Мое сердце принадлежит вам

      К вечеру вторника даже для наименее наблюдательных гостей стало очевидно, что миссис Беатрис Принс положила глаз на мистера Кроули.       — Я нахожу дождь весьма романтичным, — объявила она своим странным ровным тоном, когда в конце очередного мокрого и лишенного охоты дня все собрались в гостиной. — Вы согласны, Кроули?       — Я нахожу дождь весьма раздражающим, — ответил он со своего места на диване. В руке у него был почти пустой бокал, а на ближайшем к нему столике стоял почти початый графин.       Азирафель неловко поерзал в кресле, стоявшем дальше всех от французских дверей, надеясь, что полумрак в углу достаточно хорошо его скроет. Миссис Пульцифер снова выследила его и притащила в гостиную, но на этот раз он предусмотрительно взял в библиотеке книгу, прежде чем последовать за ней — это помогло ему скоротать время, а также послужило отличным поводом для гостей не включать его в разговор.       Миссис Пульцифер сидела за фортепиано, лениво перебирая пальцами клавиши в непринужденной, но довольно красивой импровизации. Единственным человеком, слушавшим ее с восторженным вниманием, был ее муж, который в последние дни был почти таким же молчаливым, как Азирафель. Странно, что он отошел в тень, отбрасываемую ярким светом, которым его жена освещала каждую комнату, но был, казалось, вполне этим доволен, позволяя ей наслаждаться вниманием и руководить обществом. Возможно, именно эта покладистость привлекла к нему миссис Пульцифер, в отличие от множества других, более впечатляющих женихов.       Мистер Лигур и мистер Хастур отсутствовали, отлучившись в бильярдную некоторое время назад.       — Невыносимо сидеть и ничего не делать, — проворчал мистер Хастур, поглядывая на мистера Кроули так, словно погода была его виной.       Азирафель чувствовал, как среди гостей растет разочарование тем, что во время предполагаемого приема с охотой не было ни одного подходящего для нее дня. Он задавался вопросом, сколько из них жалеют, что не находятся сейчас в Пиренеях с лордом Берлингом.       Адам возился с Псом, пытаясь научить его вставать на задние лапы и выпрашивать кусочек сыра, поджав передние. Это достаточно забавляло мальчика, но Азирафель знал, что его хрупкое хорошее настроение может испортиться в любой момент.       Мисс Ходжес была самой жизнерадостной. Она сидела с мадемуазель д’Агон и болтала о каникулах во Франции, куда ездила маленькой девочкой, только не могла вспомнить, куда именно, и, наверное, если подумать, это могла быть не Франция, а Бельгия. Или Швейцария.       — Они все так похожи друг на друга, эти маленькие причудливые европейские страны, не так ли?       Она хихикнула, далеко не так смущенно, как, по мнению Азирафеля, должна была бы. Мадемуазель д’Агон ничего не ответила, только глубоко вздохнула и крепче сжала свой бокал с вином. Азирафель как можно тише перевернул страницу книги, надеясь, что его стратегия слиться с обоями будет успешной до того момента, когда он сможет с полным основанием отправиться спать.       Миссис Пульцифер закончила свою импровизацию и хлопнула в ладоши.       — Мне надоело это уныние. Давайте танцевать.       Все остались на своих местах с выражениями на лицах, варьирующимися от легкой скуки до явного раздражения. Мадемуазель д’Агон фыркнула. Миссис Принс выглядела недовольной.       — Я была бы очень рада, но, конечно, леди в моем положении было бы неприлично предаваться столь фривольному занятию.       Она жестом указала на черные кружева на своем платье. Миссис Пульцифер поспешила возразить.       — Нонсенс, моя дорогая миссис Принс. Уверена, в таком маленьком частном собрании, как это, никто не откажет вам в безобидном удовольствии потанцевать.       Мистер Кроули посмотрел на вдову с расчетливой искренностью, которая застала Азирафеля врасплох.       — Конечно. Вы должны потанцевать. Для меня было бы большой честью пригласить вас на танец, если позволите.       Все пробормотали свое согласие, и, за неимением другого способа скоротать время, а также потому что никто не осмелился ослушаться миссис Пульцифер, мебель из центра комнаты была убрана, пары составлены.       