Guess Who Loves You?

Вернётся каждый аккорд, И тот, у кого нет фишек, Теряет всю силу карт, Хоть покер и не Таро. Pyrokinesis, МУККА, BOOKER — Некуда бежать

      Чери сегодня весь на нервах, это даже с порога становится очевидным по агрессивному и давящему подтону в его феромонах. Он не смотрит в сторону двери, но чувствует, как Олег входит в кабинет, молча кивает ему на мягкое кожаное кресло. Тут же у него звонит телефон, и Влад снова подрывается с места, орёт в трубку: — Что? Какие нахуй поставки? Кокаин колумбийский? Лин, ты шо, ебанулась? Ты ж сама знаешь, мне щас не до поставок… А я тут при чём? Отцу, блять, позвони… Наконец он сбрасывает звонок, переводит усталый взгляд на Олега, и у того сразу в груди всё сжимается, а кровь стынет в венах. Глаза у Влада опухшие, покрасневшие, видно, что он всю ночь не спал и в ближайшее время не собирается, и Олег сразу понимает, что случилось нечто из ряда вон выходящее и непоправимое. — Владос, — ему даже собственный охрипший голос сейчас чужим кажется, — что-то произошло? — Поставка в ваши клиники сорвалась, — Чери говорит буднично, спокойно, внимательно проглядывая при этом что-то на светящемся мониторе. — Машина взорвана, наши люди убиты. Все до одного, блять. Если ты по этому поводу, а не просто так, ни о чём попиздеть, конечно. — Что делать будем? — Олег понимает, что сокрушаться сейчас времени нет, и нужно действовать оперативно, нервно сжимает кулаки, видя, как от напряжения белеют его костяшки. — Искать, — бросает Влад с таким видом, как будто это очевидные вещи. — Землю носом рыть, блять. Тот выблядок, который это сделал, непременно понесёт ответственность. Олег подмечает, что голос у Чери спокойный, безэмоциональный, пустой, и сразу понимает, что это точно не предвещает ничего хорошего. Обычно такое поразительное спокойствие заканчивается вспышкой неконтролируемого гнева, и тогда-то Влад сметает буквально всё на своём пути, оставляя за собой горящие здания, тлеющие в лужах бензина машины и горы трупов. — Зацепки есть? — Олег вздыхает, достаёт из кармана чёрный портсигар с золотым узором. Нужно покурить, чтобы хоть немного успокоить разыгравшиеся нервы и обдумать всё с холодной головой. — Я лично был в морге, — Чери хмурится слегка, что-то вбивает в компьютере. — Трое заживо сгорели в тачке, остальных из снайперки добили. Просто, блять, из ёбаной снайперской винтовки! Мои ребята уже начали копать, что за сука это сделала, но я знаю одно: кто бы это ни был, жизнью он явно не дорожит. — А отец что сказал? — Олег выпускает изо рта дым, стряхивает пепел в блестящую чёрную пепельницу из эпоксидной смолы. — Та ничё не сказал, — докладывает Череватый, не поворачиваясь на друга и продолжая щёлкать клавишами. — Новой поставкой для вас занимается. Вопрос с предыдущей, как видишь, спихнул на меня. Вопрос, когда теперь ждать поставки, Олег благополучно проглатывает, понимая, что лишний раз в такой ситуации лучше на мозги другу не капать, потому что выйдет только себе дороже. Если Владу ебать мозг, когда он на нервах, неизвестно, чем это может закончиться, а проверять Олегу как-то совсем не хочется. — Я позвоню Саше, — предупреждает он. — Мне выйти в коридор? — Та можешь и тут поговорить, — отзывается Чери, заправляя стопкой бумаги недавно купленный принтер. — Сашка всё-таки. Считай родной человек. — Без проблем, — легко сдаётся Олег, затягивается сигаретой, разыскивая в списках недавних вызовов номер брата. Саша отвечает на звонок почти сразу, несмотря на то, что время достаточно раннее, и он, по идее, должен ещё находиться у себя в офисе. Голос у него сейчас мягкий, ласковый, даже игривый слегка — омега чуть ли не мурчит в трубку: — Да, кот. Случилось что-то? — Случилось, — Олег вздыхает, нервно потирает подушечками пальцев виски. — Я сейчас у Влада. Поставка в клиники задерживается на неопределённое время. — Почему? — голос у Саши вмиг