Aggression

      Минхо наблюдал за разминающимися омегами и постукивал пальцами по бедру, чтобы избавиться от нервозности и ощущения напряжения во всём теле.       Его предупреждали, но он не думал, что всё будет так плохо. Напряжение — это самое приятное, что омега чувствовал.       К плохому самочувствию прибавлялись мысли о разговоре с директором. Бан Чан был твёрд в убеждениях и взглядах, и вероятность того, что Минхо окажется уволенным в его голове росла с каждым часом. Рисовалась картина: он приходит домой, укладывается на кровать и много жалеет обо всём, что сделал. Но с другой стороны: Джули великолепна и доказать это хотелось до дрожи в пальцах. — Минхо-щи, — Джули потрясла рукой перед глазами, вырывая Ли из мыслей. — Что-то случилось? Вы какой-то рассеянный и задумчивый сегодня. — Я просто задумался над хореографией к вашей первой песне, — Минхо улыбнулся уголком губ. В голове омеги уже выстроился примерный план. Песня лёгкая и ненавязчивая, хореография сама картинкой оказывалась перед глазами, но расстановка омег…       Хотелось сделать всё хитрее и изящнее. — Я так переживаю, что директор выкинет меня из группы, — расстроенно сказала девушка и начала крутить прядь светлых волос на палец. — Моё пение ещё хуже, чем танцы. — По твоей логике, петь ты должна отлично, — усмехнулся омега и резко встал со стула, за что тут же поплатился: перед глазами потемнело и вскоре пространство начало кружиться, будто голова Минхо — диско-шар. — О чём вы?.. — хотела спросить Джули, но, заметив шаткий шаг хореографа, подлетела к мужчине, подхватив под локоть, и встревоженно спросила: — Вам плохо, Минхо-щи? — Нет, Джули, — покачал головой Минхо и натянуто улыбнулся. Глаза слезились, но чёткость движений вернулась, давая Ли спокойно дойти до середины зала. — Дорогие омеги, хореография готова только до второго куплета, поэтому не вижу смысла напрягать вас сейчас. Можете идти и отдохнуть, — Ли кивнул головой в сторону двери. Он бы хотел уделить внимание ученикам, но организм держался на тонкой ниточке: казалось, даже кости начали ныть.       Кто-то из омег хотел возразить, но Джули перебила его и лидерским тоном сказала: — Да, Минхо-щи, — она поклонилась хореографу и лёгким, грациозным шагом направилась к двери. Остальные недоумённо посеменили за ней, прощаясь с мужчиной.       Минхо позволил себе выдохнуть облегчённо и потянулся к пачке таблеток от головной боли, закидывая в рот сразу две и запивая водой из спортивной бутылочки.       У него не было чёткого плана, но он добьётся того, что директору Бану не останется и выбора, кроме одного: позволить дебютировать восьмерым омегам вместе.       И, да, мысленно он почти смирился с увольнением.       Минхо направился в раздевалку, чтобы быстро взять сумку с вещами и сразу улечься в кровать после двухчасовой езды на автобусе из центра Сеула в давно забытый всеми, кроме крыс, район.       Просто сказочная жизнь.       Она стала ещё лучше, когда с неба крупными каплями полил дождь. Минхо спрятал лицо в руках и застонал от разочарования, усевшись на корточки у стеклянного высотного монстра. Вероятность того, что нужный ему автобус, который и так приходил, когда водителю захочется, появится на остановке, летела с катастрофической скоростью в бездну. — И что мне делать? — себе под нос пробубнил Минхо. — Садиться ко мне в машину, конечно, — послышался весёлый голос сзади, заставивший омегу вскочить и поклониться, сконфуженно пробормотав приветствие. — Ну так что, Минхо-щи, идём? — Бан Чан кивнул в сторону парковки.       Минхо протестующе помотал головой: — В этом нет необходимости, — ему совсем не хотелось находиться с директором в одном маленьком пространстве на протяжении большого количества времени, да и в его район на автомобиле премиального класса соваться не стоило. — Вы так каждого подвозить собираетесь?       Директор Бан пожал плечами и ухмыльнулся: — Тут только Вы страдаете от дождя, — от альфы так и веяло хорошим настроением и позитивом, что Минхо невольно хотелось как-нибудь его испортить — ужасное желание, но…       К плохому человеку только такое отношение правильное, верно? От логики Бана мысль не ушла далеко. — У Вас сегодня очень хорошее настроение, я погляжу. — Есть повод, Минхо-щи, — прищурил глаза директор. — А Вы наоборот слишком грустны. Неужели только из-за ливня?       Минхо отвёл взгляд от Бан Чана, вновь смотря вперёд — ситуация и вправду переросла в ливень. Большие капли разбивались о землю и, будто ему в поддержку, пробудился гром, который ударил в небе с устрашающе громким звуком. Омега невольно вздрогнул и кинул взгляд на директора, который вскинул голову к небу, наблюдая за плывущими тучами. Ветки деревьев гнулись под натиском ветра, шепчущего что-то угрожающее. Вся атмосфера давила на омегу. — Думаю, нам стоит ехать сейчас, — пробормотал Ли, признавая своё полное поражение перед разбушевавшейся природой. Если не уедет с директором, неизвестно попадёт ли сегодня домой вообще. — Вы уже согласны? — улыбнулся насмешливо директор Бан и ступил в ливень из-под своеобразного козырька, побежав и крикнув вслед: — Что Вы стоите? Побежали!       Минхо выбежал и вскрикнул от холодных капель, что ударялись о кожу. Одежда в эту же секунду начала быстро промокать и прилипать к телу. Когда омега смог добраться до автомобиля, он был насквозь промокший, но счастливый. Хотелось рассмеяться от окрыляющего чувства свободы и лёгкости. Удержать смех становилось просто невозможным и за лёгкими смешками на волю выбрался и он. Минхо откинул голову назад, зажав рот ладонью, и искренне и чисто смеялся, не в силах остановить этот поток.       Чан наблюдал за Минхо не в силах оторвать взгляд. Такой яркий. Волк проснулся сразу же и счастливо порыкивал от мягкого вида омеги. Как он вообще мог подумать, что Ли Минхо — бета? Тело Бана уже трясло из-за холодного ветра, что обдувал мокрую чёрную рубашку и брюки, но ломать момент не хотелось — он просто наблюдал за смеющимся омегой, облокотившись о крышу машины, пока гром не прервал их.       Минхо засмущался и пробормотал тихое извинение за то, что задержал. Сев в машину, он вздрогнул от тепла, что окружило со всех сторон. Тело блаженно покрылось мурашками, и Ли расслабился в кожаном кресле. Тянуло закрыть глаза и провалиться в сон, который избегал омегу в последнее время. Лёжа в кровати, он мучился от физической боли не в силах провалиться в темноту. Да и не хотелось. Сознание подкидывало странные звуки: преследующие крики пугали до дрожи, постоянный лязг металла и шаги, переходящие в бег. Пугало не только это, но и то, что Минхо ничего не видел. Сплошная темнота и множество хлёстких шумных звуков, которые заставляли вздрагивать и кричать, надрывая горло, от тянущего чувства страха в грудной клетке. — Что-то случилось? Вы как-то помрачнели, — спросил директор, не отрывая взгляд от дороги. Дворники носились из стороны в сторону, но окна заливало, лишая водителя любой видимости. — Нет-нет, — поспешил заверить Минхо и кинул взгляд на Бан Чана, который хмурился, старался ехать медленно и, когда они встали на светофоре, решил напомнить: — Вы так и не сообщили свой адрес, — сказал и протянул мобильный с открытым приложением навигатора.       