Как только гости стали стекаться на только что расчищенную танцевальную площадку, Азирафель прошаркал к фортепиано. Он не хотел проходить через унижение танца, отлично представляя себе реакцию мадемуазель д’Агон или миссис Принс, попроси он кого-нибудь из них просто встать рядом, но был счастлив играть. Так он мог оказаться полезным, исполнив роль, которую от него ждали и от которой миссис Пульцифер по непонятным причинам стремилась его избавить.       Первым танцем стал не слишком быстрый вальс. Азирафель с гордостью отметил, что Адам пригласил мисс Ходжес, вместо того чтобы не рисковать и предложить потанцевать миссис Пульцифер. Мистер Кроули переплел руки с руками миссис Принс, хотя ни один из них не выглядел особенно счастливым по этому поводу. Миссис Пульцифер танцевала с мужем, а мадемуазель д’Агон отказалась покинуть диван, на котором сидела, заявив, что ей не нравятся танцы и вообще у англичан такой странный стиль, что она опасается за тонкую кожу своих туфель, если попытается в них поучаствовать.              Азирафель играл, как и раньше, не обращая особого внимания на музыку. Вместо этого он наблюдал за танцорами. Мистер Пульцифер сделал много неверных шагов и вспыхнул до корней волос еще до окончания первого танца, но добродушный смех его жены над его ошибками превратил это в совершеннейший пустяк. Адам тоже неплохо справлялся. Он явно нервничал, но мисс Ходжес была снисходительной и щедрой партнершей, и они вдвоем, похоже, приятно проводили время.       Мистер Кроули кружился по комнате с миссис Принс, которая оказалась более искусной танцовщицей, чем Азирафель ожидал от женщины, которая, по-видимому, не получала удовольствия ни от чего. Их шаги были точны, движения элегантны, и он с трепетом отметил, что впервые с момента появления гостей мистер Кроули смеется.       Когда вальс закончился, именно он крикнул:       — Ну же, Фелл, сыграйте еще.       Азирафель сыграл еще одну мелодию, и танцоры продолжили в том же составе. Потом он исполнил еще несколько, позволив гостям весело отплясывать, флиртуя и наслаждаясь музыкой и физическими нагрузками после двух дней сдержанного молчания. Через полчаса или около того мистер Кроули позвонил и приказал подать напитки. Слуги вскоре внесли бутылки, бокалы и подносы с фруктами.       Миссис Пульцифер огляделась вокруг, явно довольная собой. Атмосфера наконец-то стала праздничной.       — За хорошую погоду! — крикнул мистер Кроули, высоко подняв бокал. Остальные поддержали его возглас, Адам — громче всех.       — И за ленивую птицу, — добавил мистер Пульцифер, вызвав у всех смех.       Азирафелю снова удалось сделаться невидимым, опустившись в кресло у стены, подальше от вина и болтающих гостей. Скоро все они будут слишком пьяны, чтобы заметить его отсутствие. ***       Дождь наконец прекратился. На улице было почти совсем темно и тихо. Азирафель пробрался на террасу через французские двери, чтобы побродить по остаткам цветника, когда все отвлеклись на карточный стол. Он был похож на поле боя: стебли обезглавлены бесконечным дождем, лепестки бледные, хрупкие и бесцветные. Гравийные дорожки были мокрыми и хрустели под его начищенными ботинками.       Он вдохнул свежий аромат дождя и травы и посмотрел на черные тени холмов, простирающихся за Иден-Холлом, гадая, как долго ему будет позволено наслаждаться этим местом. Прием, как бы неприятен и неловок он ни был, мог стать его спасением. К тому времени, когда гости уедут через два дня, мистер Кроули, возможно, немного остынет и позволит убедить себя в том, что Азирафель его не предавал.       Он свернул за угол к скамейке в самом центре сада, и, к своему удивлению, обнаружил сидящую на ней фигуру в темной одежде. Она была бы почти полностью скрыта в темноте, если бы не оранжевый отблеск зажженной сигареты.       — О, привет!       Азирафель застыл на месте. Фигура подняла голову, и под краем шерстяной кепки он узнал бледное лицо Уорвика.       — Простите, сэр, надеюсь, вы не возражаете против моего присутствия. Я только что закончил работу в конюшне.       Несмотря на извинения, мальчик не сделал ни единого движения, чтобы встать со скамьи. Азирафель усмехнулся. Уорвик знал, что учитель имеет такое же право бродить по хозяйскому цветнику, как и конюх. Он сел рядом с ним и молча взял предложенную сигарету.       — Как прием? — спросил Уорвик, когда Азирафель, затянувшись, вернул ему сигарету. Какая сюрреалистическая ситуация: ночной перекур с конюхом, которого он едва знал, в то время как хозяин и его друзья пили и играли в карты.       — Чрезвычайно скучный, — сказал он, не желая обсуждать с мальчиком свои личные душевные переживания. — Как лошади?       — Тоже не особо веселые. Война скучает по вам, мне кажется. Она шумит в своем загоне, топает целыми днями.       — Если будет так же сухо, завтра вы все поедете стрелять.       — Вы не пойдете с нами?       — О нет, ни за что. Даже миссис Пульцифер не смогла бы убедить меня попробовать обращаться с оружием.       Уорвик рассмеялся, и в этом смехе послышался намек на насмешку, какая-то резкость, свидетельствующая о враждебности.       — Это не так трудно.       — Да, то же самое ты говорил и о верховой езде.       — И посмотрите на себя сейчас: скачете по деревне с Адамом, как будто никогда ничем другим и не занимались.       — Как бы то ни было, я намерен оставаться в безопасном месте, пока остальные развлекаются.       — Я не буду развлекаться, мое дело — подбирать птиц.       В его голосе прозвучало недовольство, и Азирафель почувствовал к нему жалость. Как и он сам, Уорвик был так близок к жизни хозяина. Он воочию видел все удовольствия и роскошь. Дорогие лошади, быстрые кареты, охота. И все же он был лишь на периферии. Вытирал фаэтон после поездки, вычищал загон Бентли, бегал за джентльменами, чтобы найти полумертвых птиц, которых они подстрелили.       Учитель и конюх — они были похожи больше, чем Азирафель хотел признать. Оба были слишком привязаны к семье, которой служили. С удовольствием ездили с Адамом верхом, следуя всем прихотям мистера Кроули. Оба были втянуты в жизнь, полную богатства и привилегий, но без всяких перспектив по-настоящему стать ее частью.       Уже в доме, поднимаясь в свою комнату, Азирафель услышал шум — тяжелые, неровные шаги, за которыми последовал грохот, словно опрокинулось что-то громоздкое. Они доносились из библиотеки. Гостям не полагалось находиться там. Что они делают с книгами?       Он на цыпочках вернулся в коридор и повернул за угол к библиотеке. Там определенно кто-то был. Должен ли он вступить в конфронтацию с нарушителем? Может, найти мистера Шедвелла или даже мистера Кроули?       Он подошел к двери и слегка приоткрыл ее, но не увидел преступника, только книжные полки, которые выглядели нетронутыми. Возможно, кто-то прятался по ту сторону двери. Он приоткрыл ее еще немного и проскользнул через щель в библиотеку.       От эркера донесся стон. Азирафель бросился туда и обнаружил мистера Кроули лежащим на ковре рядом с диваном.       — Кто передвинул эту чертову мебель? — ворчал он, глядя на Азирафеля прищуренными глазами.       Диван стоял там же, где и всегда. Должно быть, мистер Кроули неправильно оценил его положение, когда садился.       — Не я. Позвольте помочь вам подняться, сэр.       Азирафель втащил мистера Кроули на диван, и тот тяжело оперся на спинку. На низком столике стояла открытая бутылка бренди, но бокала не было видно. В воздухе витал резкий запах алкоголя.       — Замечательный прием, не находите? Замечательный. Вот только я совсем не видел, как вы танцуете, Фелл. Ни разу.       — Я играл музыку, под которую вы танцевали.       — Никуда не годится. А миссис Принс действительно очень… очень талантлива. Надо было вам потанцевать с ней.       Азирафель захихикал.       — Сомневаюсь, что она приняла бы мое предложение потанцевать.       — Она вам не нравится?       — Я… Не мне об этом судить.       — Это видно по вашему лицу. Вы ведь думаете, что вы такой умный, да? Так хорошо умеете прятать свои мысли в этой симпатичной голове, но это не так. У вас челюсть так и дергается, видите, вот так.       Азирафель усилием воли заставил свою предательскую челюсть оставаться неподвижной. Мистер Кроули еще больше распластался на диване, устроившись на нем боком. Его лицо расплылось в ухмылке, которую Азирафель не должен был находить очаровательной, учитывая состояние опьянения хозяина.       — Она вам совсем не нравится. Но знаете что? Вам придется научиться любить ее, когда я женюсь на ней. Ха. Придется.       Он был пьян, дразнил и пытался вызвать какую-нибудь реакцию. Азирафель это знал, но все равно пошел у него на поводу.       — Значит, вы планируете сделать ей предложение? Миссис Принс?       — Почему бы и нет? Я холостой мужчина и могу делать все, что захочу.       — Конечно, сэр, я ни на что не намекал.       