Закон Хольта непреодолим

      Откровенно говоря, просыпаться было стыдно.       Дмитрий Дубин бы все отдал за тот типичный сценарий счастливого утра влюбленных из фильмов и книг: утро в уютной квартире, где ещё витал аромат кофе и свежих круассанов; влюблённая пара проснулась бы в объятиях друг друга, наслаждаясь моментом близости; они бы улыбались, глядя друг другу в глаза, и чувствовали бы себя самыми счастливыми людьми на свете.       Но Дмитрий Дубин проснулся после антистрессового кардио с электростимуляцией, а на пороге его спальни хитро и опасно для его задницы стоял по-домашнему растрепанный и расслабленный Хольт. Он не хотел стыдиться обычных потребностей, ведь он тоже мужчина, но… Осознавая всю неловкость предстоящего разговора, Дубин резко начал выбираться из-под одеяла, но его нога запуталась в нем, и пытаясь быстрее избавиться от спального капкана, ещё сильнее усугубил ситуацию и со всего размаха упал на пол. Тишина. Он медленно выбрался из-под одеяла и нехотя повернулся к Хольту, пунцово краснея, как увидел, что холодный аристократ еле сдерживался от смеха. И не выдержав, он засмеялся, прикрываясь рукой и наблюдая за неуклюжими попытками Дмитрия встать. От смеха воздух затрещал микровспышками. Как же в нем прекрасно всё. Дубин замер, улыбаясь в ответ.       — Д-доброе утро, Ав-вгуст.       — Доброе утро, моя душа.       Хольт подошел к Дмитрию, по-джентельменски подавая руку. Дубин с благодарностью принял помощь и встал, как резко Хольт притянул его к себе, крепко прижимая к горячему телу. Дубин растерянно бегал глазами по хитрому лицу Хольта, и магнат украдкой поцеловал его в щеку, затем в мочку уха, сползая губами к шее и ключицам. Тепло разлилось внутри мужчины, а следом по его телу пролилась легкая щекотка током. Дубин осознал, что это мог быть один из самых счастливых утренних подъемов в их жизни.       Без слов поприветствовали друг друга. Их покою никто не навредит.       Они прошли в столовую, наполненную утренним светом, где уже был подан завтрак. По стенке ровно послушно стояли телохранители, официанты и домработницы. Август махнул рукой, кивая:       — Оставьте нас.       Столовая комната быстро опустела, пока Хольт по-хозяйски потянулся, высматривая фрукты на столе, а Дубин не знал, с какого блюда стоило начать. Увидев это, Август взял тарелку с поданным блюдом в руки, угощая выбранными самыми вкусными кусочками. Их руки ласково касались друг друга, будто это — нежный привет утреннего воздуха.       — Сегодня ночью передавали… — Хольт сдерживал улыбку, наливая свежевыжатый сок. — Солнечную активность, практически аномальную. Не чувствовал?       — Нет, я не метеозависимый, — спокойно ответил он, потянувшись к свежим булкам и нарезанной сырной тарелкой. Позавтракать обычным бутербродом было достаточно.       — Как странно, а у меня до сих пор перед глазами эти вспышки…       Дубин замер. Осознание догнало его позже довольной ухмылки Хольта, которую он пытался скрыть за стаканом сока. Он издевался, и это было ему по душе.       Их взгляды пересеклись, словно подтверждая взаимность мыслей. Каждый жест, каждое слово наполнены заботой и желанием. Как разные частицы могли притягиваться друг к другу, так и сердце Августа стремилось к Дмитрию. Его солнцу. В образовавшемся магнитном поле они безусловно сближались, ощущая невидимую силу притяжения. И Хольт хотел углубиться в их динамику, ставить эксперименты для раскрытия его новых законов. Что ещё проснется в нем благодаря Дмитрию? Верны ли прогнозы врачей о замедлении износа имплантом сердца? Будет ли его неопознанное безымянное чувство пропорционально закону сохранения энергии? Будет ли существовать вечно?       Его сестра, грубиянка и сорвиголова Мико, недавно по видеосвязи (непохоже на нее) уютно мурлыкала на японском языке и прописала брата: не трать свое драгоценное время на то, что не любовь.       Август расслабленно улыбался, взял руку Дмитрия в свою и нежно поцеловал его костяшки, приложил ко лбу и что-то сказал на нидерландском языке, оставляя Дубина раскрасневшимся и смущенным.       И весь мир падёт к ногам, если того захочет его солнце.