Минхо поспешно схватил его с красными ушами и в смущении прошептал: — Простите, — директор Бан только добродушно улыбнулся. Быстро набрав адрес, омега протянул телефон владельцу. Альфа мельком взглянул на адрес и свёл брови к переносице, бесцеремонно пробормотав: — Я думал: у моих сотрудников достойная зарплата, чтобы не жить около таких районов. — А что? Задело самооценку? — Минхо вскинул голову и повернулся к директору, который равнодушно хмыкнул и пожал плечами. — Так-то не моё дело. Тут вопросы к Вам и Вашему умению распределять финансы. — Вас не смущает, что я работаю три месяца на «BCC entertainment»? — омега произнёс название компании неуклюже, сбившись на половине слова и с корейским произношением английских букв, что Чан не удержался от смешка. — Чего Вы смеётесь? — Ничего, Минхо-щи, — покачал головой директор Бан, надевая маску строгости, и вернулся к изначальной теме разговора: — Но в Вашем досье написано о многочисленной работе в качестве подтанцовки с к-поп группами из больших компаний, к тому же, а это говорит о приличной заработной плате и до прихода к нам. — Откуда?.. — не успел Ли договорить, как его перебили: — Принимают на работу отдел кадров, но доступ ко всем досье у меня есть в любое время, — директор подмигнул, заставив омегу раздражённо насупиться.       Подбешивала самоуверенность, отсутствие минимального чувства такта (похоже по жизни: в пределах и за дверьми компании) и вечные ухмылки Бан Чана. У омеги уже начался нервный тик: из-за ничтожного количества сна и раздражающего все нервные окончания директора, сидящего рядом. Минхо просто вздохнул и отвернулся к окну. За стеной воды ничего не было видно, но это точно лучше выходящих из рамок субординации вопросов от директора.       Полчаса в сладкой тишине прошли незаметно. Омега клевал носом, проваливаясь в сон и сразу выныривая из него. Ресницы стали неподъёмного веса, и под их тяжестью веки норовили закрыться.       Чан остановил машину у указанного дома и повернулся к Минхо, который сжался клубочком у окна. И так приятная, и выразительная красота лица омеги стала ещё более ослепительной, благодаря лёгкости и расслабленности. Будить Ли Минхо Чану совсем не хотелось. Он потянул руку к острому плечу и только хотел мягко потрясти, как на улице раздался громкий крик ребёнка, пробегавшего с родительницей мимо машины. Длинные ресницы омеги затрепетали: — Ой, мы уже приехали? — Ли поднял голову и посмотрел на район. Заметив отдалённо знакомый дом, он приоткрыл дверь машины и передёрнул плечами от холодного воздуха, забравшегося под футболку. — Спасибо Вам, господин директор, — поклонившись, омега направился за угол дома. Альфа проводил Минхо недоумённым взглядом, но тронулся с места: внезапно накатившаяся сонливость дала о себе знать зевком и тяжёлой головой, которую хотелось сейчас же положить на мягкую подушку.       Минхо же добежал до остановки, прячась от моросящего дождика под её навесом. Его ждёт ещё как минимум час пути на автобусе. — Но он хотя бы точно приедет, — прошептал в пустоту Минхо. Замыленный взгляд не улавливал ничего чёткого, и глаза непроизвольно закрывались от недостатка сна. Веки казались просто неподъёмными и под ними неприятно жгло, что хотелось закрыть глаза и провалиться в небытие хотя бы на пару минут.       Всё как говорил врач, но Минхо ясно понимал, на что шёл. И не жалел.       Телефон в кармане лёгких бежевых штанов завибрировал. Написанное на экране «мама» радовало и печалило душу одновременно. Омеге хотелось разговаривать с ней постоянно, рассказывать всё, что происходит в жизни. Но больно. До того, что сердце замирало до колющего чувства в груди и будто переставало биться на долю секунды. От разрывающего душу чувства по щекам стекали слёзы, оставляя стягивающие кожу дорожки.       Ли Минхо ненавидит плакать.       Твёрдой и уверенной рукой омега нажимает на зелёный значок на подсвеченным экране, и слышит мягкий голос матери. — Привет, зайчонок, — Минхо совсем не сильный. Глаза тут же заслезились, но Ли проморгался и смог вымолвить расслабленным голосом: — Привет, мам, — женщина на том конце счастливо рассмеялась. — Я так рада слышать твой голос, — трогательно пробормотала она, и Минхо почувствовал её улыбку через экран.       Он должен быть так же рад, но ему больно не услышать этот голос снова. — Как твоё самочувствие? — спросил Минхо, нервно стуча пальцами по бедру и изредка щипая его. — Знаешь, зайчонок, будто становиться лучше! — воодушевлённо воскликнула Ли Сыхи. Но… Минхо знал, что это враньё. И от этого в груди появлялась чёрная дыра, затягиваются все органы чувств, не давая Ли и шанса на спасение.       После каждого разговора с матерью омега чувствовал жалость к себе. Он слишком слаб. Не способен помочь единственному близкому человеку в своей никчёмной жизни. — Это отлично! — заезженный сценарий каждого звонка. — У меня тоже всё хорошо. Много работаю сейчас. — Не перетруждайся, хорошо? — Постараюсь, — расплывчато ответил Минхо и увидел нужный автобус. — Мам, прости, но автобус подъехал, нормально поговорить не получиться, — шанс сбросить вызов до того, как омега впадёт в истерику и расскажет маме всё. — Конечно, зайчонок, пока… Ты только перезвони, — надломленный голос больно ударил в солнечное сплетение. И Ли Сыхи, и Ли Минхо знали, что звонка не будет.       Омега неразборчиво угукнул и сбросил, выдохнув и расслабив напряжённые конечности.       Он пожалеет, когда смерть настигнет. Но это будет потом… Сейчас нет сил говорить с ней. — Прости, мам, — снова удручающий шёпот в пустоту и слеза, что одиноко скатилась до подбородка, на котором была зло смыта миниатюрной ладошкой.       Автобус был полностью пустой: одиночество настигло с огромной силой, и совесть Минхо встала комком в горле — он такая сволочь.       В свою полуживую квартиру Ли вошёл полностью раздавленный. Ключи с громким грохотом оказались брошенными на тумбочку, а поношенные кеды резко откинуты в противоположную сторону коридора.       Нет сил есть. Нет сил мыться. Нет сил даже раздеться.       Тяжёлая голова коснулась подушки, глаза пытались найти ответ в разводах на пожелтевшем потолке. Минхо сжимал в руках потрёпанную от времени простынь и, беззвучно трясся под тяжёлым одеялом, от боли, что пряталась в глубине на протяжении всей короткой жизни и ждала часа, чтобы нанести удар, который Ли не выстоит. Упадёт и не встанет с мокрого асфальта, пропитанного его слезами.       Моральная боль убивала медленно, а физической не было. Осознание пришло резко, и Ли прислушался к ощущениям: тело лёгкое и расслабленное, никаких тянущих болей и напряжения, которые преследовали омегу весь день. «К вечеру мне всегда становится ещё хуже. Так… Почему сейчас лучше?» — образ Бан Чана, возникший в голове так внезапно и подкинутый сознанием в столь неподходящий момент, заставил Минхо судорожно подскочить с кровати и похлопать себя по щекам, чтобы избавиться от наваждения.       Директор был мужчиной статным и привлекательным: с прямой спиной, широкими плечами и большими ладонями, в одной из которых с лёгкостью могли поместиться две ладошки омеги. Всё впечатление портили противоречивое поведение и характер. И со встречи с этим человеком Минхо начало укачивать на корабле, носящим яркое название «Жизнь», где он же и является капитаном.       Ли успокаивало только то, что он точно не его истинный, тогда бы это был провал всего — потерять престижную работу таким образом было бы до смешного глупо. А от странного притяжения можно легко избавиться. — От него нет никакого запаха, — успокаивал себя Минхо. — О чём я вообще думаю? — воскликнул омега и завернулся с головой в одеяло, прячась от самого же себя.       Ему не нужен истинный. Не нужны навязчивые поцелуи и объятия, назойливое внимание и милые сообщения.       Он — карьерист. В момент, когда он схватился за большой шанс пройти по карьерной лестницы дальше, на голову упал неизвестный и совсем не нужный альфа. Но Минхо не дастся так просто, а точнее вообще не дастся и сделает так, чтобы они не узнали друг о друге никогда.       Судьбу выдумали люди, а значит — систему можно обойти, главное найти лазейку. Красная нить вокруг мизинца не больше, чем бредни сказочника — природа хотела лишь здоровое потомство, а о любви речи не шло.       Мысли продолжали летать в голове, пока не превратились в бесформенный комок, и Минхо впервые за неделю не вырубился под тяжестью рабочей недели, чувствуя приятную расслабленность в теле.

