I Wanna Be Your Dog

Апрель-май 1971 года Алексис поправила свое платье, наконец-то упаковывая часть денег в конверт, когда пришли известия, что боссы выкупили очередное предприятие, а также несколько крупных зданий и одну компанию, в которую они собирались переместить весь свой рабочий съезд. Да, между ними были очень частые склоки, однако Алексис чаще всего просто закатывала на это глаза и делала вид, что ее очень увлекают споры начальников, которые решали, что кому отдать на заработок для будущего получений прибыли. Она помнила, что сеньор Луккезе оставался ей крайне довольным, раз магазин находил своего покупателя, ведь она пустила такой товар по умеренной цене, что стали заходить туда и извращенцы, и любители чего-то нового. Кучу вещей могли приобрести там — латекс, плети, старые записи фильмов на кассетах, секс-игрушки на любой вкус и цвет. И ей нравилось, что нередко к ней заглядывали сутенеры с «Двойки» и прикупали» что-нибудь для работы своих женщин, которые и так всю ночь пахали, трахаясь с мужиками, чтобы всю прибыль отдавать этим ублюдкам. Она позже хотела открыть второй похожий магазин, но в другом районе, ведь не каждый мог не постесняться войти в подобное место на улице, где то и дело случаются передозы, убийства и шатаются проститутки и сутенерами. Ее дело росло, учитывая, что вот-вот на днях вышел фильм «Мальчики в песке», который имел уже огромный успех в кинотеатрах, а это значило, что переписывание ленты на кассету, а также сопутствующая тематика лишь только бы сильнее раскрутили ей бизнес, чтобы она могла вести дела не только в Нью-Йорке, но и в том же Вашингтоне, Чикаго, Эл.Эй. Однако практика на данный момент показывала, что некоторые идиоты были заняты внешними событиями, которые совершенно не привлекали Санчес, поэтому с некоторыми городами на время возникли трудности с поставкой наркотиков грузами. Конечно, ветераны войны шли митинговать в Вашингтоне, но лично ее эти вещи никак не касались. Ей нравилось получать сообщения об индейцах, которые захватили Алькатрас и держали его под своей обороной уже больше полтора года. Забавно ведь то, что такими образами они пытались выторговать себе права и свободы наравне с другими. Алексис не особо пекла политика, она могла долго выслушивать новости по радио, однако потом тут же переключало на что-то более ненавязчивое, вроде музыкальных эфиров, где не пытались пропихать все и сразу. Достаточно казалось того, что боссы придумывали с каждым разом все новые и более новые выкрутасы. Они даже недавно пытались выкупить один лейбл, однако он все еще сопротивляется, боясь, что копы вскоре все схемы вскроют. Глупо полагать, конечно, но что есть, то есть. Если бы ей кто-нибудь сейчас попросил составить пафосную речь оратора, наверное, она бы послала этого урода далеко и подальше, наставив на него дуло пистолета, так как иметь больших проблем еще, ей уже не хотелось. Тем не менее, столько ее знакомых были бесконечно рады увидеть радость на лице хорошо выспавшейся Алексис, так как на улице в подворотнях она уже могла больше не работать, не испытывая судьбу быть пристреленной копами за сопротивление и нелегальную продажу. Кит тоже ее хвалил время от времени, удивляясь, откуда у его подруги была такая деловая жилка, что она могла без проблем организовывать свой бизнес так, что с первых же дней он давал свои плоды. И надо сказать, что очень даже не дурные. Да и ее лучший друг наконец-то теперь меньше переживал и ратовал за то, чтобы она продолжала в том же духе, но при этом не делала лишнего за спиной у босса. Они все безумно боялись мафию, что даже с годами это привычка никуда не ушла — либо ты будешь верен им до конца, либо они прикончат тебя раньше времени, потому что кто-то становится для них вроде «кости в горле». — Только не думай, что они не знают, чем ты занимаешься на досуге. Иногда, когда они собираются в этой комнате, у меня до сих пор сохраняется такое чувство, будто они ведут за нами такую нехилую слежку, — как-то ворчал Кит, наливая им по стакану виски в конце рабочего дня. — Моя личная жизнь их не касается. И я им нужна только для зарабатывания денег, а не для своего удовольствия. Я