Мое сердце принадлежит вам

      Иден-Холл был слишком большим, наполненным ненужными промежутками между предметами, между окнами и мебелью, которые служили отличным проводником для эха шагов, отражающегося от стен и отдающегося в ушах. Даже комната Азирафеля была большой — больше всех прочих, в которых ему доводилось останавливаться прежде. Даже крупнее комнаты Гэбриэля в Тадфилде. Но роскошной ее никак нельзя было назвать. Простая мебель, небольшой шкаф и маленькая кровать, туалетный столик и комод. Однако же пустое пространство темного деревянного пола между ними было поистине бескрайним. Чтобы пройти от изножья кровати до туалетного столика, требовалось четыре длинных шага. От этой пустоты у Азирафеля кружилась голова, выбивая у него почву из-под ног.       Он подошел к единственному окну и распахнул шторы. Яркость раннего утра на миг ослепила его, но когда глаза привыкли к ней, он был поражен. Действительно, местность за окном оказалась поистине прекрасной — суровой и дикой, как на картине Тернера, в бледно-серых и приглушенно-зеленых тонах. Он как будто бы даже разглядел вдалеке монолиты на вершине холма, с которого спустился прошлой ночью. Склон холма был покрыт густой жесткой травой, еще влажной от утренней росы. По нему сновали овцы, усыпавшие его, словно крошечные облачка, упавшие с неба. Где-то неподалеку лаяла собака.       Азирафель отвернулся от окна, чтобы достать из сумки свои немногочисленные вещи. Ему придется купить по крайней мере один новый жилет. Он покидал Тадфилд в спешке, а потому у него не было достаточно времени, чтобы пополнить свой гардероб. И вот теперь у него осталось четыре рубашки и два жилета на день и совсем ничего на вечер. К тому же ему нужен был новый сюртук. Но где его взять в этом глухом уголке страны? Ближайший портной наверняка находился в нескольких милях отсюда. Азирафель попытался вспомнить название города, через который проезжала карета накануне, но не смог. Что-то, оканчивающееся на би. Он решил спросить миссис Шедвелл при следующей встрече. Ее теплота и вежливое обхождение вчера вечером во многом уменьшили его тревогу.       В тазике на туалетном столике была чистая вода, поэтому он умылся, побрился и надел чистый жилет из своего багажа. Несмотря на отсутствие хозяина дома, ему очень хотелось произвести хорошее первое впечатление на других обитателей Иден-Холла. В частности, на молодого человека, которого ему предстояло наставлять. Он был младше его не более чем на пять лет. Ему девятнадцать, вроде бы сказала миссис Шедвелл вчера вечером. Было крайне важно завоевать его уважение и расположение.       Уже в девять часов Азирафель был чист, одет и готов встретить новый день. Вот только он не знал, что делать и куда идти. Завтракать ли ему на кухне, или в гостиной, или в классной комнате вместе со своим учеником? В какое время ему приступать к первому уроку? И где все? Он отругал себя за то, что не прислушивался более внимательно к болтовне миссис Шедвелл накануне вечером. Она наверняка сообщила ему всю необходимую информацию, но из-за сонливости и беспокойства он ничего не запомнил.       Азирафель вышел из своей комнаты и направился по коридору, по которому, как ему показалось, миссис Шедвелл провела его предыдущей ночью, мимо приставного столика, на котором стоял золотой подсвечник, и дальше, мимо картины с натюрмортом на стене.       Лестница казалась еще шире в дневном свете, проникавшем через высокие окна. Опять столько ненужного пространства. Азирафель спустился по ней, чувствуя, как его вновь охватывает тревога. Если бы он только встретил экономку, то смог бы задать ей все вопросы, которые крутились у него в голове. В крайнем случае и мистер Шедвелл сгодился бы. Хоть он и казался грубым и ворчливым, но, несомненно, был бы прямолинеен в своих ответах.       В коридоре у подножия лестницы было четыре двери. Азирафель замер на месте, прислушиваясь, нет ли за ними признаков жизни. В доме царила жуткая тишина — такая, что единственным звуком, который он слышал, было его собственное поверхностное дыхание.       — Это просто глупо, — пробормотал он себе под нос и постучал в первую дверь справа.       Через секунду она распахнулась, и он во второй раз за последние два дня оказался лицом к лицу с грубым джентльменом с вершины холма. Внезапная близость к другому человеку заставила Азирафеля потрясенно отпрянуть, но незнакомец лишь усмехнулся, словно ожидал его появления. Отпустив дверную ручку, он проследовал обратно в комнату, слегка покачивая бедрами из стороны в сторону, словно шел по палубе корабля в море.       