Стеклянные дома́

      Утром Тэсса наконец увидела Рим. Они решили так же, как делали в Париже, прогуляться пешком – тем более что достаточно было просто выйти из отеля, чтобы увидеть совсем рядом мраморных львов, льющих воду в фонтан Аква-Феличе. А если повернуть голову в другую сторону, то там бил в небо водяной столп фонтана Наяд. Ни Тэссе, ни Чон Чонгуку не хотелось попадать в толпу туристов – а охране это нравилось ещё меньше, – поэтому они, по совету консьержа, пошли к термам Диоклетиана, которые находились совсем рядом. Внутри музея оказалось не очень интересно, поэтому они больше гуляли по внутренним садам, пока не стало жарко.       У выхода из музея уже ждала машина, чтобы отвезти их в ресторан, который за потрясающий вид из окна хвалили не меньше, чем за прекрасную кухню. Тэсса с большим удовольствием пошла бы туда пешком, чтобы по пути посмотреть на дворцы, монастыри, фонтаны и древние церкви, которые были тут на каждом шагу, но у них было не так уж много времени, так что на окружающие их красоты она смотрела из окна автомобиля – к счастью, по заполненным машинами и мопедами улицам он двигался небыстро.       Её снова тревожило ощущение нереальности происходящего. Казалось, что она вот-вот проснётся и поймёт, что всё это было неправдой… Как вообще она, Тэсса Ким, могла оказаться на заднем сидении роскошного мерседеса рядом с этим невероятным мужчиной?       Они не разговаривали с Чон Чонгуком, пока ехали в ресторан: Чон то что-то читал в телефоне, то набирал. У него даже был короткий разговор на корейском, но Тэсса с её скудными знаниями не смогла даже примерно понять, о чём шла речь. Но ни о чём хорошем: Чон говорил отрывисто и резко. Он иногда и ей отвечал довольно жёстко, но таких стальных, непререкаемых нот в его голосе она не слышала ещё никогда.       Вид из ресторана, находящегося на верхнем этаже дорогого отеля, открывался действительно великолепный… Еда оказалась необычной, но вкусной. Однако Тэсса думала, что им придётся зайти ещё куда-то поесть. Она знала, что еда в заведениях такого уровня подаётся не для насыщения, а для наслаждения вкусом, но после нескольких часов на ногах ей хотелось чего-то более существенного, чем кусочек цыплёнка, грибочек и ризотто размером с пудреницу. Впереди была ещё одна перемена блюд и десерт, но если еды будет так же мало – а тут её было даже меньше, чем во французских ресторанах, – то вряд ли это что-то изменит. Эти мысли Тэсса не озвучивала: не хотела показаться дурочкой. Чон Чонгук наверняка привык к таким местам…       И, честно говоря, не хотелось говорить ничего неодобрительного об этом месте. Оно было эстетически совершенно, а сама подача – от формы тарелок до украшения блюд, – казалась настоящим произведением искусства.       – Кто тебе посоветовал этот ресторан? – спросила Тэсса, накалывая на вилку острый хвостик спаржи.       – Есть люди, которым я плачу за это… Они занимаются такими вопросами.       – И что они запланировали для нас на после обеда?       – Ничего. Я решил, что мы сами что-то придумаем по настроению. А планировать заранее ужины вообще оказалось бессмысленно, ты заметила? – Чон улыбнулся, как будто готовился раскрыть секрет.       – Да, я заметила, что чаще всего мы не можем выбраться из постели.       – Так что нет никакого смысла заказывать столик. Но если мы куда-то захотим сходить, то в…       У Чона зазвонил телефон.       – Извини, мне надо ответить, – сказал Чон Чонгук.       Он почти ничего не говорил во время разговора, только слушал. Лицо его мрачнело. Поговорив, он положил телефон сбоку от тарелки и сказал:       – Тэсса, мне жаль, что так получилось, но… Я не могу остаться здесь, мне нужно срочно вернуться в Гонконг. Кое-что произошло, и я должен быть там.       – Я понимаю, – ответила она. – И что, тебе надо бежать прямо сейчас? Мы встаём и уходим?       – Думаю, у нас есть немного времени. Я вряд ли смогу вылететь немедленно.       Он взял телефон и набрал номер. На этот раз он говорил на английском, видимо, из вежливости к Тэссе:       – Мисс Сун, мне нужно срочно вернуться домой. Пожалуйста, организуйте всё, что требуется. Да, спасибо, всё так. И свяжитесь с Ким Намджуном, он должен присутствовать на встречах. Да, я знаю. Найдите его, он мне нужен немедленно.       Когда Чон Чонгук закончил говорить, официанты в очередной раз сменили тарелки.       – Отлично, ты успеешь доесть свой «иберийский секрет», – произнёс Чон фальшиво-бодрым тоном.       – Ты пробыл в Риме меньше суток, – сказала Тэсса.       – Такая у меня работа.       Когда они вернулись в отель, чемоданы Чона уже были уложены.       Тэсса изо всех сил старалась скрыть разочарование, но, видимо, не получалось. После того, как Чон Чонгук вынул свои вещи из сейфа, он подошёл к ней и обнял.       – Прости… Мне тоже грустно и… Я хотел провести с тобой несколько дней, но некоторые проблемы невозможно решить по телефону.       – У тебя проблемы? – спросила Тэсса.       Чон усмехнулся.       – Скорее, это я создаю проблемы, и теперь мне надо лично проконтролировать, что они будут решены именно тем образом, который нужен мне. По стечению обстоятельств то, что должны были обнаружить с моей подачи через неделю, кто-то обнаружил уже сейчас. Это даже лучше. Ко мне теперь ни одна ниточка не приведёт, но мне нужно быть на месте.       – Ничего непонятно, но звучит серьёзно, – сказал Тэсса.       – Это очень серьёзно и очень важно для меня. Для моего будущего. Для нашего с тобой будущего.       Тэсса вдруг подумала, что хотя Чон и рассказывал кое-что о своей работе, она всё равно понятия не имела, чем конкретно он занимается, какие у него проекты, в каких странах…       – Не грусти! – Чон приподнял её лицо за подбородок. – Рим всё ещё тут, никуда не делся. Сходи в какой-нибудь музей или, если лень, в спа. Даже не знаю, есть в этом отеле спа или нет… Должно быть.       – Я подумаю, – вымученно улыбнулась Тэсса.       – А это тебе, – Чон Чонгук протянул Тэссе бледно-голубую коробочку, обтянутую замшей.       Тэсса видела, что он достал её из сейфа вместе со всем остальным, но решила, что это футляр от часов или, может быть, запонок.       – Я хотел подарить это тебе в более романтической обстановке, а получилось так, что второпях отдаю перед отъездом… Открой.       Тэсса подняла крышку. На чёрном бархате лежал тёмно-алый цветок. Широкие лепестки, похожие на маковые, изгибались совсем как настоящие, и каждый по-своему, как у живого цветка. Для украшения цветок выглядел удивительно реалистичным, если не считать того, что его лепестки были выложены аккуратными пластинками рубинов, сердцевинку образовывали семь крупных бриллиантов, и всё это просто нестерпимо блестело.       Тэсса на секунду подумала, что, может, это были не настоящие драгоценные камни… Потому что этот цветок должен был стоить просто умопомрачительную сумму!       – Не хочешь примерить? – спросил Чон Чонгук.       Тэсса подняла на него глаза.       – Это брошь, – пояснил Чон.       – Она просто… просто волшебная! – Тэсса вынула брошь, оказавшуюся на удивление лёгкой. – Настолько изящная! Но я… Это совершенно безумный подарок!       Тэсса хотела сказать, что это подарок не для студентки, живущей в тесной каморке в Пантене. Да ей даже страшно было оставлять такую вещь у себя в квартире – несмотря на сигнализацию! Но она ничего не сказала, эти мысли были такими мелочными по сравнению с тем, насколько красив был рубиновый цветок.       – Честно говоря, я чуть голову не сломал, пока думал, что тебе подарить. Ты очень необычная… И мне нужно было что-то особенное. А потом я вспомнил про букет… Вернее, я часто его вспоминал, но без связи с подарком.       – Букет?       – Букет в «Плазе». Ты убрала из него цветы, такие фиолетовые, не знаю, как называются. Я пока ждал тебя, работал и постоянно упирался глазами в этот букет. А потом посмотрел на него утром, и понял, что без тех цветов он стал совсем другим. Он был ярким, пышным, привлекающим внимание, а стал по-настоящему красивым. Ты убрала то, что не было нужным. И мне пришло в голову, что, может быть, это меня в тебе и привлекает. Не то, что в тебе есть всё, что мне кажется важным и нужным в человеке, нет… В тебе нет ничего лишнего. Вот в чём секрет. – Чон потёр лоб. – На самом деле я хотел заранее обдумать, что тебе сказать… Как-то изящно подвести к тому, почему я подарил тебе цветок и почему мне вообще так нравится дарить тебе цветы. Получилось, кажется, не очень.       – Мне понравилось, – Тэсса сделала шаг к Чон Чонгуку и поцеловала.       Его губы медленно раскрылись навстречу ей, как будто он не был уверен.       – Мне надо бежать, прости… – сказал он, не позволяя ей сделать поцелуй глубже. – Постарайся провести время хорошо. Наслаждайся Римом и цветочком.       Тэсса так и поступила: провела время хорошо. Погуляла по бесконечному парку виллы Боргезе, не обойдя, кажется, даже четверти, вечером сходила в спа, который в «Сент-Риджесе» всё же был… Всё было чудесно, но гулять одной среди толп туристов, как и ужинать одной в огромном номере, было тоскливо…       Перед сном она долго рассматривала брошь, и как бы та ни была красива, Тэссу всё равно посещали мысли о стоимости. Она не думала о том, сколько бы смогла выручить за неё, если бы продала, то есть о том, сколько ей теперь принадлежит. Она думала о том, сколько Чон потратил. Тэсса попробовала искать похожие украшения, и нашла немного похожие броши от Van Cleef and Arples, тоже с «невидимой» посадкой камней, тоже в виде цветка – только стебелёк не отсоединялся. Они стоили около ста – ста двадцати тысяч долларов. Её брошь должна была стоить не меньше, а может, и больше… Цветок был менее стилизованным, более изящным. Это было уже не украшение, а настоящее произведение искусства.       Ещё когда они жили в Штатах, матери нужно было бы работать два года, чтобы заработать эти сто тысяч. А Чон Чонгук просто подарил ей эту брошь. И, кажется, не считал это очень уж крупной тратой.       Насколько он был богат? Возможно, он был куда более состоятельным человеком, чем Тэсса думала. Для семьи миллиардеров из Китая он оказался недостаточно хорош, и поэтому Тэсса с самого начала считала, что он богат, но не исключительно. Но все эти траты – на самолёт, даже если он не был его личным, а арендованным, на безумно дорогие отели, на рубиновые броши… Сколько же банк HKSB платил своим сотрудникам?       Эти мысли не то чтобы очень сильно её занимали. Гораздо больше она думала просто о Чон Чонгуке, прокручивала в голове те моменты, в которые чувствовала себя по-особенному счастливой – и так с этими мыслями и уснула.       Вылет в Париж был не слишком рано, поэтому Тэсса решила утром немного прогуляться. На этот раз – в другую сторону. Солнце, шум и толчея на улицах её быстро утомили, и она решила вернуться в отель. По дороге назад она остановилась у фонтана Аква-Феличе. Он был немного похож на знаменитый Треви… Его Тэсса не видела, и даже особо и не хотела: она не готова была толкаться локтями с сотнями туристов со всех концов света за право пробиться к фонтану и кинуть в него монетки.       