Царевна-лягушка и все-все-все

– Лягуш, может, всё-таки не надо? – уговаривал Серый волк, пока они шли через лес к избушке Бабы-яги – лучшей тату-мастерицы их края. – Я вот безо всяких татуировок живу – а меня все уважают, даже батюшка твой. – Я видела тебя в человечьем обличье, – напомнила Царевна-лягушка, перепрыгивая через коряги. – Ну было дело, – признал со вздохом Серый волк. – Ну так я молодой был, глупый. – А я, значит, старая? – саркастически хмыкнула Царевна-лягушка. – Ты – умная, – со значением ответил Серый волк. – У меня кризис юности, и я хочу лягушку на лодыжке, – безапелляционным тоном отчеканила Царевна-лягушка. – Лягуш, ну ты ведь и так красивая, – увещевал Серый волк. – Не надо оно тебе, правда, не надо. – Как ты не понимаешь, Серый, не в красоте дело! – Царевна-лягушка начала раздражаться. – Это самовыражение, понимаешь? – Да и больно это, – продолжал Серый волк. – Может, ты как-нибудь безболезненно самовыражаться будешь? – Избушка-избушка, повернись ко мне передом, к людям задом! – выкрикнула Царевна-лягушка. – Видимо нет, – вздохнул Серый волк. – И что вам всем это заклятье далось, – вздохнула, выходя из избушки, Баба-яга. Кожаная мини-юбка обнажала татуировки на ноге, столь искусно изображавшие кости, что казалось, будто нога у тату-мастерицы и впрямь костяная. (Такова была традиция у проводниц между мирами.) За это, видать, она и получила свое прозвище, которое, к слову, не слишком жаловала, говоря, что люди вовсе не понимают в тату-искусстве. – И так ведь дверь на тебя смотрит, для кого колокольчик висит? – Прости, бабушка, привычка, – призналась Царевна-лягушка. – Ну да ладно, заходите, – Баба-яга придержала дверь, пропуская посетителей внутрь. – Парные тату, значит, хотите? – Нет, Серому уже некуда, – хихикнула Царевна-лягушка. – А я хочу лягушку на лодыжке. – С этими словами она приняла человечий облик и показала пальцем на ноге: – Вот здесь. – Боль любишь, значит? – хмыкнула Баба-яга. – Я, конечно, не осуждаю, у всех свои вкусы… – Вовсе нет! – вздернула нос Царевна-лягушка. – Тогда лучше бы чуток повыше, – сказала Баба-яга уже серьезно. – В этом месте шибко больно будет. Царевна-лягушка на миг призадумалась. – Давай повыше, – решилась она. – Ты профессионалка, тебе видней. – Что ж, изволь, внучка, эскиз выбрать, – Баба-яга протянула Царевне-лягушке несколько берестяных свитков. – У меня авторский, – гордо ответила Царевна-лягушка, доставая из-за пазухи бересту. – Недурно, недурно, искусная у тебя рука, зелена девица, – со знанием дела похвалила Баба-яга. – Благодарю, бабушка, – еще больше загордилась Царевна-лягушка. – Что ж, ложись, – Баба-яга подвела клиентку к креслу. – Лягуш, может, всё-таки… – в последний раз попытался отговорить подругу Серый волк. – Ой, сам-то, – ехидно оборвала его Баба-яга. – Вот и я говорю, – захихикала Царевна-лягушка. – Пришел ко мне и говорит: «Бей мне, бабушка, волчью морду на ключицах!» А на ключицах оно знаешь как больно, ой… – Волки боли не боятся, – хмуро отозвался Серый волк. – А ты, внучка, если всё же передумаешь – так сейчас самое время, – вновь посерьезнела Баба-яга, поворачиваясь к Царевне-лягушке с тату-машинкой в руках. – Никто тебя за это не осудит. – Хочу! – твердо ответила Царевна-лягушка, решительно обнажая ногу почти до колена. (Серый волк смущенно отвернулся.)

***

– Не так уж это и больно, – говорила Царевна-лягушка, с довольным видом устроившись на спине Серого волка, чтоб не тревожить свежее тату ходьбой. – Баба-яга свое дело знает, правильное место указала, – признал Серый волк. – Так что же, теперь твоя душенька довольна? – Весьма, – отозвалась Царевна-лягушка, любуясь татуировкой, которая на икре смотрелась ничуть не хуже. – А что же ты батюшке скажешь? – ехидно оскалился Серый волк. – Я не скажу – я покажу, – коварно усмехнулась Царевна-лягушка. – Жестокое ты порой создание, Лягуш, – покачал головой Серый волк. – Что есть, то есть, – без ложной скромности отвечала Царевна-лягушка.