Закон Дубина неисповедим

      Почему Дубин оказался в резиденции Holt International? Боялся нарушить статью сто двадцать четыре о неоказании помощи больному. А это уголовный кодекс с реальным сроком.       Все в рамках закона.       Так он отвечал на все вопросы в своей голове. Зачем? Исключительно, чтобы убедиться в сохранности Августа ван дер Хольта с пулевой сквозной раной в левой руке, конечно. Какие еще могут быть варианты? Все исключены.       Август не стал сопротивляться его настойчивой просьбе в сопровождении. Только попросил Миюки заранее подготовить прежнюю гостевую спальню для гостя на ночь. На всякий случай. На этот раз горничные подогнали размер пижам по воспоминаниям, а Миюки уже заранее попросила повара подумать о завтраке с бриошь, нарезками ветчин и яйцами, а также найти что-то, что сойдет за «завтрак по-русски». После немного подумала и попросила повара подготовить варианты для обеда и ужина в русском стиле.       Всё прошло культурно и этично. Дубин проследил, как Хольта везла бригада в резиденцию, обрабатывая руку. Так незаметно ему удалось увидеть рану, тянущуюся от макушки вниз, скрытую рубашкой, а также еще несколько ножевых ранений на предплечье.       В самой резиденции Миюки взяла гостя в силки, заставив отдать всю мокрую одежду и идти греться в подготовленную комнату. Хольт хихикал, смотря, как схлестнулись две разные культуры. Дубин старался не смущаться непривычному поведению посторонних к нему как к принцу, но не мог. Он стыдливо просил Миюки не забирать ничего, что он может и сам посушить это дома или на батарее в комнате. Но когда он вспомнил спальню, то осознал, его одежда могла испачкать всё богатство вокруг. Он искренне поблагодарил Миюки и попросил ее обратиться к нему за помощью в «случае чего». Японка удивленно улыбнулась, не поняв русского выражения, но по искреннему лицу гостя осознала все сердцем.       — Svetlii khoroshii zolotovolosyi zashitnick. Bogatyr'. Russkii bogatyr', spasibo za spasenie moego gospodina, — прошептала Миюки в поклоне на ломаном русском языке.       Хольт попрощался с Дубиным на развилку двух жилых этажей, когда телохранители настаивали на повторной перевязке и сопроводили его в процедурный кабинет. Они успели лишь пожелать друг другу спокойной ночи, а Миюки показала гостю его комнату и все необходимое: спальный костюм, халат и тапочки, гигиенический набор, инструкции по режимам в душевой и ванной, а также, как по телефону вызвать ее или ее коллег.       Она послушно дождалась, когда гость снимет всю одежду и передаст ей.       — Прям… всё? — застенчиво уточнял мужчина, чувствуя себя максимально уязвимым. «Ну хотя бы белье я могу посушить на батарее, хотя тут… Ее… Нет?»       — Vse', dorogoy gost', — спокойно отвечала Миюки, сдержанно смотря в пол и стоя спиной к ванной комнате по этикету. Шум в комнате ее веселил: она слышала, как русский богатырь что-то бурчал и долго копался с вещами, а затем вышел из комнаты с белым полотенцем, завязанном на бедрах. Ее лицо не поменялось, когда она успела оценить светлую кожу и подтянутое тело гостя. — Spasivo, dorogoy gost'.       Дубин смущенно проводил ее взглядом из комнаты и вернулся в ванную комнату для душа. Вечер нужно смыть с себя.       Из душа он уже в белом теплом халате, чувствуя, как без простуды он не обойдется с утра. Стресс вернулся к нему в ванне, когда начало трясти от проделанной на адреналине операции крепкого орешка. Но после отпустило, нужно поспать.       — Хотел побыть героем? Побыл, — раздосадованно отвечал Дубин, понимая, что мог остаться лежать там трупом. В газете бы отметили его одной строчкой: «погиб один мужчина». В подготовленной стопке одежды он нашел пару боксеров и сразу их натянул, оставаясь только в халате и белье.       