Азирафель замер в дверях, не зная, последовать ли ему за мужчиной или уйти. Дверь вела в своего рода кабинет. Там стоял большой письменный стол красного дерева, а за ним, спинкой к окну, — роскошное кресло, обитое красным бархатом. Под ним на вязаном одеяле, свернувшись калачиком, спала собака Пес.       Мужчина обошел стол и опустился в кресло, ухмыляясь Азирафелю, который так и остался стоять у двери. Его манеры были мальчишескими, но в солнечном свете, проникающем через окно, Азирафель увидел, что он средних лет, не меньше сорока. Его фигура была стройной, как у юноши, но вокруг глаз собрались морщинки, а в медных волосах виднелись серебристые нити, что, впрочем, ничуть не уменьшало его привлекательности.       — Мистер Фелл. Входите. Рад видеть вас снова так скоро.       Его сардоническая интонация позволила Азирафелю одновременно прийти к нескольким выводам. Это наверняка мистер Кроули, хозяин дома. Он явно знал, кто такой Азирафель, и уж точно не забыл их «обмен любезностями» на холме прошлой ночью.       Он не предложил Азирафелю сесть в кресло напротив стола, поэтому тот остался стоять в центре комнаты, скрестив руки за спиной. Взгляд мистера Кроули задержался на нем.       — Теперь, увидев вас среди бела дня, я убедился, что вы и вправду не джентльмен.       Азирафель ощетинился. На нем был его лучший костюм, достаточно качественный, пусть и немного помятый из-за перевозки.       — А вот вы выглядите соответствующе вашему статусу, хотя ваши манеры говорят об обратном.       Он прикусил язык, как только произнес эту фразу. Мистер Кроули уставился на на него, а затем разразился лающим смехом, откинувшись на мягкий бархат кресла.       — О, вы будете просто идеальным учителем для Адама.       Адама. Его ученика, с которым он до сих пор не знаком. Упоминание о нем вызвало у Азирафеля новую волну беспокойства. А ведь он так хотел произвести хорошее первое впечатление.       — Я бы хотел начать занятия с мастером Кроули, как только это будет удобно и ему, и вам.       — Янгом.       — Простите?       — Мастером Янгом. Он мой подопечный, а не сын.       Азирафель подождал, не предложит ли мистер Кроули более подробных объяснений, но он этого не сделал, а спрашивать самому было бы неприлично.       — Я хотел бы начать занятия с ним как можно скорее, — повторил он, почувствовав, как краска распространяется вверх по шее.       — Вам придется подождать, пока он вернется с утренней верховой прогулки. — Мистер Кроули повернулся к окну, из которого открывался вид на, казалось, прекрасно ухоженный розовый сад в задней части дома. — В хорошую погоду он любит подолгу проводить время снаружи. А пока вы можете по своему усмотрению обустроить классную комнату.       Он встал из-за стола и направился к двери, на миг остановившись в полуметре от Азирафеля, чтобы окинуть его долгим изучающим взглядом, после чего прошел мимо. Подобная близость вызвала у Азирафеля трепет. Если мистер Кроули хотел запугать его, то, надо признать, у него получилось. Ему было по-прежнему стыдно за вчерашнюю встречу на холме.       Мистер Кроули открыл дверь и выкрикнул в коридор:       — Шедвелл? Шедвелл, иди сюда!       Ответом ему стало долгое молчание.       — К черту эту прислугу. Когда-нибудь я их всех уволю. Ладно, я сам вас провожу. Следуйте за мной.       Он повел Азирафеля по той же лестнице, что вела в его собственную комнату, перепрыгивая по две ступеньки за раз своими длинными ногами. На самом верху он свернул в коридор слева от них, которого Азирафель раньше не заметил. Иден-Холл действительно был огромен.       Классная комната тоже была большой, как и все остальные помещения в этом нелепо громоздком доме. Новой она не выглядела, но явно давно не использовалась. В одном конце стоял письменный стол, посередине — квадратный. У стены между двумя окнами находилось фортепиано, а у противоположного окна — почти пустая, лишь с одним заполненным рядом, книжная полка. Все покрывал тонкий слой пыли, и стены были совершенно голыми. Азирафель повернулся к стоявшему в дверном проеме мистеру Кроули, чьи глаза метались по комнате, а руки нервно подрагивали. Очевидно, он оставил свою браваду в кабинете.       — Надеюсь, вам понравится, — сказал он. — Видите ли, мне никогда не требовалась классная комната, да и с момента моего обучения прошло уже немало лет.       — Меня все устраивает, спасибо, сэр.       