все понимаю, неужели ты меня считаешь неспособной дурочкой, которой надо объяснять даже самые элементарные вещи? — Алексис сложила руки на груди, немного отгораживаясь от своего друга. — И как тогда у вас личная жизнь? Опять мотнешься при первой возможности в Детройт, если все будет хорошо? — Кит всегда интересовался подобным, даже если его об этом никто не просил. Она поддерживал Алексис во многом, но подобные расспросы стали уже порядком надоедать самой Санчес. Она не хотела показывать себя слабой или же немного влюбленной, просто она умела скрывать все свои эмоции, поэтому найти ее слабое место еще оставалось трудной задачей. —У них концерты, а я не какая-то там группиз, чтобы с ними колесить по туру в Штатах, надеясь, что с него можно будет снять штаны кожаные и сделать минет. Не мой удел радости, знаешь ли. — Тем не менее, ты все еще бегаешь за ними с долгами, потому что музыкант на игле — вещь весьма сомнительная, от которой будет по итогу не так уж и много пользы, — Санчес надула губы, прекрасно осознавая правду из уст Кита. — Возможно, однако он сам способен отдавать деньги, а не с дулом у виска под угрозой для жизни. Хотя в последнее время он совсем сильно стал наркоманить, что меня просто достал звонками Дэнни. Он никак не может угомониться уже две недели. Похоже, что он считает, будто бы столько много времени я провожу с этим торчком. А вот и не правда, — Алексис, словно малый ребенок, показала всем язык, словно она не была тем самым жестоким и жестким дилером, который очень много брал на себя дел одновременно. Конечно, Алексис ожидала плохого звоночка, что пройдет немного времени и ей позвонят, или же пришлют телеграмму, после которой она бы мотнулась в другой город только для того, чтобы дать хорошую взбучку вредителю, который так нагло и бесповоротно отнимал ее от важных дел. И правда, чуть позже это произошло, потому что ей позвонил Дэнни Филдс в ярости. Наверное, если бы его можно было видеть или представить, он бы выглядел как напыщенный индюк или покрасневший до самого предела помидор, который вот-вот лопнул бы от злости или же разразился от истеричного смеха, но Алексис лишь просто закатила глаза, пытаясь выслушать очередную тираду. Она слышала на заднем фоне голоса, где-то за кулисами, очевидно, пока Дэнни со злостью говорил слово за словом, пытался донести до нее мысль, что у Игги на концерте почти что случился передоз, если бы они вовремя не вынули у него иглу с остатками дозы. Дэнни обвинял ее во многом, начиная от продажи некачественного товара до бессмысленного поведения, которое лишь разрушало жизнь людей вокруг. Алексис молча слушала, даже не пытаясь и фразы произнести, дожидаясь, когда уже можно будет повесить трубку и спокойно поговорить с Китом о случившемся. Ее бизнес процветал, а личная жизнь, скрытая ото всех, где-то застыла на одном месте и не могла даже пошевелиться особо. Она сжимала с силой стакан с виски, смотря на серые тучи за окном, когда она резко бросила трубку и стала собираться для того, чтобы отправиться на встречу с боссами. Ее глаза горели, а ее кулаки сжимались с такой силой, что она просто не могла поверить во все эти обвинения. Через пару недель она получила еще один телефонный звонок уже от Галлуччи, который сообщал ей, что под очередным кайфом Игги не явился на концерт. Алексис снова проигнорировала данное действие, решив, что они сами по себе как-нибудь разберутся, даже не пытаясь влезать в личные терки в группе. Она слышала некоторые слухи в Нью-Йорке, что Галлуччи собирался покидать коллектив, однако подтвержения этих слов она никак не находила. Она вообще предпочитала верить, что в бизнесе может выжить лишь только сильнейший. — И что дальше ты будешь делать? — спросил Кит, когда они сидели у нее в квартире на полу и выпивали очередную бутылку «Джека». — Хотелось бы съездить да разузнать все. Но что бы кто ни делал, виновата в этой каше только я, видите ли. А то, что этот придурок стал принимать наркотики задолго до меня, им вообще ни о чем не говорит. Ну и хрен с ними, что еще я должна сделать? Ножкой потопать и сделать после реверанс?! Мы заключали с ним сделку, он ее выполняет. На этом все