меняется, становится более напряжённым и сквозит тревогой — за всё время причастности к семейному бизнесу он наизусть выучил одну простую истину: связи с криминалом хороши и выгодны только до тех пор, пока у твоих покровителей не начинаются проблемы. — Малыш, давай поговорим об этом дома, хорошо? — Олег тонко намекает, что на такие темы по телефону разговаривать не намеревается. Череватый слышит, каким прозвищем друг наградил только что своего старшего брата, цокает языком и закатывает глаза не то насмешливо, не то раздражённо. — Ладно, а когда ты вернёшься? — чуть капризно тянет Саша, и Олег, хоть и живёт с ним всю жизнь бок о бок, в который раз удивляется его частым переменам настроения, зная, что это не является особенностью всех омег. — Я боюсь, что нескоро, Сашуль, — он выдыхает нервно, откидывается на спинку кресла, барабанит пальцами по корпусу телефона — такой тон брата напрягает, потому что сейчас совсем не до его капризов или тем более истерик. — Дело серьёзное. Нам с Владом нужно будет многое обсудить. Чери кидает на него переполненный иронией взгляд, не сдерживается и смешливо фыркает, прикрывая ладонью рот. Олег, конечно, слегка лукавит — на самом деле сейчас просто не особо хочется контактировать с Сашей. Он слишком уставший, и чрезмерное внимание со стороны брата, которое местами граничит чуть ли не с гиперопекой, сейчас кажется ему совсем не к месту. Возможно, Шепс и поступает сейчас как последний мудак, позволяя себе такую вопиющую ложь в адрес самого родного и близкого человека, но так надо. В конце концов, измотанные нервы сейчас на взводе, и последнее, что ему хочется — это сорваться на Сашу, потому что есть риск, что его чрезмерная забота станет последней каплей. Лучше сейчас побыть с Владом, да и тому явно может понадобиться помощь и моральная поддержка. — Хорошо, — с придыханием тянет омега, явно не слишком довольный таким раскладом. — Позвони, когда поедешь домой. — Я не знаю, когда приеду, — заканчивает Олег, стараясь сохранять полное спокойствие и не поддаться психозу прямо сейчас. — Не жди меня, ложись спать. Сбрасывая трубку, он откидывает телефон на стол и закуривает новую сигарету. Влад смотрит на него внимательно, с прищуром, усмехается слегка: — Ну и горазд ты пиздеть, Олежка. Самому не стыдно? — Не хочу сейчас ругаться с ним, — отзывается Олег, выдыхая в потолок струйку белёсого дыма, — и уверен, что это непременно случится, если я сегодня приду домой. Ты же знаешь, у него комплекс мамаши-наседки. — Скорее уж ревнивой жёнушки, — едко подмечает Чери, на что Олег только глаза закатывает. Такие шуточки друга достаточно напрягают и наталкивают на мысли о том, что Шепс вообще даже вспоминать не хочет и был бы только рад раз и навсегда вырезать из памяти.       От очередных подколов со стороны Череватого его спасает резкий телефонный звонок. Влад аж на месте подскакивает от неожиданности — такие внезапные звонки не могут не напрягать, особенно когда и так неприятностей полон рот. Однако, посмотрев на экран, он даже оживляется слегка, комментирует: — Тёмыч звонит, — и берёт трубку, ставя на громкую, потому что скрывать от Олега нечего. — Владислав Геннадьевич, — в трубке слышится монотонный спокойный голос, принадлежащий явно молодому альфе, — не отвлекаю? — Ты всегда к месту, — Череватый поворачивается в кресле, облокачивается на кожаную спинку и поджимает под себя ноги — если учитывать, что на ногах у него дорогущие лаковые туфли, это смотрится забавно. — Шо стряслось-то? Не томи, Артемий. — Я нарыл кое-что, — отзывается тот. — По поводу поставки. Надо обсудить с вами по мере вашей занятости. — Поднимайся ко мне в кабинет, — распоряжается Влад и медленно расплывается в улыбке, которая не обещает ничего хорошего. — Через пять минут буду, шеф, — лаконично завершает разговор его собеседник и сбрасывает первым. — Сейчас Краснов зайдёт, — сбрасывая звонок, предупреждает