Он сел на кровать и проверил телефон. В новостях телеграм-каналов уже распространили видео с происшествия. Телевизионные каналы еще не успели сделать репортаж, а вот их онлайн-платформы выпустили текстовые новости. Имя Хольта нигде не фигурировало, а вот видео, где сам Дубин выбивается из хватки и подносом выбивает пистолет из рук — с нескольких точек кухни.       — Ладно, здесь было круто, — бубнил Дмитрий, перематывая видео. Оно казалось спродюсированным, будто бы он играл в супергеройском видео. Но это была реальность. Видео прерывались ровно на моменте, когда телохранители вступили в драку. Дубин подозревал, что это вмешательство Holt International. В новостях было несколько пострадавших, кроме Хольта, но все отделались ссадинами и ушибами.       Дмитрий упал на кровать, раскинув руки и сразу закрыл ими свое лицо, вспоминая идиотский порыв.       — Зачем полез целоваться, кто тебя просил вообще, дубина? — стонал Дмитрий, не находя ни одной мысли приличной без стыда. — За-че-ем, гормональный инвалид. Я так и знал, что будет неловко.       Он повернулся к стене, где стояло зеркало и увидел свое покрасневшее лицо. Его глаза сияли стыдом, испугом и нетерпением продолжить. Он томился в ожидании продолжения по сценарию любого из сна.       — Какой же я урод моральный, — съедал себя Дубин, пытаясь бороться с чувствами и эмоциями, законами Российской Федерации, дисциплинарным уставом органов внутренних дел Российской Федерации и внутренним кодексом чести. По всем статьям он виновен. — Но я никак бы по-другому не смог. Это какой-то гипноз.       Он избегал генерального директора, не потому что стыдился и не смог бы посмотреть в глаза. Он боялся встречи с ним, потому что он не смог бы уйти. Не смог бы отказать ему ни в чем. После корпоративного вечера в нем перевернулось все. Две недели бурления всех федеральных законов Дубина в нем превратили желудок в узел.       Мне симпатичен Хольт?       Как коллега?       Почему я так часто думаю о тебе, Август?       Только ли как о коллеге?       Как иначе?       Ты же мужчина.       Почему мое сердце бьется быстрее, когда ты рядом?       Почему я ищу тебя постоянно в коридорах?       Почему я ищу тебя везде?       Почему я хочу, чтобы ты был за поворотом?       Почему ты мне снишься?       Почему ты мне снишься так?       Я не… асексуален?       Почему я счастлив, что ты пытаешься обратить на себя мое внимание?       Почему мне важно, чтобы ты был счастлив?       Почему…       Этих вопросов с каждым днем прибывало больше и больше. Привлекали ли его мужчины? Нет. Экспериментальным путем он доказал сам себе, тело реагировало только на расслабленного властного Хольта над ним, а иногда под ним. Его привлекал Хольт. Под него Дубин решился переписать всю половую конституцию. Изменить каждую статью.       Он сошел с ума.       Он встал с кровати и подошёл к зеркалу. Дорогой халат с золотой вытачкой, словно воздушное облако, так нелепо смотрелось на нем, на среднестатистическом мужчине. Да и какой он мужчина… Так, мальчик. Он развязал халат, чтобы рассмотреть себя. Абсолютно все — среднее, а лицом вышел совсем подростком. Тело не стройное с жирком у живота, но и не дряблое с развитыми мышцами рук и ног. Форма сбалансирована, но не выдающаяся. Кожа упругая, но быстро покрывалась нелюбимыми Дубиным пятнами на солнце. Вроде блондин, но короткая стрижка и никакой шевелюры. Яркая улыбка, но невыразительные черты лица.       Недостаточно красив.       