долго ищет положение, но так и не находит того, в котором может спать, не задев ни единого синяка, они покрывают всë тело, а прошла только одна ночь из всей дальнейшей жизни. Выдержит ли он эту пытку? С Сяо Чжанем было лучше. По настоящему мужественный и благородный альфа, что никогда не посмел бы взять своего омегу силой, и такой невероятный человек отказался от Ван Ибо из-за необычного характера того. Поделом. Не нужно было выпендриваться и выставлять напоказ свою сущность, Тан Лифэн идеален для приструнения своенравного мальчишки. Дрожь усиливается, когда Ван Ибо осознаëт последствия своих политических взглядов, ведь Лифэн может воспринять это как личное оскорбление и наказать соответствующим образом с особой жестокостью и удовольствием для альфы. Ибо сжимается в позу эмбриона, обнимает свои колени, чувствует боль во всëм теле от синяков, безжалостного вторжения и мочалки, глаза болят от слëз. Он думает о Сяо Чжане, вспоминает нежные поцелуи и трепетные прикосновения, что доставляли наслаждение обоим, представляет себя в его приятно-тëплых объятиях и солëная жидкость вновь катится по щекам, будто он плачется альфе в плечо. Именно с этими мыслями и удаëтся заснуть, пусть ближе к утру и с чувством измены к нынешнему жениху. Сяо Чжань чувствует одиночество, проходясь по пустой квартире, где нет шумного и своенравного мальчугана, что, если не смотрит какой-нибудь сериал и не пытается разговорить кого-то из обитателей дома, обязательно что-то роняет или издаëт шипение, споткнувшись или ударившись о стену, угол, собственного себя, в общем, выдаëт своë присутствие каким-нибудь звуком. Теперь тихо, спокойно и умиротворëнно, что Чжаня уже не устраивает, он жаждет чего-то интересного, запоминающегося, из ряда вон выходящего, забавного и необычного. Словно мальчика описал. Именно его альфе и не хватает. Становится нормой засыпать и просыпаться в холодной кровати, куда теперь не забредëт среди ночи миленький и тëпленький омежка, даже его присутствие за стенкой отныне не греет сердце, никто больше не будет караулить возле двери в ванную, чтобы потом столкнуться с альфой, никто не накинется с поцелуями на радостях от того, что увидел красивый танец и хочет его повторить, и никто не будет испытывать истинное удовольствие, чуть ли не оргазм, слизывая талый шоколад после того, как окунул полосочку в чай. Сяо Чжань звонит Лю Хайкуаню и напрашивается на какой-нибудь движ, ничего подходящего не обнаруживается, но друг предлагает пойти на трек и просто посмотреть на то, как катаются гонщики, потренироваться самому, хоть как-то развеяться после болезненного расставания. Мужчина соглашается и уходит в работу, остаëтся лишь дождаться вечера, а одинокие дни текут несщадно медленно. Ему не удаëтся заснуть до глубокой ночи, чувство жжения в груди не позволяет погрузиться в сладкий сон, Сяо Чжань думает о Ван Ибо, который наверняка уже давно спит. Интересно, как там поживает омега мужчины. Бывшая омега мужчины. Чжаня не покидает зудящее ощущение неправильности событий, что-то не так, но выявить конкретную причину становится сложно. Наверное, альфе просто не хватает Ван Ибо, ему плохо без своего любимого мальчика, вот и кажется, что парень тоже где-то страдает. Лю Хайкуань: Тот дикий омежка тоже там будет Я вас познакомлю Зачем Сяо Чжаню какие-то омеги? Это же не его Ван Ибо... Как же сладко он целовал... И насколько сладки их поцелуи с человеком, которого Ибо действительно любит... Альфам не престало реветь. Сяо Чжань вновь отправляется в кухню за бутылкой. Сяо Чжань: Не надо Зачем он мне? Лю Хайкуань: Не стоит так рано ставить крест на своей личной жизни Жениться тебе всë равно надо, а тот омега привлëк твоë внимание, я видел Сяо Чжань: У тебя нет чувств Я не хочу ни о ком думать Хочу заняться работой Лю Хайкуань: Просто поболтайте Подружитесь Если понравится, то поедешь к его родителям с предложением, когда отойдëшь Сяо Чжань наконец-то добирается