It's Not A Fashion Statement

      Я протягиваю Фрэнки тарелку-чашу с супом и стакан апельсинового сока, прежде чем запрыгнуть на диван рядом с ним. Он благодарит меня и прижимается к моей груди, потягивая теплый суп, а я обнимаю его и крепче прижимаю к себе. После того как его выписали из больницы в Париже, мы решили, что нам следует забронировать билет обратно на более ранний рейс и вернуться домой, чтобы отдохнуть несколько дней, пока нам обоим не придется снова приступать к работе. Честно говоря, он почти ничего не говорил с тех пор, как все случилось, он был ужасно молчалив, а когда он все-таки иногда начинал диалог, то использовал много нецензурных слов, которые никогда бы раньше не употребил в общении со мной.       Я могу с уверенностью сказать, что у него на уме есть что-то, что его гложет. И я на самом деле не удивлен, учитывая травму, которую он пережил. Я просто хочу, чтобы он рассказал мне, что его так сильно беспокоит, что он не может даже обсудить это со мной об этом. — Джерард, можно я тебя кое о чем спрошу? — он замолкает, переводя взгляд на свои руки.
 — Конечно, милый, — шепчу я, перебирая его волосы пальцами. 
— Почему ты не пришел ко мне? Почему ты так дерьмово со мной обращался той ночью?       Он по-прежнему не поднимает глаз, но я замечаю, как из них падают слезы на его спортивные мешковатые штаны.
 Я сглатываю и делаю глубокий вдох, сожаление захлестывает меня, когда я вспоминаю, как ужасно с ним обошелся. — Я не знаю, что на меня нашло… Я не хотел показаться странным перед Парларом… Я пил не воду, а чистую водку… Я не знаю, что мной руководило в тот момент… Мне так жаль, детка, и я понимаю, что это не оправдание, но… — Ты пил? — он вскидывает голову, чтобы посмотреть на меня, в его глазах читается беспокойство, осторожность и гнев.
 — Я знаю, что не должен был этого делать, но мне предложили, и я не хотел оказаться белой вороной перед своим кумиром и… — Это ужасное оправдание. — Он повышает голос и смотрит на меня, а я в этот момент ощущаю, как чувство вины разъедает всего меня изнутри.
 — Я знаю, и мне жаль, я просто не думал, что ты заметишь или случится что-то плохое, первый мой напиток был смешан с тоником, и я сказал себе, что выпью только один и… — Ты гребаный идиот, Джерард. Я не могу поверить, что ты это сделал… — Я знаю, и мне так жаль, этого больше никогда не повторится, — я снова пытаюсь обнять его, но он отстраняется, качает головой, встает и уходит от меня.
 Черт возьми, я действительно не думал, что так получится. — Ладно, я иду спать. Не засиживайся допоздна и не вздумай напиваться. Ты меня слышишь? — 
Я вжимаюсь в диван, напуганный, и мое сердце разрывается в груди. Это то же самое, что он почувствовал, когда я оттолкнул его на днях? Черт, но ведь тогда я был с ним намного грубее.
 — Фрэнки, мне так жаль, я присоединюсь к тебе… — Нет. Нет, ты не присоединишься. Я буду спать в комнате для гостей, и ты не увидишь меня до завтрашнего утра. — Заявляет он, а затем выходит из комнаты, хлопает дверью и поднимается по лестнице, расположенной на другой стороне дома.       Мне хочется напиться, но я знаю, что это уже ничего не поможет изменить.
 Я беру стакан воды со льдом и направляюсь в свою комнату. Мне нужно лечь спать, пока я не наделал глупостей, которые только усугубят ситуацию.
 Поднявшись по лестнице, я запрыгиваю в постель и натягиваю на себя одеяло. Я чувствую себя таким одиноким, теперь, когда Фрэнки здесь нет… и я не могу удержаться от слез. Я просто позволяю слезам свободно стекать по моей коже, капая на простыни. Я плачу не потому, что расстроен, я плачу, потому что знаю, как паршиво обошелся с Фрэнки. Как я мог быть таким эгоистом в ту ночь, я был гребаным идиотом. Я знаю, что не могу винить только алкоголь, я сам выпил его и начал подлизываться к Парлару, но я знаю, что никогда бы не оттолкнул Фрэнки и не проявил бы к нему ни малейшего неуважения, если бы был в здравом уме.
       ИдиотИдиотИдиотИдиот…       
Я вспоминаю его хрупкое тело, безвольно лежащее на большой больничной койке, его кожу, неестественно бледную, чем обычно, трубки в носу и иглы в руках, его пальцы, прижатые к ладони. На меня внезапно накатывает воспоминание, его тело… Мертвое тело много лет назад… Я прогоняю этот образ, переворачиваюсь на другой бок и изо всех сил пытаюсь заснуть, хотя знаю, что буду бодрствовать целую вечность, мой разум слишком активен.