условности заканчиваются. — Думаю, что это не так, — мужчина положил голову на собственные руки на коленях, находя рядом с собой свежую сигарету. — Ты ведь с ним больше года знакома, даже боссам не нравятся твои личные вылазки по городам, потому что они верят, что это вредит твоему бизнесу очень сильно. — В любом случае я должна поехать и разузнать, какого черта там происходит, что я до сих пор ничего в этом не понимаю. Через собственные связи она сумела разузнать, где проходили очередные концерты и в каком штате, когда она уже заказывала билеты в Миннеаполис, зная прекрасно, что на встречу у нее от силы будет два дня, может быть, три, если у них перелет будет долгим между городами. Да и все равно Алексис нужно было в скором времени выезжать обратно в Нью-Йорк. Луккезе хотел видеть ее на подписании какой-то очень важной сделки, и именно ей он мог доверить часть информации, поэтому других вариантов особо и не находилось, чтобы как-то ее подменить. Пробраться на стадион это еще полбеды, даже если он небольшой, а вот до сцены доползти, так это вообще немыслимая задача, так как в первых рядах тусили группиз, милые девочки на вид, которые потом ожидали его в гримерке. Но со злобными намерениями Алексис вполне сегодня вечером обломит любой из них это удовольствие стоять где-то в гримерке на коленях и отсасывать им всем, или же потащить куда-нибудь его до стены, пока он будет их трахать. В общем, такое себе скудное развлечение на ночь, как подумала Санчес, хоть и помнила о потребности избавляться от адреналина таким простым способом. Она не думала, что он видел ее в толпе или же пытался отыскать глазами, хоть она стояла на видном месте поначалу. Он вел себя как настоящий придурок, и Алексис просто не могла понять, что же все такого находили в этих представлениях, когда они в корне были вовсе не из приятных. Кататься по битому стеклу или кидаться со сцены в толпу — не самое лучшее развлечение, особенно если люди тебя еще и не поймают Да, она уже давно знала о тех же The Velvet Underground, а также о МС5, с вокалистом которой она сама общалась и даже угрожала ему в открытую, но вся эта музыка не представляла для нее особой ценности. Смотря только на статистики примерные, Санчес могла прикинуть, что всех этих групп ждал быстрый крах или же конец, если они не станут меняться под темп времени и нового десятилетия. Поэтому и концерт она прослушала в двух или трех песнях, пока она не ушла тихо, используя навыки слежки и умения проскальзывать незаметно в секретные или же запретные места, умудрившись заломить охрану и наткнуться на Галлуччи, который вовсе не ожидал ее встретить в Миннеаполисе. — Что ты здесь делаешь? — спросил он, складывая руки на груди, словно он защищался. — Хотела то же самое спросить. А вообще-то я приехала разгребать ту кашу, которую устроила твоя группа. Может быть, тогда с меня снимут все обвинения? Они перекинулись еще парой фраз, не желая вовсе пересекаться вновь. Да, Санчес до сих пор оставалась одним из успешных дилеров всего Нью-Йорка, однако теперь, когда у нее появился другой бизнес, в глазах многих он уже казалась не только опасной, почти что убийцей, но и высокомерной сукой, которая делала все что угодно, лишь бы попасть в верхушку мафиозного сообщества. Наверное, от такого поведения у людей из провинциальных городков развивалось о ней подобное мнение. После этого Алексис умудрилась очень быстро найти гримерку, проскальзывая мимо множества людей — она заняла стул, кинула сумку в угол и прикрыла за собой дверь, чтобы у больших любительниц не было возможности сюда заходить. Концерт закончился, и вскоре вся свора направилась именно в небольшую комнатку, пока не увидели на самом видно месте Санчес с пристальным и таким убийственным взглядом, словно она могла им кого угодно искалечить. Остальные мужики взяли банки пива и потихоньку стали ретироваться, не навлекая на себя лишний гнев женщины, когда они просто не знали куда себя девать от таких холодных глаз. К тому же, они все и так понимали, к кому наведался этот дилер и что она по ходу дела стала бы говорить. Если честно, их Игги беспокоил не меньше ее или же менеджера, или Дэнни. Однако