Закон Дубина неисповедим

      Хольт испытывал смешанные чувства, когда увидел пьяную цель. Идеальные условия для «налаживания связей». С одной стороны, он рад предоставленной возможности как в любом комедийном фильме, но он скорее обеспокоен состоянием собеседника в беззвучном режиме.       Сердце пропустило несколько ударов, когда водитель помог господину взять под руки размякшего Дубина, а тот что-то жалобно пропищал. На смену азарту и желанию пообщаться с аудитором пришла всепоглощающая волна заботы и ответственности за бедное тельце. Ответственность за спаивание сотрудниками лежит на руководителе. Забытое сострадание и потребность защитить пульсировали в венах. И смотря на наивную размякшую улыбку лейтенанта, Хольт почувствовал к нему нечто большее, чем просто деловой интерес.       Он хотел пьяной беседы. Он ее получит, но в другой раз. Не сейчас. Наедине после ужина на две персоны.       — А я так волновался из-за костюма, — булькал Дубин, когда его усадили в машину и пристегнули. — Спасибо, товарищ командир. У меня… в сумке, это, леденцы лимонные… В благодарность.       И снова отключился, будто скакнуло напряжение в головушке.       Обомлевший Хольт представлял, как лейтенант, волнуясь о предстоящем корпоративном вечере, серьезно примерял два старых костюмчика, скорее всего оставшихся с выпускного. Пусть стиль его бежевого костюма не по размеру уступал напыщенной роскоши пиджаков юристов корпорации, но Дубин все равно сиял ярче любых брюликов. Особенно сейчас. Придя в сознание, Дубин смешно пытался расстегнуть ворот рубашки, чувствуя мнимое удушье, и о чем-то бубнил. Спустя минуту его безуспешных попыток Хольт не выдержал, аккуратно отвел его руку и сам расстегнул три верхние пуговицы, стараясь не пялиться на его тело.       — Doe gewoon je ogen niet open…Только глаза не открывай — Хольт достаточно за жизнь раздевал и мужчин, и женщин в их разных измененных состояниях. Но почему-то именно сейчас в салоне машине ему стыдно. Совестливо. Страшно.       Он нечаянно дотронулся разгоряченной кожи лейтенанта и сглотнул. Такой беззаботный. Беззащитный. Ничего не подозревающий Дубин утонул в кресле, а личный водитель молча передал бумажный пакетик.       — Thanks, Gregorу, — поблагодарил Хольт, а Дубин наклонился и уперся локтями в колени, перехватив пакетик. Миллиардер поддержал его и испуганно гладил того по спине. Лейтенант держал себя крепко. Хольт полушепотом нервно посмеялся, обращаясь к аудитору: — Надеюсь, вы приучены к лотку, Ди-митрий.       — Исчо-ё бы, — пробубнил Дмитрий.       В каких кинематографичных сценах подобные случаи — романтика? Покажите ему этих лгунов. Если бы с Хольтом подобное случалось каждый день, он бы не паниковал, как сейчас. Хоть он и пытался держать лицо, но сердце колотилось. Что делать? Поддержать? Положить? Дать ему лечь? Упаковать голову в пакет? Пару минут назад милое взаимодействие пьяного аудитора в голове выглядело намного лучше.       — Wees bang voor je verlangens, — прошептал Хольт, видя, как побледнел его аудитор. — Maar laten we dichterbij komen, zoals je wilde, stomme, stomme August.       Милый пьяный парень с трудом распрямился, глубоко в кресло сел на мягкое сиденье. Его взгляд запутан и немного рассеян. Он улыбался спасителю, слегка качался в такт движению автомобиля и икал, прикрывая ладонью губы. Волосы небрежно растрепались, а его смущенные глаза наполнены нежностью и теплотой, когда он видел гендиректора.       И все было бы как в романе, но Хольт ужасно беспокоился о мужчине. Он был крепким и собранным, но что с ним прикажете делать? Не везти же к себе. От подступившей паники он снова почувствовал ускорившееся сердцебиение. Его взгляд мгновенно притянулся к этому обаятельному лейтенанту, сидящему рядом с ним. Автомобиль набрал скорость, и Дубину моментально поплохело.       — Gregory, slow down, — отдал приказ Хольт, хотя на дух не переносил медленную езду. Какой смысл в дорогих автомобилях с такими лошадиными силами, если не для резвости на дорогах? Штрафы за превышения скорости в городе для Хольта были, как оплата за скоростную полосу. Но не сейчас.       По мере того как они медленно двигались по улицам Санкт-Петербурга, миллиардер начал задавать Дубину глупые вопросы, улыбаясь и наблюдая за его реакцией. Он отвечал ему смешно и доверчиво, их разговор становится все более искренним и открытым.       — А знаете-ешь, — внезапно, мило пьяный Дубин повернулся к нему, — Вы-ты са-а-амый интересный человек, с которым мне приходилось общаться… И ехать в таком дорого-о-м такси. Либо я пьян, потому что пространство как в ло-одке…       Его глаза сияли от восхищения, а улыбка несла в себе загадочное обаяние. И чуть-чуть предсказывалось утреннее похмелье. А сердце Хольта пропустило еще один удар. Он интересный? А еще? Что еще?       — Интересный. И это всё? — мягко копал Хольт, смотря на доверчивого юношу.       — Ну вы-ты-вы ещё кла-асный. Мужественный. Я хочу быть с таким. О, быть таким. Ошибочка… Хочу быть таким злодеем роковым, что б… Вот… Влюблялись с одного взгляда от того, что я такой зага-адочный. Как в Вас. Понимаете? А я, ну…       — Привлекательный, — Хольт прервал его, и получил удивленный недоверчивый взгляд. — Вы очень привлекательны, Ди-митрий.       — Ну вот опять вы льстите просто в ответ. Вы даже тут хороший, — Дубин расклеился, уронив голову на плечо миллиардера в повороте, — Но вы классный. Пахнете клево. Хотя удавом смотришь, пугающе смотрите… Но ты… Вы классный.       Роковой злодей. Удав. Классный. Машина — лодка. Отличное описание, ничего не скажешь: сразу видно нескрытую симпатию. На все комплименты Хольт спросил адрес его дома, но тщетно. Дубин бормотал что-то несвязное «вы меня таким не везите, мама расстроится».       Тогда миллиардер через помощницу забронировал номер в неплохом отеле около резиденции. Благородно, но ведь не везти его же к себе (по крайней мере, именно эту фразу Хольт повторял себе каждые две минуты, чтобы переубедить). Но подъехав в отелю, Август снова осознал проблему: Дубин не смог встать. Он крепко заснул и совсем не приходил в себя.       — To the residence, Gregorу, — выдохнул Хольт и потер виски. — We'll just go through the underground parking. Stand closer to the elevator.       Когда водитель припарковался и открыл дверь гостю, тот моментально проснулся и нацелился на улицу, но Хольт его перехватил.       — Hold him, — приказал Август, уставши запуская ладонь в волосы. Только бы он выжил. С водителем на пару они донесли его под руки до гостевых апартаментов второго этажа. Девочки на ресепшене не повели и бровью, и не таких гостей они видели: бизнес — дело попойное. Но девушки отметили симпатичного милого блондина с расстегнутой рубашкой и довольно накаченным телом для его комплекции.       «У начальника изменился вкус?», — сотрудники обменялись многозначным взглядом, провожая начальника.       На пороге гостевой спальни Хольт отпустил домой водителя и тем самым загнал себя в ловушку. Русский богатырь начал падать, будто гравитация включилась только сейчас. Миллиардер кое-как посадил его на кресло, и тот отключился. Тепло. Мягко. Внутренний радар Дубина на опасности молчал, и лейтенант впал в спящий режим. Тогда Хольт тревожно забегал глазами по комнате и, завидев плед, придумал план.       — Побудьте спящей принцессой, Ди-митрий, — миллиардер нежно прикрыл его мягким пледом, затем осторожно притянул к себе. Но только с третьей попытки поднял на руки.       