 Примерно через два часа я, наконец, погружаюсь в сон… — Хаха! Отлично, Берт, передай нам, пожалуйста, по одной? — Кричу я, затем вскакиваю и ловлю бутылку пива одной рукой.
 — Отличный улов, — я зажимаю бутылку пива подмышкой и наклоняю в сторону, когда она издает звон, означающий, что она открыта, в то время как Берт делает то же самое. Мы чокаемся бутылками и осушаем их, после швыряем пустые бутылки в стену, наблюдая как они разбиваются, а мелкие осколки падают на пол.
 — Эй, я собираюсь найти Майкса, ты идешь? — Спрашиваю я, толкая старую скрипучую деревянную дверь.
 — Конечно, подожди, — отвечает он, вскакивая и следуя за мной в глубь тускло освещенного дома. Здесь воняет дымом, наркотиками, алкоголем и сексом, хотя не то чтобы я к этому не привык.
 Комната заполнена людьми и дымом, так что трудно сориентироваться и найти моего брата.
 Мы обыскиваем все вокруг около часа, но Майки нигде не видно.
 — Может, он с кем-то трахается? — Спрашивает Берт, приподнимая бровь и ухмыляясь. — Нет… Майки не из тех парней, которые крутятся в этом дерьме. Он слишком рассудительный… — Я знаю, но… мы все равно должны проверить комнаты, — я киваю в знак согласия и следую за Бертом по скрипучим деревянным ступеням в разные комнаты. Я прикладываю ухо к двери и слышу два разных по тону стона… определенно не Майки. 
— Что-нибудь есть? — Спрашивает Берт, осмотрев две другие комнаты.
 — Лесбиянки… — Отвечаю я, указывая на дверь. Он понимающе кивает и ведет меня в последнюю комнату.
 Мы прислоняемся к двери, но ничего не слышим, поэтому открываем ее и обнаруживаем Майки, лежащего на полу в полубессознательном состоянии. 
— Что за хрень? — Я вздрагиваю, а затем бросаюсь к брату.
 — Ты здесь, братан? — Спрашивает Берт, присаживаясь на корточки рядом с ним и нежно похлопывая его по щеке.
 — Да… ммм, я классный… ммм, да, я классный… — невнятно произносит он, садясь и поправляя очки на носу, приглаживая волосы.
 — Чувак, что случилось? — Обеспокоенно спрашиваю я.
 — А… Гарри меня накачал, чувак, он дал мне это дерьмо и сказал: «О, да, тебе обязательно стоит попробовать, тебе понравится, бро», так что я, конечно, сделал это, а потом, блять, вырубился, и меня, блять, стошнило повсюду. Хотя, пока это продолжалось, было довольно приятно… задолго до того, как меня вывернуло наизнанку. Я имею в виду, он мог бы подождать, чтобы убедиться, что со мной все в порядке, и помочь мне, — он пожимает плечами и встает, слегка пошатываясь.
 — Он пожалеет об этом… — Отвечаю я, внезапно почувствовав злость.
 — Давайте найдем Гарри и накачаем его жалкую задницу, — присоединяется Берт, и я чувствую, как внутри меня клокочет возбуждение.
 — Это не круто… Не надо, ребята… — но мы игнорируем то, что говорит Майки.
 — Да, черт возьми. Держу пари, что за 20 долларов ты ни черта не сможешь с ним сделать за 5 минут, — добавляю я, чувствуя возбуждение.
       Берт пожимает плечами, когда мы уходим искать Гарри.
 Я слышу, как Майки кричит нам вслед, что что-то пойдет не так. Все будет не так уж плохо, он и раньше принимал много наркотиков. Мы не будем слишком суровы… мы просто преподадим ему урок…
 Я оглядываю комнату и примерно через десять минут, в течение которых я пытаюсь найти гребаного парня, которого мы называем Гарри, замечаю, что он разговаривает с группой девушек.
 — Эй, Берт, попался, — я толкаю его в плечо и указываю на парня-брюнета, который стоит боком.
 Он вызывающе на него похоже.
 — Обхвати его сзади, ладно? Он будет слишком пьян, чтобы понять, что происходит ему понадобится минут десять, а к тому времени он уже будет под действием наркотиков. — Говорю я, а затем улыбаюсь Берту и даю ему пять.
 — Все взял? — Спрашивает он, пока я роюсь в карманах своих мешковатых брюк, которые мне теперь слишком велики, а я слишком ленив, чтобы их подтянуть.
 — У меня есть таблетки, несколько шприцев, а у тебя? — Да, все в порядке.
 — Я жду Берта в ванной внизу, когда замечаю, что он тянет к себе мужчину, и открываю перед ним дверь, запирая ее за нами.
 — Давай, черт возьми, сделай это. — Смеюсь я, протягивая Берту иглы.       Ладно, может быть, я немного боюсь игл, поэтому сам бы я этого делать не стал, но наблюдать за этим забавно, особенно когда речь идет о придурке, который накачал моего брата наркотиками. Никто не смеет трогать моего младшего брата и выходить сухим из воды, по крайней мере, в мое дежурство.