Он попросит миссис Шедвелл прислать горничную, чтобы она тут убралась. И поменяла засохшие чернильницы на столе на свежие.       — Хорошо. Мне нужно вернуться к работе, — добавил мистер Кроули, положив руку на дверную ручку, но не двинулся с места, а просто стоял и смотрел на Азирафеля с неопределенным вопросом в глазах. Спустя несколько долгих секунд он, казалось, опомнился и закрыл за собой дверь. Шаги эхом разнеслись по коридору.       Азирафель принялся размышлять над загадкой, которую представлял собой его новый работодатель. Сардонический и невоспитанный, но не обижающийся на ответную грубость Азирафеля. Не преминувший указать на разницу в их положении, но в то же время явно озабоченный тем, чтобы произвести хорошее первое впечатление на нового учителя. И этот пристальный взгляд желтых глаз. Одно воспоминание о нем заставляло его сердце учащенно забиться. Азирафель сжал руки в кулаки и позволил себе на мгновение напрячься. Он понял, что означает реакция его тела на присутствие этого мужчины, которая оказалась совсем некстати. Оставалось только надеяться, что мистер Кроули уедет из Иден-Холла в Лондон, как и предсказывала миссис Шедвелл.       Азирафель подошел к книжной полке, чтобы просмотреть материалы, которые ему дали для уроков. Он даже не знал, чему мистер Кроули хотел научить своего юного подопечного. Конечно, для девятнадцатилетнего юноши было весьма необычно получать домашнее образование, но человек с достатком мистера Кроули, очевидно, мог себе это позволить. Тем не менее считалось, что мальчики лучше учатся в школах, где их окружают сверстники. Там они могли познать трудности повседневной жизни и завязать полезные связи, которые сослужат им хорошую службу во взрослой жизни, когда они станут влиятельными джентльменами. Но насколько Адаму понадобятся эти связи, когда он достигнет совершеннолетия? Унаследует ли он богатство мистера Кроули, его поместье? Или же где-то был молодой мистер Кроули, возможно, женатый и уже имеющий семью, готовый сменить своего отца, когда придет время? В таком случае Адам, скорее всего, останется без средств к существованию. Эти обстоятельства должны были повлиять на учебный план Азирафеля, если он собирался отнестись к образованию этого юноши так серьезно, как оно того заслуживало.       Дверь снова со скрипом открылась, заставив его подпрыгнуть. Мистер Кроули просунул голову в щель, словно чертенок из сказки.       — Мистер Фелл, вы ездите верхом?       Странный вопрос выбил Азирафеля из колеи.       — Нет, — ответил он. — Боюсь, у меня никогда не было ни досуга, ни необходимости учиться. Это может стать проблемой?       Мистер Кроули открыл дверь чуть шире, и Азирафель снова поразился выразительным чертам его лица. Он прислонился к дверному косяку и скривил губы в ленивой улыбке.       — Да, думаю, может. Мой подопечный проводит большую часть времени верхом. Я подумал, что вы могли бы составить ему компанию во время его поездок. Я не могу сопровождать его так часто, как бы мне того хотелось.       Азирафель не знал, что на это ответить, поэтому пожал плечами и уже собирался сформулировать извинение, выражающее его сожаление по поводу того, что он не может кататься верхом со своим учеником, и одновременно объясняющее, что это ни в коей мере не входит в его обязанности как учителя, а потому это требование было откровенно нелепым. Но прежде чем он успел сказать что-то подобное, мистер Кроули выпалил:       — Как так вышло, что вы не умеете ездить верхом?       Это был настолько бестактный вопрос, что Азирафель снова затруднился с ответом. Не стоило объяснять мистеру Кроули, что он вырос в районе Лондона, где регулярно можно было встретить только рабочих лошадок, тянувших тележки с пивом. Что его семья не могла позволить себе даже мула. Или что лишь чистая удача позволила ему уехать оттуда в место, где он научился читать, писать и говорить в той изысканной манере, которая позволила ему оказаться в Иден-Холле.       — Я просто не умею. Сэр.       — Понятно. Придется это исправить. Попрошу конюха научить вас. У меня есть кобыла, которая вам подойдет. Очень спокойная. Она будет для вас в самый раз. Будьте завтра утром на конюшне, хорошо? Пойду предупрежу Уорвика. До свидания.       Мистер Кроули снова закрыл за собой дверь, не дав Азирафелю ни единого шанса возразить против этой абсурдной затеи с уроками верховой езды под руководством конюха. Он вздохнул, присев на корточки перед скудно заставленной книжной полкой. Хозяин Иден-Холла и в самом деле был странным человеком. Странным и красивым. Как же это некстати.