Хорошо, что Дубин не видел эти жалкие старания Хольта: на утро для лейтенанта будет безупречная легенда, как миллиардер поднял его, пушинку, на руки и отнес на кровать. Тело Дмитрия слегка дрожало от прохлады в комнате, но когда Август обнял его, то он моментально расслабился. Он превратился в маленького ребенка, притворившимся спящим, чтобы его взяли на руки. Дмитрий обвил его рукой, не желая отпускать, словно знал, что рядом с ним ему ничего не страшно.       — Leuk maar ongemakkelijk, — пыхтел Хольт, улыбаясь в шею лейтенанта.       Он слишком близко. Это опасно. Он положил его на кровать, смотря, как Дубин разлегся звездочкой на кровать, а затем от холода скрутился в позу эмбриона. Хольт присел рядом, но не для того, чтобы насладиться спящим лейтенантом, как в любой романтической сцене, а чтобы перевести дух. Не стоило Хольту бросать занятия в тренажерном зале из-за загрузки на выпуске дрона. Вот они, последствия. Но видя, как дрожал Дубин, Хольт улыбался и бессознательно ласково гладил его по волосам. Он чувствовал, как его сердце наполняется нежностью и заботой к домашнему питомцу, заснувшего не на своем месте, а в хозяйской кровати. Он в порядке. Он защищен. Все хорошо. Тревога спала. Взгляд Августа наполнился редкой теплотой и неподдельным восхищением, когда он смотрел на это невинное создание, спящее у него в гостях. И этот маленький кот скоро снова станет саблезубым тигром, разрывающим проект в клочья на примечания, комментарии и претензии.       И правда, у Августа ван дер Хольта — стокгольмский синдром.       Но пусть хотя бы этот момент останется в памяти ценным и неповторимым. Хольт не хотел это упустить. Он рассмотрел одежду мужчины и решительно отказал себе в удовольствии раздеть пьяного: это только в фильмах легко. Но стоило ему об этом подумать, как согревшийся Дубин сам начал расстегивать ремень и стягивать штаны, что-то бубня про рубашку. Хольт не застал чудесный бунтарский период Мико, когда та напивалась с друзьями всем, что горело, а потом превращалась в капризного ребенка. Теперь он наслаждался этой картиной в исполнении Дубина.       — Ну, самостоятельный, ничего не скажешь.       Хольт принципиально не вмешивался, сдерживая смех из-за боксеров с человеком-пауком. Стильно, ничего не скажешь. Он внимательно проследил, как Дубин обустраивал себе спальное место, подсовывая подушку под бок и скручивая одеяло между ног. Пока тот раздевался, Хольту стало жарко. Он снял с себя пиджак, жилет и скинул в кресло рядом. Оставшись в одной рубашке и брюках, Август ждал, когда Дубин засопит, чтобы аккуратно уйти. Но только Хольту стоило встать с кровати, как русский богатырь, будто подтверждая прозвище, медвежьей хваткой схватил Хольта за брюки и ремень и потянул к себе. Тот рухнул на кровать, выругавшись по-нидерландски.       — Maak je een grapje, — смеялся Хольт, оборачиваясь на невинного кота или скорее домашнего щенка.       Какое оправдание сейчас придумал Хольт? Это служебный ход на сближение? Стратегический подход в бизнес-отношениях? Никто не мог понять, что пришло ему на ум, раз он смирился и лег рядом, замечая, как выровнялось дыхание Дубина. Теплое дыхание опаляло кожу Августа, успокаивая его самого. Но пульс зашкаливал. Блондин, такой незащищенный и спокойный, сопел, прижимаясь к мужчине в поиске тепла. Хольт бессознательно ухмыльнулся, когда заметил, что Дубин даже во сне улыбался ярко и искренне.       — Goedenacht, Dmitry.       Охраняя сон друг друга, они не застали, как город мягко укрыла гроза. В этот момент они могли бы осознать, какое бесценное счастье им досталось, и как ценна эта мимолетная связь с чистым и искренним чувством. Но пока еще было рано.

