Aggression

      Утро у Минхо не задалось с пробуждения. Голова раскалывалась, будто он вчера весь день пил и веселился, а не провалялся пластом в больнице. Тело до сих пор ныло, напоминая о его приключениях со смешиванием лекарств. Омега и сейчас считал, что поступил правильно, точно очень безрассудно, но так ему было спокойнее хотя бы одну неделю. Проходить ещё раз через очистку организма Ли не хотел, и про летальный исход Маргарет сказала ни единожды, так что… следующие дни будут посвящены принятию того, что скоро в его жизни появится истинный, как бы он этот момент не оттягивал.       Но сколько у него ещё времени?       Минхо не выдержал и судорожно написал сообщение Маргарет: «Через сколько дней мой запах проявится?» Через несколько секунд уже пролетело сообщение с коротким сроком в две недели. Омега расслабленно выдохнул, у него есть ещё времени на осознание и смирение.       После ночного разговора с Чаном Минхо стало легче смириться с неизвестным альфой. Он постарается присмотреться. Послать в далёкое пешее можно же в любой момент? И функция «нажаловаться генеральному директору» теперь включена в рабочий тариф. Его истинный точно работает в компании, значит можно уговорить Бана уволить его в случае чего. К таким мерам прибегать не хочется, конечно, но неизвестно, что за человек прячется за мятным запахом, верно?       Когда он впервые почувствовал запах мяты, вокруг всё расплылось, и пространство сузилось только до яркого аромата, который вскружил омеге не только рецепторы, но и голову. Минхо не помнил, как это произошло и в какой момент, кто зашёл и зачем. Очнулся от наваждения он только после того, как директор вышел из зала практик без объяснения причин. Всё тело в тот момент наполнилось колючем раздражением, но оно быстро ушло, как он вновь ощутил освежающий аромат.       Осознав, что его альфа до сих пор в одном помещении с ним, Минхо выскочил из танцевального зала и скрылся в лабиринте коридоров компании.       Тогда хотелось крушить пространство вокруг. Скрыться, убежать из Сеула. И именно тогда в голову пришло это решение.       Кто же мог быть его истинным?       Сможет ли понять своего омегу? Не давить по поводу семьи, дать Минхо сосредоточиться на карьере и пожить для себя. Ему всего двадцать четыре не хочется так быстро посвящать себя маленькому дитю, которое без тебя ничего не может.       Ли медленно перебирал ногами, идя к остановке, погруженный в рассуждения. Он не замечал, что происходило вокруг, но неожиданная волна воды, окатившая его до середины живота, вырвала из мыслей грубо и резко. — Блять! — вскрикнул Минхо и посмотрел на белые джинсы, которые стали походить на грязное нечто, состоящие из разводов. Он ощущал себя мокрым насквозь. Осмотрев новую серую олимпийку, омеге захотелось догнать обнаглевшего водителя, свернуть тому шею и одновременно разрыдаться: кофта была новая, ни разу не надетая.       Эмоции Минхо смешались в непонятную смесь и казалась такими скачущими и нестабильными. Ощущать злость, грусть и ненависть в одном коктейле и так явственно понимать каждую эмоцию было странно.       Идти на работу уже не хотелось, но деньги самостоятельно не окажутся на кредитной карточке, поэтому омега побежал к остановке, стараясь абстрагироваться от своего явно грязного и потрёпанного внешнего вида.       Компания встретила Минхо тем же гамом и беготнёй, от которых на душе стало спокойнее. Он в обычной атмосфере каждого дня. Сегодня же всё будет спокойно?       