Он снял халат, оставаясь в одном белье, аккуратно свернул и положил на кресло в углу комнаты. Пройдя до кровати, он засмотрелся на освещение и остановился: в комнате должно быть точно несколько режимов освещения. Практически сразу он нашел пульт, маленький и белый с кучей кнопочек, четко понимая, что это нужная находка. Изучив все надписи, он попробовал переключить освещение. Сработало не с первого раза, но кнопку «включи все» он нашел быстро. Глазам было больно, но он быстро выключил свет. Он прощелкал все режимы, пока не наткнулся на нужный. Слабый темно-фиолетовый свет, напоминавший космос. Не тот яркий пошлый ультрафиолетовый свет ламп для растений или всяких интересных съёмок, а убаюкивающий космос. Идеально. Он опустился на кровать, голыми ногами скользил по мягкому ковру. В тишине и полумраке сердце билось странным утомленным ритмом. Душа ждала, что в любую минуту в дверь постучит некто, кто укроет ее в нежные объятия томной волшебной ночью.       Но это сказки. Это гормоны. Это фантазии.       Пусть в реальности Август ван дер Хольт не придет к нему, но во снах он догонит Дубина. Луна медленно поднималась над горизонтом, окрашивая комнату в серебристые оттенки в космической подсветке комнаты. Дмитрий, обернувшись на бок, улёгся уютно на мягкой постели. Ночь казалась безмятежной и спокойной после вооруженного конфликта. Но об этом он подумает позже. Дубину казался тихий шепот ветра за окном, убаюкивая, но стук сердце не давал уснуть.       Ту-дум.       Ту-дум.       Ту-…       Вдруг, раздался заветный стук в дверь. Сердце Дубина затрепетало от неожиданности и одновременно азарта. Оно? Дмитрий приоткрыл глаза.       — Да-да? — Охрипши произнес Дубин и застеснялся собственного голоса. Он поднялся, поправил прическу и прочистил горло.       — Ди-митрий, я видел… Что мигал свет, и хотел узнать… О Вашем самочувствии, — раздалось за дверью. Август не решался входить.       Дубин быстро подошёл к двери, на ходу забирая халат и пытаясь в него упаковаться, но не сразу открыл Хольту, стараясь усмирить жаркий пыл сердца.       — Только бы не показаться озабоченным.       Он привел дыхание в порядок, открыл дверь и увидел, как на пороге стоял он. Август, смущенно улыбаясь, пытался скрыть перебинтованную руку за халатом. Но ток прошел. Дубин чувствовал вину за то, что произошло. Нет, не он стрелял. Но он не защитил.       — Простите, что так поздно, — сказал он, взгляд его наполнился искренней нежностью. Мягкий фиолетовый свет и луны с коридорных панорамных окон играли на его волосах, на его лице, подчеркивая его прекрасные черты.       — Я не мог уснуть, не попрощавшись с Вами. Хотел убедиться, что… — прошептал он и остановился, считывая эмоции мужчины. Исходящая из его голоса теплота наполнила сердце Дубина радостью.       Август считал ту же невидимую нить, которая не давала ему просто попрощаться перед сном.       — Вам помочь заснуть? — уже готовясь уйти, Август спросил не то в шутку, не то всерьез для разведки. И он замер. Дмитрий не реагировал. Только зрачки расширились.       Взгляд гостя изменился или так лег свет, но Хольт замер. Дмитрий отошёл от двери, будто бы рассматривая с интересом интерьер, затем повел плечом и халат чуть-чуть развязался. Фиолетовый свет осветил его хитрый взгляд, пропитанный желанием. В нем отключились все законы и условности. Есть только «сейчас» и «они».       — Да.       Четкое и звонкое «Да».       Волна страха.       Мурашки у обоих.       Опрометчиво.       Август сделал шаг вперед.       Он видел крылья за спиной Дмитрия.       Крылья, которые он ни разу не расправлял.       Никому не доверял.       Только Августу сейчас.       У Августа на душе ничего, кроме желания поднять его в небо.       Пуститься в полет.       Все так странно напряжено.       Еще шаг.       Воздух будто заискрился.       Он провел правой рукой по щеке Димы, завел прядь за ухо, переливая ему всю накопленную нежность и ласку. Невесомое прикосновение его пальцев, ласкающих его кожу, погружало Дубина в новое сновидение…       «Если это сон, то я не хочу просыпаться».       