Закон Дубина неисповедим

      Звук выстрела все еще бил по ушам. Пробирался эхом вглубь Августа, чтобы выбить его собственные мозги. А Вадим, скрывая жадную улыбку после сладкого нравоучения, посмотрел на время.       Каждый вздох Августа ван дер Хольта отдавался эхом в теле. Он чувствовал, как его сердце бьется в унисон с темным шепотом, затаившимся в его сознании. Трещали молнии. Напряжение росло. Попытки решить цивилизованно и трезво теперь считались глупым заблуждением. Его промах собирался в голове мозаичным портретом ненависти. Ярость бушующим пламенем пробиралась по его спине к сердцу, похожей на ураган, сметающий всё на своём пути.       — Je durfde de enige te kwetsen die denkt dat je een mens bent, — шептал Хольт, пока воздух вокруг него трещал. — Ik blaas je lijk tot stof boven de grond.       В нем гнев.       В нем бешенство.       Его экзоскелет с издевкой смеялся над ним, подпитывая его ярость болезненными импульсами.       — Je zult honderdduizend keer harder schreeuwen voordat je sterft, en deze angst zal mijn Triomf zijn, — шептал он себе, и это шептание как заклинание, пробуждало в нем дикие молнии, выбивающиеся по венам вниз с запястий. Он улыбнулся, полон тёмного предвкушения, но когда услышал стон Дубина, одернулся. Молнии исчезли. Нельзя рисковать. Но его путь выбран.       Он не оставит в живых того, кто посмел коснуться Дмитрия.       — Все вещи мужика в его рюкзаке. И маячки лучше прятать лучше, Мистер Шпион, — Дракон извивался, издевался, мучил каждым словом, пока молнии Хольта подначивали его убить его. Взорвать сердце. Разорвать кожу. Медленно заставить гореть изнутри. — Предсказуемо, но все метки извлечены. У тебя один звонок, чтобы дозвониться до Разумовского и притащить его тощую задницу сюда, — облизнулся Дракон; как славно ему будет видеть победу над тем, кто принес столько боли и нанес столько ран Алтану. — Но пусть приезжает без своей побитой волчары. Как только что-то пойдет не так, я не промахнусь, и пуля пройдет меж его глаз. А ещё… Оцени обстановку, Хольт, перед попыткой сопротивления.       Из темных коридоров выплыли черные фигуры, жадно смотря на Хольта. Мико замерла под давлением их глаз. Мрак словно пожирал свет. Черные ящерицы медленно стекались позади Дракона, не входя из теней, словно плотоядные хищники на охоте, готовые к нападению. Но они не делали ни одного лишнего шороха, словно у них было время. Их глаза сверкали при слабом свете уличных фонарей, пробивающимся через разрушенные стены, — холодные и безжалостные, лишенные человеческих эмоций. Что-то внутри Августа заклокотало, когда он осознал, что они ждали команды. Адреналин взмыл внутри, заставляя его сжимать кулаки. Он попытался закрыть собой Дубина, но увяз в панике о Мико. Он зажат в тисках. Ощущение безысходности окутывало его, как туман, когда Дракон, чуть подняв руку, указал на него.       — Не. Пытайся. Сопротивляться.       Взгляд остальных стал яростным, и в воздухе повисло ощущение неминуемого конца. Август осознал, что времени на размышления у него нет. Смерть ждала, и он вынужден выбраться из этого кошмара один. Сам.       Он мечтал об одном лишь ударе по всем мерзким слизням, чтобы его тело встретилось с плотью противника. Кровь бы омывала землю, но вскоре она смешалась с электрическим зарядом. Стала топливом для подзарядки. В нем снова и снова воскрешалась ярость, которую пытался погасить один единственный богоподобный образ. Дмитрий Дубин. И пока животный инстинкт вытеснял человечность Хольта в его лице, Вадим, обрамленный слабым светом уличных фонарей, с улыбкой, полных безумия и потери, ждал его шага.       — Я выманю Разумовского, — решил Август, впитывая молнии в себя. Еще не время. Дмитрий завыл, пытаясь призвать его обойтись без этого, но Хольт был тверд. План о спасении скорректирован. — Тогда ты отпустишь их?       — Посмотрим на твоё поведение, — нежно радовался Вадим. — Предательство крыс, как это мило.       