Ли подпрыгнул на месте от неожиданного касания к плечу. Развернувшись, Минхо увидел нахмуренного Сынмина, что уставился на него, подняв одну бровь. Выглядел младший омега довольно грозно, но не настолько, чтобы Минхо испугался. — Лимон проглотил? — сложив руки на груди, спросил старший омега. — Тебя увидел. А ты должен быть дома, лежать в кроватке и спокойно спать. А стоишь здесь, ещё и грязный.       Минхо только покачал головой в ответ, безмолвно отвечая «Я знаю, что делаю». Только он не знает! Ли направился к танцевальному залу, а Бан-младший не стал его задерживать. В его рукавах спрятан один туз, и его друг даже не предполагал, что Сынмин может так поступить. Он остановился в задумчивости и спрятал лицо в руках, устало вздыхая. Его друг — самый настоящий непробиваемый баран, которому ничего не объяснить и не доказать. — Сынмин, — послышался крик. От знакомого голоса Бан-младший вздрогнул и подумал: «Только его мне тут не хватало».       Ноги против воли напряглись, готовые бежать, и омега быстрым шагом старался скрыться в толпе работников и добежать до кабинета, который сейчас казался неприступной крепостью: оказывается, он так далеко и до него довольно трудно добраться. Но весь план накрылся огромным и тяжёлым медным тазом. Чанбин оказался точно перед носом, и Сынмин от неожиданности отскочил, наткнувшись на кого-то и споткнувшись, полетел на пол. Копчик столкнулся с твёрдым полом, и омега застонал от боли, которая ударила по части тела, будто молотком.       Омега зажмурил глаза от боли и постарался аккуратно встать. Бан-младший почувствовал касание к локтю, кто-то потянул Сынмина на себя, помогая тому неловко встать. Бан медленно начал разгибаться, шипя от боли в пояснице. Почему день начался с лучиков солнышка, падающих на изгибы тонкого тела, и горячего ароматного кофе, а продолжился этим?!       Открыв глаза, он увидел катастрофу по имени Чанбин, что как и вчера поглядывал на омегу виновато. Но сейчас разговаривать с этим несносным альфой не хотелось: Сынмин шикнул на Со, что потянулся вновь подхватить омегу, и направился к кабинету, потирая горящий копчик. Тот увязался за ним, следя за каждым шагом. Бан-младший чувствовал постоянный взгляд на себе, который раздражал нервные окончания и заставлял тело чесаться. — Ты можешь не смотреть на меня? — воскликнул Сынмин, сжав руки в кулаки и раздражённо уставившись на альфу. — Как я могу не смотреть на такого красивого омегу? — флирт. Опять. От злого шипения-тире-рычания омегу остановил только статус главного менеджера и племянника генерального директора. — Просто не иди за мной! — нахмурился Бан-младший и грузным, но быстрым шагом направился к кабинету. — Ты это… прости, — крикнул в след Чанбин, но в ответ омега так и продолжил идти вперёд, не удосужившись развернуться, и только поднял правую руку вверх, показывая средний палец.       Чанбин рассмеялся и, послав ничего неподозревающему омеге воздушный поцелуй, направился к лифту, чтобы подняться на свой любимый двадцатый этаж, который занимал единственный кабинет директора.              Бан Чан расположился в кресле и нахмурено разбирал документы. Чанбин на цыпочках направился к другу и опустился на корточки почти возле чужой ноги. Схватив того за лодыжку, Со издал громкое “бу”. Но Чан не вздрогнул и не подскочил, он, нахмурившись, смотрел на Чанбина, который обиженно поглядывал на него.        — Тебе точно почти тридцатник? — пробормотал Бан, уставившись на друга. — Тридцать — не приговор, — протянул Чанбин, вскакивая с пола и отряхиваясь от невидимой пыли. — Конечно, не приговор, — согласился Чан. — Но это точно не возраст для того, чтобы ползать по полу и хватать людей за ноги. — Людей — да, а тебя можно, — ухмыльнулся Со. — Мне хочется победить твою волчью реакцию. В какой момент ты меня заметил? — Как только ты спросил Чонина, здесь ли я, — скучающе произнёс старший альфа. Чанбин цокнул от досады, пробормотав под нос что-то о «нечестном волчьем слухе и обоняние». — В любом случае не за этим я пришёл… Как ты думаешь, у меня есть шансы понравиться Сынмину? — Со сел за переговорный стол, подперев щёку рукой. — Шансы есть всегда, — уклончиво ответил Чан и пожал плечами. — А что мне нужно сделать, чтобы шансы взросли?       Старший альфа издал глубокий вздох разочарования и посмотрел на лучшего друга. — Мы уже обсуждали это… — Я знаю! Знаю… — Чанбин замолк и нервно добавил: — Но ты можешь мне довериться?.. Мне он правда понравился. — Чанбин… — Чан устало опустил лоб на ладонь, прикрыв глаза. — Я доверяю тебе на сто процентов. Но Сынмин… я не могу доверить его тому, кто не пренебрегал вниманием разных омег… Ему нужен принц на белом коне, красивый и сильный, чтобы победить одного злого дракона. Одним словом — идеальный. Ему нужен идеальный, — Бан усмехнулся, откинувшись на кресле и уставившись в потолок. — Для тебя он стал интересным увлечением, а Минни… я не хочу, чтобы ему потом было больно, — мужчина постарался улыбнуться.       Вместо ожидаемого смирения в чужих глазах загорелся адский огонь чего-то похожего на ярость. — Значит, я стану для него этим принцем, — уверенно воскликнул Чанбин, вскакивая со стула и убегая из кабинета, не успел Чан и что-то сказать.       Бан устало покачал головой. Сегодняшней ночью в голове было тысяча мыслей, ни одна из которых не была позитивной: он вдруг осознал, что советовал Минхо дать шанс какому-то другому альфе. И какие у него шансы против истинного? Один процент из ста? Тогда, в машине в свете фонарей альфе просто хотелось доказать, что истинность — прекрасно. И он увидел в глазах Ли проблеск какого-то понимания. Но это так портит ситуацию для него, ведь он просто какой-то альфа, даже не истинный, этот омега не даст ему и шанса.       От навязчиво грустных мыслей отвлекла вибрация телефона. Чан поднял телефон, что лежал крышкой вверх, и увидел сообщение от Сынмина. «Я видел Минхо в компании. Меня слушать не стал, но может тебя послушает? Если не послушает, скажи, что больничный оплачиваемый».       Альфа рассмеялся — Сынмин продолжал играть в сводника, не пытаясь скрываться.       Но хорошее настроение быстро улетучилось, как только Бан осознал, что Минхо работает после того, как рухнулся в обморок и провалялся в больнице вчера. Чан подскочил с кресла, быстрым шагом направляясь в главный танцевальный зал, что так облюбовал омега.       И оказался прав… Минхо в гордом одиночестве танцевал, тихо считая себе под нос. Чан не мог не зависнуть на секунду, наблюдая за чужими плавными движениями. Пышные бёдра крутились полу восьмёрками, пока руки двигались в такт ритму. И, боже, как же Чан залип на чужих бёдрах, хотелось схватить и прижать к себе, зарываясь носом в чужую шею, чтобы наконец-то ощутить хотя бы отдалённые нотки омежьего запаха.       Песня остановилась, и он удостоился постучать в уже открытую дверь. — Я, конечно, как работодатель, полностью удовлетворён твоим трудолюбием, но я ещё и друг и, являясь им, абсолютно не доволен, — Минхо вздрогнул, услышав как и всегда насмешливый голос. Он развернулся и увидел, что альфа скучающе облокотился об стену, наблюдая за ним. — И как давно ты здесь? — Только пришёл, — улыбнулся Чан, заходя в зал. Он остановился напротив зеркала, пока Ли нервно стучал ногой, Чан невольно начал сравнивать их: они были примерно одинакового роста, Минхо довольно широк в плечах и совсем не миниатюрен, как другие омеги, но он всё равно казался таким маленьким по сравнению с альфой, что в мыслях так и крутилось навязчивое «котёнок». — И зачем пришёл? — спросил омега, разворачиваясь в сторону Чана. — У директора не должно быть очень много дел? Почему тратишь время попусту? — Почему же попусту? — протянул альфа. — Я трачу его в компании с прекрасной омегой.       