***

      Под долгие уговоры Хольта остаться Дубин, как сорвиголова сел в такси, решаясь проверить маленькую теорию о причастности начальника тюрьмы в его гипотезе.       Но поговорить не удалось.       Машина взорвалась, опаляя жаром Дубина.       Запах взрывчатых веществ сложно описать, но Дубин узнал эту характерную смесь горящего порошка, серы, сажи и химических соединений. Он очень острый, едкий и пронзительный. Запах заставлял нос и горло жгуче реагировать на него. Запах взрывчатых веществ проникал в нос и заполнял каждый уголок организма своей интенсивной ароматикой.       Начальнику тюрьмы уже не помочь, и этот запах вызвал у Дубина чувство страха и тревоги, разрушения и насилия.       Дубин сразу вызвал патруль, начав составлять протокол для следственной группы и одновременно отправив заявление на посещение хранилища вещдоков полиции.       Его жизнь забегала вьюнком. Хольт исправно выходил на связь, спрашивая о его безопасности и умоляя вернуться, как можно скорее в резиденцию. Но Дубин игнорировал его сообщения. Он еле вырвался от Хольта, который использовал все возможные аргументы, чтобы Дубин остался с ним.       Но герой не мог оставить город без защиты.       Молодой лейтенант был удивлен, когда влетел в хранилище полиции. Всё вещественные доказательства по делу чумного доктора были небрежно составлены и оформлены.       — Без чекушки не разобраться, — бубнил штатный полицейский, рассматривая все коробки с подписями.       Дубин попросил открыть вещественные доказательства с хранившимися бомбами, и полицейский неуверенно почесал лоб и открыл несколько ящиков, уверяя, что все должно быть на месте. Дубин ожидал увидеть там минимум шесть бомб по описи, которые были изъяты в ходе расследования серии терактов Чумного Доктора в городе. Но на его глазах пустота — в коробке, где раньше лежали бомбы, осталось лишь пустое пространство и одна разбитая колба.       Он замер. Сердце его загорелось от тревоги. Как такое могло произойти? Кто мог выкрасть бомбы, находящиеся под прямым наблюдением полиции? Только они знали о местонахождении бомб, только они имели доступ к комнате для хранения. И это все при полном штабе полицейских. Его мысли кружились, пока он пытался понять, что произошло, как в голове возникла маленькая красная нить.       Странный бунт тюрьмы.       Подозрительное поведение начальника тюрьмы и покушение на него.       Опустошенное хранилище с вещественными доказательствами по делу Чумного Доктора.       — Покажи мне все улики по этому делу, — скомандовал Дубин, осматривая комнату. — Здесь должно быть что-то ещё.       Смешиваясь с беспокойством, волнением и страхом, на Дмитрия нашло чувство вины. Он был отвлечен беспорядками в тюрьме, увлекшись расследованием случившегося внутри стен участка. И сейчас поздно осознал упущение — бомбы были украдены, а в городе могла начаться настоящая катастрофа.       Он был уверен, что при проведенном расследовании взрыв колонны в центре города был устроен с помощью этих бомб.       Дмитрий не мог найти себе покоя. Он бросился на поиски новой зацепки, зная, что время было против него. В его голове было лишь одно: предотвратить дальнейшую трагедию и найти террориста, прежде чем ему удастся воспользоваться похищенными взрывчатыми веществами.       Но пусто.       Тупик.