Чери, хотя и понимает, что друг всё и так слышал. — Он уже что-то нарыть успел. Олег кивает согласно. Артёма Краснова, начальника службы безопасности, более известного в узких кругах под незамысловатым прозвищем Вампир, он знает довольно поверхностно, но вполне достаточно, чтобы уважать. Молоденький альфа дай бог выглядит лет на девятнадцать, возраст его Олегу доподлинно неизвестен, но работает он на Череватого давно, что говорит о том, что ему всё-таки значительно больше двадцати. За всё время пребывания в группировке Краснов добивается многого — высокого положения в обществе, власти, денег, — но не особо этим кичится. Про него поговаривают, что раньше он крутился в крупном модельном бизнесе, но захотел больших доходов, а деньги, как известно, не пахнут. Он заходит в кабинет медленно, плавно, и уже одна его походка говорит, что модельная карьера из него не уйдёт никогда. Передвигается он по-настоящему грациозно, как тигр, выглядит безусловно красиво, но опасно. Взгляд внимательных глаз, кажется, в самую душу направлен, прожигает насквозь и даже невиновного заставит ощущать скрытый страх. Чётко очерченный римский профиль подчёркивает общее впечатление суровости и непоколебимости, делает Краснова похожим на какого-то римского полководца, а красивые чувственные губы, которые обещают все блаженства рая и отдают самые страшные приказы, определяющие, жить человеку или умереть, явно пленяют далеко не одного омегу. Артём Краснов — это огонь и лёд, добро и зло, любовь и смерть. Олегу хочется, возможно, где-то на подсознании быть таким, как он, невозмутимо спокойным и чертовски харизматичным. Больше всего, пожалуй, в Артёме как в личности его восхищает первое — Краснов, кажется, вообще неспособен выходить из себя. Сейчас он тоже максимально спокоен, хотя и находится на ковре у своего психически неуравновешенного шефа, который даже не один у себя в кабинете находится. Артём не спешит бить челом, не пресмыкается, лишь кивает и здоровается: — Здравствуйте, Олег Олегович. Владислав Геннадьевич, с вами уже виделись. — Рассказывай, — торопит Череватый, явно не собираясь разводить прения на несколько часов. — Накопал что-то? Давай без прелюдий. — Убийцы наших людей работают на Левина, — докладывает Артём, укладывает на стол пухлую папку. — Сработано вообще нагло, открыто — они не таились даже особо. Нападение было совершено около половины первого ночи у заправки на Волоколамском шоссе, в районе хостела «Новая Истра». Буквально рядом с заправкой находится таможенный пост, а это значит, что камеры там буквально везде, и это для всех очевидно. Если бы люди Левина не хотели бы, чтобы о них узнали, они бы нашли, как вывести их из строя, или сделали бы свои дела в другом месте, верно? — Дальше, — мрачно бросает Влад, хмурит брови. — Рассказывай всё в подробностях. — Я успел запросить записи с камер раньше мусоров, — монотонно продолжает Краснов, и Олегу в один миг становится страшно, как невозмутимо он рассказывает о жутком и удивительно расчётливом убийстве. — Их копия хранится на флэшке, которая лежит в папке, вы можете ознакомиться. Всё было так. В восемнадцать минут двенадцатого машина с товаром подъезжала к заправке ОРТК на Волоколамском шоссе. На другой стороне дороги, рядом с таможней, которая была на тот момент закрыта, на обочине стоял патруль ДПС. Не знаю, Владислав Геннадьевич, каким местом сопровождающие слушали наши с вами инструкции, но они остановили машину, когда патруль стопнул их. Разговор продлился недолго, гайцы сунулись в багажник, но шмонать ничего вроде бы не стали, после чего отпустили. Наши едва успели дать по газам — машина отъехала на минимальное безопасное расстояние и взорвалась, после чего доблестные гайцы сели в тачку и укатили в сторону Москвы. Артём замолкает, и на какой-то миг повисает тишина, которая нагнетает как никогда. Олег хмурится, чувствуя, как у Влада от тревоги феромоны