Бан улыбнулся до ямочек, а сердце Минхо пропустило удар. Чан только что флиртовал с ним?! — И этот же омега должен сейчас спать в своей кровати. И в целом, ближайшею неделю не вылезать из-под одеяла, — добавил Чан с той же улыбкой. — И этот же омега ответственен за хореографию вскоре дебютирующей группы, — сложил руки на груди омега. — На один выпуск я могу тебя и заменить, — пожал плечами Чан. — Что?! Нет, ни за что, — агрессивно-протестующе замотал головой Минхо. — Им будет полезно поработать с другими хореографами. Может и расстановку сделают другую. — Ты хочешь сказать, что до сих пор не согласился с моими доводами? — спросил Ли, нахмуренно уставившись на альфу. — Я пока не увидел чего-то, с чем бы мог согласиться. — Тогда тем более я должен тебе доказать… — воодушевлённо начал Минхо, но тут же был перебит: — Не ты мне должен доказывать, а Джули. — Но я должен помочь ей доказать! — воскликнул Ли.       Бан Чан уже чуть раздражённо покачал головой, что за непробиваемый омега ему достался? — Хорошо… Я перенесу съёмки на несколько дней, но обещай мне, что ты сейчас же пойдешь домой и эти два-три дня будешь только отдыхать? — Не надо ничего переносить, — вскрикнул Минхо. — Я просто продолжу работать. Тем более чувствую я себя превосходно. — Минхо, я не понимаю, почему ты так упираешься? Что плохого в том, чтобы полежать в кроватке и поотдыхать несколько дней за денюжку? — В смысле «за денюжку»? — вскинул бровь омега. — Больничные дни в моей компании оплачиваются. Всего лишь нужна справка для подтверждения реальности этой болезни. — Что за глупые шутки? Никогда не слышал про оплачиваемые больничные, — Минхо не удержался и фыркнул. — Это политика «BCC entertainment», — пожал плечами Чан. — Лучше уж мой работник отдохнёт недельку, чем будет ходить на работу, как зомби, две недели притом, выполняя свои обязанности еле-еле. — И ты думаешь, что этим никто не пользуется? — Может, кто и пользуется, но их точно маленькое количество. Каждый работник болеет только один раз в год, от силы два раза, поэтому это мало ударяет по компании. — Конечно же ударяет! — воскликнул омега. — Минхо… Ударяет по финансам, но никак не по работоспособности. Она наоборот после введения такой политики возросла в два раза. — Сделаю вид, что поверил, — пробормотал Ли, на что Чан закатил глаза. — Так что? Ты идёшь домой в конце концов? — Хорошо, — кивнул омега. И Бан наконец-то позволил себе выдохнуть. — Я вызову тебе такси, Хо. Сейчас никак не смогу тебя подвезти. — Ты чего? Ты представляешь во сколько оно мне выйдет? — глаза Минхо расширились, когда он представил эту огромную цифру. — Я оплачу, — кинул Чан, уже открывая приложение для вызова такси. — Да мне и на автобусе нормально. Я привык, — пожал плечами Ли. — Не сходи с ума, — покачал головой альфа. — Лучше уж ты быстро доберёшься домой, чем проведёшь три часа в ожидании автобуса. — Они ходят каждые полчаса, — нахмурился Минхо. — Кому ты врёшь, — хмыкнул Бан Чан. — Я даже не смог пробить расписание автобуса в интернете. Минхо цокнул и закатил глаза. — Ты что сталкер? Пробил всё, что можешь на меня? — Конечно