***

      Дубин сонно пробурчал в подушку, чувствуя, как приятно его тело растворялось в мягкой кровати. Его тело мгновенно расслабилось, словно посылая благодарность за этот момент покоя. Холодная простыня увеличила чувствительность тела. Прохладно. Мурашки по телу. Он лежал на правом боку, приходя в себя.       «Уже утро?»       Он не успел открыть глаза, как вдруг почувствовал чей-то поцелуй, оставленный на шее. Он замер. Кто-то провел рукой от его уха по шее, затем по ключицам, ровно по шраму после операции. Он выгнулся на выдохе, но глаза открыть боялся. Его руки медленно сгребали простыню, и он чувствовал, как каждое движение незнакомца наполняло удовольствием его тело. Он не знал, девушка ли это или парень, но тело само возжелало мужчину. Пьяная фантазия дорисовывала кого-то сильного, высокого и властного. Ткань ласкала его пальцы, словно приглашая в мир сладких снов, а незнакомец поцеловал его между лопаток. Он зажмурился, сосредоточившись на ощущении и погружаясь в состояние блаженства, когда весь мир исчез, оставляя лишь его и этот момент полного расслабления.       Незнакомец провел рукой по торсу Дмитрия, оттягивая его боксеры и лаская грудь. Сумасшествие. Воздуха не хватало от одних лишь прикосновений. А от каждого нового движения незнакомца Дубин дрожал, будто его подключили к электричеству.       Разряд.       Поцелуй.       Разряд.       Кончик языка лизнул его шею.       Разряд.       Чья-то рука нежно обхватила его член.       Разряд.       Движения незнакомца медленно увеличивали напряжение.       — Тебе нравится? — произнес мужской голос, и Дмитрий выгнулся, чувствуя, как чьи-то пальцы вырисовывали по головке члене приятные до дрожи узоры. По всем точкам. По всем слабостям.       Он не смог ответить. Только застонал, сжимая простынь.       — Хороший мальчик, — шептал мужской голос, и Дубин хотел увидеть его, как на глаза будто надели повязку. Все в темноте. Только чувства. Только их вздохи.       Горячая ладонь доставляла удовольствие. Незнакомец целовал Дубина в холку, оттягивал за волосы, чтобы открыть шею и укусить нежную кожу.       Незнакомец фатально обжёг кожу Дубина пятью поцелуями.       Первый нежный поцелуй сопровождался с такими же нежными дрочащими движениями: легкое касание губ на шее, словно пушок перьев, оставлял теплый след на коже, наполняя сердце теплотой и нежностью.       Второй страстный поцелуй сплелся с увеличившимся ритмом, незнакомец задерживался у головки и проводил по ней большим пальцем: горячие губы охватывали кожу с жадностью, словно пылающий огонь, вызывая трепет и волнение.       Третий любовный поцелуй между лопаток украшал невыносимую накопленную похоть: в объятиях нежности и страсти, два сердца стали одним. Казалось, Дима на пределе.       Четвертый игривый поцелуй в шею дал ему расслабиться, но Дима начал выгибаться к незнакомцу, чтобы выпросить ещё ласки: легкое щекотание губами, игра в ловкость и умение. В лёгких дрожало игривое настроение, напоминая о беззаботной пошлой радости.       Пятый интимный поцелуй под ушко и финальные аккорды ласк члена: глубокое слияние душ, являющееся тайным языком страсти и желания, оставляло на коже горячий отпечаток страстного объятия.       — Ещё… Ну же, — молил Дубин, напрягая каждую клеточку тела. Незнакомец прижал его к кровати, чувствуя, как тот кончал ему в руку. Липко. Грязно. Хорошо.       Дубин открыл глаза, жадно глотая воздух.       Сон?..       Он проснулся с жестким похмельем, его голова раздавалась от головной боли. Окружающая его роскошная комната вызвал у него испуг — это точно не дом. По виду из окна он понимал, что слишком далек от дома и знал, что подобное размещение в номере отеля не по карману. Он осознал, что что-то пошло не так вчера вечером, когда он попрощался с менеджерами по продажам и… Но что это было? Его вроде бы повело в сторону. Кто-то помог сесть в такси. Кто-то отвез до отеля. Его заселили? Как? Эти вопросы перекрылись головной болью, и Дубин зашипел.       Опасаясь за жизнь в похмелье, он судорожно стал искать воду, чтобы хоть как-то облегчить свое состояние. На тумбочке стоял графин с лимоном. Решив, что он и так попал на деньги и поздно думать, платная ли вода в графине или нет, он сделал несколько живительных глотков. На каждый глоток его жаждущее горло молилось о спасении.       