Вкус холода по утрам

Спокойная ночь. Хрупкая тишина прерывается звуком разбитого оконного стекла. Послышались встревоженные крики охраников. — Ты же сказал, что всё законно! — выдохнули почти хором блондины. Понятно, что за эти несколько дней, полных споров и внезапных откровений, они почти научились читать мысли друг друга. Все троя остановились в парке около скамьи. — Я потом верну, честное слово! — С волнением заверил Чеснок, вертя в руках новенькую гитару. Ее лакированная поверхность переливалась в тусклом свете фонаря. — Ты смотри какая красавица. Как и договаривались она у меня побудет? — Да, — Себастьян тяжело вздохнул, словно ему на плечи свалили несколько мешков кирпичей. Он осматрел свой костюм. Вертелся то туда, то сюда, рассматривая помятые складки. Почему-то после этого парень ещё больше погрустнел. — Тогда до завтра, Чумачеча, — Чес уже было собрался прощаться с другом, но заметил, что новый член их компании не спешит прощаться. — Эй, Мучача, ты чего там застрял? Ди, за несколько дней своего «путешествия» во времени, успел не просто обосноваться в комнате Чеснока, он стал ее маленькой частью. Да и самому брюнету, если честно, уже не так интересно было сидеть в одиночестве без этого странного парня и его невероятных историй о квантовой физике. — Я провожу Себастьяна до дома, — внезапно, с такой уверенностью, будто спорить было бессмысленно, заявил Ди. И, кажется, этому заявлению Швагенсвагенс не был особенно рад. Да, они болтали, да, Ди пару раз даже удалось его рассмешить, но Глэм всё равно не мог так сразу довериться этому парню, чтобы остаться с ним один на один, но увидев сияющие от радости глаза Чеса, подумал, что тот, возможно, рад за своего друга, который нашел «товарища по несчастью». Себастьян не смог выдать и слова против. Попрощавшись наспех, брюнет схватил гитару и поскакал домой. Оба блондина молчали всю дорогу. Молчание было слишком уж неловким. Первым заговорил Ди. — А это больно? — Его голос прозвучал тихо, но отчётливо. — Что именно? — Себастьян, до этого плывущий в своих мыслях, внезапно напрягся и взглянул на своего спутника с неприкрытым недоумением. — Линейкой по рукам, — без лишних слов и, не церемонясь, как о чём-то само собой разумеющееся, ответил младший. Было видно, что от уточнения стало ещё хуже. Швагенсваген скривился в гримасе отвращения. Он не хотел, чтобы кто-то когда-либо узнал об этом. Ему было стыдно признать собственную слабость перед кем-то. Парень снова ушёл в глухую оборону, молча отворачиваясь от Ди. — Почему ты не можешь дать сдачи или просто сбежать из дома? — Ди обо всём догадался. Понять, что эти порезы на руках – следы от ударов линейкой, оказалось слишком просто. А вот осознать, почему Себастьян терпит такое отношение, было почти невозможно. — Это сложно, — наконец, после долгого молчания, проговорил старший, глядя куда-то сквозь собеседника, в пустоту. — Ты не понимаешь, что происходит в нашей семье, я просто не имею права спорить с отцом или пойти против него. Он главный в доме, и все мы должны быть ему послушны. Голос Себастьяна звучал так, словно он сам до конца не верил в свои слова, а просто повторял заученное стихотворение. Ди лишь закатил глаза, едва сдерживая раздраженный стон. Его самого коробили любые рамки и жесткие правила, но теперь, после слов Себастьяна, многое встало на свои места. События в подростковом возрасте послужили нехилым толчком для этого постоянного контроля за членами семьи. Теперь Ди понял почему отец никогда не рассказывал о своём прошлом даже маме. — Да если бы ты хотел, то давно бы сбежал из дома! — Не сдержался Ди, его голос был полон искреннего возмущения. — У тебя есть дядя Чес, почему ты игнорируешь этот очевидный факт?! — Внезапно парень осёкся, понимая, что проговорился. Себастьян не ответил. Он лишь скривился, как будто Ди только что плюнул ему в лицо, и с ещё более недовольным видом, ускорил шаг, оставив младшего в полном недоумении и с чувством неловкости. Какое-то странное напряжение повисло между ними, как бы натянутая струна, готовая в любую секунду лопнуть.

***

— Я ему и говорю: «беги с этого дурдома!», а он мне: «не могу». Аргх! — Ди всплеснул руками, показывая насколько сильно разозлился. Сейчас он был похож на школьницу, которая обсуждает проблемы со своей подружкой. — Не знал, что у него всё так печально, — Чес, склонив голову, задумчиво почесал подбородок. Он слушал Ди через раз, погруженный в свои мысли, пытаясь понять почему же его друг ничего не рассказывал. — Он меня конкретно бесит! — Младший испытывал противоречивые чувства и эмоции по этому поводу. Он сжал кулаки, и в его голосе звучало не просто раздражение, а нарастающая, кипящая внутри него злоба. Казалось, что он сейчас начнёт громить и крушить всё вокруг от несправедливости. — Но мы должны ему помочь. — Дело говоришь, Мучача.