нет, Хо. Это был только автобус. — А ещё, — омега поднял правую руку вверх, готовый загибать пальцы, — ты вынудил меня дать адрес моего дома, узнал все мои прошлые места работы, ходишь за мной везде и находишь в любой точке компании. И… автобус, — Ли потряс кулаком перед лицом Чана и усмехнулся. — Я не хожу за тобой везде, — рассмеялся альфа. — Или ты хочешь… — Бан сделал маленький шаг по направлению к омеге, оказываясь в нескольких сантиметрах. Слишком близко. Минхо чувствовал тёплое дыхание на щеках, от которого по телу проходил разряд тока. У уха раздался шёпот, и мурашки побежали по позвоночнику: — …чтобы я всегда был рядом?       Минхо отскочил от мужчины, натыкаясь на холодное зеркало. Он вскинул голову, встретившись на секунду с потемневшим взглядом Чана. Глаза альфы бегали по его лицу, не останавливаясь на чём-то определённом и, когда они пересеклись вновь, он наклонился к Ли ещё ближе. В голову ударила кровь, а сердце гулко и быстро билось в груди у каждого. Минхо чувствовал невидимые руки на шее, что толкали ближе к альфе. Ощущение правильности ситуации растекалось по телу жгучей и шипучей массой чувств. Омеге совсем не хотелось сопротивляться, хотелось только чувствовать сильные руки и отдаться им послушной куклой. Ли положил руки на плечи Чана и потянулся к чужим губам не в силах давать отпор.       Альфа ощутил холодные губы Минхо, что опустились на его. И волк внутри заскулил. Бан вынырнул из непроходимого облака тумана в своей голове и отскочил от Ли. Альфа схватился за волосы, закручивая их на голове до боли. Что он натворил, блять?! Как он мог?       Раздался всхлип, и омега опустился на грязный пол. Чан хотел помочь Минхо, но замер на месте, сопротивляясь навязчивому чувству защитить. Сейчас от его заботы отвернутся. И правильно сделают. — Минхо… — надломленный голосом прошептал Бан. — Прости… Я не знаю, что на меня нашло. — Ты… Ты не смей оправдываться! — воскликнул Ли, вскакивая с пола и вытирая слёзы. — Больше никогда не подходи ко мне, — ярость в голосе перемешалось с обидой, создавая самый горький коктейль, от которого противно было обоим.       Минхо выбежал из зала, а Чан не стал его задерживать. Он ужасен. Бан яростно потянулся к душащему галстуку, чуть ослабляя его и опускаясь на колени. Он схватился за голову и старался избавиться от тревожного чувства потери.       На телефон пришло уведомление о том, что такси подъехало к компании. Палец дрогнул над контактом «Минхо», но Чан нажал на него, отправляя номер машины с короткой припиской: «Воспользуйся им. Пожалуйста. Как бы ты сейчас меня ненавидел, доберись до дома в безопасности».       Рука не поднялась напечатать словосочетание «воспользуйся в последний раз»… Потому что Бан будет извиняться, будет бегать за Минхо, пока он не простит и… не доверится вновь.              Альфа поднялся с пола, направляясь в свой кабинет. Сотрудники провожали его недоверчивыми взглядами, которые тут же прятали, как только они пересекались с директорским. Обычно собранный и одетый с иголочки альфа выглядел потрёпанно и разбито. Никто не смел открыть рот, и Чан шёл в абсолютной тишине, которую прерывал только шелест бумаг. Хотелось разрушить всё вокруг от ярости на самого себя. На волка.              Так хотелось избавиться от него. Стать нормальным, как все. Быть способным трезво мыслить. И есть один способ. Он ужасный, но проверенный. Чан никогда бы не хотел возвращаться к той стадии, но сил искать другой выход не было.              