до заветной бутылки. Сяо Чжань: Ок Лучше ответить так, чем начинать долгую и бессмысленную дискуссию. Лю Хайкуань: Отлично Нельзя же вечно по Ван Ибо страдать Он тебе понравится, обещаю *** Ван Ибо просыпается от грубого толчка, будто совершенно не спал, или прикрыл глаза всего на пару десятков минут. Тело сразу даëт о себе знать жжением в заднице от безжалостных входов, болью в глазах от слëз и ощущением синяков, на которых парень лежит. — Иди готовь завтрак. Ибо хочет ответить грубо, но его останавливает две вещи: необходимость брака с этим человеком и страх последующих ударов за длинный язык. — Что именно приготовить? Тан Лифэн делает заказ, Ибо уже встаëт, но не успевает выйти из комнаты, как его окликивает альфа. — Почему ты в пижаме? — Ночью было прохладно, я оделся. — В следующий раз не делай так, я хочу видеть последствия ночи с утра. — Хорошо. Тан Лифэн похотливо улыбается, а Ибо вновь чувствует рвотные позывы. Завтрак приготовить не сложно, сложнее поесть со своим насильников, вернее женихом, однако Лифэн решает эту проблему. — Ты вчера набрал лишних калорий, поэтому ты сегодня не завтракаешь и не дай бог хоть кусок в рот возьмëшь. Понял? — Да. Ван Ибо уже не сопротивляется, боясь очередного удара или возвращения домой, уже не зная, что хуже. Однако в спальню омегу не отпускают, ему приходится смотреть на то, как ест господин Тан, но это не самое болезненное. В конце альфа довольно потирает живот, глядит на мальчика и снисходительно произносит: — Ну чего ты нос повесил? Иди сюда. Давай. Мужчина дважды хлопает по своим коленями, Ибо подходит к нему и присаживается на них, морщится от боли в анусе, но стоически терпит. Тан Лифэн его нежно обнимает и тихонечко произносит: — Больно? — Немного. Альфа убирает волосы парня за ушко. — А ты раньше... — Никогда, — такого яркого опыта у него ещë не было. Лифэн закусывает губу. — Видимо я перестарался для первого раза. Ну ничего, привыкнешь, начнëшь получать удовольствие. Мужчина показывает на свои губы пальцем, Ван Ибо сглатывает слюну и нехотя тянется к его губам, что немного жирные от жареного завтрака, поцелуй быстро перерастает в глубокий, а парень тихо радуется, что блевать ему просто нечем. Лифэн кладëт руку на бедро, а затем сильно его сжимает, то ли забыв, то ли проигнорировав синяк, Ибо ахает от боли и вытягивается, но альфа держит его за затылок, не позволяя отстраниться, в следующее мгновение вновь сжимает кожу, наслаждаясь реакцией. — Я бы тобой сейчас занялся, но у меня встреча. Приду в пять, ты должен быть здесь. Пока-пока. — Пока, — говорит Ибо, вставая с его коленей. Парень надеется, что жених сразу уйдëт, но тот всë-таки находит время на пару тошнотворных поцелуев, к слову, это не сравнится с мерзостью прошедшей ночи, в сравнение с тем ужасом поцелуи ещë терпимы. Придëт в пять, Ван Ибо должен быть здесь. Спасибо, что плакать уже не остаëтся сил. — Ибо! — Радуется Вэньхань, когда мальчик входит в студию. — Готов к сегодняшней тренировке? Однако счастье с лица быстро спадает, когда он видит бледного Ибо, что едва переставляет ноги и смотрит в пол пустым взглядом. Вэньхань быстро подбегает к парню и придерживает, чтобы тот не свалился на пол от бессилия, а на бледной коже отчëтливо заметны синяки, что шокирует с удвоенной силой, буквально добивает и без того удивлëнного друга. — Что случилось? — спрашивает Вэньхань, сглатывая. — Тан Лифэн ночью меня... — Пиздец. Ли Вэньхань хочет обнять мальчика, но тот морщится от боли, стоит другу к нему прикоснуться. — Что он с тобой сделал? — Хочется спросить "Что он с тобой, блять, урод такой, сделал?!", и друг бы спросил, если бы сам не являлся омегой, если бы его не готовили к безусловному подчинению, если бы сам не прокручивал в голове тысячу раз свой первый опыт с альфой, ясно понимая, что тот непременно выйдет насильственным. Будет больно. Будет жутко и страшно. А главное противно. Ван Ибо первый из них, кому пришлось