Он притянул мужчину одной рукой, стараясь не показывать перебинтованную левую так часто. В крепких объятиях Дмитрий расслабился. Теперь вел и властвовал Август. Август обнял его так крепко, словно боялся отпустить. Но как нежно и трогательно каждое его движение. Его губы нежно, но требовательно выцеловали дорожку на шее Дмитрия, чтобы затем вернуться на его губы, вызывая волну сладкого тепла. Август невинно игрался, чуть прикусывая нижнюю губу Дмитрия и оттягивая ее, а, наигравшись, с новой силой впился в губы.       Не было ни одной девушки, с которой бы Дмитрий целовался так.       В их поцелуе зазвучали искры тока, словно подключенное электричество запустило их тела и сердца в такт друг другу. Они ощущали каждой клеточкой тела чужое тепло, забыв обо всем, пусть и на мгновение. Они томно дышали в перерывах поцелуя, опьяняя друг друга все больше и больше.       Воздух пропитан вожделением.       Взгляд Августа, освещенного фиолетовыми искусственными лампами и еле пробивающимся лунным светом, гипнотизировал Дмитрия, пытающего отдышаться. Как он прекрасен. Во всем. В каждом движении. Август медленно приблизился с ним к кровати, и каждый его шаг был звучным отражением его чувств. Когда он погладил волосы цвета пшеничного поля, Дмитрий почувствовал, как весь мир замер в этот момент. Сердце менялось на глазах. Крутилось. Останавливалось. Запускалось вновь. В глазах Августа ван дер Хольта — его спасение. В тишине томления, наполнявшей комнату, Август шагнул еще ближе, и Дмитрий невольно начал падать назад, но мужчина подхватил его за талию правой рукой, выставил колено на матрас и аккуратно приземлился на него.       Он продолжил целовать его от кадыка вниз, к груди. Дубин выгнулся, закрывая рот, смущаясь собственного голоса. Халат полностью развязался, открывая Августу прекрасный вид на светлую нежную кожу мужчины.       — Не сдерживайся, — шептал Хольт, спускаясь ниже. Его поцелуи как электрошок заставляли мышцы сокращаться под его горячими губами. От наслаждения у Дмитрия задрожали ноги, и он боялся и желал продолжения одновременно.       Его сердце бешено забилось, создавая звук, который слился с их дыханием. Август медленно поднял правую руку и погладил его щеку, продолжая целовать и спускаться ниже. Дмитрий повернулся к ладони и терся о нее щекой, ловя воздух руками.       — Н-ниже, — дрожал Дубин, набираясь смелости. Плана «Б» нет. — Х-хочу ниже.       И он увидел дьявольскую улыбку Хольта, после которой он точно совершал казни.       — Ja, mijn jongen, — прошептал дьявол, запуская правую руку на грудь мужчины и аккуратно, будто проверяя его чувствительность, провел по соску. Он спустился с кровати на колени, и Дубин приподнялся на локтях, желая его видеть.       И вид прекрасен.       Август ван дер Хольт, миллиардер и владелец Holt International, подвергшийся нападению террориста, стоял на коленях в одном белье и халате с перебинтованной левой рукой, чтобы доставить ему удовольствие. Его мокрые волосы после душа чуть растрепаны и лежали волнами.       Но подобного искусства даже у голландского художника Рембрандта Дмитрий не видел. Даже во снах подобный бог не мог представить. Он одержим им.       — Я могу? — спросил Август, смиренно ожидая согласия мужчины.       Дмитрий кивнул, прикусив губу и следом облизав ее. Странные импульсы бегали по телу вдоль и поперек, не позволяя трезво подумать о ситуации. Ничего не существовало кроме их двоих. Он наблюдал, как Август аккуратно взял сзади за его щиколотку и поднес ногу к лицу. Он нежно поцеловал мягкую кожу как рыцарь, дающий присягу принцу. Сердце Дмитрия забилось сильнее от такой нежности и внимания, от такой бесконечности чувств, которую Август дарил ему. И это поцелуй вызвал электрический разряд по всему телу Дмитрия, он дернулся, но Август крепко его держал и стрельнул глазами, пожирая его в желании. Он поцеловал щиколотку, затем прошелся рукой по икре, по коленке и нырнул по внутренней части бедра, заставляя мышцы Дмитрия сокращаться и напрягаться от удовольствия.       