Бан зашёл в свой кабинет, не откликаясь на вопросы Чонина. Чан взял ключи от машины и спустился на парковку, открывая дверь к задним сиденьям. На них так и лежала бутылка с янтарной жидкостью. Единственное спасение сейчас. Волк в груди тут же испуганно заскулил. Но не хотелось отзываться на его мольбы.              Чан заперся в кабинете, слушая крики Чонина и просьбы открыть ему дверь. Из далёкой и самой нижней тумбочки был вытащен стакан, спрятанный глубоко внутри. Мужчина покрутил его в руках и налил туда коньяк.       Обратного пути не будет.       Сделав первый глоток и залпом выпив стакан, в горло ударила горечь, от которой Чан успел отвыкнуть. Расслабление не наступило сразу же, и внутренний зверь всё также скулил и молил в груди. Чан налил ещё стакан и выпил так же залпом.       Закусывать было нечем, поэтому альфе оставалось только морщиться от непривычки и горечи. Во рту и в сердце.       Только спустя шесть стаканов в грудной клетке и в голове была полная пустота. И стало так хорошо. В глазах всё расплывалось, но ему было так без разницы на этот минус. Главное: волка нет, никакого тянущего чувства, которое всегда возникало в груди при его проявлении. Неожиданное чувство спокойствия растекалось по венам с каждым стаканом.       Двенадцатый?.. Тринадцатый ли? Чан уже перестал считать. Вкус перестал бить по рецепторам. Так хорошо и обволакивающе. Он и позабыл, что алкоголь смывает всё из разума, оставляя только лёгкость в голове.       Чан услышал грохот, будто через толщу воды, но поднимать голову не хотелось. Слышал чей-то истеричный плач, чувствовал чужие руки, хватающие его за плечи и тащащие куда-то. Но было так плевать на то, что происходит.       Свобода…       Пустота…       Расслабление.       Луч солнца ударил по глазам, заставляя поморщиться и завернуться в одеяло по глубже. Но спрятаться ему не дали, грубо срывая одеяло. — Вставай, пьянь, — интонация Сынмина была странной. Будто он был обижен? Чан не мог ничего понять и проанализировать: голова болела, тело ныло, а в горле образовалась пустыня похуже Сахары. — И так проспал до обеда.       Бан медленно сел в кровати и увидел нахмуренного Сынмина, что протянул ему стакан воды с таблеткой. Проглотив таблетку, альфа спросил охрипшим после алкоголя и сна голосом: — Как я здесь оказался? — Чанбину пришлось выбить дверь, потому что ты игнорировал наши с Чонином просьбы открыть её, — Сынмин сложил руки на груди и отвёл взгляд. Чан заметил вставшие в глазах племянника слёзы и раскрыл руки для объятий, в которые омега сразу нырнул, утыкаясь тому в шею. — Прости меня, Минни, моё солнце, — альфа уткнулся племяннику в макушку, прижимая того ближе к себе. — От тебя воняет. Я задохнусь же сейчас, — усмехнулся и отстранился Сынмин. — Ты больше не обижаешься? — мужчина неустойчиво встал на ноги и потянулся к макушке сидящего Сынмина, чтобы по привычке потрепать чужие мягкие и шелковистые волосы. — Я и не обижался, — пожал омега плечами. — Я больше расстроился и разочаровался, что ты вернулся к алкоголю. — Знал бы я другой способ, как избавиться и подавить волка, не прибегнул бы. — Зачем ты вдруг решил от него избавиться?       В ответ Чан только покачал головой, прося больше времени. — Минхо тоже мне не отвечает... Что-то случилось между вами? — тихо поинтересовался Сынмин, поднимая взгляд с пола на дядю. — Потом, — вновь покачал головой Бан и направился в ванную, оставляя омегу одного вязнуть в болоте предположений и страхов.       Телефон в руке Бана-младшего завибрировал, и он увидел сообщение от Минхо: «Зачем названивал?»       