Она долго рассматривала статуи, арки и каменных львов, пыталась расшифровать надпись над фонтаном, а потом открыла сумку и достала несколько евро.       У Аква-Феличе не было таких удобных, заранее придуманных расценок, как у фонтана Треви: одна монетка – чтобы вернуться сюда, две – чтобы встретить любовь и так далее. Нужно было что-то придумать самой.       Тэсса долго стояла с монетками, зажатыми в кулаке, а потом наконец бросила их в воду и загадала: не оставаться больше одной.       Все следующие дни и даже ночи занимала учёба. Не успевала Тэсса сдать одно, как наваливалось другое… Особенно раздражали предметы вроде «Истории экономической мысли». Польза от них в будущем была маловероятна, а сил и времени они отнимали много. Зато со статистикой дела пошли быстрее, чем раньше, просто потому, что у Тэссы был новый быстрый ноутбук, а не то старое чудовище, которое постоянно зависало от перенапряжения, когда Тэсса что-то считала или пересортировывала в Экселе. Но больше всего сил уходило на совместный проект по прикладной экономике. Когда они в первый раз собрались группой и начали распределять, кто чем займётся, Тэсса взяла часть работы, которая показалась не очень объемной, по крайней мере, не больше, чем у других. Но теперь она начинала думать, что они неправильно оценили, на что сколько времени уйдёт. Парочка студентов из их группы вообще особо не напрягались, и всё равно их часть уже была готова, а у Тэссы ситуация была прямо противоположной: она делала задачки по совместному проекту в ущерб другим предметам, чтобы не подводить команду, и едва-едва успевала к сроку. Они должны были собраться группой в понедельник, и там она и собиралась поднять этот вопрос… Было похоже, что свою часть она просто не вытягивает. У неё и анализа, и даже банальных расчётов было больше.       Тэсса не могла дождаться дня сдачи проекта. Даже если им поставят невысокий балл, было уже плевать… Лишь бы зачли и дали положенные кредиты.       Единственной отдушиной были звонки Чон Чонгука. Они созванивались не каждый день и говорили недолго, но Тэссе очень помогало. Она вспоминала, что жизнь не ограничивается учёбой и расчётами, и даже расчёты после этого переставали казаться такими неподъёмными. Как ни странно это звучало в отношении задания по экономической статистике, но Чон Чонгук вдохновлял Тэссу.       Она видела его по ту сторону экрана, и на душе становилось беспричинно хорошо. Чон звонил в разное время и почти каждый раз из разных мест. Чаще всего это были гостиничные номера – и да, совсем не похожие на «Плазу Атэн» и тем более «Ритц»: минималистично обставленные комнаты со стеклянными стенами, за которым виднелись то Гонконг, то Шанхай, то Нью-Йорк, встающие из ночной тьмы небоскрёбы с коронами из красных огоньков.       Чон Чонгук не любил недоговорённость, поэтому вскоре после того, как Тэсса вернулась из Рима, спросил, когда она переедет. Тэсса ответила, что у неё сейчас столько учёбы, что она даже не думала по-хорошему о переезде, голова занята другим.       – Тебе нужно только назвать дату. Когда у тебя последний экзамен? Ты можешь уехать вечером того же дня. Документы из университета можно получить по почте.       – Того же дня?.. Но… Но я даже не знаю куда, мне нужно будет найти другую квартиру, собрать вещи, сделать кучу дел…       – Это всё сделают за тебя. Просто скажи мне дату.       – Что значит «сделают за тебя»?       – Если у тебя нет на это времени, я всё возьму на себя. Тебе нужно будет только взять документы и сесть на самолёт. Как я понял, ты не против вернуться к себе домой и Штаты тебя устроят?       – Я что, даже не буду знать, куда еду, где буду жить?       – Мы можем обсуждать с тобой все варианты домов, квартир и прочее. Но я так понял, у тебя нет на это времени…       Тэсса чувствовала себя так, словно её загнали в угол. У Чона на всё был готов ответ.       – Хорошо… – выдохнула она. – Я не собираюсь самоустраняться. Я буду принимать участие во всём, но чуть позже… Сейчас у меня просто катастрофа с проектом. И это должна быть квартира, не дом, – добавила Тэсса. – И…       – Какие ещё пожелания? – спросил Чон Чонгук, когда Тэсса замолчала.       – Это не пожелания… Просто это очень странно – переезжать куда-то. Мне некомфортно… Я даже в собственной квартире не могу уснуть, не включив сигнализацию. Но дело в другом! Я просто не готова вот так поехать неизвестно куда с человеком, которого знаю совсем недавно…       – Ты думаешь, что я запру тебя в подвале, продам в бордель или… – Чон Чонгук задумался. – Что-то больше ничего ужасного не приходит в голову. Разберу на органы?       – Я так не думаю! Ты бы не стал возиться со мной два месяца, запер бы в подвале через пару дней. Но, согласись, это не самая обычная ситуация. Ты бы на моём месте доверился другому человеку?       – Нет, – сказал Чон Чонгук. – И я не знаю, как мне убедить тебя… Я ведь не настаиваю на том, чтобы за тебя всё сделали мои люди. И я не просил тебе переехать, пока не выяснилось, что это ты сорвала объединение «Эвокса» и «Сим Кемикалс». У меня нет никаких недобрых намерений, я просто хочу, чтобы ты была в безопасности.       – Я всё это понимаю, и я правда тебе благодарна, но… – Тэсса заставила себя разжать непроизвольно сжавшиеся кулаки. – Я согласна, – произнесла она решительным тоном. – Делай всё так, как считаешь нужным. Я должна тебе доверять.       Утром пятницы будильник зазвонил в шесть. Тэсса ещё какое-то время лежала в кровати с закрытыми глазами. Она думала о том, что две недели назад, в похожую пятницу, проснулась в роскошном номере отеля в Риме, и рядом спал, спрятав лицо в покрытом татуировками сгибе локтя, Чон Чонгук. Виден был лишь кусочек щеки и часть лба, и то почти полностью скрытая прядями рассыпавшихся волос. Смолисто-чёрное на матовом белом… От этого воспоминания мысли заволакивало чем-то горячим и вязким и по животу, по ногам распространялась приятная тёплая тяжесть.       Но времени на смакование их с Чоном секса не было: надо было на занятия, потом в магазин к Анн-Сесиль, потом заниматься, а потом опять заниматься – на этот раз всей группой по проекту. Они договорились вшестером собраться дома у девочек, которые жили в Бобиньи недалеко от кампуса, и доделать проект. Тэссе нравилась и команда, и задание, и та часть работы, что она взяла на себя, но постоянный цейтнот всё отравлял… Даже самое любимое занятие можно возненавидеть из-за ощущения постоянной гонки, когда всё время опаздываешь, нервничаешь и в конце концов второпях делаешь не так, как хотел бы, а лишь бы быстрее. Но в том, что времени так ужасно не хватало, винить кроме самой себя было некого: у неё были пропуски и долги из-за поездки в Рим, а драгоценные часы после пар отъедала работа. Она так и не уволилась, хотя Чонгук про это не раз говорил.       Сколько бы раз он ни повторял, что позаботится о ней, Тэсса не могла в это поверить до конца. И не бросала работу, потому что Чон Чонгук мог исчезнуть из её жизни в любой момент. И что ей тогда делать? Она бы осталась без единственного источника дохода.       