Сердце объединенных континентов и...

Вся семья Шишковских собралась в Нью-Йорке, который стал для них новым домом после Октябрьской революции, когда на их родине началась новая страница в истории человечества. Многие из них не хотели идти, как Дмитрий Шишковский, потому что не могли пригласить свою любовь в образе средиземноморской красавицы Имельды. — Почему я должен идти к нему после всего, что он сделал? — непонимающе спросил он себя, когда его дорогая жена надела ему на шею галстук-лавальер. — Дорогой мой, я знаю, он тебе не нравится, но он твой отец, и, кроме того, он сказал тебе, что не произошло ничего важного. — напомнила она ему. — Я знаю, что он сказал мне по телефону, но у меня такое чувство, что он мне врет и подложит свинью, как обычно. — уверенно сказал Дмитрий и начал причесываться. — Дмитрий, я люблю тебя всем сердцем, но, пожалуйста, не бросай своего отца из-за личных обид, иначе ты очень пожалеешь, что не простил его при жизни. — настойчиво сказала Имельда. Против его воли она взяла расческу и принялась расчесывать его так, как ей всегда нравилось. — Я благодарю Бога и всех святых за то, что ваши предки покинули Королевство Италия, чтобы такой человек, как вы, родился здесь, в Америке, и помог мне не возненавидеть его. — Дмитрий Шишковский сказал это с улыбкой и искренней благодарностью. — А я благодарю тебя и Бога за то, что у тебя есть разум, который не позволяет тебе быть похожим на моего отца. — сказала она на прощание и поцеловала так же на прощание. Дмитрий не стал выходить из дома и сел на такси, а затем на поезд, чтобы добраться из Сент-Луиса, который имеет прозвище «Город ворот» и «Город курганов», в Нью-Йорк, который имел репутацию столицы Североамериканского континента. И все это за два дня в поезде, где он смог прочитать последние книги, которые были выпущены под названием «Тайна голубого экспресса», роман Агаты Кристи, но, к сожалению, эти два дня быстро закончились, и он оказался в Нью-Йорке. Оказавшись в городе Большого Яблока, он сразу же взял такси и отправился в Нью-Йоркский мегаполис к одному из хорошо известных ему домов в стиле Тюдоров, греческого возрождения и королевы Анны — это дом его родителей в США. — Привет, Дмитрий, как дела? — с любопытством спросила его сестра Анастасия. Она красивая и стройная, как балерина, с греческим носом, волосами цвета смолы, кожей белой, как китайский фарфор, и небесно-голубыми глазами. — Я в порядке. — Дмитрий ответил по-русски, но как типичный гражданин Соединенных Штатов Америки, который уже не помнит своих потомков, приехавших в эту страну в поисках лучшей жизни, что ему сразу не понравилось, и он решил пошутить. — Как видишь, я все еще жив, и это главное. — Дмитрий, у вас, как всегда, оригинальное чувство юмора, но, пожалуйста, держите его при себе, потому что сегодня очень важный день. — настаивала их общая мать Елена Николаевна, которая, несмотря на свой возраст и полноту, была красива, как все женщины из высшего общества, сама она была похожа на жену нынешнего президента Грейс Кулидж и последнюю российскую императрицу с 23 кг лишнего веса. — Наша дорогая мама, ты всегда говоришь, что этот день очень важен, но не могла бы ты объяснить, что произошло? — с любопытством спросил мужчина в джентльменском костюме, слегка полноватый, но спортивного телосложения, с орлиными чертами лица. — это был старший сын и ребенок в семье Шишковских, Михаил Владимирович Шишковский. — Я не знаю, что произошло, но, как говорит ваш отец, это то, что избавит его от страданий. — уверенно заявила Елена Николаевна, произнеся последние слова с некоторым ехидством. — Смерть? — с любопытством спросил Владислав, который был моложе всех остальных, круглолицый и широкоплечий. — Не рановато ли для мужчины пятидесяти трех лет? — Славуся, держи язык за зубами, а то тебе конец. — угрожающе сказала Елена Николаевна, не оценившая шутку. — Мама, зачем такая жестокость? — непонимающе спросил мужчина с тростью длиной в палец для престижа, по одежде которого можно было сказать одно — он был англоманом. — Обычного ремня по заднице моему брату достаточно, чтобы его мозг начал нормально работать. — Я очень благодарна тебе за советы, мой дорогой сын, но я могу обойтись и без них, особенно когда у тебя самого нет детей. — решительно заявила Елена Николаевна, не скрывая своего высокомерия, а затем стала оглядываться по сторонам. — А где Наталья? — Я здесь. — ответила худая, как щепка, женщина с длинными