 Мужчина вскрикивает одновременно от облегчения и боли, от чего я получаю удовольствие. Затем Берт вводит содержимое шприца и лекарство попадает внутрь, начинает течь по венам мужчины.
 — Это займет больше пяти минут… — Тогда 20 долларов с меня, — говорит Берт, сворачивая косяк и выкуривая его. Я самодовольно улыбаюсь, протягивая руку.
 — Ни хрена себе, — отвечает он, затем достает еще одну иглу и втыкает ее в то же место на руке мужчины, что и предыдущую.
 — Что ты сейчас употребляешь? — Спрашиваю я, вытаскивая из кармана маленький пакетик с кокаином.

 — Прямо сейчас, героин, — говорит он мне, выдыхая дым из своего косяка.
 — Он скоро кайфанет, — бормочу я, посмеиваясь себе под нос.       Так ему и надо, думаю я про себя.
 Затем я высыпаю немного содержимого из пакетика Гарри под нос, он вдыхает его, но реагирует не совсем так, как я ожидал.
 Гарри тут же начинает задыхаться и хватать ртом воздух, его трясет, а веки трепещут.
 — Черт, чувак, мы зашли слишком далеко? — Что это? — спрашиваю я, глядя на мужчину, который, задыхаясь, лежит на полу в ванной.
 — Нет, он уже много раз делал подобное, это ерунда, — беззаботно комментирует Берт.
 Я смотрю на Гарри, изучая его лицо, но внезапно кое-что понимаю. Это не Гарри.
 — О, черт, черт, нет… Берт, это не Гарри, у него, наверное, передоз или что-то в этом роде.       Берт оглядывается, внезапно осознавая ситуацию, и снова смотрит на меня, когда мы обмениваемся обеспокоенными взглядами. 
Но прежде чем кто-либо из нас успевает ему помочь, он перестает шевелиться и неподвижно лежит на заляпанном кафеле, бледный и безжизненный. 
Я быстро наклоняюсь, чтобы нащупать пульс, но там ничего нет. Совсем ничего.
 Я чувствую, что начинаю паниковать и разрываться на части, этого не может быть… Я ни за что и никогда бы никого не убил…
                    Я выбегаю из комнаты так быстро, как только могу, слезы текут по моему лицу, пока я пытаюсь глотнуть воздуха. Я должен выбраться отсюда.

 Я выскакиваю за дверь и мчусь по темному району, убегая как можно дальше от страшного дома, убегая как можно дальше от любого из этих людей, убегая как можно дальше от человека, которого я только что убил.       Я кричу и хватаю ртом воздух, резко выпрямляясь и выпутываюсь из простыней.
 Этот ужасный кошмар не снился мне уже много лет…