Она не была уверена в Чон Чонгуке. Вот в чём было дело. Не то чтобы Тэсса совсем ему не верила – она верила, что он искренне хотел ей помочь, но это было сейчас, а что будет завтра, никто не знал. Он так же быстро мог переменить решение. И он сам сказал, что не обещает ей вечной любви.       Сколько продлится его увлечение? Возможно, пару месяцев…       И при всём при том она собиралась ехать с ним в Штаты…       Какое-то безумие. В какой момент её жизнь превратилась в такое?       Тэсса знала, в какой – в тот самый, когда она согласилась встретиться с Мин Юнги. С этого самого момента всё пошло наперекосяк.       Дальше лежать в постели было нельзя. Тэсса встала и пошла в душ – и потом что-то делала, делала, делала, как заведённая. Даже в магазине, где она надеялась хотя бы немного поготовиться к тесту, как назло было много заказов. После работы Тэсса заскочила домой только для того, чтобы оставить учебники, переодеться и скинуть на флэшку файлы по проекту, а потом сразу побежала к метро.       Самое неудачное время дня… У Тэссы было ощущение, что на этой линии, как и на первой, был вечный час пик, а в шесть вечера творилось вообще что-то невообразимое.       Тэсса прозанималась с ребятами не больше часа, как начала звонить Ханна. Тэсса не могла разговаривать с ней при друзьях с факультета и так и написала в сообщении, но Ханна продолжала названивать. Она всегда так делала. Просто звонила, звонила и звонила, пока не добивалась своего.       Тэсса после прошлой встречи с Чоном в Париже сказала Ханне, что всё кончено и больше Чон не приедет. А сейчас, судя по бешеной настойчивости, у Ханны появился новый «объект». И Тэсса с содроганием думала о том, как ей придётся отбиваться от Ханны. Тэсса её очень любила, она правда была хорошей подругой, но какой же она становилась упёртой, если ей что-то было нужно!..       Тэсса отправила Ханне ещё одно сообщение и отключила на телефоне звук. В девять вечера, когда стало ясно, что работа над проектом затягивается и они сделали перерыв на пиццу, Тэсса проверила телефон: там были три требовательных сообщения от Ханны, четыре звонка от неё же и одно сообщение от Чон Чонгука, он спрашивал, смогут ли они поговорить в скайпе. Они до сих пор придерживались старого порядка: Тэсса не писала и не звонила сама, и Чон связывался с ней, когда появлялось свободное время. Тэсса большую часть времени даже понятия не имела, где он находился: ещё вчера он звонил из Гонконга, а через день оказывался в Нью-Йорке.       «Не могу пока говорить, – написала Тэсса. – Я не дома».       «Где ты?»       «Доделываю проект с одногруппниками».       Тэсса доела второй кусок пиццы, а ответ от Чона всё не приходил. Она отложила телефон и вернулась к работе. Они просидели над проектом намного больше, чем планировали (но зато сделали основную часть), так что Тэсса поехала домой уже за полночь. По пятницам метро в это время ещё работало, но Тэсса не рискнула бы туда спуститься. Матьё, парень с её потока, тоже жил в Пантене, только ближе к Перифу, и они вызвали одно такси на двоих.       Тэсса вспомнила про телефон только в машине – слишком сильно была поглощена проектом, обсуждениями и спорами с одногруппниками. Тэсса открыла переписку с Чонгуком и увидела, что он ответил на её сообщение, правда, только через двадцать минут, и просил выйти в скайп, когда она будет дома.       Со времени отправки сообщения прошло уже почти три часа, и Тэсса не знала, звонить ему сейчас или нет. Может быть, он уже лёг спать, или у него разгар рабочего дня, или…       От размышлений её оторвал Матьё, который вдруг решил поинтересоваться, улица, на которой она живёт, – это район Эглиз или уже Ош. Тэсса догадывалась, что ему это было на самом деле совершенно неважно, он просто не нашёл лучшего повода заговорить. По тому, как Матьё последнее время с ней разговаривал и как смотрел, Тэсса поняла, что спрашивал он не просто из вежливости.       