🐺🐺🐺

      Волк выл, будто наступило полнолуние, не давая Чану расслабиться, тот стучал пальцами по рулю, изредка опускаясь на него от усталости. Пробка не хотела заканчиваться и стремилась далеко вперёд. Бан сжал челюсти и пробормотал сквозь зубы: — Я знаю, что надо было проводить до подъезда! Но сейчас я ничего не исправлю, — раздражением было пропитано каждое слово. Именно в такие моменты волк бесил, разрывая внутренние органы переживаниями, которые хотелось оставить глубоко внутри себя, не давая выйти наружу, проникнуть в клетки головного мозга, где они посеют лишь раздор. Хотелось избавиться от него, чтобы не чувствовать так сильно.       Внутренний зверь выставлял все раны напоказ перед мозгом, не давая забыть или переключить внимание. — Ты похоже с ума сошёл, — воскликнул Чан и добавил тяжёлым и разочарованном шёпотом: — Впрочем, как и я. Заботишься об омеге, который мне не истинный. Совсем одичал без внимания противоположного пола?       Волк впервые агрессивно зарычал на слова Бана, оголяя острые клыки и выпуская когти. Чан нахмурился и пробормотал: — Что с тобой не так? — только он знал, что волк и он — одно целое и, если внутренний зверь реагирует со злобой на его слова, значит у Бана есть что-то глубоко внутри, что-то, что он не раскрыл, а волк уже знал и намекал. Только Чан не понимал намёков.       Волк странно реагирует на Минхо. И Чан странно реагирует на Минхо. Единственное, что сложилось в общий пазл в голове.       Сжав руль посильнее, мужчина нажал на педаль газа — машины наконец-то тронулись, а пробка рассосалась. Но мысли не исчезли, как и волк, который обиженно лёг в угол сердца, напоминая о себе жалобным скулежом. Сейчас внутренний зверь стал походить не на волка, а побитого пса, печально выпрашивающего еду. Бана это злило. Бесило, что он не понимал самого себя. Ударив по рулю, Чан припарковал машину выскочил из нее, направившись в продуктовый, что светил яркой вывеской «24/7».       Схватившись за первый попавшийся дорогой коньяк и оплатив его, Бан вернулся в машину. Рука сжимала горлышко бутылки до покалывающей боли. Мужчина наблюдал за перекатывающейся жидкостью, которая отражала блики света, включенного в машине. И не понимал, что творит.       Почему купил, если точно не будет пить?       Хотел забыться…       Алкоголь притупляет все чувства, оставляя за собой только парящую лёгкость и отсутствие мыслей. Человеку нет дела до проблем жизни, которые остались где-то там, за пределами, сейчас есть только горький привкус на языке и желание ощутить его ярче и больше.       Чан откинул голову на спинку кресла и, в последний раз посмотрев на бутылку, выбросил её на заднее сиденья.       Возвращаться к тому, с чего когда-то начал не хочется. Алкоголь — пройденный и забытый этап.       Волк, подозрительно замолкнувший на время, вскочил и радостно завилял хвостом. — Нет. Я пока решил не избавляться от тебя, — горькая усмешка украсила пухлые губы. Альфа завёл машину и поехал в пустую и одинокую квартиру с желанием там найти тихую гавань, в которой его будет окружать только спокойствие.       Только одна часть Чана чувствовала себя хорошо и, что удивительно, — это было тело. Оно будто стало невесомым, настолько свободным Бан не чувствовал себя давно, но мозг портил всю картину. Он не хотел останавливать поток мыслей, что скручивались в морской узел, который Чан был не в силах распутать.       Минхо… Что-то с ним было не так, иначе Бан не понимал, почему так зациклился на этом омеге. Волк встрепенулся на имя возникшее в голове и призывно заскулил, и это ещё больше напрягло альфу.       Чан обязан завтра узнать запах Ли Минхо. И зачем омега его спрятал.       После такой мысленной точки альфа наконец-то смог провалится в долгожданный сон.       Перед глазами вновь стояла непроглядная темень, вставать с холодного камня не хотелось: рваные раны на теле жгло острой, пульсирующей болью, и не заорать от чувства дробления всех органов Чану стоило титанических усилий; альфа лежал на спине, смотря в никуда и пытаясь найти в себе отголоски тех сил, что некогда несли его к выходу… К омеге.       Желание помочь ему — вот, что двигало Чаном на протяжении всего пути, но сейчас… он уже опоздал? Недоброжелатель достиг омегу быстрее, чем альфа. Чан чувствовал собственную беспомощность перед камнями пещеры, хранящими ловушки и загадки, которые Бан не в силах предугадать и разгадать.       В зловещей тишине раздался болезненный крик. Сердце Чана с новой силой гулко забилось в грудной клетке, темнота перед глазами начала расплываться, а в ушах слышались только удары собственного сердца и белый шум, которые не давали сосредоточиться и найтись в пространстве, чтобы побежать к единственному выходу.       Альфа, опираясь на правую руку, попытался перевернуться на живот, но плечо стрельнуло обжигающей болью, заставив Чана зашипеть и вновь повалится на холодный пол пещеры. Никаких сил не было — только чувство приближающегося обморока и каплей крови, что медленно спускались по всему телу. Стрелы пещеры не пожалели, не оставив и живого место на мужчине. Он выдохнул и, схватившись за остатки силы воли, перевернулся на живот. Рана на плече от столь короткого действия раскрылась ещё больше, и альфа почувствовал, что кровь ручейком побежала к пальцам. Чан постарался абстрагироваться от боли и медленно поднялся на четвереньки. Колени с трудом держали тяжелое тело, а кисти рук ныли, но, сделав последний рывок, Бан встал на ноги. Он шатался из стороны в сторону, но остатки логики заставляли держаться на своих двоих и не опираться о каменные стены.       Медленным шагом Чан направился по единственному пути. Ноги не поднимались, а скорее плелись. Альфа сжимал ладонью рану на плече в попытке остановить нескончаемый поток крови. Голова уже кружилась, а белый шум в ушах так и не прекратился, но Бан Чан упрямо шёл вперёд.       Казалось, что он очень близко к цели — лучи закатного солнца пробивались в тёмную пещеру и давали крохотную надежду на спасение. Увидев, что он приближался к выходу, Чан ускорил шаг и сквозь слёзы от яркости солнца вышел к свету.       Только… Вокруг не было ни одной живой души: не слышно чириканья птиц, жужжания трудолюбивых насекомых, разговоров животных и не видно зелени… Вокруг Чана был тот же камень пещеры, покрытый трещинами от разрушающей силы времени.       Привыкшие к свету глаза начали осматриваться более детально в попытках найти подсказку. Чан пытался мыслить трезво и не подпускать к себе панику, которая медленно хватала в тиски горло, перекрывая доступ к кислороду.       Где его истинный? Неужели не успел…       Или… Изначально шёл не туда?       Волоча ноги, Бан добрался до фонтана — единственного предмета, что выделялся на фоне общей атмосферы приближающейся смерти. Он был живым: маленькие ручейки воды меланхолично и с урчанием спускались с самой маленькой гранитной плиты вниз, где разбивались о камень. Чан кончиками пальцев дотронулся до позолоченных волков, что украшали серые плиты. Они были детальными: с прорезью глаз, очертанием шерсти и острыми клыками. Кончиком указательного пальца альфа спустился к острому концу и аккуратно подцепил его. Клык начал туго идти вверх и альфа, приложив последние силы, поднял его до упора.       Ничего не произошло.       Чан разочарованно выдохнул и развернулся в сторону входа в пещеру. Он был всё таким же тёмным и отталкивающим, но иного выбора альфа не находил.       Журчание воды действовало на нервы: Чану хотелось пить и промыть раны, но вдруг вода отравлена? Ничему здесь нельзя доверять, нужно терпеть и находить подсказки.       Бан отошёл на пару шагов от фонтана, и как только он это сделал, послышался грохот, который поднял огромный сгусток пыли. Мужчину по инерции откинуло и, приземлившись на спину, тот вскрикнул. Сквозь организм будто прошёлся разряд, каждая клетка тела ощущала, как острые иголки втыкаются в мышцы, доходя до костей. Не было сил, чтобы рыдать и кричать, хотелось только, чтобы собственные мучения прекратились.       Чан схватился за последние крупицы энергии и поднял голову. Сквозь муть от застывших на глазах слёз он смог разглядеть, что проход исчез. Пещера закрылась, став сплошной скалой.       Мышцы больше не могли держать голову, и она упала на камни.       