***

      Он вернулся в резиденцию: его квартиру взяли под стражу с отметкой «возможное покушение», и руководство настойчиво просило уехать подальше. Подробности не раскрывали, но хмурый вид коллег его переубедил. Хольт был рад, сразу распорядился адаптировать апартаменты под запрос лейтенанта и выделить ему все необходимые вещи по любому запросу, но Дубин почему-то только смутился и просил прекратить суету. И пока Дубин старался делать вид, что все хорошо, Хольт считывал его тревогу: Юля уехала черт пойми куда за каким-то лешим, а Игорь бегал по очередным вратам ада и маргиналов.       — Ди-митрий, тебе может быть это полезным, — Хольт вошёл к его кабинет в черном костюме и поправлял запонки с поглотителем электронной энергии. Браслеты, доработанные после теста в первый визит Дубина, исправно украшали запястья. — Сегодня приезжают несколько высокопоставленных лиц, и один из них может помочь тебе…       — Кто?       Август осознанно умолчал тот факт, что его группа смогла выйти на личность Призрака. Олег Волков. Мерзкая псина, посмевшая укусить руку тому, кто ей заплатил. И если от Отто все ещё нет вестей, то, значит, битва затянулась не к добру. Ему нужно привести полицию, как можно быстрее, к личности Призрака, даже если он сам подставится под удар.       — Опытный психиатр с многолетним стажем в следственном изоляторе. Рубинштейн… Мы познакомились с ним на одной конференции, он вел множество пациентов из криминальной жизни… среди них были идейные убийцы и маньяки-рецидивисты, включая…       — Чумного доктора, — прошептал Дубин, удивляясь не тому, что Хольт знал о личности психиатра Разумовского, а тем, что привел практически ему в руки возможный ответ на вопрос.       Лейтенант недоверчиво осмотрел Хольта, скрывавшего в себе достаточно тайн и загадок помимо Санкт-Петербурга.       Но выбора нет. Он решил довериться. Он готов обжечься и сгореть в неправедном пламени костра, если он ошибся в Августе.       В роскошном зале, украшенном изысканными декорациями и мерцающими огнями, проходил очередной пафосный благотворительный вечер в честь реформы полиции и дотошная пресс-конференция для демонстрации повышенной безопасности в городе. Дубин, которого Хольт вытащил клещами в зал, стоял у дальних колонн, сглатывая протест о празднестве во время чумы. В их безопасном городе безопасные хлопки убивали граждан.       Среди гостей вечера — общественные деятели и представители правоохранительных органов, а также известные политики и бизнесмены, которые выкупили часть дронов для частной охраны. Holt International пустил корни. Все они здесь, чтобы выразить свою поддержку реформе полиции и внести свой вклад в создание более безопасного общества.       Но среди этой толпы выделялся только один мужчина — молодой владелец Holt International. Он холодно осматривал трибуну спикеров, как встретился взглядом с Дубиным и потеплел. Август, известный своей деловой хваткой и умением добиваться успеха, снова обнаружил, что сердце его билось в такт чужих частиц: при виде молодого лейтенанта на другом конце зала импульсы окутывали его.       «Всё будет хорошо», — кричал каждый его жест.       Хольт не мог отвести взгляд от его стройной фигуры, облачённой в строгий костюм личной охраны Хольта за неимением других (даже эту форму Дубин отказывался принимать, но под натиском Хольта о «это правило вечера: либо смокинг, либо форма телохранителя. Вы же не хотите нарушить закон, верно?»), и его лица, обрамлённого наушником и гарнитурой. Видимо, на сегодняшнее мероприятие позвали лучших сотрудников для приятной картинки. С выбором они не ошиблись.       Не от мира сего Дубин казался Хольту воплощением силы и уверенности той утопии, к которой он стремился: в его глазах читалась нежность, доброта и вера в людей. Мир, который хотел создать Хольт, уже принадлежал Дубину.       Миллиардер пытался сосредоточиться на происходящем вокруг, но каждый раз, когда он поднимал глаза, он невольно искал Дубина среди гостей. Он чувствовал, как внутри него разгорается пламя томления, которое он не в силах контролировать.       Дубин же сканировал людей. Раз сейчас он играл роль телохранителя Хольта под прикрытием, то нужно отработать до конца. Он проанализировал людей вокруг и зацепился взглядом за странного мужичка с бородой, который отличался от бизнесменов и чиновников энергией… Энергией того, кто мог улыбнуться тебе днём, а ночью задушить проводом.       