Хольт, преодолев расстояние до Дубина и уже не боясь стаю хищных рептилий за спиной, встал на колени перед ним. Цепь, перекручиваясь через его ногу, остановила кровь, но недостаточно.       Быстрыми движениями вытащив телефон из его перепачканного и разодранного рюкзака, Август хладнокровно навел телефон на Дмитрия для снятия блокировки, набрал по памяти номер, приложил телефон к уху, но на том конце гудки.       Звонок сброшен.       — Серёж… — сглотнул Хольт, смотря прямо в глаза Дубина, полные разочарования и скорби. — Мне тут нужна помощь… Да, нужно подтвердить сделку по черному рынку…       Прикрывая собой взор от Дракона, он дрожащей рукой порвал уже покромсанную ткань рубашки Дубина, чтобы подложить его под цепь, импровизированный жгут.       — Н-не п-преда-вай… Б-беги с М-мико, — в бреду шептал Дубин, не имея возможности сосредоточиться на Августе. Тот не слушал его, оказывая первую помощь. Темнота сильнее охватила этаж — за окном тучи затянули небо. Лишь редкие лучи от уличных фонарей пробивались сквозь щели стен, когда Август, мотаясь в панике, наклонился над Дубиным.       Вадим заметил, как Август начал копошиться с его телом, но предпринимать ничего не стал. Цокнув, он посмотрел на экран смартфона, где Алтан передавал указания:       — … Только черт тебя и твои планы поймет, — пробубнил Вадим, делая шаг к Августу.       Сердце Хольта стучало в унисон с его страхом потери, его руки, дрожащие как у старика, нервно перекрывали рану тканью под цепью, словно каждая секунда могла что-то изменить.       — Держись, — прошептал он, но голос предательски пересох. Кровь выходила из-под повязки, растекаясь, как будто забирая с собой последние минуты жизни. Время шло медленно, и каждая следующая попытка зафиксировать бинт казалась борьбой с невидимой тенью, которая уже окутала Дмитрия. А тот белел, покрываясь предсмертной испариной. Его ангел готовился отбыть.       Мысли о том, как они смеялись день назад в солнечной Москве, как строили планы о проектах, как Хольт обещал защитить его, не оставляли его в покое.       Cheater. Leugenaar. Uitvinder. Manipulator. Pretender. Bedrieger. Huichelaar. Malingerer. Twee gezichten. Verraderlijk. Verrader. Het is nep. Nep.       Он пытался вспомнить последний день, когда всё казалось простым и беззаботным, но образы сменялись на разорванный рот Дмитрия от крика. А Дубин, слабо улыбнувшись, произнес:       — Не жалей… обо мне. Не жалей… меня, — в воздухе повисла невыносимая тяжесть. Острые игры проткнули щеки и глотку Хольта, а Дубин лишь дотянулся до его руки, легонько сжимая его руку и прощаясь с тем, кого…       — … да, Серёж. Я скину локацию, тут… Прикрыть меня надо… От легавых по взятке, да, — притворялся Хольт, держа телефон как можно ближе к уху. Он еле слышимым шепотом добавил: — Сейчас будет больно. Терпи.       Затянув потуже цепь вокруг его ноги, Хольт приложил руку к ране и молился, чтобы его расчеты были верны. После предупреждения Дубин зубами вцепился в ткань рубашки на плече, скрючиваясь около Хольта. Сознание не поддавалось контролю. Все как в замедленной пленке.       — Хольт, время вышло, заканчивай разговор, — рявкнул Дракон, не терпя замедлений, он навел оружие. Стая черных ящериц затрещали. Мишень Вадима — центр мозгов Августа, которые он так яростно хотел вышибить и не маяться по мелочам из-за приказа Алтана.       И в тот же момент через пальцы Хольта лёгкими импульсами электрические разряды прошлись по ноге Дубина, стимулируя ткани и сокращая мышцы. Набрав нужный уровень напряжения, Хольт видел, что кровь стала сворачиваться быстрее, а цепь прожгла кожу, запекая ее. Дубин сжал до скрипа зубы, боясь выронить крик. Впервые из рук Августа рождалась не смерть. Он мечтал назвать физические законы своим именем для спасения Дубина.       — Ты чё, колдун?       — Разумовский скоро будет здесь, — выронил Август, оборачиваясь и не пугаясь оружия. — Как ты и хотел.       