Последнее, что видел Чан — это фонтан, на верхней части которого были видны очертания человеческого тела.       Голова трещала, будто Бан Чан и не ложился спать сегодня. Фантомные боли в теле раздражали уставший мозг, и альфа подскочил с кровати, чтобы закинуться таблетками.       Анализировать сон не хотелось, бредни внутреннего зверя начали пугать. Чан совсем не понимал, что волк хотел донести, показав его предсмертное состояние.       Единственное, что вынес Бан из всего произошедшего — найти истинного будет непросто.       Но это он уже понял и смирился. — Волк? — зверь удивлённо поднялся в его груди: первый раз, когда Чан сам обратился к нему. — Почему тебя нет во снах? — этот вопрос мучил с пробуждения. Альфа знал, что внутренний зверь ответить не сможет, но может намекнёт или пошлёт какой-нибудь знак?       В ответ волк только рыкнул и вновь исчез в глубине сознания и тела Чана.       Что-то лежало на поверхности, но альфа не мог поймать мысль. Только прошедшая голова заболела вновь, и мужчина решил не напрягать свой мозг – это не столь важно.       За рутинными делами Бан совсем позабыл обо всех мыслях, что крутились в его голове, и вышел из квартиры полным энергией и готовый разбирать очередные стопки документов и проводить совещание акционеров, запланированное к часу дня.       Подобие улыбки расцвело на его лице, когда он увидел стеклянное здание – самое лучшее решение всех переживаний с головой уйти в работу. Но улыбка оказалась стёрта с лица, когда он увидел Минхо, что лёгким шагом направлялся к автоматическим дверям. Он появился совсем с другой стороны, Чан вёз его совсем в противоположную сторону вчера.       Предчувствие оказалось правдивым... И странно отяжеляло сердце и сейчас.       Омега выглядел отдохнувшим по сравнению со вчерашним вечером, и этот факт позволил альфе выдохнуть и быстрым шагом нагнать Ли. Аккуратно дотронувшись до чужого плеча, Бан поравнялся с Минхо и ослепительно улыбнулся. Мужчина вздрогнул от неожиданного касания и перевёл взгляд с телефона на директора, сияющая улыбка с ямочками которого заставила омегу зависнуть на секунду: она была такой притягательной и искренней. Почему же она направлена в его сторону? – Сегодня Вы выспались, Минхо-щи? – рука Чана случайно коснулась пальцев Минхо, невесомое прикосновение в эту же секунду исчезло, но омега уже почувствовал лёгкие разряды тока, что проходили сквозь пальцы, направляясь точно к сердцу, что неожиданно быстро забилось.       Что за чертовщина происходит?       Не нравится Минхо всё это. – Вы тоже выглядите отдохнувшим, – тихо пробормотал Минхо и опустил голову к асфальту, чтобы скрыть покрасневшие щёки, к которым прилил жар. – Если это существенно освобождает Ваше расписание, я могу подвести и сегодня, – мужчина произнёс предложение с лёгкостью, пока омега поражённо замер и перевёл недоверчивый взгляд на спокойного директора. – Разговаривать с Вами довольно интересно, поэтому я не сочту за труд подвозить Вас, – Чан улыбнулся уголком губ и склонил голову в ожидании ответа.       Минхо наконец-то отмер и тут же ответил с лёгкой заминкой: – Нет, не несите глупости, директор Бан, – сказал, как отрезал, заставив Бана удивлённо поднять бровь. – Почему же глупости? – У Вас нет времени подвозить каждого своего работника. – Каждого – конечно же, но одного Ли Минхо точно смогу, – в голосе слышались насмешливые нотки, которые были всегда, но сейчас они неожиданно неприятно откликнулись в сердце. – Ничего не нужно, – твёрдо сказал омега и побежал ко входу. – Минхо, осторожно, – крикнул Бан и успел схватить чуть не врезавшегося в стекло Ли, прижав к грудной клетке. – Я успел понять, что двери – не твои друзья, но не настолько же, чтобы их сносить. – У Вас проблемы с чувством юмора, – выдохнул Минхо и начал изворачиваться в чужих объятиях. Чан сразу же отпустил омегу и открыл тому дверь, не успел он и возразить. – К твоему счастью, полы не моют, – не сдержал комментарий Бан и сразу же столкнулся с шоколадными глазами, что смотрели с упрёком. – Я уже говорил, что думаю о Ваших недошутках, – пробормотал Минхо и вбежал в здание. – А мне всегда говорили, что я хорош. – Они врали. – А вот это было обидно, – Чан схватился за сердце и обиженно посмотрел на Ли исподлобья.       Минхо не удержался от смешка, а следом и вовсе расхохотался, согнувшись и схватившись за живот. – Вам идёт искренне смеяться, – Чан подошёл к омеге поближе и улыбнулся, посмотрев Ли в глаза. – Что вчера, что сегодня, смеясь, Вы выглядите невозможно красиво.       Минхо отступил на несколько шагов от мужчины, что стоял непозволительно близко, руку протяни и дотронешься до бледной кожи, что, казалось, будет бархатной на ощупь. Пробормотав скомканные благодарность и прощание, омега попытался убежать от пристального и странного взгляда альфы и своих же мыслей, что выходили за рамки разумного. Не успел Ли завернуть за угол, как его схватили за руку, омега не успел даже вскрикнуть, и потащили в сторону кабинетов менеджеров. – Сынмин? – удивлённо воскликнул Минхо. – Зачем так пугать? – Я не пугаю, – пожал плечами младший омега. – Мне просто срочно надо узнать, что за флирты у вас с дядей и почему это тема номер один для обсуждения у всего офиса с самого утра. – Что? Какой, твою мать, флирт? – Ли вырвал руку из железной хватки Бана-младшего и поражённо уставился на Сынмина, что с прищуром смотрел на него. – Это я у тебя должен спросить, – Сынмин сложил руки в замок на груди, и Минхо передёрнул плечами от неожиданной осязаемой холодности, что возникла между ними. – Сынмин... Не знаю, что ты надумал, но все слухи ложные, поэтому... – не успел старший омега договорить, как почувствовал, что кто-то повис у него на шее. – Ты правда поверил, что я против? – послышался смешок у самого уха. Минхо сжали в объятиях ещё сильнее, сдавив грудную клетку. – Конечно же нет! Я счастлив, что именно ты войдёшь в семью Бан. Ты мой друг и будущий брат, я не могу быть против! – Сынмин воодушевлённо бормотал расплывчатые фразы Ли на ухо, пока старший омега пытался понять, что происходит.       И когда до него дошло, Минхо оттолкнул Бана-младшего от себя и возмущённо воскликнул: – Я не встречаюсь с твоим дядей. И тем более не собираюсь выходить за него замуж! Он просто подвёз меня вчера из-за дождя.       Сынмин нахмурился, а потом его глаза по-глупому округлились: – Подожди… А почему ты решил скрыть запах?       Уши Минхо сразу порядком покраснели, и он тихо пробормотал: – Так комфортнее, – пожал плечами.       Бан-младший отвёл взгляд от омеги и задумчиво застучал по подбородку. Вскоре он ярко улыбнулся и мягко произнёс: – Ты присмотрись, если что... Дядя – прекрасный человек. Думаю, вы подходите друг другу. – О чём ты, Сынмин? – воскликнул Минхо. – Он мой начальник, в первую очередь. Я не воспринимаю его как альфу. – Это ненадолго... – Что ты там бормочешь? – Думаю над продвижением группы, – младший омега развернулся, чтобы скрыться за дверью своего кабинета, но неожиданно добавил: – Спасибо, что всё прояснил. Теперь я знаю, в какую сторону мне двигаться, – Минхо захлопал глазами и удивлённо уставился на закрытую прямо перед ним дверь.       Сынмин с противоположной стороны был в не себя от радости. Он такое узнал! И самый первый! Но вопросов вся ситуация вызывала больше… Как истинные не могут чувствовать запахи друг друга? Напечатав этот же вопрос в поисковую строку браузера, омега увидел только два слова «нарушения здоровья». Сердце рухнуло в пятки, но глаза забегали по буквам. «Истинные чувствуют запах друг друга в любой ситуации. Даже, если один или оба партнёра находятся под подавителями (не важно, таблетки или пластыри). Истинные – те, кто предназначены друг для друга природой, а природа достаточно продумана, чтобы избежать ошибок. Исключениями являются только серьёзные ситуации: истинный может не чувствовать запах возлюбленного только, если его нюх повреждён или у партнёра есть нарушения здоровья».       