буквально через край бьют, смотрит на Краснова не то вопросительно, не то с надеждой, а потом с большим трудом переводит взгляд на Череватого и содрогается. Лицо друга вроде бы ничего не выражает, однако Олег ощущает буквально физически, какая гора сейчас давит ему на плечи. — Продолжай, — хрипло выдавливает наконец он. — Это не всё. — Вы уверены, что хотите знать подробности? — осведомляется Артём скорее для порядка и, получив в ответ утвердительный кивок, продолжает: — Они горели в машине заживо, задыхались, никак не могли открыть двери. Двое всё же смогли выбраться, побежали по шоссе в сторону Ябедино, однако не смогли. По моим прикидкам снайпер прятался в кустах прямо у дороги. Смерть была мгновенной, а у остальных… Сами прекрасно знаете. Но самое главное сейчас не это. — А чего тогда? — Чери давит непроизвольно на подчинённого и голосом, и феромонами, но тому либо действительно наплевать, либо он, по крайней мере, делает вид, что ничего не замечает. — Рассказывай. Почему ты сказал про Левина? — Записи на камере помогли, — Артём усмехается слегка, вытаскивает из папки лист бумаги с распечатанными на нём чёрно-белыми фотографиями. — Вообще машина мне сразу показалась очень странной, потому что… Да вы и сами не хуже меня знаете, на чём обычно ездят сотрудники ДПС, и в этот круг уж точно не входят белые джипы. Я решил присмотреться и заметил, что в один момент на запись попали номера тачки гайцов. Пришлось немного запариться, чтобы приблизить и улучшить качество. Дальше дело осталось за малым — я пробил номера и понял, что машина принадлежит одному из людей Левина. Если захотите, можете ознакомиться с подробностями, в папке это всё предоставлено. Сработано грязно, нагло, и у меня на счёт этой истории есть ещё парочка догадок. — Ну? — Влад выгибает тёмную бровь, прошивая подчинённого пристальным взглядом, нетерпеливо ёрзает в кресле, напоминая беспокойного ребёнка за школьной партой. — Во-первых, — Артём наклоняет голову набок, сохраняя с шефом зрительный контакт, — похоже, нам объявили войну, Владислав Геннадьевич, и мне очень хотелось бы знать, почему. Во-вторых, Левин явно знал, по какой трассе будет ехать машина, а это может значить только одно: у нас завелась крыса. — Значит, будем искать, Артём, — Череватый мрачнеет ещё сильнее, кусает губы. — Но для начала надо ответить этому выблядку. У тебя вообще есть хотя бы какие-то мысли, как дальше действовать? — Вот, посмотрите, — Краснов копается в папке, наконец достаёт какую-то распечатку и с удовлетворённым видом кладёт на стол. — Это выдержка из составленного лично мной досье на Марата Башарова, одного из главных приближённых Левина. Вот здесь, — он указывает пальцем на подчёркнутые красным карандашом строки, — говорится о том, что Башарова часто замечают в обществе молодых омег с низкой социальной ответственностью. Типаж примерно одинаковый — обычно парни, миловидные, худощавые, темноволосые, среднего роста. Предпочитает тех, у кого во внешности есть какие-нибудь, скажем, нестандартные черты, например, татуировки. Каждую пятницу он бывает в стриптиз-клубе «Burlesque» на Хорошёвском шоссе, где бронирует приват и снимает омег на ночь. Я проанализировал эти сведения и разработал план. — Не тяни, Тёмыч, — просит Череватый — именно просит, а не приказывает, потому что нервы его уже явно на исходе. — Давай, рассказывай свой план, перетрём. — Я предлагаю действовать так, — Артём усаживается в свободное кресло, складывает пальцы треугольником. — Для начала нужен омега, стопроцентно подходящий под типаж Башарова и способный быстро, расчётливо и без лишних соплей убить человека, а потом беспалевно и так же быстро свалить. В пятницу вечером мы отправим его в этот стрипушник, чтобы он смог подцепить Башарова там — в клубе его подловить будет проще простого, потому что только там он бывает без личной охраны. Задача нашего агента будет заключаться