В противоположном конце здания послышался шорох, на который вся стая отреагировала однозначно. Не сводя дуло пистолета с Хольта, Дракон медленно укрылся за колоннами.       — Если это штурм, я снесу голову твоим дружкам. Ты прекрасно знаешь, я смогу выжить, а вот они — нет… — процедил Дракон, снисходительно смотря на Хольта.       — Август, все бу-дет хо-рошо, — сдавленно шептал и улыбался Дубин, челка которого взмокла от пота. На другом конце зала Мико стёрла ногу в кровь от цепи, пытаясь вырваться. — Береги ее.       — Не прощайся со мной.       — Болтаешь лишнего! — Вадим взревел, готовясь размяться с новой денежной грушей. — Разведка, на позиции!.. Если Разумовский не подаст сигнал, то вернёмся к первому плану… Ты не справишься со мной в одиночку! Я слышу твои хрипы, Хольт…       Вдалеке он увидел, как Мико на кого-то покосилась, а затем повернула голову обратно, не привлекая лишнего внимания, и как можно дальше отползла, натянув цепь.       — Кто сказал, что он один? — послышалось сбоку Дракона, и столб огня разрубил пространство, оставляя Вадима изолированным от других. В последний момент он спрятался за колонной, пытаясь избежать огня, жар которого уничтожал кожу. Жар властно заставлял встать на колени и молиться о спасении всех присутствующих. Все рептилии забились за укрытием. Те, кто не успел, поджарился, умирая от боли из-за прилипшей одежды к коже.       Черный костюм Разумовского так идеально сидел на нем, что Сергей вальяжно красовался с огнеметами перед Хольтом.       — Август, не опоздал?       Хольт выдохнул, выпуская по спине и рукам электричество в полную силу. Его одежда из ткани-проводника усиливала эффект. Его наэлектризованные черные волосы отливались синем блеском, а глаза потеряли человечность. Глаза побелели, пропуская молнии по коже и вниз по щекам.       — Хольт?..       Каждого, кто сделал близким больно, кто посмел прикоснуться, он убьет.       Первый разряд Вадим получил мгновенно, несмотря на укрытие колонны. Кожа разрывалась на атомы от боли. Вслед за его молниями тянулась тьма, а его руки непрерывно искрились, излучая яркие полосы смерти, словно сами небеса готовы были разорваться от его мощи. Один мощный взмах, и из его ладоней вырвались острые молнии, блеснувшие в воздухе как ножи. Они беспощадно вонзились в грудь Вадима за колонной, оставляя за собой черные ожоги и обжигающие следы белых полос от них.       — Н-не надо, Ав-густ… — молил его ангел.       Вторым разрядом Хольт будто сжал собственноручно его сердце, надавливая на клапаны. Напряжение и сила тока превысили разумные уровни, задевая несколько наемников позади Дракона.       — Augustus… — шептала Мико.       Третьим разрядом он душил его, заставляя все его мышцы сжиматься так, чтобы лопнули лёгкие.       — АВГУСТ! — крикнул Разумовский, когда электричество вывело из строя его правый огнемёт. — ПРИДИ В СЕБЯ! ОГОНЬ ПО СВОИМ!       Хольт потерял разум, но экзоскелет сам напомнил ему, что не он здесь господин. Костюм пробил ему по сердцу, и Август отстранился высушенным. Лимит сил был исчерпан: костюм забирал обратно все, что только что отдал. Это цена за месть.       — Хольт, Дракон на мне! Беги! — кричал Разумовский, перезаряжая оружие, и пытался остановить огненным потоком Дракона и рептилий, которые после электрического стула Хольта все ещё готовы были сражаться. Он добавил жару, восстановив вышедший из строя второй огнемет: — Это тебе за тощую задницу.       По телу Вадима прошлась волна огня, поглощая ткань. На теле белыми молниями красовались шрамы. Дракон помимо запекания ещё и трещал как наэлектризованная будка, но все ещё стоял на своих двоих за колонной. Бешеный. Монстр. Сергей радовался, что рептилия хотя бы не могла победить собственную стихию. Но наемники пытались отстреливаться вслепую через столб огня, промазывая по цели. Жар болезненно целовал их кожу, забирая следом выжженный кислород. Но никто не знал, выдержит ли полуразрушенное здание такого пламени. Выбора не было.       