Сынмин обессиленно сел в громоздкое компьютерное кресло, голова тут же начала раскалываться от количества мыслей. Может из-за особенности Чана они не могут почувствовать друг друга? — Но Чан почувствовал его в первый раз... — Бан-младший заговорил вслух, чтобы не держать многочисленные мысли только в себе. Это была привычка детства, которая помогала ему успокоиться, какой бы безрадостной ситуация не была. — Тогда... Неужели проблема в Минхо? — Сынмин замер и вцепился холодными пальцами в кожаную ручку сиденья, оставив на ней влажные следы от вспотевших рук. Осознание ударило в его голову молнией, заставляя внутренне содрогнуться от ужаса. «Но он же не мог всерьёз на такое пойти?» — омега вскочил с кресла и устремился к двери, но встретился с чьим-то накаченным телом, больно врезаясь в него. От удара Сынмин чуть не упал, но сильные руки подхватили его и удержали на месте. Распахнув глаза, омега увидел перед собой грозные черты лица альфы, которые абсолютно не сочетались с эмоциями на нём — мужчина выглядел, как нашкодивший пёсик. — Простите, пожалуйста, — альфа потянул Сынмина на себя, помогая встать устойчиво. — Мне никто долго не открывал, но дверь была не закрыта, поэтому я подумал, что что-то случилось и решил зайти, — он зарылся в свои тёмные волосы и быстро тараторил: Сынмин почувствовал неловкость, исходящую от него, осязаемо. — Не переживайте Вы так, — Сынмин поднял уголок губ в мягкой улыбке. — Я задумался и не услышал Ваш стук. Вы что-то хотели, господин..? — Со. Со Чанбин. — Вы что-то хотели, господин Со? — Да! Мне нужно было кое-что у Вас спросить, но Вы спешите куда-то, поэтому я зайду позже, — ответил Чанбин и хотел уйти, как его остановил тягучий, как и запах мёда, голос: — Я уже никуда не спешу... Что Вы хотели обсудить? — Черён хочет позвать меня на своё шоу, но ей нужно Ваше разрешение, и ещё, имейте в виду, я хип-хоп артист. — Надо проверить Вашу репутацию. Я не могу дать разрешение так быстро. Не знал, что у нас в компании есть хип-хоп артисты, — удивлённо покачал головой Сынмин. — А я не знал, что в компании есть такие красивые омеги-менеджеры, — Чанбин подмигнул омеге и расплылся в заигрывающей улыбке.       Бесстрашный альфа. А только недавно показался адекватным.       Сынмин, склонив голову и надув губки, наигранно расстроенно ответил: — Мне никто раньше такого не говорил… Все в компании меня боятся, — грустная улыбка и глаза, отведённые вниз, сделали своё дело — Чанбин наклонился ближе к омеге и спросил: — Боятся? Почему же? Как милого омегу с таким сладким запахом можно бояться? — обволакивающий и мягкий запах сахарного мёда окружил альфу со всех сторон. — Потому что… — Сынмин установил паузу, заметив в глазах Со интерес, — моя фамилия — Бан, — последнее слово он томным шёпотом произнёс около уха Чанбина. Шея альфы покрылась мурашками, и тут омега уже не смог сдержать усмешки. — Поэтому не смейте на что-то надеяться, Чанбин-щи. — Что? У хёна есть младший брат? — У хёна? — нахмурился Сынмин, чувствуя замешательство. — Бан Кристофер Чан — твой начальник, — омега сложил руки на груди и недовольно посмотрел на Чанбина. — Но он и мой друг, — воскликнули в ответ. — А вот ты! Ты пользуешься его именем? Он мне про тебя не рассказывал! — Мне он тоже не рассказывал, что в друзьях у него спермотоксикозники! — Что ты несёшь?! — перешёл на кричащие тона Со, как в дверь лёгкой и пританцовывающей походкой заглянул виновник торжества. — Сынмин, что за оры у тебя в кабинете? Если ссоришься с парнем, то ты обязан меня… — Чан замолк на середине предложения, заметив Чанбина, и уставился на него не в силах что-либо сказать. — Хён! — крикнул Сынмин, подбегая к Бану. — Этот, — он указал пальцем на замершего Со, — утверждает, что твой друг! Хотя я ни разу его не видел! — Минни, солнце, он и вправду мой друг, — улыбнулся Чан, приобнимая омегу за плечи. — Почему за столько лет дружбы мне не посчастливилось узнать, что у тебя есть брат? — обиженно спросил Чанбин, смотря в глаза другу. — Потому что он мой племянник, — пожал плечами альфа. — Я тебе часто рассказывал про Сынмина. — Я думал, что ты про пятилетку! — в сердцах воскликнул младший альфа. Чан не смог сдержать хохот, что рвался из груди с самого начала. Сынмин тоже прыснул от смеха, пряча рот за ладошкой.       Отсмеявшись, Чан встал между племянником и другом и жестом попросил подойти их поближе. — Знакомься, Сынмин, это Со Чанбин — мой лучший друг уже пять лет, — он повернул голову в сторону Со. — Чанбин, а это мой горячо любимый племянник — Бан Сынмин. — И почему же мы никогда не встречались, Чан? — задал Чанбин вопрос, который крутился и у Сынмина на языке. — Потому что вы из разных частей моей жизни, — расслабленно хмыкнул Чан, засунув руки в карманы классических брюк. — Но мне ты даже не рассказывал о нём, — бросил Бан-младший, тыкая указательным пальцем в солнечное сплетение альфы, что снова оказался слишком близко. — Не уверен, что тебе было бы интересно слушать о Чанбине. — Но ты даже не говорил, что у тебя есть лучший друг, — обиженно пробормотал Сынмин. — Говорил, — уверенно кивнул Чан. — Ты просто не запомнил.       Сынмин задумался, перебирая в голове разговоры с дядей. Может он и упоминал что-то о странном друге, но омега и вправду ничего не мог вспомнить.       Чанбин наблюдал за задумчивым омегой, вдыхая сладкий запах, который странно отдавался в теле — приятной тяжестью в лёгких и мягкими покалываниями в ноздрях. Хотелось подойти ещё ближе, вдохнуть ещё глубже, но Со чувствовал грозный взгляд Чана на себе, внимательно следящий за каждым движением. Он тоже всё заметил.       Их глаза встретились, и Бан помотал головой. Чанбин сжал ладони в кулаки, но выдохнул, стараясь успокоить протест, что рвался из груди. Он отошёл на несколько шагов от Сынмина и встал около друга. — Зачем тебе был нужен Минни, Чанбин? — Нужно его разрешение на мое участии в шоу. Я оставлю почту своего менеджера, Сынмин-щи, напишите ответ ему, — Чанбин выводил английские буквы на зелёном стикере, что нашёлся на столе омеги. И в последний момент не удержался и оставил на бумаге ещё несколько цифр. — Я зайду позже, Сынмин-а! — предупредил напоследок омегу Чан и вышел из кабинета, утаскивая Чанбина за собой.       Сынмин наконец-то выдохнул и устало сел на кресло. Он хотел закрыть глаза, но в них мелькнуло что-то зелёное. «Мой номер телефона на всякий случай:

Навеки твой Чанбин»

      Сынмин рассмеялся с приписки в конце, которая заканчивалась к тому же кривым сердечком. Похоже, рисовать под взглядом дяди — гиблое дело.       Увидев счастливого и расслабленного Чана, Бан-младший неожиданно подумал о том, что необязательно пытаться что-то выведать у Минхо, хотелось, чтобы знание об их истинности накрыло двоих с головой, окутывая тело маленькими бабочками, которые тянули всё выше и выше, к счастью.       Единственное, что мог сделать Сынмин — это подтолкнуть такого упрямца как Хо. И надеяться, что Минхо не совершил чего-то ужасного со своим здоровьем.       По поводу последнего Сынмин особенно сильно переживал.       Но… Минхо же знал, что делал?       Сынмин нервно сдунул чёлку, что лезла в глаза, и поднялся с кресла. Ему нужно было убедиться, что Минхо здоровый и бешено работает, как и всегда.       С каждым шагом к главному танцевальному залу плохое предчувствие становилось всё сильнее и сильнее, сжимая грудную клетку в тиски. Сынмин встал возле двери и прислушался: не было слышно музыки, только невнятный обеспокоенный шёпот, а следом кто-то вскрикнул. Сердце омеги пропустило удар, и он вбежал в комнату, увидев, что все трейни собрались кружочком у чего-то или кого-то. От этой мысли затошнило, и он поспешил растолкать всех омег.       На полу лежал Минхо, чья кожа цветом походила на белую футболку. Сынмин сглотнул вставший посреди горла ком и постарался уверенно спросить: — Что случилось? — голос выдавал нервозность, как и беспорядочные ощупывающие движения по всему телу в поисках телефона.       Джули дрогнувшим голосом пробормотала: — Сначала он побледнел во время объяснения хореографии, а потом просто свалился.       Когда наконец-то телефон оказался в руке, Сынмин позволил себе чуть-чуть успокоиться. Он позвонил на номер, что принудительно стоял на экстренном — вот и случилась та самая экстренная ситуация — и ему ответил насмешливый голос: — Соскучился по моим ворчаниям, Минни? — Чан, — услышав голос, Сынмин не удержался и всхлипнул, — просто скажи, что ты на машине, и приходи в главный танцевальный зал. — Что случилось? — воскликнул Бан. — Минхо просто свалился во время репетиции в обморок. — Минни, солнце, нащупай пульс, — Сынмин схватился за чужое худое запястье. — Он есть? — омега ощупывал запястье, пока не почувствовал слабые удары. — Есть, — на выдохе ответил он. — Я сейчас буду.       