все эти слова о том, что надо бросить, стать более ответственным, не имели на Игги никакого эффекта, словно из этого всего он мало что слышал. Оставалась надежда вся на Алексис, ведь до апреля такого бардак и вовсе не происходило после того, как она виделась с ним после госпиталя. Игги смотрел на нее несколько рассеянно, пытаясь сфокусировать все внимание на ней, однако его руки кровили, а на лице виднелся большой фингал, который скоро станет и вовсе лиловым. Алексис лишь усмехнулась, совершенно не сдвинувшись с места, когда заметила его подранные штаны и ниже пояса заметную выступающую выпуклость. Наверное, ему сейчас нужен был хороший прогон марофоном минетов, нежели чем очередная взбучка и драка. Ей не хотелось сейчас распылятся или вести себя как наивная маленькая девочка, сразу же прощающая ему все смертные грехи, однако хорошего наказания он заслуживал, это уж точно. — Ты галлюцинация? — неожиданно спросил он, слыша, как в комнату ломились девушки, пытаясь проникнуть в гримерку первыми. — А ты опять под кайфом? — иронично вопросом на вопрос ответила она, вставая со стула и проходя мимо, когда она высунула голову из двери. — Убирайтесь! Игги Попа сейчас ждет очень серьезный разговор, или вы вообще его на концертах больше не увидите, только на кладбище. Толпа раздраженных до предела девушек проклинала Алексис и даже пыталась выдрать ей волосы, не слушая ее вовсе и пытаясь пролезть в щель, однако стоило только ей вынуть из куртки пистолет и показать всем, так многие стали пятиться назад, в ужасе смотря на оружие. Наверное, ее могли сейчас тут же схватить охранники, но неподалеку стоял Галлуччи, поэтому многие вещи уже были заранее сделаны и предприняты. — Пошли прочь! Хотите с кем-то потрахаться, ищите мужиков в других уголках, — Алексиси закрыла громко дверь и заперла их на ключ, оставшись в гримерке вдвоем. — Ну и? — Что? — Ты, наверное, удивишься, но за эти полтора месяца я успела получить достаточно звонков и от Дэнни и от Галлуччи, что они мне плешь в мозгу проели. Захотела лично посмотреть, что же такого происходит, что они в ярости от твоего поведения, — она прошла снова мимо Игги и села обратно на стул. — Что молчишь? Язык проглотил неужто? — Только не строй из меня дьявола, а из себя ангелочка невинного. У всех нас бывают такие дни. — Какие дни?! Когда тебя находят перед концертом с иглой в вене? Или же когда ты для стриптизерши блевал на сцене, чтобы выглядеть крутым, а она потом тебя ублажала часок другой? Ты — ублюдок, если не можешь сдерживаться. Галлуччи, мне сообщил, что у вас проблемы, денежные, с альбомом, что постоянное напряжение в группе, а ты… Может быть, я слишком мягко с тобой обхожусь? Мне давно следовало преподать тебе хороший урок. Она вмиг оказалась рядом с ним, заламывая ему руки и вталкивая к стенке так, что его лицо оказалось припечатано к стене. Нет, в этот раз ее не интересовали деньги, не интересовали долги. Она просто хотела хотя бы один месяц пожить нормально, спокойно, размеренно, но вместо этого она проводила свое свободное время, мотаясь из города в город. И ради чего, спрашивается? Чтобы приехать и прочитать мораль и прижать к стенке, как плохой коп? Перспективы такие Алексис и вовсе не нравились. И если для ее личного спокойствия надо было применить силу, она нисколько этим не гнушалась, даже сейчас. Игги завыл от боли, когда она ударила ему по ребрам свободной рукой, а потом схватила за волосы и оттянула голову назад, чтобы он мог посмотреть ей в глаза. В них читалось многое: от страха до эйфории. Наверное, ей давно следовало это сделать, однако она никак не решалась с ним применить грубую мужскую силу. Ее пистолет упирался ему в бок, а ее пальцы с такой силой сжимали и волосы, и руки, что еще немного, и Алексис сумела бы увидеть на глазах Игги слезы. Сейчас он выглядел таким беззащитным, таким слабым. Если бы не доза в его венах, наверное, они бы подрались, и она бы тоже осталась с синяками, однако на данный момент преимущество оставалось на ее стороне. — Ты думаешь ты такой смелый, такой обаятельный, что я никогда бы не приложила руку, однако ты заблуждаешься. Если же ты считал, что, проведя со