Тэсса не могла понять, в чём причина, но после появления в её жизни Чон Чонгука на неё начали обращать внимание другие мужчины. Нельзя было сказать, что её совсем не замечали раньше, но теперь их точно на мёд тянуло. Может быть, она стала иначе себя вести? Иначе разговаривать? Тэсса вспомнила, как Бастьен Пеллетье сказал ей, что она какая-то другая… Что Чон Чонгук поменял в ней? Что, прежде скрытое, она позволяла теперь видеть другим?       Адалин… Даже Адалин теперь не казалась такой чуждой, такой «иной».       Матьё спрашивал что-то ещё, пытаясь не дать разговору угаснуть, а Тэсса думала о том, звонить ей Чон Чонгуку или нет. И её бесило, что такой простой вопрос она сумела дорастить до размеров глобальной дилеммы.       Матьё вызвался проводить её до двери. Тэссе на самом деле было страшновато идти через арку и потом через двор, где фонарь часто не работал, но она не дала парню и шанса: выскочила из такси и чуть не бегом рванула к двери.       Дома она сразу вышла в скайп. У Чона статус был «Не беспокоить», и Тэсса опять не знала, что делать. Может, он был на важной встрече, проводил презентацию – или чем там занимаются директора по инфраструктурным инвестициям?       Она переоделась в домашнюю одежду и пошла чистить зубы. Она их уже споласкивала, когда послышался звонок скайпа. Тэсса стёрла с губ остатки зубной пасты и побежала в комнату.       – Ты только сейчас пришла домой? – сразу спросил Чон Чонгук.       – Минут пять назад. Но у тебя стоял статус «Не беспокоить», и я не знала, звонить или нет. Я даже не представляю, сколько у тебя времени.       – А у тебя скоро час ночи. Что это за занятия такие?       – Я же говорила, большой проект сразу по нескольким предметам, по эконом…       – Ты была в университете? – не дал ей договорить Чон.       – Нет, конечно, мы собирались дома у одной девушки!       – И ты не могла мне ответить?       – У меня был выключен звук, и я вообще-то… – Тэсса остановилась. Она не понимала, что это за внезапный допрос и почему она должна оправдываться. – Подожди! Эти вопросы – они к чему? Ты что, думаешь, я тебя обманываю?       – Не знаю, что и думать… – сказал Чон.       Его лицо на экране было видно не в привычных деталях – оно было смазанным, нечётким, и от этого настоящие эмоции Чон Чонгука оказалось трудно распознать. Голос тоже был немного искажён, и Тэсса сначала не поняла, что Чон зол… Что он спрашивает про занятия не из любопытства, а по-настоящему зол.       – И где я по-твоему была? – с вызовом в голосе спросила Тэсса. Ей было обидно чуть ли не до слёз, в горле щипало так, как бывает перед тем, как заплачешь.       – Откуда мне знать. Но когда ходят делать совместный проект, то обычно берут с собой ноут и не отключают звук на телефоне.       Тэсса пару секунд таращилась в экран, онемев даже не от возмущения – скорее, от какого-то шокирующего удивления. И от осознания, в чём он её подозревал.       – И что, ты думаешь, я от тебя скрываю? Другого мужчину?       – Например, это, – холодным, режущим голосом подтвердил Чон. – Или новое задание от этого твоего агентства.       – Я… Я же сказала, что… – у Тэссы просто не находилось слов, чтобы объясниться.       Она была ошарашена абсурдностью этих обвинений, потому что она бы никогда… Даже если бы она не была настолько увлечена человеком, с которым встречалась, как была увлечена, просто-напросто поглощена Чон Чонгуком, она всё равно бы не стала брать заказы от агентства и тем более изменять!       Как он мог вообще мог такое подумать?!       