в том, чтобы притвориться проституткой в поисках клиента, соблазнить Башарова и уединиться с ним в приватке. Поскольку выпить он любит, проще простого будет отвлечь его и незаметно подсыпать или накапать ему в бухло либо снотворное, либо какую-нибудь наркоту. Главное — рассчитать дозировку так, чтобы она была не смертельной, но качественно и быстро вырубила. Когда он начнёт отключаться, за агентом останется малое — обчистить все его карманы, забрать абсолютно всё, чтобы можно было списать на случайное ограбление, и использовать вещи Башарова в своих целях, а потом перерезать ему глотку и уйти чёрным ходом. — Ну нихуя себе струя, — Влад выгибает бровь, дождавшись, когда Артём договорит, и глядя на подчинённого внимательно и, что для него удивительно, с уважением. — Я уже могу начинать бояться тебя? — Если вас устроит этот план, Владислав Геннадьевич, давайте перейдём к обсуждению деталей, — Краснов мастерски уходит от ответа, и Олега впервые посещает мысль, что его действительно следовало бы бояться. — План отпадный, — без лишних прений утверждает Чери. — Но без обсуждения всего до мелочей может пойти по пизде. Это во-первых. Во-вторых, где ж мы возьмём такого омегу? Это надёжный человек должен быть, иначе мы можем так обосраться с этим планом, что нас три года потом будут по частям в лесополосе собирать. — Есть у меня один кандидат, — Артём смотрит на шефа расслабленно, но в то же время достаточно пристально. — Может, вы и будете против, Владислав Геннадьевич, но вы должны понимать, что этот вариант самый разумный. — Да не тяни ты кота за яйца, — аж по феромонам чувствуется, как сильно Влад напряжён сейчас. — Говори, кто? На губах Краснова появляется лёгкая усмешка, и он произносит, как обычно, монотонно, не меняя интонации: — Триста Шестьдесят Шестой. Череватый поджимает губы, не слишком довольный таким предложением, и три слова, сказанные Артёмом, явно многое ему говорят, однако выбора очевидно мало, поэтому много времени на размышления не уходит. — Окей, допустим, — он выдыхает, накрепко вцепляется длинными пальцами в подлокотники кресла. — Я согласен на любую хуйню, а Триста Шестьдесят Шестой действительно справится с этим лучше всех, да и в таких делах на него можно положиться. Один вопрос: где ты собрался его разыскивать? Он же, блять, буквально неуловимый! — В последний раз я видел его в «Профсоюзе» на Сущёвке, — сразу же докладывает Артём. — Он пьяный в лоскуты был, зажимался в углу с каким-то левым мужиком, потом, похоже, накачал его наркотой, обчистил карманы и свинтил по-быстрому. — И что ты хочешь этим сказать? — Чери недоуменно дёргает бровью, явно не понимая, к чему клонит Краснов, и Олег едва сдерживает смешок от его бестолкового вида. — Очевидно же, — спокойно отзывается Вампир. — То, что ближайшие месяца два в «Профсоюзе» Триста Шестьдесят Шестого искать напрасно. — Сказал бы лучше, где не напрасно, — Влад закатывает глаза раздражённо, цокает языком — понимает ведь, что начальник его СБ слишком продуманный, чтобы не знать всего до мелочей. Олег переводит взгляд на Краснова и замечает, как его глаза светятся лёгкой хитринкой, когда он начинает говорить: — Это была присказка, а сказка, как говорится, ещё впереди. Вообще я достаточно давно слежу за биографией Триста Шестьдесят Шестого. Раньше он работал у Шевченко, но вскоре ушёл в свободное плавание, чтобы не выплачивать ей проценты. Однако связь они поддерживают, поэтому… Специально для вас, Владислав Геннадьевич, я раздобыл у Шевченко его новый номер. Конечно, я думаю, вы понимаете, что помощь Триста Шестьдесят Шестого нам обойдётся в кругленькую сумму, но выхода у нас нет. — Деньги не проблема, — Череватый вздыхает, считает что-то в уме. — Номер по аирдропу скинешь. Надо поподробнее обсудить план. — Мне нужно достать подробную схему стрипушника, — Артём достаёт из кармана брюк пачку Marlboro, закуривает, а потом