это пережить. Рано или поздно каждый из мальчиков придëт в студию в таком виде и будет делать то, что сейчас начинает Ибо. Омега плачет, вспоминая кошмарную ночь рядом с Тан Лифэном, те мерзкие и неприятные пятнадцать минут, что он был вынужден испытать, хотя казалось, что длилось это не меньше трëх часов. Парень помнит каждый момент, каждую секунду, а тело не даëт забыть ни об одном ощущении. А вскоре появятся новые, поскольку очередной половой акт явно не заставит себя ждать. Ли Вэньхань аккуратно обнимает Ибо, хочет усадить того на пол, но омега отказывается, оправдываясь болью в анусе. Вэньханю и самому становится страшно, потому что система запущена, Лифэна теперь никто не остановит и Ибо отныне будет всë чаще появляться на репетициях в синяках, если они не станут извечным украшением на его теле. Друг молчит, потому что не знает, как именно успокоить Ибо, тот, в свою очередь, всеми силами пытается сдержать слëзы. Вскоре приходят остальные омеги, что тут же бросаются к плачущему парню и не задают ни одного вопроса, потому что прекрасно осознают причину этого состояния. — Я так не могу, — подаëт голос Ван Ибо, когда наконец успокаивается. — Это невыносимо, я в жизни не ощущал такой боли. И я сегодня не могу заниматься из-за боли во всëм теле. Он сказал, что сегодня было нежно, страшно представить, что будет дальше и как продолжать заниматься танцами. Мальчики переглядываются между собой. — Сяо Чжань... — шепчет Исюань. — Сами в это верите? — отвечает Ибо, смотря прямо в глаза, а друзья мгновенно поджимаются. Никто не верит. Да, Сяо Чжань более сдержан, но это не отменяет того факта, что он является альфой, рано или поздно он бы также поиздевался над Ван Ибо, если не хуже. К тому же... Чжань сам отказался от помолвки. Если бы это было не так, то уже давно приехал бы, чтобы забрать свою омегу домой, но он не появляется. Сяо Чжань бросил Ибо. — Пойдëшь сегодня на трек? — переводит тему Сонджу, чтобы отвлечь парня от тяжëлых мыслей. Ибо отрицательно качает головой: — Тан Лифэн сказал, чтобы в пять я уже был дома, а гонщики собираются к шести. Обидно. — Он строгий? — Очень, — в подтверждение этому омега рассказывает про диету и критику внешнего вида, отчего Вэньхань даже присвистывает, а все остальные потупляют взгляд. Это не та свобода, которую предоставлял Сяо Чжань, скорее всего, альфе было плевать на деятельность своей омеги, он не планировал серьëзных отношений, только давал надежду, чтобы потом безжалостно еë растоптать. Теперь у Ван Ибо есть жених, который обязан пристально следить за своим мальчиком, гонки отныне становятся практически недосягаемым удовольствием, рано или поздно именно эта участь настигнет каждого омегу и не только из их небольшой компании. Теперь вся жизнь будет посвящена альфе, а о себе и своих интересах можно благополучно забыть. Омеги не принадлежат себе, они являются собственностью своих мужей, у них нет воли и права выбора, даже у слуг в их домах свободы в разы больше. Те хотя бы могут уйти. О репетиции никто даже не думает. Мальчикам хочется выпить, но Тан Лифэн почувствует запах перегара и не обрадуется этому, лучше не рисковал здоровьем Ибо, нет никаких гарантий, что альфа будет контролировать себя под воздействием гнева. Зато есть пример обратного. Полтора часа проходят слишком быстро, омеги не хотят отпускать Ван Ибо к альфе, но ни у кого из них нет выбора. После они вместе едут на трек, однако весельем там и не пахнет, все мальчики слишком сильно переживают за своего друга, думают о грядущем и бояться будущего. Просто кучкуются неподалëку и смотрят, как катаются остальные. Лю Хайкуань замечает странное настроение Чжоу Исюаня, он подходит к омеге, чтобы выяснить причину грусти той. Отчего-то альфе самому становится не по себе, когда он видит подавленный вид Исюаня, ему по какой-то причине хочется развеселить молодого танцора, поднять ему настроение, хотя бы обнять и просто утешить, выслушать