Август обернулся, замечая, как Волков уже разорвал цепь, освобождая Мико. Она не успела подать голос, как Волков небрежно закинул ее на спину, подкрадываясь к Августу.       — Put me down!       — Шат ап, мелочь, — рявкнул Олег, заметив, что без его помощи Мико не успеет сделать пару шагов и истощенно упадет на пол.       Август еле поднял голову. Три электрических выстрела высушили его до дна. Он оступился и начал падать вбок. Силы на исходе. Волков подхватил его в последний момент перед падением:       — Оп-оп-оп, брат, откинешься позже… Держись, — докладывал Олег, на лице которого ещё не зажили ссадины. Но он регенерировал как дворняга в апокалипсис.       — Не меня… Его! …Пер-вая помощь! — захрипел Август, хватаясь за ребра, а Волков только покрепче взял его и перекинул его руку за шею. Хольт еле держал себя в сознании, но он хрипло прокричал: — Его! Не меня!       — Да что ты будешь делать.       — Резче, народ! — орал Разумовский, высадив несколько залпом бомб и снеся четверть наемников. — Живучие твари.       — Тут не по плану второй заложник, белобрысый позади тебя! Возьми его!       — Каким образом?.. Быстрее соображай, Олежа! Я весь кислород тут израсходую! Я долго их сдерживать не смогу! Бомбами я нас в руины погружу!       Костюм Хольта не будет подчиняться слабому хозяину: он выкачивал по джоулю его энергию, не заботясь о его сердце. Плата за секундную бесполезную месть была велика.       А блондин смиренно сидел на полу, тяжело дышал. Красное пятно у его простреленной ноги и кольцо ран у щиколотки из-за борьбы с цепями перевернуло что-то в Волкове. Блондин хотел жить, но не кричал помощи, убедившись, что семья Хольтов в безопасности. На его бледном лице скользнула мученическая улыбка:       — Я в порядке, — предсмертно сиял Дмитрий, принимая судьбу. Его трясло, он — не жилец.       — Di-mitry!.. — кричала Мико. — Fucking faggot, put me down and take him!       — Да как же Вы меня раздражаете оба, семейка Адамс…       В попытке протянуть к Дмитрию руку, Август держался за бок на стыке экзоскелета, чувствуя кровь на пальцах. Маленькая молния спрыгнула с кончиков его пальцев, но не долетела до Дубина. Август с притупленным криком опустил руку на бок, где Дракон успел сломать часть конструкции: она резала тело Хольта.       Время.       God, neem mijn engel niet zo vroeg terug naar de hemel.       Дайте ему время.       Neem de tijd die je me gaf in een ander leven. Laat me daar wonen tot ik vijfendertig ben. Geef mijn resterende jaren aan hem             И услышав призыв, Бог ответил и взял плату.       По периметру здания послышался гул.       Плотная стая дронов ворвалась волной на этаж. Но Август испуганно выдохнул надежду, потому что их индикаторы горели неестественным фиолетовым: траектория боя не похожа на заложенную, летели они не выученной стратегической фигурой, а безумным диким роем. Все говорило об одном:       — Они взломаны, — прохрипел Хольт, осознавая, что они проиграли.       — Да будут прокляты ваши ебучие технологии, — Волков пытался скрыться от дронов, но поздно. — Серый, возьми уже белобрысого!       — А прикрывать нас ты будешь, придурок?       Но вместо нападения на Разумовского и Волкова дроны выстроили плотный щитовой кокон перед Сергеем, позволяя ему кинуться назад подальше от Дракона и стаи взбешенных рептилий.       — Кто-то взломал их сеть?       Под звуки летящих боевых дронов решение пришло мгновенно. Разумовский схватил пистолет, ощутил непривычную легкость в теле и, не щадя пули, прострелил свободной рукой цепь, всадив всю обойму. Сквозь взрывы и выстрелы дронов позади он хищно улыбнулся.       Он вскинул на себя Дубина, хрипло сопящего. В его сознании он видел в Разумовском саму черную как смоль смерть, пришедшую за его душой. Но кто бы мог знать, что вместо       — Свои на проводе. Ребята, целы? — донеслось из ближайшего дрона, выступающего как вооруженное сопровождение. Разумовский разочарованно искривил морду: Тень всё-таки взломал систему Дронов. — Чего встал, живее на выход!       — Ах ты червь протезный, — на оскале процедил Сергей, затем осмотрел Дубина на наличие открытых ран помимо огнестрела. — Вырезал мой личный доступ к дронам, а сам незаметно поставил свой.       — Сам виноват, что не проверял за мной код, — посмеялся Шастун через динамик дрона. — Я снял с них… некоторые гуманные запреты, и убираю следы вашего присутствия с записей их камер. Дроны на ручном управлении, но спецотряд близко. Среагировали на фаершоу. Выметайтесь, боевые дроны здесь справятся.       Пока Разумовский трепался с Тенью, Волков увел семью Хольтов с этажа. Но до последнего Август раненым зверем смотрел на Дмитрия. Чумной Доктор оправдывал свой позывной: он копошился с раной, периодически отстреливаясь бомбами от наемников, выплывших из-за щита Дронов.       И настала минутная темнота, в которую провалился Август. Кардиостимулятор остановился.       Кап.       Мерзко и мокро.       Кап-кап.       Капли неприятно били по коже.       Кап.       Тёмные облака окутывали сознание, пока Август летел вниз в пропасть. Полет не прекращался. Глубже и глубже. Темнее и темнее. Холодно. Одиноко.       «Это и есть смерть? Вечное падение вниз?.. Пусть так, только бы он выжил.»       Но внезапно, среди мрака, появился маленький свет — маленькая искорка как отголосок молнии. Затем ещё и ещё, пока в очертании не появился ангел, одетый в сверкающее белое. Короткие золотые волосы ловили свет молний, словно солнечные лучи. И весь мир Хольта замер в ожидании.       — Не бойся, — произнес он. Голос звучал так нежно как шёпот ветра. — Я с тобой. Твоя боль тянет тебя вниз. Ты сильнее, чем думаешь.       Он падал вместе с Августом, не торопя его, но терпеливо защищая крыльями от тьмы. Подплывая ближе, он коснулся его лба, и холодный пот Августа исчез, словно так таяли облака на горизонте. В ангельских глазах отражалось тепло, и он чувствовал, как печаль уходит, оставляя место надежде. Но черт лица Хольт не видел.       — Останови самотерзание, — сказал ангел, и в тепле было столько любви, что его сердце забилось быстрее.       Свет вокруг постепенно заполнял его сознание, и он будто вновь обрел дыхание. В этот момент, когда боготворящий образ начал растворяться, он вдруг проснулся. Сердце стучало в унисон с призраком сказанных ангелом слов. Август знал: он всегда будет рядом, даже в самых тёмных уголках его души.       А вокруг него все белое. Тишина. Никого. Так легко. Невесомо.       — И зачем ты так яро пытаешься собой пожертвовать, — мягко произнес кто-то Августу, поглаживая по голове. Он прислонился к чужому плечу, прикрыв глаза. Как хорошо.       Будто дома.       — За всё нужно платить. Я буду стоять гордо в этом огне. До праха. Это я виноват. Во всем.       — Неужели нет способа лучше?       — Я могу создавать только оружие.       — И Все?       Август затих, наслаждаясь мягкими поглаживаниями. Теплота ангела начала приобретать знакомые импульсы. Родное биение сердца убаюкивало. Любимый голос звал на свет.       — Я… Я хотел бы исцелять. За технологией будущее. Я бы мог исцелить таких же, как и я, но когнитивная нейробиология мне совсем не поддается…       — Научишься.       — Моим оружием никого не спасти!       — Только недавно ты направил разрушительную силу электрического тока по благо.       — Но это я — причина боли. Я должен исчезнуть. Испариться.       — Не здесь, — отчетливо доносился чей-то голос сквозь пелену сознания. — Ты мне нужен. Я жду тебя. Только протяни мне руку…       Хольт пришел в сознание, когда сердце запустилось с третьей попытки. Они не в здании. Далеко. Ушли. Они ехали в каком-то тонированном фургоне. Все пиликало. Трещало. Качалось.       — Я не оставлю тебя здесь помирать. Кто мне подгонит крутое оружие, — пыхтел Волков, вкалывая в сердечную мышцу последнюю очередную порцию ядерной смеси как адреналина для сердечных клапанов. Он прослушал пульс. — Есть контакт… Выровнялся. Только посмей еще раз отключаться, я из тебя все дерьмо выбью и на том, и на этом свете.       Он упал рядом на койку, переводя дух. Руки тряслись, мышцы сводило. Затянувшееся тучами ночное небо за окнами громыхнуло, спуская холодные капли на землю все реже и реже. Вдалеке послышались патрули и вертолет со специальным отрядом особого реагирования. Волков готов был поклясться, что увидел бешеного пса Грома, ворвавшегося первым в здание. Они скрылись от федералов в последний момент.       — Следы затер, — доложил Шастун по телефону Разумовскому, который пытался снять с себя костюм. — Все будут думать, что дроны работали в режиме патруля и вычислили группировку. Через полторы минуты прибудете на место. Отто и врачи перехватят вас. Держитесь. Все живы?       — Уже да.       Август как в бреду жадно ловил губами воздух, чувствуя, как сердце еле справлялось с нагрузкой, но электрические импульсы заставляли сердце биться. Кардиостимулятор из-за перепада напряжения перестал работать, и Август был отдан в руки себе. Его сердце должно выдержать ближайшие часы без внешней поддержки.       Не сейчас.       Сердце билось.       Несмотря и вопреки.       Его время ещё не наступило.       Практически в полутора метрах от Хольта, на другом конце фургона, на такой же кушетке лежал Дубин, рану которого уже грубо и быстро обрабатывал Разумовский с руками перемазанный кровью как при жертвоприношении.       И дождь неприятно, практически похоронно барабанил по фургону. А позади осталась битва, но уже не их.       Свет световых гранат вырывался из окон заброшенной телестудии, заливая улицу призрачным сиянием. Специальный отряд полицейских, тихий и сосредоточенный, занял позиции. Майор Гром, глядя в прицел, выдал команду. Пули свистели как вырвавшиеся головы цербера из настежь распахнутых дверей преисподней. Издалека доносилось, как наемники открывали огонь с холодным спокойствием, не подавая голоса. Раздался глушащий взрыв, когда граната приземлилась в толпу. Крики и приказы смешивались с треском стекол и лязгом металла. В момент тишины, единственным звуком остался крик Майора Грома: «За ними!».       Но бой Августа завершен. Теперь он сражался за чужой вздох. Изнеможенный. Иссякший. Слабый. Инвалид, не защитивший своего ангела, хоть и обещал. Клялся.       Когда Хольт решил привстать на локти, Мико резко рванула к брату. Он обнимал одной рукой, целуя макушку и прижимая к себе, а затем посмотрел на Дубина, раны которого Разумовский пытался бесполезно обработать. Дмитрий редко и рвано дышал, боясь сводить с Хольта взгляд, который мог быть последним. Его сердце не слушалось. Его сердце еле билось. Внутреннего электричества не хватало для нормального запуска сердца.       «Я в порядке», — так легко читалась ложь в его глазах. Он слабо улыбался, мысленно прощаясь. Он умирал героем, как и мечтал. Он смог. Достичь всего.       — Не прощайся со мной, — приказал Хольт, пока в груди ярость, обида и нежность крутили петли на сердце. Мико прижалась к Августу, боясь смотреть на Дубина. Это ее вина. Ее.              Дубин боролся, чтобы не закрывать глаза. Нельзя. Опасно. Не при Августе. Пока Разумовский что-то кричал, Волков бросился к нему и матерился, что не нанимался ему в медбратья. Но Олег четко и слаженно бок о бок с Сергеем боролся за жизнь незнакомца.       — Мы связаны… небесами, — смеялся через боль Дубин, когда тучи рассосались на ночном небе позади Августа в окне. Показался жёлтый месяц, освещая острые черты лица Хольта.       Тот пытался ему ответить, но Дубин смотрел на него так искренне и забвенно, что слова застряли в горле. Израненный Дмитрий перекрывал боль, даря улыбку. Его сердце билось назло всем, ради одного Хольта. Дотерпеть. Хотя бы не испустить последний вдох на его глазах.       — Дыши как можно дольше, — шептал Хольт, замечая, как машина подъехала к недостроенной резиденции с Отто и личной гвардией у входа. — Не сдавайся. Я же столько не успел тебе показать... О стольком не поговорил.       Августа разрывало каждое «я не успел» в их жизни.       Он ещё не успел показать, какой он ласковый любовник и надёжный партнёр.       Он ещё не успел толком поухаживать за ним.       Он ещё не успел отвезти его в личный танхаус в Сан-Марино.       Он ещё не успел прокатить его на любимом Бентли Континенталь по улочкам Швейцарии.       Он уже не удивил его полетом на острова на бизнес-джете.       Он ещё не успел…       Август замкнулся.       Как он беден в своем богатстве.       Он не успел сделать главного: поблагодарить Дмитрия Дубина за то, что появился в его грешной жизни. За то, что подарил драгоценное время и внимание. За то, что не отвернулся и был рядом.       — Ik waardeerde het niet… Wat een luxe. Zo gedachteloos tijd verspillen die onherstelbaar verloren gaat zonder jou, — шептал он, и слова его, казалось, уносились в пустоту, пока Дубин с трудом держался в сознании. В его взгляде он искал прощения, искал ответ на вопрос, что могло бы изменить всё. Мечты о совместных путешествиях, недосказанных признаниях, о том, как они вместе бы строили жизнь, сжимали его с каждым вдохом. — Het spijt me dat ik de schurk ben in dit verhaal. Ik ben een monster, — произнес он.       Ему впомнился вечер, как они впервые увидели друг друга. Тот же взгляд сейчас проводил его напоследок. Он вспомнил, как они гуляли под звёздами после корпоративного вечера, смеясь над мелочами в работе. Теперь вместо восторга по мелочам он испытывал только ужасную бездну возможных незавершённых дел и сожалений. В последний миг он познал, что непостижимая любовь пряталась в каждом мгновении, проведённом рядом.       Сердце иссушилось, отбивая ритм «я те-бя люб-лю» и «не по-ки-дай ме-ня».       Август протянул руку к Дмитрию. Экзоскелет жалобно поддался чувствам, проводя лёгкие импульсы. Дмитрий почувствовал прохладу и нежность электричества, расслабляясь. Родное. Теплое. Нежное.       Религия Дмитрия Дубина в неоспоримый физическом законе Хольта. Вера Августа ван дер Хольта в неисповедимом существе Дубина.       Двери фургона открылись. Шумно Отто отдавал приказы для транспортировки господина Дубина, а Август двумя руками схватился за Дубина, хрипящего на улыбке: «прости за эту драму». Электричество Хольта через экзоскелет по рукам случайно прошёлся от бедра до запястья Дубина так же быстро, как пронеслась мысль Разумовского о самой скверной затее.       — Введите ему синтез яда гюрзы и феракрил, — звучал приказ Разумовского, руки которого безжизненно упали. — Ему нужна вторая доза, не успел ввести.       А Август все тянулся. Тянулся. Ближе к Дмитрию. На коленях и накрыл его губы своими в молитве, согревая очарованием. И целовал. Мягко. Легонько. Передавая с этим поцелуем все свои года будущего перерождения. Эта жертва — акт откровенной жестокости к тому, кто ещё не переродился, но это спасёт его ангела сейчас. В этом мире.       «God, neem mijn offer. Straf de versie van mij die Dubin kwaad durft te doen. Durf tegen hem in te gaan, maar neem hem nu niet van mij af. Niet in dit leven. ik smeek».       С их поцелуем ушли тридцать ещё непрожитых лет Августа ван дер Хольта из далёкой параллельной вселенной, где они — заклятые враги. Бог взял плату с его будущего воплощения в том мире, где им предстояло биться друг против друга. Какая ирония. Какая жестокость. Бог дивился, как во всех мыслимых и немыслимых вселенных, созданных им, Август ван дер Хольт всегда рядом с Дмитрием Дубиным. Как друг. Как враг. Как коллега. Как бродячий кот. Как актёр.       Все дороги Августа ван дер Хольта вели к Дмитрию Дубину.       Дмитрий успокоился и, разомкнув поцелуй, закрыл в глаза. И последней мыслью перед беспамятством была:       «Прости, что не могу обнять тебя крепче. Может в другой вселенной мы будем нетронуты и любимы вопреки… Но я хочу в этой».