Сынмин набрал номер друга, и трубку тут же сняли: — Если это по поводу твоего любимого дядюшки, то я сбрасываю, — послышалось ленивое на том конце. — Не смей, — вскрикнул младший омега. — Мне нужно знать, что между вами произошло, потому что Чан тоже молчит. — Стыдно, наверное, стало, — саркастично протянул Ли. — Хотя какой стыд от человека, что может выпустить феромоны и подавлять омегу посреди дня. Я могу и заявление в полицию на него написать, сейчас это незаконно.       Сынмин поражённо замер. — Я понял, — тихо пробормотал он, но Минхо всё равно услышал. — И что ты понял? Что твой дядя — полный мудак?       Бан-младший проигнорировал чужие вопросы и сбросил трубку, пробормотав скомканные благодарность и прощание. На том конце послышались возмущения, но Сынмин уже был в мыслях так далеко, что не мог разобрать слова.       Омега опустился на корточки, стараясь взять себя в руки. И именно в таком положении его застал Чан. — Эй, ты чего? — он сел возле племянника, схватив за руку, что потянулась к волосам. — И зачем ты перенял эту глупую привычку от меня? — Ты не можешь его контролировать? — вскинул голову Сынмин и вгляделся в родные глаза, пытаясь найти ответ в них. Но в них было только недопонимание и смятение. Омега попытался выдохнуть и мягче добавить: — Волка. Я только что разговаривал с Минхо.       Чан отвёл взгляд. Напускное спокойствие растворилось, на лице отразились истинные горькие эмоции, альфа сжал руки в кулаки, чтобы вновь не зарыться ими в волосы и смог заставить себя пробормотать: — Я не знаю, что нашло на меня в тот момент. — Чан... — Сынмин покачал головой. — Так не бывает, ты точно знаешь, что произошло, но не хочешь говорить.       Бан сжал челюсти, чтобы не ударить самого себя. В тот момент глаза и мозг заволакивало желание завладеть. Хотелось Минхо возле себя, окутанного мятным запахом и покрытым поцелуями и засосами. Ненормальное чувство ревности к незнакомому истинному вырвалось в то, что волк схватил бразды правления в ослеплённом ревностью мозгом и выпустил подчиняющие феромоны.       Омега безумно нравится Чану.       — Я приревновал... и это вылилось в это.       Сынмин нахмурился. К кому можно приревновать его друга, который обычно от альф отпрыгивает, как от огня? — И к какому же альфе? — Пока неизвестному. — В каком смысле? — недоумённо поинтересовался Бан-младший, опускаясь на плечо дяди. — К истинному Минхо. — Что? — вскрикнул Сынмин и невольно прыснул от вырывающегося смеха. — А он тут каким боком? — Мы разговаривали с Минхо об истинности. И я сам посоветовал дать истинному шанс, а когда до меня дошло, что я своим ртом сказал... Меня захватило осознание, что против истинного я буду никем. — Так надо завоёвывать омегу до момента встречи с истинным, чтобы тот этого послал, куда подальше. А ты творишь дичь. — Да знаю я, — воскликнул Чан. — Лучше скажи, как загладить вину и простит ли меня Минхо вообще.       Сынмин расстроенно спрятал взгляд и пробормотал: — Такое... Никакой бы омега не простил, Чан.       Альфа откинул голову на кровать, разглядывая натяжной потолок. Он это прекрасно понимал. Из-за этого и не смог удержаться от алкоголя. Ведь именно он смывает волка из сознания, оставляя только пустоту. — Знаю... Но не буду сдаваться, буду извиняться всеми возможными способами, пока мне не доверятся вновь, — в глазах Чана Сынмин увидел только твёрдую уверенность. — Мне нравится твой настрой, — омега потрепал крепкое дядино плечо и поднялся с пола. — Но... Обещай, что никогда больше не вернёшься к алкоголю, чтобы не случилось.       