волосами цвета дуба. Она вышла из своего укрытия — она стояла возле лестницы, ведущей в дом, под перилами. — Мама, а где папа? — с любопытством спросила Анастасия Владимировна. — Почему он нас не встречает? — Он молится христианскому богу, чтобы это письмо принесло ему хорошие новости. — уверенно сказала Елена Николаевна. — Вы вообще его еще не читали? — удивленно спросил Михаил Владимирович. — Никто этого не читал и не знает, от кого это, но Владимир знает. — спокойно сказала Елена и, повернувшись в сторону дома, увидела, что по коридору идет ее муж, после чего махнула рукой в сторону дома. — Идем внутрь. Все вошли в этот дом и направились в столовую, где все приступили к трапезе. Никто не разговаривал друг с другом, и атмосфера за столом была враждебной и чуждой, как будто между этими людьми никого не было, единственное, что было не в семейном плане, этническом и так далее. Наконец, мужчина, который на первый взгляд был грозен и зол, как черт, но в то же время холоден, как айсберг, с расчесанными усами, роскошными бакенбардами, как у Пушкина, и выбритым лбом, сказал, когда все закончили: — Пенелопа, пожалуйста, принеси мне письмо, которое пришло к нам из города Уилмингтон. Темнокожая девушка лет тридцати, которая, несмотря на свое тяжелое положение, была красива, как любая женщина. Она молча выполнила его просьбу, не протестуя. — Вот твое письмо. — смиренно сказала Пенелопа и протянула ему наполненный конверт. — Никто не давал тебе права голоса, чернолицая. — сердито сказал Владимир, который не смог сдержать своего гнева и начал вскрывать конверт. — Владимир, вы можете сказать, от кого это письмо? — с любопытством спросила Елена Николаевна. — Это письмо от Радосвета. — решительно заявил Владимир и показал всем письмо, на котором было написано ее имя, а на обороте письма была видна фотография. — Это письмо от вашей сестры и моей дочери! — Папа, там фотографии. — сказал Григорий и начал показывать пальцем вниз, под письмом. — Папа, на другом письме фотографии! — закричал он, потому что его не сразу услышали. Владимир выслушал его, перевернул письмо и увидел черно-белую фотографию. На нем было его сокровище — девочка с восьмеркой, пергидрольно—ярко-желтые волосы, заплетенные в венок, французский нос, нос герцогини, тигриный рот, миндалевидные глаза — это была его дочь Радосвета Владимировна Шишковская, которая была одета в платье с рисунком темного цвета и на у нее на руках был младенец в пеленках. Все было хорошо, за исключением мужчины, который стоял рядом с ней и держал ее за правое плечо, когда она сидела на стуле, — он был представителем расы пигмеев или южноафриканцев, но для Владимира все это не имело значения, потому что для него все чернокожие выглядели одинаково, он сам носил форму военно-морского флота Соединенных Штатов. — Она родила ребенок от чернокожего мужчины? — спросил Владимир в полном шоке. - Серьезно? - удивленно спросила Елена Николаевна Шишковская. - Владимир, это шутка? - Да, это шутка, потому что в серьезные моменты я так люблю пошутить, как Антон Павлович Чехов. - сердито сказал Владимир Владиславич, который в любой момент мог взорваться от злости. - Вовочка, не разговаривай со мной в таком тоне, иначе ты умрешь в полном одиночестве. - настойчиво сказала она. - Я знаю. - твердо сказал Владимир Владиславич и отдал ей фотографии. - Моя дочь позволила ему засунуть его член себе в рот, какой ужас! - Ну, по ее лицу я могу сказать, что она счастлива с ним. - уверенно заявила Елена Николаевна, рассматривая фотографии. - Не оправдывай ее! - заорал на нее Вовочка, как лающая собака, и так сильно ударил по столу, что все кружки на нем перевернулись сверху донизу, из-за чего никто не осмелился заговорить. Никто не мог поверить в происходящее и его словам, пока все не увидели фотографии, на которых с ним были их сестра и дочь Радосвета Владимировна Шишковская. Владимир сидел в кресле и начал переваривать все увиденное, а в это время его жена Елена Николаевна Шишковская решила взять все в свои руки и начать читать письмо, которое написала ее дочь, параллельно все вспоминали предыдущие годы ее жизни, когда Радосвета была с ними:

Мои дорогие родители, я ваша дочь Радосвета Владимировна Шишковская. Я должна признаться в правде, которую больше не могу держать в своем сердце. Пока весь мир оплакивал Луизу Круппи и обсуждал книгу «Великий Гэтсби», у меня завязался роман с Фрэнком Джолиром. Кто он? Прочтите это письмо и узнайте сами...