Укол ревности был совершенно необоснованным. В глубине души Азирафель знал, что мистер Кроули не женится на миссис Принс. Если красота и остроумие миссис Пульцифер не смогли привлечь его, то у такой угрюмой и высокомерной женщины, как миссис Принс, не было никаких шансов на успех.       — Уверен, если вы женитесь, я буду очень рад за вас.       — Потому что вы ангел, Фелл. Вы будете рады за меня, если я женюсь на этой гарпии?       — Не подобает так говорить о леди.       — Потому что если вы женитесь, я не буду счастлив. Я буду в такой ярости, в какой вы меня никогда не видели. Я спущу адских гончих на любую женщину, служанку или нет, которая посмеет…       Он вдруг разразился слезами, громкими и хлюпающими, жалкими рыданиями пьяного человека. Азирафель достал из кармана носовой платок и протянул ему. Мистер Кроули вытер слезы и шумно высморкался, а потом поднял глаза на Азирафеля с несчастным выражением на покрытом красными пятнами лице.       — Вы представляете меня женихом? Стоящим в церкви, одетым в лучший костюм? Осмелюсь предположить, что вы считаете меня слишком старым. И не вы один.       — Вовсе нет, сэр, многие мужчины ждут…       — Я был когда-то таким же, как вы. Молодым, красивым и… упустил свой шанс, не так ли? О, но вы не совершите такой же ошибки. Однажды это случится, я в этом уверен. Вы женитесь, оставите меня и заведете семерых детей со светлыми волосами; они будут аккуратными и вежливыми и будут читать Шекспира, не успев выбраться из пеленок.       Азирафель не смог сдержать смех.       — Я искренне сомневаюсь, что это произойдет. Пожалуйста, позвольте мне отвести вас в вашу комнату. Вы не в том состоянии, чтобы находиться здесь в одиночестве.       Лицо мистера Кроули вдруг стало совершенно расслабленным.       — Да, пожалуйста, отведите меня в постель.       В его взгляде явно читалось томление. Его глаза были переполнены им. Он был не первым мужчиной, который так смотрел на Азирафеля, и все же это ни к чему бы не привело. Что бы мистер Кроули ни позволял себе чувствовать под действием полбутылки бренди, это никак не влияло на то, как он отнесется к этим желаниям в холодном свете утра. Ужас, который за этим последует, отвращение и, наконец, неизбежные упреки. Азирафель не питал иллюзий по поводу того, кто станет их объектом. Он был слишком обожжен, чтобы вновь прикоснуться к огню.       — Может, мне лучше позвать мистера Шедвелла или кого-нибудь из лакеев?       — Нет. Я хочу вас.       — Вы понятия не имеете, о чем говорите.       — Тогда покажите мне.       Азирафель помог мистеру Кроули подняться на ноги. Он сильно раскачивался, обеими руками держась за предплечье Азирафеля. Его дыхание было теплым и сладким от бренди. Осторожно обойдя стол, Азирафель направил его мимо книжных полок к двери библиотеки.       — Вот так, одна нога за другой. Вы прекрасно справляетесь.       Когда они оказались в коридоре, Азирафель вдруг понял, что понятия не имеет, где находятся покои мистера Кроули.       — Куда теперь? Сэр?       Хозяин смотрел на него с ошеломленным выражением, никак не давая понять, что услышал или понял вопрос. Азирафель вздохнул, чувствуя судороги в руке под весом человека, опирающегося на нее. Из глубины коридора послышались приближающиеся шаги. Мысль о том, что кто-то из гостей может застать их в таком виде, пронзила Азирафеля холодным ужасом. Но он вздохнул с облегчением, когда узнал бордовую униформу лакея на вышедшем из-за угла юноше.       — Эй, подойдите на минутку, будьте добры, — прошептал он, и лакей приблизился, хмуро глядя на недееспособного хозяина на руках у учителя. — Боюсь, мистер Кроули сильно переусердствовал. Я не совсем понимаю, что с ним делать. Где он спит?       — Дальше по коридору. Хотите, я отведу его, сэр? Обычно Брайан — его камердинер, но сейчас он помогает мистеру Хастуру. Но я могу с ним управиться.       — Спасибо, буду очень признателен, эм…       — Уэнслидейл.       — Точно. Да. Будьте с ним помягче, у него был трудный день.       — Конечно.       Мальчик обхватил талию мистера Кроули одной длинной рукой. Его колени слегка подкосились под тяжестью, но он снова выпрямился.       — Спокойной ночи, Уэнслидейл.       — Спокойной ночи, сэр.       Азирафель закрыл дверь библиотеки и направился прочь.       — Доброй ночи, ангел, — пробормотал мистер Кроули, когда лакей потащил его в другую сторону. Эхо его голоса преследовало Азирафеля до самой его спальни.