Хакнуть систему образования

Пиво, которое купил Макс в магазине перед приходом на квартиру, внешне выглядело ничем не примечательным, но Антон никогда не видел эту марку раньше — ни в магазинах, ни в рекламе. По вкусу оно было похоже на ракетное топливо, разбавленное водой, а по действию на мозг — на эликсир бессмертия. Потому что в его голове крутился всего один вариант ответа Арсению, и сколько бы он ни пытался подыскать другие слова, они просто не приходили ему на ум. — Пошел нахуй! — сдался Антон и злобно выплюнул назойливую реплику, так и норовившую вырваться изо рта. Стены покачнулись. Покачнулся и Антон. В трубке сначала оторопело молчали, а потом раздался сдержанный кашель и строгий голос: — Антон. Называй адрес. Я приеду, и мы поговорим. Дальше оттягивать нельзя. Что? Он что, не расслышал? Помехи сотовой связи? — Пошёл. Нахуй, — чуть менее ядовито повторил Антон, чеканя слова, в надежде что даже плохая связь не помешает Арсению услышать его сообщение без искажений. — Адрес! — резко и громко рявкнула трубка, так что Антон отшатнулся. — Дай мне с ним поговорить, — вмешался Макс, протянув руку. Антон пару мгновений смотрел то на руку друга, то на телефон, как выяснилось, имеющий свойство неожиданно орать. Прикинув и оценив, что Макс лучше справится с истеричной трубкой, он послушно протянул аппарат другу. Заяц, взяв трубку, направился к выходу из кухни. — Эй, ты куда? — слегка заторможено спросил Антон. — Поговорю в подъезде, чтобы тебе не мешать разговором, — пояснил Макс. Антон задумался. Объяснение звучало глупо, но так даже лучше. Пусть тащит эту бешеную трубку в подъезд и сам там с ней разбирается. — Пошли его нахуй, — решил напоследок дать напутствие Антон. — Да-да, — кивнул Макс. — Обязательно. — И скажи ему, чтобы он не смел больше сюда звонить! — разошёлся наставлениями Антон. — Скажу. Все скажу, — чересчур убедительно закивал Макс, выходя из комнаты. Антон остался на кухне один в блаженной тишине. Тишина была абсолютной лишь в первом приближении. Только сейчас Антон заметил, насколько в этой кухне громкие часы. Большая секундная стрелка отсчитывала мгновения неопределённости, в которой находился Антон. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Резко включился работать старый холодильник, который до этого момента молчал. Антон вздрогнул от неожиданности. Тишина и подвешенность состояния начали потихоньку нервировать. Где же Макс? Почему он так долго? Антон вновь бросил взгляд на часы. Макса не было уже двенадцать минут. Куда он там запропастился? Внезапно Антон вспомнил, что он находится в доме в весьма неблагополучном районе. При мысли о том, что могло случиться с Максом в подъезде, Шастун почувствовал, как по его коже пробежали неприятные мурашки. Он подорвался с места и выскочил в коридор. Надо спасать Макса. Однако Макс, видимо, не знал, что его надо спасать, и прямо в этот момент лёгкой джазовой походкой вернулся в квартиру и закрыл дверь. — Ма-а-акс! Брати-и-ишка! — полез обниматься обрадованный Антон. — Ты живой! — Э-э-э, — ничего не понимая, протянул Заяц. — Да. А ты? Антон не понял юмора. Это же не он в коридоре почти четверть часа отбивался от агрессивной трубки телефона. С чего ему-то не быть живым? — Ты послал его? — внезапно вспомнил он о незавершенном деле. Заяц только вздохнул и виновато прикрыл глаза. — Макс? — потребовал ответа Антон. Заяц пару мгновений окидывал взглядом Антона, ничего не отвечая. — Не послал, — наконец мягко ответил он. — Антон, тебе нужно поговорить с ним. — Не хочу я с ним разговаривать! — Антон не сдержался и ударил кулаком стену. — Антон. — с нажимом повторил Заяц. — Пока мы разговаривали, он был за рулем. Он едет сюда и с минуты на минуту приедет. Дар речи покинул Антона. Как рыбка, он возмущенно открывал рот, но не мог произнести ни слова. Такого предательства он не ожидал. Впрочем, если его предают все, то почему Макс должен был поступить иначе? Просто пора привыкнуть. Шастун облизнул сухие губы и выдавил из себя всего один вопрос: — За что? Заяц не спеша прошёл на кухню, сел за стол, сложил руки в замок, положил их перед собой на стол и прикрыл глаза, приготовившись к сложному разговору. — Антон, — начал он голосом учителя начальных классов, который объясняет маленьким непоседам, как умножить два на два. — У вас с Арсением Сергеевичем дисфункциональный конфликт. Но он внутриличностный, а не