Мое сердце принадлежит вам

      По возвращении в Холл они вошли в привычный ритм жизни, который установился еще до визита в Жасминовый коттедж. Утренние верховые прогулки с Адамом становились все авантюрнее по мере того, как Азирафель чувствовал себя все более уверенно в седле. Вскоре он уже перепрыгивал через живые изгороди и мчался галопом по лесу, низко склонив голову над шеей Войны, чтобы ветки не хлестали его по лицу.              Учебные занятия продолжались и были сосредоточены на предстоящем бале. До запланированного события оставалось несколько недель, и Азирафель сомневался в возможности его осуществления, но даже перспективы было достаточно, чтобы побудить Адама внимательнее относиться к наставлениям учителя, чем раньше.              По утрам, когда Адам был наиболее сосредоточен, Азирафель преподавал ему литературу и поэзию, историю и текущие события и, что еще важнее, учил вести беседу на эти темы в светском обществе.              — Когда разговариваете с дамой, всегда отдавайте должное ее превосходному вкусу в том, что касается искусства, книг и музыки.              — А если у нее нет превосходного вкуса?              — Тогда притворитесь, что он у нее есть, а если разговор станет слишком утомительным, откланяйтесь в подходящий момент и поищите другую даму для беседы.              Адам посмотрел на Азирафеля так, словно не был уверен в серьезности его слов. Прежде чем он успел это прояснить, в дверь постучали и в комнату просунулась молодая женщина. Она была одета в белый чепец, не прятавший темных кудрей, и смотрела на обитателей классной комнаты с едва скрываемой недовольной гримасой. Азирафель узнал служанку, потому что видел в задних рядах часовни по воскресеньям.              — Хозяин приглашает вас отобедать на террасе, — сказала она и, кивнув в сторону Азирафеля, добавила: — Вас обоих.              Она сделала реверанс и снова исчезла, оставив дверь приоткрытой. Адам поднялся со стула и закрыл ее, крикнув в коридор:       — Большое спасибо, Пеппер.              — Она просто лучик солнца, — проворчал он, усаживаясь обратно. — Вот у нее-то точно нет превосходного вкуса ни в чем.              — Дорогой мой мальчик, неприлично говорить о слугах в таком тоне.              Адам пропустил это замечание мимо ушей.              — Давайте посмотрим, для чего Кроули пригласил нас на террасу.              Там они обнаружили хозяина дома в кованом кресле. На нем были темные очки, которые делали его похожим на гигантскую муху. У его ног лежал Пес, вытянувшийся на солнце и счастливо вздыхавший во сне. Лицо мистера Кроули озарилось, когда он увидел, как они входят через французские двери.              — А, вот и вы. Сегодня прекрасный день, и я подумал, что мы могли бы насладиться обедом здесь.              Он махнул рукой в сторону стола, который, должно быть, накрыли лакеи. На нем были разложены хлеб, сыр, холодное мясо и фрукты. Терраса располагалась на некотором возвышении, и с нее открывался вид на сад, который все еще цвел всеми цветами радуги. Азирафелю показалось, что он слышит слабое жужжание пчел.              После разговора с миссис Пульцифер его любопытство по поводу сада удвоилось. Он задавался вопросом, когда мистер Кроули находит время для работы в нем, с трудом представляя себе хозяина в соломенной шляпе и с лопатой. Предположительно он проводил там время, когда Азирафель с Адамом находились в классной комнате в течение дня, или же просто поручал садовнику выполнять тяжелую работу в соответствии со своими требованиями.              Азирафель устроился на втором кованом кресле с тарелкой, а Адам заглянул в дом, чтобы взять одеяло, которое покрывало диван в гостиной. Он расстелил его на полу и растянулся на спине, нелепо подражая расслабленной позе Пса. Закрыв глаза, он поднял руку и щелкнул пальцами. Кроули хмыкнул, но все равно протянул ему сэндвич с подноса.              — Мистер Фелл, — сказал Адам с набитым хлебом ртом, — можем мы сегодня провести оставшиеся уроки здесь?              — Я разрешаю, — снисходительно улыбнулся мистер Кроули. — А я посижу, понаблюдаю и, возможно, кое-что почерпну для себя. Я с трудом припоминаю, как вести себя в приличном обществе.              Азирафель взял виноградину и принялась чистить ее ножом.              — Мне трудно поверить, что вы вообще когда-либо это умели, сэр.              Гогот Адама разбудил Пса.               — Вы та’ая шволочь, — прохрипел он, откашливаясь от кусочка еды, который успел вдохнуть.              — Хорошо, мастер Янг, сегодняшние уроки будут посвящены разговорам за обеденным столом. Первый из них таков: сначала глотайте, потом говорите.              Оба Адам, и мистер Кроули захихикали, и Азирафель застонал. Это будет длинный день.              К тому времени, когда они покинули террасу, солнце уже скрылось за холмами. Азирафель отпустил Адама, после того как они оба согласились, что на сегодня работы достаточно. Мальчик побрел к конюшням, громко зовя Уорвика, а мистер Кроули удалился в свой кабинет, отрывисто кивнув Азирафелю на прощание. После ужина они снова встретятся в библиотеке.              Азирафель поднялся на второй этаж. За несколько недель, прошедших с момента его приезда, классная комната стала для него большим домом, чем спальня. Этому, конечно, немало способствовало то, что он сделал ее совершенно своей, заполнив пустые полки книжного шкафа материалами из библиотеки мистера Кроули, а ящики письменного стола — свежими листами бумаги и горшочками с аквамариновыми чернилами. Он даже нашел в кладовке дальше по коридору потертое, но удобное кресло и притащил его в угол у окна. Ленивый час чтения перед ужином казался ему сейчас весьма заманчивым.              Но когда он вошел в классную комнату, то обнаружил, что в кресле уже кто-то есть. Белый чепец скрывал лицо служанки, которая сидела, сгорбившись и низко склонив голову над страницами огромной книги, лежащей у нее на коленях. При звуке открывающейся двери она вскочила.              — О черт, мне так жаль, сэр, я думала, вы закончили на сегодня, я не знала...              Она захлопнула книгу и вскочила со стула, бормоча извинения и пытаясь протиснуться мимо Азирафеля в дверной проем.              — Подождите!              Он схватил ее за рукав, но тут же отпустил. Она остановилась и обернулась к нему с искаженным от страха лицом.              — Мне очень жаль, я больше не буду трогать ваши книги, я не хотела ничего плохого, обещаю.              Азирафель покачал головой и жестом указал вглубь комнаты. Она отступила назад, и он последовал за ней, закрыв дверь.              — Что вы читаете? — Он поднял книгу с сиденья кресла и посмотрел на заголовок. — Интересуетесь морской жизнью?              Девушка фыркнула.              — О, так вот о чем она? Не-а, я не очень люблю рыб.              Нахмурившись в ответ, Азирафель сел за стол. Девушка покраснела и опустила взгляд на свои руки.              — Я не особо умею читать. Я знаю буквы. Некоторые из них, во всяком случае. Выучила их давным-давно, но когда вы сидели на террасе с хозяином, решила проверить, сколько помню. Оказалось, не так уж и много.              Она обошла стол и встала у него за спиной, указывая на название, вытисненное на обложке книги.              — Последнее слово здесь — «глубин», я его знаю, но не знаю, какое первое.              — Существа, — ответил Азирафель, поворачиваясь к ней лицом. Книга называется «Существа из глубин». Она о дельфинах и морских коньках.              Глядя на горничную с ее круглыми от волнения карими глазами, он видел себя, гораздо более юного, чем она, когда тайком брал книги из гостиной мисс Псих, к которой его мать приходила за бельем. Но старая дева не отлупила его палкой, не уволила мать и не заставила ее заплатить за украденные книги. Вместо этого она отправила его в школу.              — Я могу научить вас, если хотите, — сказал он ей. — Могу показать, как читать. Если вы хотите этому научиться, Пеппер.              Горничная кивнула.              — Я бы очень этого хотела, сэр.              — Вы никогда не ходили в школу?              — О, несколько лет, когда была маленькой. Моя семья из деревни, видите ли. Харевуд, не очень далеко отсюда. Много лет назад там была школа, но потом директор уехал, и моя мама не могла позволить себе отправлять меня в Бримсби. Так что я перестала учиться и просто забыла, как читать буквы, наверное. Теперь они мне не нужны.       Так они и заключили договор. Разумеется, все должно было происходить в тайне. Азирафель не настолько хорошо знал мистера Кроули, чтобы точно предсказать его реакцию на то, что репетитор обучает одну из служанок грамоте на стороне. Он не собирался рисковать его возможным гневом. ***              Когда на следующее утро он отправился на верховую прогулку с Адамом, его мысли все еще были заняты Пеппер и их тайным планом. Они договорились провести первый урок в воскресенье днем после часовни. Именно в это время у слуг было несколько часов свободного времени, а мистер Кроули обычно отправлялся на долгую конную прогулку со своим подопечным. Азирафель мог распоряжаться классной комнатой и быть уверенным, что его не побеспокоят.              Адам мчался впереди него, смеясь от радости и свободы скачки. Такие мальчишки, как он, и такие мужчины, как мистер Кроули, не знали силы чтения. Они никогда не обходились без него, всю жизнь воспринимая его как должное. С того момента, как гувернантки впервые сунули им в руки «Маленький букварь», они умели понимать написанное. Но Азирафель и Пеппер знали, что такое жизнь без него. Без библиотеки, полной нетронутых книг, накопленных поколениями, без силы, которая приходит с умением понимать газету, Библию, рекламу, наклеенную на витрины магазинов.              Он чувствовал себя бунтарем, соглашаясь, нет, предлагая эти уроки служанке, хотя последнее, чего Азирафелю хотелось в Иден-Холле, это бунтовать. И все же как он мог не помочь молодой женщине, в которой распознал то же желание, то же стремление, что когда-то обуревали его самого? Он не был мисс Псих — не обладал богатством и влиянием и не мог отправить Пеппер в школу. Но он мог научить ее алфавиту, тому, как буквы на странице соединяются в звуки и слова. Это не составляло для него никакого труда. В общем и целом, этот бунт был совсем незначительным.              На их пути оказалось срубленное дерево, и Азирафель низко склонился над Войной, приподнявшись в седле для прыжка. По другую сторону бревна Адам обернулся, предположительно для того, чтобы посмеяться над тем, как медленно он совершал прыжок, или чтобы подзадорить его на скачку. Но до этого так и не дошло, потому что через секунду его вырвало из седла и подбросило в воздух. Он приземлился на землю с ужасным грохотом и болезненным вскриком. Смерть проскакал галопом несколько шагов, затем замедлил ход и исчез между двумя деревьями.              Азирафель резко натянул поводья, и Война заскользила по мшистой лесной подстилке. Он спрыгнул и бросился к лежащему на земле Адаму, который, слава богу, был в сознании, потому что шевелился и стонал. Азирафель осторожно перевернул его на спину. На его лице от виска до губы виднелся ряд параллельных царапин, некоторые из которых кровоточили, но не выглядели слишком глубокими. Вероятно, с ним все будет в порядке.              — Можете сесть, мой дорогой?              Адам уперся руками в землю, пытаясь подняться, но закричал и снова упал, перевернувшись на бок.              — О черт, рука. Больно.              Азирафель почувствовал облегчение. Поврежденная рука, ничего больше. Он снова перевернул мальчика на спину и осмотрел его левую руку, но она выглядела просто как рука, покрытая грязью и сосновыми иголками. Адам корчился и хныкал от боли. Азирафелю хотелось подхватить его на руки и нести всю дорогу обратно до Иден-Холла.              — Только это? Тогда дайте мне правую.              Адам, все еще с закрытыми глазами, протянул ему вторую руку, и Азирафелю удалось подтянуть его к себе. Мальчик покачнулся, тяжело привалившись к его груди.              — Адам, пожалуйста, послушайте. У вас больше ничего не болит? Нам нужно вернуть вас в седло и ехать обратно. Тут слишком далеко идти пешком.              — Хорошо, я в порядке. Где Смерть?              Адам выглядел ошеломленным, и его левая рука безвольно свисала вдоль бока. Азирафель прижал его к себе и поднял голову в поисках коня мальчика, но его нигде не было видно. Он подвел Адама к ближайшему дереву.              — Оставайтесь здесь, прислонитесь к стволу, вот так. Я мигом.              Он нашел Смерть в нескольких метрах за деревом, срывающим крыжовник с куста. Конь выглядел вполне нормально, хотя и несколько скучающе, и безропотно позволил вести себя за уздечку.              Когда Азирафель вернулся к Адаму, мальчик, казалось, пришел в себя.              — Рука все еще болит. Думаю, мне понадобится ваша помощь, чтобы подняться.              Азирафель подсадил его в седло за голенище и сел на Войну, которая терпеливо ждала с полузакрытыми глазами. Они медленно возвращались в Иден-Холл, огибая бревна, через которые перепрыгивали всего несколько минут назад. Адам храбрился, но при каждом шаге вздрагивал. Он держал поводья в одной руке, а другую согнул и положил на колени.              Обратная дорога заняла полчаса, и к тому времени, как они добрались до дома, Адам уже почти вываливался из седла; его лицо исказилось от боли, а сам он был бледен, как смерть. Первым, кто им встретился, был Уорвик, вышедший из конюшни с тачкой, полной навоза.              — Адам упал, — объяснил Азирафель, спрыгивая с седла. — Мне нужно найти мистера Кроули.              — В кабинете, — сообщил Уорвик и поспешил помочь Адаму спуститься с лошади. Но едва он это сказал, как из задней части дома выбежал мистер Кроули.              — Что случилось?              — Рука, — простонал Адам, сжимая плечо удерживающего его Уорвика неповрежденной, но судорожно сжатой правой рукой.              Мистер Кроули повернулся к Азирафелю, сдвинув брови в замешательстве.              — Думаю, его сбило веткой. Возможно, у него сломано запястье, но я не уверен. Я не врач.              — Надо послать за врачом.              Уорвик, все еще поддерживавший Адама, покачал головой.              — Мистер Морланд в Бримсби. Слишком далеко. В деревне есть аптекарь, моя мама его знает. Он вылечит его быстрее.              — Хорошо.              Мистер Кроули выглядел маленьким в своей беспомощности. Он обхватил Адама за талию и забрал его у Уорвика.              — Возьми его лошадь и поезжай за аптекарем как можно быстрее. Скажи, чтобы он приехал прямо сейчас, а если у него будут какие-то возражения, скажи, что я заплачу дополнительно.              — Да, сэр. Я потороплюсь, но это все равно займет не меньше двух часов.       Уорвик с серьезным видом вскочил в седло и помчался прочь.              Азирафель поспешил поддержать Адама с другой стороны, и вместе с мистером Кроули они наполовину затащили, наполовину занесли бедного мальчика в переднюю гостиную. Он был весь в поту, глаза закрыты в вызванном болью бреду, а запястье, ладонь и большой палец заметно распухли. Они уложили его на диван и уселись с краю, прижавшись друг к другу так тесно, что нога мистера Кроули придавила ногу Азирафеля. Хозяин поднял подозрительно блестевшие глаза, но потом снова закрыл их и уронил голову на плечо Азирафеля, вжимаясь лицом в высокий воротник его рубашки.              — С ним все будет в порядке, сэр, — пробормотал Азирафель, едва замечая, что крепко сжимает руку мистера Кроули своими. — Я обещаю, что с ним все будет в порядке.