Но когда Август коснулся его члена через ткань боксеров, его пробил ток тысячи молний. Это почувствовал сам Август, когда член запульсировал от каждого нового движения. Дмитрий был покладист. Доверчив. Наивен. Послушен.       — Een goede gehoorzame jongen, je hebt dit plezier verdiend door je gehoorzaamheid, — и Август начал нежно массировать его член через ткань, наслаждаясь легкими стонами Дмитрия, сжавшего покрывало в руках от удовольствия.       — Н-не останавливайся, — просил Дмитрий, напуганный собственной реакцией. Это так неправильно. Этого не должно быть. Это так приятно. Это лучшее, что с ним было.       Август оттянул резинку боксеров, и Дмитрий сам помог ему спустить их. Его член чуть дрогнул, и Август поцеловал ствол, смотря на мужчину. Этот вид был сказочно красив. Август водил рукой, доставляя удовольствие и не сводя глаз с мужчины: он следил за каждой новой волной, за каждой дрожью ресниц, чтобы предугадать следующее приятное движение. Как опытный любовник он завел пальцем по головке, увеличивая ее чувствительность, и Дмитрий снова выгнулся, выдыхая наслаждение. Он закрывал глаза от удовольствия и сжимая ткань руками. Он с ухмылкой продолжил ритмично двигать рукой, целуя внутреннюю часть бедра и подходя все ближе и ближе.       Дмитрий с желанием смотрел на Августа, ожидая продолжения, но тот лишь улыбнулся, касаясь чувствительной головки. Август томил его. Дразнил, не смея касаться губами и языком самой чувствительной части его члена. И когда Дмитрий привык к прикосновениям Августа, тот дотронулся языком до головки, проводя вниз и вверх по стволу. Он взял член целиком в рот, придавливания языком к небу. Дмитрий издал стон облегчения, чуть дёргаясь навстречу Августу. Все тело пронзило током. Каждая мышца сокращалась от его прикосновений и движений. От волнения и переживания Дмитрий не мог долго себя сдерживать, он запустил руку в мокрые волосы Августа и помогал ему с ритмом, направляя. Этот жест контроля и власти Август встретил покорно, даря наслаждение партнеру.       Ритм.       Такт.       Вверх и вниз.       Горячо.       Так невыносимо страстно сжимал ртом.       Влажно.       Дмитрий выгнулся, его член начал пульсировать, но Август не останавливался, не позволяя оргазму пропасть. Он кончил ярко, рвано дыша и дрожа всем телом. Вся белая роспись Дмитрия растеклась по накаченной груди Августа вниз, к прессу, и не было ничего слаще на этом мужчине.       Еле переведя дух, Дмитрий привстал и сел на бедра мужчины, ощутив через боксеры Хольта его горячий твердый член. Он пытался скопировать действия Августа, целуя сначала шею, затем медленно спускаясь, но Хольт не дал ему продолжить.       — Все в порядке?       — Все изумительно, mijn ziel, но всё должно быть постепенно. Особенно в первый раз, — Август наклонил голову, анализируя лицо Дубина. Он угадал. Он провел рукой по шраму Дубина, начинающего с груди и заходящего за спину. Шрам сломленного крыла. — Ты прекрасен, mijn ziel, и это не последний вечер удовольствия. Хочу видеть, как ты паришь. Хочу видеть, как ты расправил свои крылья. Не торопи события.       Он поцеловал его в лоб, нежно и дрожа, еле сдерживаясь, чтобы не наброситься на его ангела. Но он не хотел его сломать. Пугать. Уничтожить. Боялся причинить вред. В голове мелькнул образ психопата. Через три дня он лишь подтвердит свой шантаж, либо все окажется злой шуткой конкурентов.       — Ik zal je zeker beschermen, mijn engel, —он провел рукой по его мокрым светлым волосам, улыбаясь из-за недовольной мордашки.       Когда они неловко разошлись по комнатам, Август отвлекся на телефон.       [Graaf Popov]       Августин, мы нашли нападавшего