межличностный. Ты с ним в конфликте, а он с тобой — нет. Вам нужно поговорить и разобраться в этой ситуации, потому что тебя как субъекта конфликта она разрушает, а Арсений Сергеевич вообще не в курсе вашей вражды. Антон подумал, что включить психолога — это худшее, что мог сделать Макс в этой ситуации. Да, он не знал о предвзятом отношении Антона вообще ко всем психологам, но Антон сейчас не в том состоянии, чтобы понять и простить. Пора валить. — Я пойду. — поставил он в известность Зайца, который открыл было рот, чтобы продолжить свою унылую тягомотину про конфликты и важность их разрешения, но замолчал на полуслове. — Спасибо за то, что выслушал. Не провожай. — Антон, стой, — крикнул Макс и вскочил из-за стола. Но длинноногий Антон уже выскочил в подъезд и сбежал по лестнице вниз быстрым шагом. Он вышел из подъезда, поежился от прохлады, быстро нашёл на Яндекс.Картах дорогу до ближайшей автобусной остановки и, вжав голову в плечи, хмуро двинулся к ней. Голова немного болела. Он физически чувствовал, что начал трезветь. Ужасное пиво, Антон сделал мысленную пометку добавить в любимый трекер привычек под названием «Мотиваторы» новый пункт — не пить незнакомую байду в незнакомых местах — и каждый день отмечать непитие всякой отравы. Рядом резко остановилась знакомая Тойота. Из нее вышел Арсений Сергеевич Попов. Такой мерзко-красивый, мерзко-довольный, мерзко-отдохнувший, мерзко-пожравший-в-ресторане-с-мамой. Тьфу, мерзкий. Дальше все происходило, как в замедленной съёмке. Во всяком случае, в памяти Антона оно осело именно так. Вот он дёргается с места, вот, тяжело дыша, подбегает к психологу. Вот с размаху заезжает ему кулаком в челюсть. Вот голова Арсения Сергеевича по инерции резко поворачивается в сторону, а на белой рубашке появляются ярко-алые пятна… Единственное, что было в мыслях Антона в этот момент — радость, что в его трекере привычек «Мотиваторы» нет пункта «не бить психологов», потому что не соблюдать привычки всегда обидно. Обиднее, наверное, только быть битым. — Антон! — раздался испуганный голос откуда-то сзади. Антон обернулся. Бледный Максим Заяц с широко раскрытыми изумленно-испуганными глазами смотрел на него, а руку ладонью вверх протягивал в сторону Арсения Сергеевича в указующем жесте. В его позе читался немой вопрос: «ты чего творишь? Совсем спятил?». Да. Антон спятил. Совсем свихнулся. — Все в порядке, Макс, — прошипел Арсений Сергеевич, потирая челюсть и сплевывая кровь. — Он давно хотел это сделать. Услышанное несколько шокировала Антона. Он? Давно хотел это сделать? Что? — Он ведь думает, что я его бросил, — горько усмехнулся Арсений. — Вот и наказывает меня за это. Антон оторопел. Когда абсолютно те же самые слова произносил он сам, они казались правомерными, логичными и справедливыми. Но из уст Арсения они звучали, как бред. — Правда, Антон? — наконец обратился психолог к мальчику. — Я ведь бросил тебя? Это ведь не ты полгода нашей работы из кожи вон лез, чтобы доказать мне, что мы занимаемся чем-то бесполезным, и ты в этом абсолютно не заинтересован? Это ведь не мне тебя приходилось ждать на выходе из школы, чтобы ты не сбежал с нашего занятия, а тебе меня, да? Кровь в жилах Антона будто застыла. В памяти отчетливо всплыли картинки из школьной жизни, которые он благополучно забыл: как он избегал разговора, как сбегал прямо из кабинета, как прятался в танцзале среди девочек… — Все выдаваемые необходимые тесты и анкеты заполнял каким-то бредом тоже я, правда? — тихо и ядовито напоминал Арсений. Антон прикрыл глаза. Он помнил, как хакнул СПТ, но совершенно забыл о тестах, выдаваемых Арсением в процессе их совместной работы. Они были длинные и нудные, и Антон заполнял их так, чтобы затратить минимальное количество энергии — отмечал варианты по одному и тому же паттерну: А-Б-Б-А-В, А-Б-Б-А-В, А-Б-Б-А-В… И так весь тест. А Арсению ведь приходилось это интерпретировать и ломать голову, почему картинка не складывается… — И компьютер ты мой не ломал, да, Антон? Вопросы Арсения жгли и обжигали. Да, Антон подключался к компьютеру психолога по RDP и читал записи Арсения о нем. Но ведь он проделывал такое не единожды. В голове отчетливо всплыло воспоминание, как он перехватил куку администратора электронного журнала, повысил привилегии и от чужого имени наставил себе и друзьям в журнале несколько пятерок по разным предметам. Тогда было разбирательство, учителя