и помочь, если он имеет такую возможность. Хайкуань хватает Исюаня за руку и чуть отводит от его друзей, берëт за талию и прижимает ближе к себе, чтобы получше слышать тихий голос грустной омеги, когда вокруг то и дело мешает рëв моторов. От Чжоу Исюаня так хорошо пахнет вишней, пусть запах и слабый, за что нужно поблагодарить тот самый спрей. — Что произошло? — Ничего. — Холодно отвечает омега, поскольку просто уверен в том, что альфа его не поймëт. Лю Хайкуань вздыхает, сердечко будто сжимается, ему хочется, чтобы Исюань доверился альфе и рассказал всë, что терзает хрупкую омежью душу. — Я же вижу, что что-то не так. В ответ получает лишь тяжëлый вздох. — Это не то, что следует обсуждать с альфой. — Чжоу Исюань берëт в свои руки ладонь Хайкуаня и улыбается ему ровно так, как учили. — Прости. Это омежьи дела, которые мы уже обсудили между собой, просто остался осадок. Не беспокойся. Какой-то альфа нагло проходит меж рядом и слегка пихает Лю Хайкуаня, и без того маленькое расстояние между парочкой стремительно сокращается и мужчина проезжается носом по нежной щеке омеги, а также прижимает худенькое и крепкое тело к себе сильнее, чтобы не дать упасть. Какая же нежная у Исюаня кожа. — Обращайся ко мне, если понадобиться помощь. Я помогу решить любую проблему. Если что, я и собутыльник хороший. Исюань усмехается, а Хайкуань замечает разницу между прежней натянутые улыбкой и искренней усмешкой. — Спасибо. А Сяо Чжань говорил чистую правду, когда расписывал свои чувства при приближении Ван Ибо, даже о многом умалчивал, это куда приятнее, чем можно выразить словами. Сяо Чжань. — Кстати, а где твой друг, которого в тот раз обогнал мой? Мой друг хочет с ним познакомиться. Улыбка Исюаня вновь становится грустной. — Он помолвлен с одним человеком, который хочет провести с ним сегодняшний вечер. Вряд ли у него теперь найдëтся время для посещения мотогонок. Теперь Хайкуань начинает понимать причину грусти Чжоу Исюаня, жизнь без мотогонок тяжкая даже для него, а друг Исюаня — профессиональный гонщик, один из лучших. Печально, что из-за семьи тот омега вынужден отказаться от своего увлечения, жаль, что трасса потеряла такого крутого гонщика. Вот только намного печальнее смотреть в грустные глаза Исюаня. — Я никогда не запрещу своей омеге посещать гонки. — М? — В глазах мальчика теперь видится не только тоска, но и удивление. — Ты уже выбрал себе омегу? Чжоу Исюань спрашивает это почти беззвучно, Хайкуань улыбается и довольно кивает. Он протягивает руку, чтобы убрать какую-то соринку с щеки омеги. — Выбрал. Скользит пальцами к подбородку и чуть приподнимает чужую голову, как же красиво его рука в кожаной перчатке без пальцев смотрится на чужой щеке... Лю Хайкуань медленно приближается к омеге и останавливается, едва не касаясь губ, чтобы позволить Исюаню отстраниться, если тому не понравятся действия альфы. Однако омега сам преодолевает эти жалкие миллиметры, чтобы соприкоснуться с губами мужчины. Сяо Чжань был прав, ощущения невероятные, губы Чжоу Исюаня такие нежные, что ему не хочется отрываться, если бы только поцелуй мог продолжаться вечно, но длится он ровно до особо напряжëнного момента, когда публика начинает неистово кричать, напряжëнно наблюдая за гонщиками. Мальчикам тоже становится интересно посмотреть на происходящее, Лю Хайкуань нежно прижимает омегу к себе, отказываясь отпускать желанного мальчика из своих рук. Они могут поспорить, что прежде никогда не смотрели на гонщиков с такими широкими улыбками. Сяо Чжань не сильно расстраивается, когда узнаëт, что знакомство с крутым омегой ему не светит, подкашывает его запрет на заезд. Лю Хайкуань наотрез отказывается пускать того за руль в, признаться, не совсем адекватном состоянии. А Чжань тем временем понимает, что запас алкоголя в его доме не резиновый, да и на мотоцикл хочется залезть чуть ли не до ломки во всëм теле. Необходимо найти способ забыть неразделëнную любовь.