Чан бежал так быстро, как мог. Сотрудники в страхе отпрыгивали от директора, в чьих глазах сейчас играло страшное и непобедимое пламя. Волк разрывал внутренности, пока Бан злился на себя.       Не уберёг, а предчувствие было.       Влетев в зал, он подхватил лёгкое тело и прижал к себе. Чан старался не опускать взгляд к бледному и холодному лицу, чтобы не чувствовать сильную вину за происходящее. Только утром Минхо казался полным сил. Что же могло измениться? Опустив взгляд на элегантные черты лица, Бан наконец-то увидел через слой размазанного консилера тёмные мешки под глазами.       Неужели он позволил так легко запудрить себе глаза?       Сердце больно ударило по рёбрам, но Чан бежал к машине, игнорируя все чувства. Как мантра в голове единственная мысль: «Быстреевбольницубыстреевбольницубыстреевбольницу»       Чан гнал, игнорируя правила дорожного движения: сейчас приоритет в омеге, что сжался возле Сынмина в попытках согреться. Резко остановившись на светофоре, альфа почувствовал нежно касание к своему плечу и обернулся: — Не гони так, Чан. Это опасно, — Сынмин умоляюще посмотрел на дядю, пока тот, сжав челюсти, думал над чем-то. — Но мы и не знаем, насколько он в опасности, — Бан-старший кивнул на бледного Минхо на заднем сидение.       Сынмин поджал губы и пробормотал: — Чан, ты выглядишь устрашающе… Успокойся, пожалуйста, — Сынмин натянуто улыбнулся. — Я понимаю, что ты переживаешь, и я тоже, но это не даёт тебе право, возможно, покалечить кого-то другого.       Чан почувствовал вину после этих слов, что слетели с чужих губ мольбой. — Прости, солнце, — Чан потрепал мягкие волосы и постарался расслабиться, выдохнуть и отпустить тревожные мысли.       Всё будет хорошо.       Автомобиль остановился у больницы, в которую сказал ехать Сынмин. Чан подхватил омегу, что до сих пор находится в бессознательном состоянии. — Я предупредил врача, — пробормотал Бан-младший, притрагиваясь к крепкому плечу. — Она готова принять Минхо.       Бан-старший направился за Сынмином, который бежал по коридорам больницы в поисках нужного кабинета.       Длинные коридоры с белыми стенами, с таким же белоснежным полом, выложенным плиткой, и яркий свет навевали на Чана тоску и чувство потери. Сынмин остановился перед дверью, на которой ровным шрифтом было выведено «Омежолог» и чуть ниже «Шмидт Маргарет». Бан невольно нахмурился: почему племянник так уверен, что проблемы именно в этой части?       Сынмин костяшкой указательного пальца легонько постучался в дверь, откуда сразу послышался женский голос, отличающийся чёткостью и жёсткостью в произношении: — Входите! — Оставь на кушетке и выходи, — шепнул Минни и прошёл к стулу напротив врача. — Пусть сидит, — бросила миссис Шмидт. — Маргарет… — начал Сынмин, но врач остановила одним покачиванием головой.       Чан положил Минхо на кушетку и невесомым касанием дотронулся до нежной кожи, чтобы откинуть чёлку со лба. Омега выглядел измученным, будто из него высосали всю жизнь. Волк тоже это чувствовал и скулил в груди, надрываясь. Бан отошёл от Ли с желанием забрать всю жизненную боль, которая довела сильного омегу до точки кипения.       Как только альфа опустился на стул, миссис Шмидт подошла к Минхо, сжимая в руках шприц с прозрачной жидкостью. Опустив штанину и припустив нижнее бельё, она обработала кожу спиртом, вколола шприц и медленно начала вводить лекарство.       Миссис Шмидт была женщиной средних лет с европейской внешностью и явно немецкими корнями. Её рыжие волосы, собранные в высокий пучок, были спрятаны под прозрачной шапочкой. Женщина не улыбалась и выглядела по-армейски строго. — Что ж, — протянула она, прежде чем начать объяснять что-то. — Если кратко: в его организме просто накопилось много токсинов. Это не сказать, что слишком критично, но и понятно, что точно не хорошо. Сейчас это выводится просто одним уколом и днём обнимания с унитазом. Но… если он продолжит творить то, что делает, его организм просто не выдержит и отправит его на божье попечение, — женщина отчеканила свою речь, как судья, выносящий самый строгий приговор, и замолкла, давая Сынмину и Чану обдумать слова. — А что он творит? — тихо поинтересовался Чан, переводя взгляд с похолодевших пальцев на миссис Шмидт.       Та усмехнулась и ответила: — Пусть сам вам сознается. Невыносимый и упрямый омега.       После минуты молчания, прерываемой только звуком пишущей по бумаге ручки, женщина протянула листок с направлением на перевод в палату Сынмину. — Позовёте, как проснётся. И не забудьте подготовить тазик.       Чан лёгким движением подхватил Минхо с кушетки. Омега вдруг прижался всем телом к Бану, вжимая холодный нос в выемку между шеей и плечом. Именно там находилась пахучая железа. Ли начал тереться о кожу, заставляя альфу задержать дыхание, чтобы не рушить интимность момента.       Но телефон в кармане брюк завибрировал, руша всё. Чану захотелось выбросить его в стенку, чтобы никто не смел отвлекать его от милого омеги, что так тесно прижимался к нему в поисках тепла, как котёнок — храбрый, волевой, но всё ещё маленький котёнок. Своё же строгое «секретарь» заставило передумать и поднять трубку, сразу врубив динамик от невозможности поднести телефон к уху: Чонин очень редко ему звонил. — Директор Бан, я решил, что стоит всё-таки Вам напомнить о собрании акционеров через полтора часа. — Чонин, чтобы я без тебя делал, — воскликнул Чан. — Подготовьте все нужные документы, пожалуйста. Я постараюсь приехать чуть заранее. — Да, конечно. До свидания, директор. — До встречи, — и Чонин сбросил трубку.       Сынмин подбежал к Бану-старшему, наконец-то разобравшись с палатой. — Солнце, позвони мне, как Минхо очнётся, — потрепав волосы Минни, попросил Чан. — У меня собрание в компании. — Окей, — протянул Сынмин. — Этот день не будут вычитать из моей зарплаты? — Дурачок, — альфа поставил еле ощутимый щелбан на чужом лбу и оставил Бана-младшего один на один в палате с бессознательным Минхо. — Сложно будет тебе, Хо. Даже сейчас он выбрал работу… Хотя вы друг друга стоите, ты бы тоже побежал на работу.       Сынмин вдруг вспомнил про несносного альфу, что знатно подпортил относительно спокойное омежье утро, исключая некоторое переживание, лежащее сейчас на больничной койке. Бан-младший не смог перебороть своё любопытство и вбил в поисковую строку браузера Со Чанбин.       Одинаковые сайты пестрили скучными заголовками, совсем не привлекающих внимание. — Корейский хип-хоп исполнитель, покоривший сердца миллион фанатов по всему миру… Какая скукота, — фыркнул Сынмин и вернулся на главную вкладку браузера.       «Со Чанбин скандалы» — гораздо интереснее и по делу. — SpearB — что за глупый псевдоним, — не удержался от язвительного комментария и закатывания глаз Мин, — всегда отличался отзывчивостью и открытостью, поэтому создал доверительную атмосферу со своими фанатами и никогда не попадал в громкие скандалы в отличии от остальных коллег по сцене. Да неужели ничего интересного?!       И чем ему себя развлекать в этой душной и скучной палате?       Даже здесь этот альфа всё испортил.       Сынмин откинулся на спинку стула и прикрыл глаза, надеясь провалиться в сон на пол часика, как услышал шевеления. Открыв глаза, он увидел Минхо, которому явно было нехорошо: его кожа приобрела зеленоватый оттенок, а глаза бегали по помещению. Бан подхватил тазик, отдавая его в руки ничего не соображающего омеги, и того сразу же вырвало. — Что-то ты рано очнулся, — обеспокоенно пробормотал Сынмин, набирая короткое сообщение миссис Шмидт.       Женщина пришла незамедлительно и безразлично ответила: — Он решил помучиться лишний часик вместо того, чтобы спать, — пожала плечами и всунула градусник под подмышку.       