Это и был Рубинштейн. По договоренности с Хольтом их знакомство будет в конце вечера после завершения официальной части: тогда Дубин надеялся задать несколько вопросов о Чумном Докторе или о его продвижениях в лечении. С собой был значок полицейского, а также от руки заполненный протокол допроса. Конечно же протокол допроса был фальшивым, но Дубин решил подготовить всё ради этого дела.       На светском вечере, где, казалось, собрались самые влиятельные и богатые люди мира, миллиардер скучал. И уже изнемогая от окружающих его кровопийц и дементоров он был полон решимости подойти к Дубину и восстановиться. Он пробирался через толпу, пытаясь не упустить его из виду, но каждый раз, когда он приближался к нему через весь зал, кто-то отвлекал его.       Сначала его остановил старый партнёр, который начал рассказывать о своих последних удачных инвестициях. Миллиардер пытался вежливо прервать разговор, но мужчина был слишком увлечён своей историей. Затем к нему подошла известная актриса, которая попросила его дать интервью для своего блога и оказать поддержку новому фильму, военной драме. Миллиардеру пришлось согласиться, чтобы не показаться грубым и поскорее избавиться от людишек.       Когда он наконец добрался до Дубина, то неожиданно для них обоих, лейтенанта украла Мария Архипова, ФСБ ее дери. Она дикой кошкой крутилась вокруг него, интересуясь странной формой и присутствием «неженатого» (как охарактеризовал его Прокопенко) Дубина. К ее чертовому везению, приглашенные музыканты объявили о традиции российских императоров — завершение важных переговоров лёгким танцем. Приглашенные бальные пары открывали неофициально-торжественную часть, а Хольт ненавидел своё решение согласовать данную программу. Пусть пузатые генералы были в восторге от возможности станцевать со своими (и чужими) женами, но Архипова подала руку Дубину, сдавшемуся ее напору.       Архипова увела его танцевать, проносясь мимо миллиардера, а Дубин одними губами шептал: «спаси меня».       На город уже упали сумерки, окрашивая стены зала в оранжевые и розовые оттенки заката. Вокруг все казалось наполненным магией и предвкушением вечернего веселья. Музыка звучала по-особому пленительно, особенно для тех, кто скучал по дискотекам и творческим вечерам в молодости.       Улыбка не сходила с лица Архиповой, ведущей в танце, а Дубин не сводил взгляда с Хольта, крича на всех электромагнитных уровнях о помощи. Посмеявшись в руку, Хольт шел в центр зала и разрезал танцующие пары. Он прибавил шаг, аккуратно кружа около пар, вызвав улыбку и блеск в глазах Дмитрия. Его спаситель.       — Мистер Хольт, я так рада Вашему мероприятию! — воскликнула она, но мужчина, несмотря на радость в ее голосе, уже заметил отчаянность Дубина.       Действуя быстро и решительно, Август Ван Дер Хольт подошел к Марии и ее спутнику:       — Извините, у меня есть с этой дамой намеченный танец, — сказал он, улыбаясь кокетливо Дубину. А тот как побитая собака уже протянул ладонь. Отвергнутый Хольтом, он открыл и закрыл рот, отдал честь по-армейски и скрылся в толпе. Хольт, не желая навредить и больно шутить над Дубиным, растерянно смотрел вслед, кружа Архипову.       Как истинный джентльмен, Август закружил ее, не давая вести. Зазвучала медленная музыка, словно созданная специально для них двоих. Все окружающее мирное веселье исчезло, и для них в этот момент существовал только танец, музыка и взгляды друг друга.       Точнее, так это видел Дубин.       На роскошном тематическом балу, вишенка на торте этого дня, где звучала музыка и закат украсил зал, Дмитрий стоял у колонны, внимательно следя за Хольтом. Великолепен в черном наряде, сверкающий и переливающийся под яркими огнями, и его вызубренная улыбка привлекала внимание многих женщин и мужчин вокруг.       Скачок ревности пронзил сердце Дмитрия, как удар молнии. Он не мог поверить, что кто-то ещё мог касаться Хольта. Быть рядом с Хольтом. Иметь смелость танцевать в его объятиях. Он чувствовал, что его сердце трещало на разных частотах, а в голове мелькали мысли о том, что он не мог быть счастливее с другим мужчиной.       Ревность.       Злоба.       