мной немного времени наедине, я растаю, как Снежная Королева, то ты тоже ошибаешься. Я в криминальном мире работаю не первый год и всегда способна распознать намерения людей, которые не могут перестать врать, — она снова ударила его по ребрам, отчего Игги немного согнулся от ощутимой боли. — Отпусти меня, и мы нормально поговорим, — начал он, пытаясь выползти из ее хватки. — То же самое ты мне говорил и в прошлый раз, и в позапрошлый, и еще задолго до этого. Тебе как горох об стену бесполезно что-либо говорить, пока кнут не возьмешь и тебя хорошенько не отхлестаешь. И я это сделаю, как только мы доберемся до отеля. У тебя будут так руки и ноги болеть, что сейчас эта боль тебе покажется цветочками. Алексис лишь сильнее прижала его к стене, отчего Игги снова взвыл, прося шепотом отпустить его, пока она продолжала говорить, наплевав на его удобства и боль. — У тебя есть группа, вы пишите музыку, творите тандемом, но ты, видимо, решил, что ничего плохого не случится, если же будешь принимать каждый день, как слон. Если ты еще не заметил, но ваша группа на грани распада. Как ты можешь так относится наплевательски к тому, что приносит деньги?! — она снова его ударила, но только ногой и уже по бедру. И Алексис продолжала это делать еще некоторое время, пока не заметила, как Игги медленно уже сползал от боли по стенке вниз, пытаясь размять свои затекшие и опухшие руки. Очевидно, что он еще не до конца понимал, что происходило, но Алексис и не собиралась останавливаться на этом — она повалила его на пол и села сама сверху, прижимая его руки к полу, пока до него не дошло, что сейчас-то и начнется самая настоящая пытка. Он чувствовал себя таким беспомощным, пока она продолжала его оскорблять, но потом что-то щелкнуло в его голове, что он сумел подмять ее под себя, выглядя уже чуть более серьезно, когда его ладонь сомкнулась у нее на шее, а большой палец лег на сонную артерию, тем самым начиная Санчес понемногу душить. — Кто ты такая, чтобы мне это высказывать? — Раз тебе это никто больше не может донести, тогда это сделаю я, идиот, — она укусила его за руку, отчего он отпрянул, и снова началась борьба. Однако в этот раз до секса и речи не могло и дойти, ведь в Алексис пылало столько накопившейся агрессии, что она не могла ее просто так вот потушить в банальной похоти. Вскоре они кое-как встали с пола, и Алексис сумела забрать свою сумку, однако они и дальше продолжали драться под взглядами остальных людей, когда она насильно втолкала Игги в такси и назвала адрес, где они остановились, чтобы там ее преподать дальше урок. И Игги дулся, что он не мог никак в этот раз остановить ее гнев. Если раньше она была идеальным пряником, который мог принять любую форму, пока его печешь, то в этот раз она вела себя как тигрица, как опасная преступница, которая знала, как надо применять насилие, чтобы до людей быстрее доходила информация. Она работала хорошим таким кнутом, и обещала его высечь. Почему-то Игги, казалось, что в этот раз она и вовсе не шутила на этот счет. Она готова была выполнять свои обещания любой ценой. Ради спокойной жизни, а не траханья ее мозгов подобными проблемами. Они могли бы подраться дальше и в такси, но Алексис специально отодвинулась от Игги подальше и кинула ему в сторону очки, чтобы он смог прикрыть синяк под глазом. Ей не хотелось говорить, однако она сумеет ему еще всю ночь напролет вливать правильные мысли, пока она не уедет и снова не займется бизнесом, успеет опять напиться с Китом и поехать на встречу с Луккезе. Хотелось ей какой-то стабильности, но вместо этого она получала лишь только моральное унижение и усталость. С этим мужиком ей точно придется не раз еще воевать, потому что он упрямый как баран, а еще он никогда не мог действовать так, как говорит. Ну ничего, у Алексис еще столько времени, чтобы дурь из него повыбивать! Хотя она могла признать и то, что синяки на его теле, ее очень беспокоили, но Санчес постаралась оставлять голову холодной, чтобы не давать эмоциям выскочить наружу. Она вляпалась и уже давно, наверное, от этого она в этом городе, однако чутье ей подсказывало, что таких ситуаций в ближайшее время еще будет немало.