Градусник показал неутешительные «38.1», с чего Маргарет уже нахмурилась. Нервно закусив губу, она подняла взгляд на Минхо: — Ты — настоящая катастрофа! Тебе уже давно было плохо, да? И это не первый раз, когда тебя так вырубает! Но ты не сказал мне! — женщина села на край кровати, и её нога нервно задёргалась. — Ты обязан прекратить то, что ты делаешь… Либо последствия будут летальные, Минхо, — она с мольбой посмотрела на омегу, сжавшегося в клубок. — Я… — надрывно прохрипел омега. В его глазах стояли хрустальные капельки слёз, которые полились по щекам, не останавливаясь. Минхо зарыдал не в силах сдерживать то, что копилось годами. — Я не хочу истинного! — крикнул омега и продолжил плакать.       Маргарет закатила глаза и промолчала, пока Сынмин подбирал нужные слова, чтобы не довести друга до ещё большей истерики. — Минхо, история не должна повторяться, и твоя жизнь сильно разнится от той, которую ты избегаешь. Тем более твой истинный точно не такой же мудак, как… В общем, ты понял. — Почему ты так думаешь? — безжизненным тоном спросил омега, опускаясь миссис Шмидт на колени, та тут же начала гладить того по голове, делая лёгкий массаж. — Твой истинный пахнет мятой?       В ответ Минхо согласно промычал, наслаждаясь нежными руками врача. — Тогда я знаю твоего истинного очень хорошо, он никогда не поступит так же, как твой отец. Клянусь, — Сынмин сжал руку Ли в своей. — Он не мой отец, — покачал головой Минхо. — Конечно, — кивнул Бан-младший. — Но в любом случае… Надо попытаться дать любви шанс, хён.       Ли промолчал, пусто смотря в стену. В голове не было абсолютно никаких мыслей. Хотелось провалиться в сон вновь, чтобы не ощущать как из раза в раз переворачиваются и сжимаются внутренние органы. Перед глазами всё расплывалось, оставляя только цветные пятна размытых предметов.       Комната заплясала в глазах, и омега отключился, проваливаясь в беспокойный сон.       Пробиваясь сквозь липкую мглу, Минхо почувствовал мягкие, едва ощутимые касания к щекам и лбу, которые распыляли по всему телу приятную дрожь. Почему-то они заставляли бороться, пробиваться сквозь обрывки и осколки воспоминаний к тёплым ладоням. — Как ты? — шёпотом спросил Чан у Минхо, который щурился от яркого больничного света. — Терпимо, — хриплое бормотание и следом кашель. — А где Сынмин и Маргарет? — Вышли помыть тазик и набрать холодной воды.       Минхо так и лежал на спине, смотря на потолок и боясь перевести взгляд на Чана. — Сколько сейчас времени? — вопрос сорвался с закушенных губ. — Около девяти. — И всё это время я проспал? — омега невольно подскочил с кровати. Голова сразу же закружилась, как и пространство вокруг.       Чан вскочил со стула и схватил Ли за плечи, вновь аккуратно и нежно укладывая на постель. Щёки Минхо невольно покраснели от неожиданного трепета по отношению к нему. — Нет, ты изредка просыпался, выводил токсины из организма и снова засыпал.       Омега завернулся в одеяло с головой, прячась от взгляда Бана, который следил за каждым его движением. — Что-то ещё болит? — поинтересовался альфа, беспокойно бегая глазами по комочку одеяла. — Нет, — всё-таки вылез из-под одеяла Минхо и покачал головой. — Только всё тело ноет, директор Бан.       Чан усмехнулся и закатил глаза, пробормотав как и всегда саркастично-весёлым тоном: — Никогда ещё не хотел перестать быть директором. Меня зовут Чан, Минхо. Чан, Чан-хён, как хочешь, но не директор Бан. — Чан-хён, всё хорошо, — постарался улыбнуться омега. Вышло криво и неестественно. — Так мне нравится гораздо больше, — рука потянулась поправить растрёпанные волосы, но альфа вовремя себя отдёрнул, вспоминания границы дозволенного.       От неловкой паузы спасли Сынмин и миссис Шмидт, зашедшие в комнату. Маргарет подбежала к Минхо и с материнской любовью начала осматривать омегу со всех сторон. — Просто пообещай, что больше не будешь так делать! — воскликнула она со слезами на глазах, ломая строгую маску, которой придерживалась весь день. — Оно того не стоит, Хо. Не нужно бояться, нужно встретить этот фантомный страх лицом к лицу. — Я обещаю, Маргарет, — кивнул Ли и потянулся обнять женщину. Та притянула Минхо поближе к себе и разгладила волосы, что торчали во все стороны. — Но… можно я поеду домой? — Только, если Чан тебя отвезёт и заведёт в квартиру за ручку, — омега заметил странные переглядки между Маргарет и Сынмином, но не предал этому большое значение. — Ему я доверяю, а вот тебе не очень, — она тыкнула указательным пальцем в лоб.       Минхо наигранно-обиженно насупился и воскликнул: — С чего это ему, — он кивнул головой в сторону смеющегося Чана, — можно доверять больше, чем мне? — С сегодняшнего дня только так, — усмехнулась женщина и вышла из палаты. — Испугал же ты нас, — покачал головой Сынмин, сев на краешек больничной койки.       Минхо наоборот же неуверенно встал, дотрагиваясь ступнями до холодного пола и тут же отдёргивая их, покрываясь мурашками. Неожиданно он почувствовал прикосновение тёплой руки к лодыжке. — Директор… Чан-хён, что ты делаешь? Я сам могу, — омега попытался вырвать ногу из чужой хватки, но мужчина строго покачал головой. — Сиди спокойно, — Чан ласковыми движениями начал аккуратно одевать носок. Минхо просто замер и наблюдал за большими ладонями, которые казались такими твёрдыми и сильными, но сейчас совершали такие умилительно нежные действия. Натянув носок на одну ногу, альфа приступил ко второй ноге, когда услышал громкий щелчок.       Сынмин с поднятым телефоном, не скрываясь фотографировал их. Раздался ещё один щелчок, от которого Минхо вздрогнул и вынырнул из мыслей. Он посмотрел на Бана-младшего, что хитро улыбался. — Продолжайте-продолжайте. Потом сами спасибо скажите.       Ли совсем не мог сосредоточиться на друге, мысли его занимал только большой палец альфы, что ходил по коже лёгкими поглаживаниями туда-сюда.       Чан с прищуром взглянул на племянника и усмехнулся с детской непосредственности, с которой Сынмин наблюдал за ними. — А как тебе Чанбин? — как бы между прочим поинтересовался Бан, следя за эмоциями на лице младшего омеги: сначала тот недоумённо отвлёкся от экрана телефона, а потом нахмурился, явно не ожидая такого вопроса от дяди. — Да никак, — безразлично пожал плечами Бан-младший, вновь возвращаясь к экрану телефона. — А мне показалось между вами проскочила какая-то искра. — Что?! — вскрикнул Сынмин, откидывая телефон. — Точно нет! Он меня взбесил сначала, а потом ты пришёл. Никакой искры! — Ладно-ладно, я понял, — Чан картинно поднял обе руки вверх в жесте «сдаюсь». — Чего ты так завёлся? — Ничего, — злобно шикнул Сынмин. — О чём это вы? — Минхо так и не смог уловить нить разговора (а точнее — не пытался). Чан только вставший с корточек, вновь наклонился поближе к омеге и прошептал на ухо: — Потом расскажу, — альфа подмигнул, а Ли прыснул, пытаясь сдержать смешок: наконец-то ему будет, чем дразнить Сынмина.       Миссис Шмидт вернулась в палату с несколькими бумажками, попросив Минхо поставить пару подписей. Омега наконец-то смог свободно выдохнуть: желание оказаться дома было слишком большим, хотелось лечь в привычную постель и отрубиться. Спать с каждой минутой бодрствования хотелось всё сильнее и сильнее. — А где мои кроссовки? — тихо спросил Ли.       Чан тут же вытащил потрёпанные, серые — которые когда-то были белыми — кроссовки из-под койки. Ли сразу стало некомфортно видеть в руках мужчины это страшное нечто, хотя Бан никак и не показал брезгливость. Чан собирался опуститься на одно колено, чтобы помочь одеть, как Минхо его остановил, дотронувшись до руки. — Я сам справлюсь, — улыбнулся омега. Бан поджал губы, но сел на койку рядом с Ли, наблюдая, как ладошки быстрыми движениями завязывают шнурки. — Медленно вставай, Минхо, чтобы голова не закружилась, — посоветовала миссис Шмидт.       Минхо начал разгибаться и подниматься с койки, следуя совету Маргарет, но перед глазами всё равно комната поплыла. Омегу тоже зашатало, но его успели подхватить, прижимая к горячему телу. — Аккуратно, Минхо, — Чан помог Ли твёрдо встать на ноги и продолжил поддерживать за локоть, пока их небольшая компания шла по больнице. — Простите, что заставил беспокоиться, — неловко пробормотал омега, стоя перед выходом. — Главное, не твори ничего такого больше, — сказала Маргарет строго. — Я пойду. Надеюсь, увидимся не скоро, — она развернулась и скрылась в коридорах больницы. — Я тоже пойду, — сказал Сынмин, направляясь к выходу. «Это вы хотите, чтобы я один на один с Чаном домой поехал?» — ударила мысль в голову, омега схватил Бана-младшего за длинный рукав кофты и произнёс: — Думаю, Чан-хён и тебя может подвезти. — Конечно, может, — кивнул Сынмин. — Но мне нужно проехать одну станцию метро, и я дома. Не вижу смысла бессмысленно вас задерживать.       