И самое ужасное – Тэсса понимала, как и почему. Она обманывала его больше месяца, она лгала ему, она встречалась и спала с мужчинами за деньги, и теперь у Чон Чонгука не было причин ей доверять. Он сумел примириться с её прошлым, но, возможно, не так легко, как Тэссе показалось. Такие вещи нельзя забыть. Можно было сделать вид, что их не было, но они всегда будут таиться где-то внутри и ждать своего часа, чтобы вырваться наружу… Вырваться во всей своей несправедливости и во всём своём уродстве.       Осознание этого – своей несуществующей, но всё равно вечной вины – отняло у Тэссы силы для сопротивления, для оправданий, для попыток переубедить Чона.       – Вот как ты обо мне думаешь? – разочарованно сказала она.       – Я не могу об этом не думать, когда ты ведёшь себя так.       – Это как?       – Подозрительно, как будто что-то скрываешь. Когда ты не дома и не отвечаешь на сообщения, знаешь, о чём я думаю? Или с тобой что-то случилось, или ты с кем-то другим.       – Вот что я тебе скажу: я даже не знаю, в какой ты сейчас стране! А ты хочешь, чтобы я постоянно была на связи и докладывалась тебе, где нахожусь, с кем нахожусь? Не слишком ли ты много хочешь? – в Тэссе начинала подниматься злость.       – Нет, не слишком. Я нахожу это вполне разумным.       – Я не собираюсь подчиняться твоим дурацким правилам! У меня есть своя жизнь, а ты появляешься в ней примерно раз в две недели! И я не хочу каждый раз думать: а не поздно ли я вернулась домой? А вдруг господин Чон, который сейчас хрен знает где хрен знает с кем, что-то себе навоображает?       – Когда люди встречаются, их жизнь перестаёт быть только своей. И да, она перестаёт быть такой свободной, – в голосе Чона слышался плохо сдерживаемый гнев.       – И что мне теперь делать? Никуда не ходить?       – Я не могу запереть тебя в квартире, но если ты будешь ходить неизвестно где по ночам, меня это очень расстроит.       Это звучало почти как угроза.       – Расстроит? – у Тэссы пальцы подрагивали от бессильной злости. – О, как ужасно!.. И что ты сделаешь? Бросишь меня? Да, пожалуйста! Я это переживу!       – Нет, я не брошу тебя, – сказал Чон Чонгук, и его голосом можно было резать гранит. – Мне придётся позаботиться о том, чтобы ты была только моей и чтобы ни один мужчина даже близко не мог к тебе подойти. Если ты думаешь, что моё отсутствие даёт тебе право встречаться с кем-то ещё, то не надейся… Не советую тебе даже пробовать.       – Ты угрожаешь мне? – опешила Тэсса. – Как это вообще понимать?!       – Понимай, как хочешь. Но имей в виду, что я всегда защищаю то, что принадлежит мне.       Тэсса сделал глубокий вдох, пытаясь собраться с мыслями. Ей казалось, она видит кошмарный, абсурдный сон, из которого никак не может выбраться.       – Я не изменяла тебе! – Слёзы стояли так близко, что Тэсса думала, она прямо сейчас расплачется. – Почему ты так плохо думаешь обо мне?! И почему ты решил, что можешь…       – Я приеду, и мы поговорим, – неожиданно сухо сказал Чон. – Сейчас этот разговор не имеет смысла.       Он нагнулся вперёд, чуть шевельнул рукой, и звонок оборвался.       Тэсса сидела перед ноутбуком в оцепенении.       Она и понимала, почему Чон Чонгук так среагировал на её отсутствие дома, и не понимала тоже… Она не могла ожидать, что ей будут безоговорочно верить после того, что она рассказала о себе, но эти подозрения были так унизительны!..       Сжимающая горло боль стала невыносимой, и Тэсса разрыдалась. И она даже не знала, от чего плачет: от злости, обиды, унижения или от того огромного, болезненного отравленного чувства, что она испытывала к Чон Чонгуку несмотря ни на что.