продолжает: — Там должна быть планировка во всех подробностях: бар, приватные комнаты, туалет, запасные выходы. Всё до мельчайших деталей, это важно. Когда у меня в руках будет схема, я смогу получше разработать сам план действий. — Наработки какие-то уже есть? — Влад трёт глаза, отпивает из большой кружки давно остывший кофе, морщится, видимо, от неприятного вкуса. — Например, как незаметно подсыпать ему что-то в бухло. — Предлагаю использовать перстень с откидной крышечкой, — у Краснова ответ, похоже, есть на всё. — Знаете, как в Средние века. У меня где-то завалялась пара таких печаток. Хотя, думаю, в этом вопросе мы можем довериться Триста Шестьдесят Шестому. Он в этом деле собаку съел, сами знаете, поэтому лучше положиться на профессионала. — Пускай сам действует так, как ему будет удобно, — выносит вердикт Чери и бросает быстрый взгляд на Олега — мол, извини, друг, скоро закончим. — Я бы доверился его профессионализму. И ещё. Нужно продумать, куда он сможет сныкать нож и шмотки Башарова до поры до времени, потому что случиться может всякое. Я не хочу, чтобы мои агенты подвергали себя опасности и шатались ночью по Москве с окровавленным ножом и спизженными вещами. — Этот вопрос надо будет решать, когда у нас будет схема помещения, — Артём затягивается, стряхивает комок пепла в пепельницу. — Желательно обговаривать это уже вместе с Триста Шестьдесят Шестым. А ещё, если вас не затруднит, свяжитесь с владельцем этого стрипушника, предупредите и попросите оповестить заранее, какую комнату забронирует Башаров. — Без проблем, — отзывается Череватый, сразу начиная искать что-то в компьютере. — И ещё, Владислав Геннадьевич, — Артём снова склоняет голову набок и понижает голос. — Я бы хотел попросить вас об одном одолжении. О нашем плане не должен знать никто, кроме нас троих и Триста Шестьдесят Шестого. Позаботьтесь о своей безопасности. — Так и собирался сделать, — тот кивает, щёлкает куда-то мышкой и начинает что-то быстро набирать. — Ты сегодня хорошо поработал, поэтому можешь ехать домой. Досье оставь мне — мы с Олегом Олеговичем разберёмся. — Будьте осторожны, Владислав Геннадьевич, — наставляет Краснов, прожигая шефа взглядом. — Доброй ночи.       Он выходит так же бесшумно и незаметно, как и заходил полчаса назад в этот кабинет, будто растворяется в дверном проёме, как призрак или галлюцинация. Единственное, что напоминает о том, что он здесь был, — нотки терпкого граната, которые всё ещё витают в душном спёртом воздухе, и едкий запах сигарет. — Как же я заебался, — Влад откидывается на кресло, закрывая лицо руками. — Жопой чую, что это ещё только начало пиздеца. Ещё и жрать хочу пиздец. — Поехали куда-нибудь, что ли, — предлагает Олег. — Может, в Meat Coin? — На Смоленскую ехать впадлу, — Чери хмыкает с сомнением, всем видом давая понять, что идею друга оценил не слишком высоко. — А цены там видел? Олег прекрасно понимает, о чём речь. Цены на еду в Meat Coin’е действительно поражают воображение своими буквально циклопическими значениями при крайне маленьком размере порций. — Ну и что ты предлагаешь делать? — интересуется он скорее для порядка, заранее предугадывая ответ, — всё-таки Череватого он знает слишком хорошо. — У меня где-то завалялся вискарик, — бесцеремонно откликается Влад. — Можем никуда не ездить, заказать суши в «Якитории» и спокойненько пожрать в офисе. Тут и наши делишки обсуждать спокойнее будет. Олег мысленно торжествует — так и знал ведь, откидывается на спинку кресла и заваливает ногу на ногу, всем видом и без всяких лишних прений давая понять, что с предложенной инициативой согласен. По хитрой физиономии Череватого проскальзывает победная ухмылка, и он тяжело опускает на стол толстую папку с досье на Башарова, а потом лезет в несгораемый сейф, где на полке в углу ютится рядом с семнадцатизарядным австрийским «глогом» бутылочка виски. Ночь для них обещает быть долгой.