Очумевший от странности ситуации, Дубин начал обыскивать комнату в поисках какой-нибудь иконы — что-то, что могло бы помочь ему избавиться от похмелья да поскорее. Но вместо этого он обнаружил чей-то пиджак на кресле. Дорогой. Не его. Перед тем как еще раз выпить воды, он помолился за свое здоровье и благополучие, испрашивая у Бога защиты от последствий его неразумных поступков.       Щеки загорели красным, вспоминая пикантное содержание сна. Он мог узнать этот пиджак из тысячи по нашивке шелковыми нитками эмблемы Holt International. Это сотрудник корпорации? Неужели… сон и правду…       — Этого не может быть.       — Что именно? — удивлённо спросил Хольт, сидя в другом конце комнаты в кресле, и Дубин вскрикнул и дернулся, подбирая одеяло, как голая девица. Август молча анализировал мужчину, видя, как тот от резких движений схватился за голову и застонал.       — А я… А вы… Мы что…       — Всё верно, — улыбался Август, дочитывая доклад сотрудников. Ему так не хотелось выходить на работу в выходной день, что позволил себе остаться рядом с Дубиным. Как оправдание лени, естественно. — Кто-то не хотел отпускать меня…       — О боже…       — Всю ночь…       — Я ужасен, простите, Бога ради…       — И раз я стал заложником…       Дубин побагровел, боясь услышать продолжение. Он все знал.       — Мне пришлось ненадолго заснуть рядом с Вами. Вы очень крепко спите как богатырь из сказок. Завидую.       — И все? — мяукнул Дубин, прощаясь с нимбом праведника.       — А вы хотели чего-то большего? — усмехнулся Хольт, мысленно облизываясь. Что за странное настроение лейтенанта с утра пораньше?       — Ни в коем случае!       Хольт разочарованно цыкнул, возвращаясь к чтению отчета по телефону. Пришли новые итоги испытания дронов при массовом поиске людей в городе с обработкой лиц. Он честно пытался прочитать какие-то фразы, но не мог сосредоточиться.       — Ваша одежда в стирке, — он пытался завязать диалог, не проявляя особого интереса. — Вы… Немного испачкались вчера. Можете воспользоваться подготовленным домашним комплектом и позавтракать. Думаю, скоро принесут вашу одежду, и… Не переживайте, я все и так видел. Можете не прятаться под одеялом.       Дубин побледнел. Позеленел. Покраснел. Затем снова обелился. Как задать взрослому мужчине вопрос главной героини мелодрамы: «между нами что-то было?».       «Я умру, но не задам этот вопрос».       — Я п-п-понял, с-спасибо. А что вчера… Было?       — До какой части вечера… Помните?       Дмитрий обратился к чертогам разума, но только помнил последние стопки водки за здравие генерал-полковников шестнадцатой военной части.       — Критически мало, что помню. Вы что-то сказали перед уходом, и я… Где-то что-то с кем-то там-то.       — Значит, оно и к лучшему. Скажу одно, — Август старался держаться холодно и спокойно, не отрываясь от телефона. Он искусно играл хладнокровную флиртующую версию себя. Рабочая схема. — Вас я отнес на руках до кровати как рыцарь. Буду надеяться на бонус от принцессы. А так, вы крепко заснули.       — А Вы?       — Вы меня зажали, но через полчаса отпустили, — разочарованно добавил Август, находя те сладкие полчаса сна довольно милыми. Но спать в объятиях с чужим человеком в одежде, как минимум странно. И Август не мог лечь в ночном костюме, привыкший спать в неглиже. Так приятнее. — Я ушел спать в другую комнату.       — А почему Вы сейчас здесь? — лейтенант вел расследование, вспоминая, как кончал в чью-то руку. Но кровать была чистой, свежей. Он бредил.       — Люблю смотреть на спящих людей.       Дубин замер.       — Шу-чу. Просто беспокоился о вашем самочувствии, зашёл совсем недавно. И здесь меня не достают сотрудники, боятся русского богатыря.       Все сходилось, алиби есть, пациент словил галлюцинации на почве… На всякой разной пьяной почве. И нигде не было поцелуев и… На щеках Дубина вспыхнул пожар, а дальше последовал удар похмелья по затылку.       — Наверное… Я больше на дракона смахивал ночью. Я себя знаю, буйный, — пробубнил он, и закопался в одеяле. Август засмеялся, вставая с кресла с отчетом.       — Ну что же, доброе утро, mijn draak, — мягко и нежно произнес Август с улыбкой, подходя к выходу из кабинета. — Рад, что вы лучше себя чувствуете. Полежите. Завтрак скоро принесут в постель, я распорядился. И я вижу, что Вам нужно время… Прийти в себя.       Хольт благородно не смотрел на полуголого Дубина, хотя мозг неприятно пытался соблазнить на эту шалость. Когда он ушел, а Дубин упал на кровать, закрывая лицо руками.       Одно Дмитрий знал. Голос незнакомца во сне принадлежал Августу ван дер Хольту.