Чан твёрдо кивнул и встал вслед за Сынмином. — Обещаю. Я тоже не хочу возвращаться к тому, что было. — Голова не болит? — мягко улыбнулся Сынмин. — Побаливает. — Схожу за ещё одной таблеткой, — Бан-младший бросился к двери, но мягкий захват ладони остановил его. — Не нужно, — покачал Чан головой. — Нужно помучиться, чтобы точно никаких мыслей больше не было. Ты у меня ночевал? Мне стоит позвонить отцу? — Не стоит, — улыбнулся Сынмин. — Я вчера сам позвонил и сказал, что останусь у друга. — И он так просто разрешил? — Чан нахмурился. — На него не похоже. — Конечно он не отпустил, — фыркнул омега. — Просто я не стал его слушать. Мне уже двадцать два. Глупо, что я отпрашиваюсь у отца в таком возрасте.       Альфа грустно поднял уголок губ в новой поддержки и прижал племянника к себе. — Тебе бы съехать от них. — И выйти замуж за альфача, что старше тебя? — хмыкнул Сынмин. — Я лучше продолжу ругаться, но жить с родителями. А потом, как накоплю побольше денег, просто сбегу. — Я могу дать тебе нужную сумму. — Нет, — отрезал племянник. — Не хочу, чтобы ты опять поссорился с отцом. Лучше сделай вид, что ты ничего не знал о моём плане. — Мы при любом раскладе поссоримся, — хмыкнул Чан, ослабляя объятия и отпуская Сынмина. — И мне больно от того, что причиной всегда был я. —Ты никогда не был причиной, Минни. Мы ссорились всегда, потому что не хотим друг друга понимать. — В любом случае, тебе не стоит лезть в это, дядь, — статус «дядя» — значит, всё серьёзно. — Хорошо. Пока не буду. Делай так, как считаешь нужным, — Чан опустил губы на лоб Сынмина, оставляя мягкий поцелуй. — Спасибо, — Сынмин благодарно улыбнулся и обнял дядю напоследок, убегая из чужой квартиры, чтобы вновь оказаться в аду под названием «родительский дом».       Идти туда не хотелось, он там — нелюбимый ребёнок, которого обвиняют в том, что он омега. Оба родителя. — Ну и где ты был? — отец оторвался от ноутбука, где читал новости, и поднял строгий взгляд на сына. — У друга. Как я и сказал, — безэмоциональным голосом ответил Сынмин. В этом доме в нём будто всю жизнь убивали, оставляя только безжизненный взгляд. — Ребёнка мне хочешь под брюхом принести? — закричал мужчина, вскакивая с дивана. — От омеги? — насмешливо фыркнул Минни. — Нужно запретить тебе общаться с горячо любимым дядюшкой. Совсем от рук отбился, — Джон схватил сына за руку, сжимая в тиски. Но Сынмин терпел, он не хотел, чтобы отец видел его слабость, видел, что больно от слов, которые должны были стать привычными и обыденными. — Отец... Мне двадцать два, ты уже давно не в том положении, чтобы запрещать мне общаться с кем-то. — Пока ты не выскочил замуж, я буду запрещать тебе всё, что считаю нужным. Ты живёшь у меня в доме, — мужчина обвёл рукой помещение. — Ешь еду, что я покупаю, поэтому ты будешь делать так, как я хочу.       Причина была даже не в том, что Сынмин — сын, единственный и любимый, за которого переживают. Никогда не переживали.       Дело всегда было в деньгах. Отцу жалко каждую копейку, что идёт на проживание Сынмина в этом доме. Но он продолжает держать омегу в своём доме, ведь предназначение омеги из его уст всегда звучало так: «Сесть на богатый член и не соскакивать с него, пока не забеременеешь».       Отец хочет денег, которых у него никогда не было. И сын-омега, от которого давно хотелось избавиться, стал единственным решением.       Сынмин понимал главную причину ссор отца с младшим братом, но не мог поверить, что он может быть настолько жалок в своей зависти. — Ага. А я хочу, чтобы ты отстал от меня, — омега заперся в своей комнате, стараясь не слушать крики отца, наполненными словами о его ущербности.       Как же Сынмин ненавидел свою жизнь в такие моменты.