не понимали, откуда взялись несоответствия между электронным и бумажным журналом. Но безупречная репутация Антона сыграла в его пользу, и эти оценки из электронного журнала были просто перенесены в бумажный, а в головах учителей поселилась мысль, что они на этой работе уже с ума начали сходить. Все сразу — массовое помешательство. Но вот что стерлось из памяти Антона: он этот трюк проделывал не только с учителями и оценками. Он также зашел в раздел школьного психолога и изменил его план работы — сократил сроки «индивидуальной работы с Антоном Шастуном» на три месяца. К его сожалению, психолог не прекратил работу с ним, но, вероятно, за эти три месяца бухгалтерия ему не заплатила. Думать об этом сейчас было очень неприятно и стыдно. Какой же он был мудак, а! Арсений бегал за ним, помогал ему, помогал его маме… А Антон саботировал этот процесс изо всех сил. Ему не нравилось задерживаться после уроков, не нравился этот постоянный дружелюбно-доброжелательный настрой Арсения и ласковый тон, не нравилось, что тот смотрел своими голубыми глазами прямо в душу и, казалось, анализировал каждое слово, каждое движение, каждый вздох… — Это ведь так удобно, Антон, — шипел Арсений то, что, видимо, давно хотел сказать. — Думать, что все кругом тебя обижают. Это не ты полгода давал мне понять, что в гробу ты видел наши совместные занятия. Это я, такой гад, тебя бросил. Да? Антон молчал, опустив голову. Арсений прав, удобно. — И в университете ведь тоже не ты взвалил на себя обязанности старосты? Это не ты хотел власти и ответственности, это тебе подсунули, да? Заставили, твари! Нагрузили бедного мальчика! Арсений разговаривал непривычно. Обычно он жалел чувства других людей, старался доносить мысли, не обижая, выбирал самые обтекаемые формулировки. А сейчас он будто спустил всех собак, которых так долго держал на привязи. — И сокомандники твои мрази, да? — злился психолог. — Не пишут тебе, не проявляют инициативу, не ждут твоих команд и приказов. А так хотелось командовать, правда? Чтобы все сделали за тебя, а ты бы только сверху поплевывал. Так вот тебе новость, Антон, руководство чем угодно — это в первую очередь ответственность. Если они пропали и не выполняют задачи, это только твоя проблема! Твоя, не их! Это ты так выстроил работу, это ты не дал свои личные контакты и другие средства связи. Это ты не объяснил им, в какие сроки они должны с тобой связываться. Это ты не смог ничего организовать. Зато обвинил их! И получили за это они, а не ты! Глаза Антона задергались и защипали. Но он боялся закрыть их. Казалось, если закрыть глаза, то основным органом восприятия станут уши. И тогда он начнет слышать Арсения еще отчетливее. Уж лучше разглядывать асфальт. Уши горели. Лицо пылало. Антон стоял красный, как рак. Давно ему не было так стыдно. Проснувшаяся от долгого сна совесть отыгрывалась сполна. Арсений прав. Во всем прав. Антон много раз пожалел, что взвалил на себя кучу работы и обязанностей. Но как-то совершенно упускал из виду, что он делал это сам: сам захотел быть старостой, сам вызвался быть тимлидом, сам клятвенно пообещал разработать проект до конца апреля. Первокурсники и второкурсники ничего не обещали. Им сейчас вообще зачет по физ-ре важнее, чем какой-то там общий проект. И это именно Антон должен был взять их личные номера телефонов или ники в телеграме. Это Антон должен был организовать все так, чтобы они, не особо напрягаясь, делали простые задачки в комфортные для себя сроки. Но он этого не сделал. Ведь гораздо удобнее считать, что инициативу проявлять должны были они. Гораздо удобнее считать виноватыми других. А не себя. — Квесты твои тебя делать тоже вынудили? Не ты захотел легких денег на любимой работе, а тебя с пистолетом у виска заставили этими квестами заниматься, да? Арсений начал сдуваться. Последняя реплика прозвучала уже тише и не так обвинительно. Видимо, видок у Антона был очень жалкий. Зато он окончательно протрезвел. Горячий стыд просто выжег весь алкоголь из его крови. Арсений медленно подошел близко-близко, протянул руку и приподнял подбородок Антона. Видеть ясное голубое весеннее небо и такие же ясные голубые глаза психолога было больно. Антон слишком долго созерцал мокрый асфальт. А теперь увидел свет. — Когда ты собираешься взять на себя ответственность за свою жизнь, м? — тихо спросил Арсений, глядя в глаза мальчика. Антон молчал.