Сынмин сбежал по ступенькам и помахал на прощание. — Знай, ты — предатель, — крикнул Минхо ему вслед, тот только улыбнулся и хитро подмигнул Чану.       Чан почувствовал вибрацию телефона в кармане брюк и, достав смартфон, увидел короткое сообщение от Сынмина с подмигивающим смайликом: «Действуй».       Бан умилённо покачал головой с этого сводника и повернулся к Минхо, что с вопросом смотрел на него. Альфа подхватил того за локоть и повёл к машине. Волк расслабленно тарахтел около сердца, и его спокойствие растекались по Чану приятным сладостным теплом. Значит, сейчас должно всё пройти хорошо, верно? Давно волк не был так умиротворён.       Только сегодня Чан резко осознал, что не интересен ему фантомный истинный, его сердце стучало в сторону омеги, что неловко хватался за локоть альфы, глаза которого бегали по парковке только бы не натыкаться на взгляд мужчины. Минхо был сильным и самостоятельным омегой, он знал, что хотел от жизни. Возможно, именно это привлекло внимание Бан Чана, когда тот бесцеремонно начал спорить с ним, осознавая, что спорит с генеральным директором. В любом случае, это не имело значение, главное — Чан хотел Минхо завоевать, увидеть омегу без маски бесстрашия. Да, он увидел это сегодня, но хотелось, чтобы Ли сам открыл своё сердце, потому что доверяет альфе.       Открыв дверь перед омегой, Чан прикрыл ладонью крышу автомобиля, чтобы Минхо не ударился. Сев за руль, Бан потянулся к бардачку и достал оттуда целлофановый пакет. — Если что все токсины сюда, — сказал Чан и отдал Ли пакет, тот покраснел и пробормотал: — Я постараюсь обойтись без этого. — Не переживай, Минхо, — мягко улыбнулся альфа. — Кстати, не скажешь адрес? — Туда же, что и в прошлый раз, — уверенно и ни капли не покраснев, ответил омега. — А правильный можно? — стрельнул взглядом в сторону Минхо Чан. — Эээ… Это правильный.       Чан недоверчиво хмыкнул и покачал головой: — Не ври, Минхо. — С чего ты вообще взял, что я сказал тебе неправильный адрес? — насупился Минхо. — Интуиция подсказывает, — усмехнулся Бан. — Ну так что? Вобьёшь в навигатор правильный?       Минхо взял из рук чужой смартфон и, поразмыслив секунду, вбил адрес. — Только договоримся на берегу: ни одного слова в сторону района и дома, — омега погрозил альфе пальцем. И выглядел таким милым злым воробушком, что Чан не удержался от смешка. — Договорились.       Посмотрев на адрес, Бан не смог удержаться и нахмурился. Это был настолько далёкий и неблагополучный район, что альфа невольно начал переживать о безопасности омеги. Как он мог спокойно там жить? Желание забрать омегу к себе в квартиру с каждой секундой росло в геометрической прогрессии. — Я вижу, что ты хочешь что-то сказать, но лучше молчи, — Минхо наклонился поближе к альфе и непроизвольно глубже вдохнул естественный запах Чана: чистый и морозящий ноздри, но непонятный, такой отдалённый, что хотелось припасть к пахучей железе и прочувствовать каждую нотку, пропустить их сквозь тело. Ли отдёрнул себя и отвернулся к окну.       Что за глупые мысли? — Всего лишь о том, что твой дом очень далеко от места, где я тебя оставлял. — Час на автобусе — не так далеко, — пожал плечами Минхо.       Чан только покачал головой, ничего не ответив. Спорить с этим омегой бесполезно. Но одна приставучая мысль не хотела уходить из головы, и альфа решился задать вопрос: — Минхо… А что с тобой произошло? Я знаю, что это связано с омежьим здоровьем, ведь миссис Шмидт — омежолог. Если что, можешь не рассказывать. А если хочешь: можешь рассказать, как новоиспеченному другу; можешь, как директору… Без разницы.       Минхо нервно застучал вспотевшими ладошками по коленям. Хотелось хоть с кем-то поделиться своими мыслями (может этот кто-то разделит их?), но с другой стороны такое личное, потаённое не выносят человеку, с которым вы знакомы меньше месяца.       Но нутро требовало убрать груз с плеч: миссис Шмидт долго ругалась с ним на этой почве, Сынмин только потрясённо покачал головой, а мама… Маме не до этого. Но Минхо упорно молчал — нет, такое он не может рассказать первому встречному. — А ты веришь в истинность? — перевёл тему омега. Чан сразу же понял намёк и не стал давить. — Конечно, — улыбнулся альфа. — Это так круто встретить человека, что предназначен тебе судьбой. — У меня есть истинный, но я не хочу его встречать, — произнеся это, Минхо тут же перевёл взгляд на Чана, но реакция того не была такой яркой. — Почему же? — только и поинтересовался он спокойным тоном. — Я считаю, что истинность — навязанная любовь. Почему кто-то сверху решил, что этот человек обязан меня любить, а я — его, м? Как-то бессмысленно для меня. — Хо, похоже ты не так понимаешь понятие «истинность». — А как ты это понимаешь? — Истинность — это не обязательно про любовь. Это про родство душ. Вы понимаете, чувствуете друг друга, и уже на этой почве у людей возникают трепет к истинному омеге или альфе, который может перейти в более возвышенные чувства, а может остаться и на платоническом уровне. — Но не отрицай того, что природа, соединяя в истинные только альфу и омегу, хотела потомство, а любовь идёт понятным делом. Какие дети без любви? — Но сейчас время совсем другое, — задумался Чан, останавливаясь на светофоре и наблюдая за людьми, переходящими дорогу: все такие разные, индивидуальные, но настолько потерявшиеся в рутине. Бан Чан всегда стремился быть отличным от общей массы, но выходило наоборот — он был до ужаса похож. — Раньше и внутренние звери были нормой, но сейчас они вымерли и считаются пережитком прошлого. Так и в нынешнее время не будет жить омега или альфа с другим человеком только по факту истинности. — Тут ты прав… Но старшее поколение всё равно к человеку привязывает, будто обязывая любить и видеть только его. — Я тоже считаю, что истинность истинностью, но любовь определяется не этим, — поставил точку в разговоре Бан, но неожиданно спросил: — Почему ты не хочешь хотя бы раз поговорить с истинным? Может он хороший человек. — Я в целом семью не хочу на данный момент. У меня карьерный скачок случился с попаданием в твою компанию. Я не хочу отвлекаться от работы. А истинный… знакомство с ним обяжет меня присматриваться и раздумывать, а я не хочу менять решение. — Ты так не уверен в своих целях? — у альфа появились морщинки на межбровье из-за фразы омеги. Бан думал, что Минхо — маяк, который не сломается даже под самой сильной и разрушительной волной. — Нет, я уверенно иду к своей цели. Проблема в том, что на меня могут начать давить. — Тогда это будет никудышный альфа.       Минхо рассмеялся: — Тогда почти каждый альфа является никудышным. — Не на тех ты натыкался, — хмыкнул Чан. — Возможно, — расплывчато согласился омега.       Остаток пути они проехали в приятной тишине. Минхо почти засыпал на мягком, кожаном сиденье, а шум колёс, ехавших по асфальту расслаблял его усталый мозг, и он окончательно упал в дрёму.       Чан остановился у серого маленького домика, калитка которого поскрипывала и не закрывалась. Желание развернуться и увести омегу к себе не пропало, а только усилилось. Бан дотронулся до плеча Минхо, и тот сразу же вздрогнул, подскакивая на месте. — Минхо, мы приехали, — поглаживая острое плечо, сказал Бан. — Спасибо, хён, — Ли потянул ручку двери и хотел выйти, как услышал, как дверь с другой стороны закрылась. — Я провожу тебя, — лёгкая улыбка украшала расслабленное лицо. Чан выглядел уютно и тепло, хотелось свернуться около него и греться. — Не стоит, Чан, — пробормотал омега. — Опасно оставлять такую машину здесь без присмотра. Даже на пару минут. — Тогда я посмотрю, как ты заходишь. Помаши мне из окна, хорошо? — альфа расслабленно сел на капот машины.       Минхо не удержался от пары смешков: — Хорошо, Чан-хён.       Ли забежал за калитку и вошёл в маленький домик, и уже через пару минут в окне на втором этаже загорелся свет и шторка отодвинулась. Омега выглянул и скованно помахал ладошкой.       Чан улыбнулся и помахал омеге в ответ.       Он точно будет добиваться этого яркого, самостоятельного и интересного омегу.