Он не мог оторвать взгляда от пары, танцующей под пристальным вниманием всех гостей, и каждое движение Августа было как укол в его душе.       Когда музыка затихла, под общие аплодисменты танец пары закончился. Дмитрий наблюдал, как Мария Архипова улыбнулась своему партнеру и поблагодарила его за танец, а затем обратилась к Дмитрию с улыбкой на губах. Он чувствовал, что его сердце разрывается от раздирающей болью ревности.       Дубин рванул с места по стене зала, когда музыка продолжила новый ход. Он схватил с фуршетного стола бокал с каким-то газированным напитком и, осушив до конца, оставил там же. Он вышел в служебный коридор, прекрасно ориентируясь в лабиринтах резиденции. Частная охрана смерила его взглядом под мерзким приказом не трогать белую ручную ворону Хольта.       Он прошел несколько залов, прекратив убегать от убивающих его чувств только в холле.       В темноте у панорамных окон небоскреба, под искристым светом городских фонарей, он чувствовал нарастающий гул в голове. В голове Дмитрия раздавался грохот мыслей, как бушующий шторм, сметающий все на своем пути. Он чувствовал, что его разум просто не в состоянии вместить все эти грохочущие мысли. Перемешиваясь в беспорядочной каше, они были ядовито пропитаны ревностью и тревогой. Он задавал себе вопрос за вопросом, пытаясь понять, почему именно тот момент в зале вызвал у него такие сильные чувства. Почему он не может просто быть рад за Архипову, когда она улыбалась и была счастлива? Это же обычный танец. Обычный же?       Ревность обвивала сердце и душу Дубина, заколоченного в железные цепи, не давая проявиться ни малейшему атому разумного мышления. Тяжёлое дыхание. Молотящий стук сердца. Он метался между чувством вины за свою ревность и желанием отгородиться от всего и всех, чтобы уйти от этого невыносимого бремени внутри себя.       К нему ворвался Хольт, ослабляя галстук. Он замер, найдя Дубина, и расслабился.       — Je bent veilig, — шептал Хольт. — Я потерял тебя. Скоро мероприятие подойдёт к концу, нам ещё нужно поговорить с профессором Рубинштейном, и… Всё в порядке?       Он сделал шаг навстречу, а Дубин, испугавшись собственной реакции, отступил. Они оба замерли, волнуясь о своем.       — Я сделал что-то…       — Все в порядке, Мистер Хольт, я вернусь на пост сейчас же, — и Дубин, надев служебную маску из-за стыда за собственную реакцию, хотел пройти мимо Хольта. Но тот не позволил. Он аккуратно протянул руку, притягивая Дубина к себе и останавливая телом. Воздух накален. Имплант бережно трещал.       Хольт пальцами поднял голову Дубина, чтобы встретиться глазами. Слова не нужны. Из дальнего зала доносилась музыка, и Хольт спокойно перехватил его руки, чтобы притянуть к себе в танце:       — Я задолжал тебе танец.       — Ничего ты не…       Не слушая бубнящего лейтенанта, Хольт вёл. Их тела тихо колебались под мягкую музыку. Их сердца бились в унисон, будто одно целое. Этот ритм лечил раны. Дубин был нужен ему, как воздух. Ему нужна была эта доза.       Они медленно в танце подошли к огромному стеклянному окну, чуть скользя по гладкому мраморному полу резиденции. Сзади сверкали огни Санкт-Петербурга, создавая вокруг них иллюзию мирной гармонии, хотя внутри их ветер ворочал страсти.       Август Ван Дер Хольт обнял его плотнее и прижал к стеклу, словно пытаясь согреть в холодных стеклах окна их обнаженные души. Дубин поднял голову, его глаза сверкали в полумраке, как две яркие звезды на ночном небе. Их губы сблизились, словно магниты, не находя друг без друга покоя.       Поцелуй предстал вечностью, каждое касание, каждое дыхание, каждый шепот словно раскрывали новые грани их чувств. И всё, что оставалось в этот момент, были невероятная интимность, сила взаимного притяжения и любовь, заполнившая всё вокруг.       Их сердца бились в ритме ночного города, их души сливались в этом мгновении, забыв обо всем, лишь ощущая друг друга. В этой темноте, у панорамных окон небоскрёба, их поцелуй был светом, который пронзал все звездные скопления возможностей и мгновений, останавливая весёлую карусель реальности на короткое время, чтобы принести в этот мир кристальную музыку чувств.       Все желания, казалось, сбудутся, ведь у них есть они. Друг у друга. И скоро все оплавится, ведь их сердца гудят в такт.       Хольт провел рукой от щеки по шее к груди лейтенанта, горячо выдыхая желание. Жар раскалил кожу Дубина, и тот сжался от подступающей лавы. Они пропали. По-хозяйски Хольт расстегнул униформу мужчины, и Дубин несмело повторил за ним. Они жадно целовали друг друга, пока их страстное желание обливалось слезами бессилия.       Когда Дубин нерешительно расстегнул кожаный ремень Хольта, тот вцепился в его запястья. Тяжело дыша, он прошептал:       — Ты не обязан…       — Я этого хочу, — выпалил Дубин, забываясь в собственном желании. Хольт не позволил ему продолжить. Взамен этого он требовательно поцеловал его, проводя горячей ладонью по шее и медленно стекаясь вниз.       Он сам встал на колени, целуя через ткань тело Дубина и проводя руками по его талии. Лейтенант замер в ожидании, наслаждаясь открывающимся видом. Миллиардер стоял на коленях у его ног, сломленный и верный, желающий подчиниться ему. Дубин запустил руку в его волосы, чувствуя, как по телу прошел ток. Хольт наэлектризован до полна. Ему нужно выпустить весь заряд. Ток пробил кожу. Проник под сердце. Все мышцы тела сократились под ритм его тока, и Дубин почувствовал, как налился кровью его член. Невыносимо. Дубин застонал, получая удовольствие от электростимуляций, и тело его задрожало.       Хольт умело избавил мужчину от ненужной защитной униформы, оставив Дубина дрожать от заряда в одних брюках и рубашке. Весь мир у его ног. Сам Август ван дер Хольт у его ног.       Заповедь мужчины гласила, что он мог получить удовольствие только после того, как его партнер кончил. И Дубин не исключение, а пример абсолютной истины.       Пока Дубин продолжал подрагивать от электрических импульсов, Хольт задрал его рубашку, проводя рукой по оголенной коже. Дубин выгнулся, подставляясь сильнее для Хольта, и тот довольный реакцией продолжил их беседу.       — Моя душа, я — твой.       Он поднялся с колен, разворачивая Дубина к окну и вжимая всем телом к холодному стеклу. Он зажал одну руку за спиной и не отпускал, шепча:       — Дай подарить тебе особое удовольствие.       Дорожка из поцелуев с мочки уха по шее к спине. Рубашка Дубина съехала с одного плеча, оголяя спину лейтенанта.       — И я знаю, что ты делал той ночью, — шептал Хольт, вжимаясь в Дубина. Мужчина чувствовал горячее желание магната и пульсирующий член. Они мучались от боли вдвоем.       Им необходимо высвободиться.       Хольт выцеловывал признание по лопатке Дубина, вжимаясь в его задницу. Вверх и вниз. Вперёд и назад. Он крепче взял его за талию, кусая за шею. Отстранившись, Хольт наслаждался, как раскалённый Дубин обернулся через плечо. Его глаза горели призывом к действию.       — Не останавливайся.       Они замерли на секунду, смотря друг на друга и горячо выдыхая желание. Они почувствовали пульс и жар в необычном ощущении, и тогда Хольт спустил руку на его ремень, освобождая желание Димитрия. Он на выдохе коснулся его боксеров и, оттянув резинку, взял в руки член. Он выпустил ток, и Дубин задрожал от удовольствия. Мышцы сокращались. Чувствительность на пределе возможного. Он дрожал всем телом, встречая холод панорамных окон и жар его нежного электричества. Хольт целовал его шею, иногда кусал мочку уха и большим пальцем растирал смазку Дубина по его члену, вызывая новую волну мурашек.       — Не… Томи…       Хольт второй рукой ласкал его грудь сначала через рубашку, затем нырнул под нее. Он требовательно целовал Дубина в шею, не зная, от чего больше под ним дрожал его любимое солнце. Он не мог остановиться, тёрся о его задницу в попытках сдержаться. Член Дубина пульсировал под ритм тока Хольта, а сам лейтенант уже не мог сдерживаться и стонал. Его ноги еле держали, и тогда Хольт помог ему: он расставил ноги Дубина широко и поставил свое колено, чтобы тот мог на него облокотиться. Дубин обвалился, полностью находясь во власти Хольта, держащего его у окна. Его горячая рука ритмично двигалась по стволу. Он чувствовал запах желания Дубина. Хольт сглотнул, кусая мужчину за плечо и ускоряясь. Затем развернул мужчину и встал обратно на колени, целуя руки Дубина.       — Н-нет, н-не стоит, — дрожал Дубин, затуманенный взгляд которого кричал обратное.       — Моя душа, привыкай, я у твоих ног. И только твоих, — и облизнувшись, он спустил брюки Дубина, поцеловал его во внутреннюю часть бедра и затем поцеловал его ствол. Тщательно и мокро целуя вдоль, прошёлся до головки и мягко обхватил губами. Раздался новый электрический импульс, соскочивший с его язычка. Дубин сжал колени и рукой схватил Хольта за волосы, оттягивая, но магнат был сильнее. Он развел рукой его ноги и обхватил член.       — Спускайся ниже… вглубь меня… Ниже… Ещё…       Языком давя на член, он выкрутил голову, и отстраняясь, оставил ещё один электрический поцелуй. Дубин не соображал. Где верх и где низ? Где он? Кто он? Как же приятно. Он умер? Хольт взял его член целиком, набирая темп и не давая Дубину отстраниться от удовольствия. Громко. Требовательно. Смешав стоны. Не сглатывая слюну, а размазывая ее по члену. Всё ради его солнца. Дубин дрожал. Трещал по швам. Он умрет. Он вот-вот умрет, если… Только если… Хольт замер, чувствуя напряжение Дубина, и провел языком по головке. Дубин вцепился руками в плечи Хольта и задвигал бедрами, не имея возможности противиться желанию. Хольт рвано дышал и позволил лейтенанту контролировать процесс.       Вдох на три.       Выдох на шесть.       Дубин кончил ему в рот, рвано стонал наверх к потолку и дрожал от наслаждения, а Хольт боялся потерять и капли удовлетворения лейтенанта, принимая все в себя. Бесстыдно докасаясь до своего члена через ткань брюк, Хольт пытался успокоиться. Но не справляясь, он выпустил в пол электричество такого напряжения, что соседние залы резко погасли. Заработали запасные автоматы после обесточенного основного генератора. Он доволен.       Стоя на коленях, он дернулся бедрами, желая начать двигаться в Дубине. Развернуть от себя, взять за плечо и кончить в него сзади. Затем сразу же обеими руками взять за бедра и ускориться, чтобы кончить глубоко в него второй раз, кусая за плечи и ключицы.       Но он обещал себе защищать Дубина, в том числе от себя самого. И пока сам Дмитрий не разрешит к нему прикоснуться, он не дрогнет.       Дубин стек по стеклу вниз, испуганно смотря на магната. Он по-джентельменски стёр капельки с подбородка и проглотил все до капли, жадно выдыхая горячее желание. Он отошёл к соседним залам. Послышалась бегущая вода. Хольт вернулся умытым и собранным, протягивая его солнцу салфетки. Дубин стыдливо принял их, вытирая член, и боялся посмотреть в глаза мужчине.       — Моя душа, все хорошо?       — Л-лучше не бывало.       Хольт подал ему руку, что-то шепча на французском, но Дубин не мог сосредоточиться. Он пришел в себя, когда они в обнимку стояли у панорамных окон с оставленными следами рук на стекле. Взгляд Дубина был нацелен на далекий горизонт, где вспыхивали огоньки города, в который ворвались злобные силы. Сирены выли вдалеке, с каждой минутой звук становился все ближе и громче. Дубин знал, что его город в опасности, именно ему нужно помочь спасти его жителей.       — Пожалуйста, останься со мной, — прошептал Хольт, хватая его за руку, будто прочитав его мысли. Он не мог остановить героя.       Дубин повернулся к нему, его лицо выражало решимость и готовность к действию.       — Я не могу оставить город, я должен помочь, — ответил он, пытаясь успокоить его, поглаживая большим пальцем его руку.       — Я… Я буду защищать этот город. Вместо тебя. Дроны на то и созданы, чтобы уберечь близких, и... Ты же знаешь, что ты можешь погибнуть, — вскричал он, и имплант слёзно заблестел.       Дубин вздохнул, понимая его беспокойство, но его смелость и отвага не давали ему остаться в стороне.       — Я обещаю вернуться. Просто дай мне шанс спасти город, — сказал он, обнимая его крепко. — Я — не майор Гром, но я тоже могу спасти Питер.       Он отстранился от Дубина, его лицо наполнилось обидой и горечью.       — Ты всегда будешь героем для меня, но… обещай, что не оставишь меня одного. Иначе я сам взорву весь этот чертов город, — тревога в его голосе заискрилась.       Дубин посмотрел на него с сожалением, понимая, что их взгляды на ситуацию различались. Юля правильно говорила, что герой и злодей любят по-разному. Он молча кивнул, и, сделав еще один шаг навстречу опасности, смело поцеловал Хольта, закрепляя на губах обещание вернуться живым.       — Пойдем. Я познакомлю тебя с профессором, — грустно выдал Хольт, зная, что сам толкал Дубина в опасность. Но он не смел запрещать его солнцу гореть.       Ведь именно это он в нем и любил: Дубин сгорал, освещая путь другим. Самозабвенно. Бескорыстно. Любя.