Devil from the cover of vogue

Приготовление кофе — это утренний ритуал, где тепло, аромат и химия соединяются, чтобы разбудить чувства и зарядить энергией. Сначала — зерна. При их помоле высвобождаются эфирные масла и углекислота, наполняя воздух насыщенным ароматом. Вода, нагретая до 90–95 градусов, бережно растворяет масла, кислоты и сахара, инициируя целую палитру вкусовых реакций. Кофеин бодрит, блокируя рецепторы усталости, а хлорогеновые кислоты придают напитку легкую кислинку и глубину. Полифенолы, изменяя свою структуру, добавляют напитку горьковатую насыщенность. Когда кофе капля за каплей наполняет чашку, вы чувствуете, как сложная симфония вкусов раскрывается. В этой чашке — аромат, бодрость, обещание нового дня. Дазай Осаму обожал кофе. Наверное, если бы кофеин не был психоактивным веществом, то Осаму просто хлебал бы эспрессо вместо воды. Но, к сожалению, в современных реалиях это едва ли было возможно. Тем не менее Осаму всеми силами стремился окружить себя терпкими ароматами зерен из Перу, Бразилии и других далеких плантаций, что в результате пришел к самому провальному решению в своей жизни — устроиться на подработку в кофейню. В его фантазиях, он должен был весь день варить кофе и слушать расслабляющий джаз, но вот в действительности оказалось, что работа подразумевала общение с хмурыми и невыспавшимися офисными работниками и скоростное кипячение молока. Тем не менее, нельзя сказать, что свою подработку Дазай не любил: иногда можно было подметить интересных клиентов и послушать забавные сплетни, а случалось и самому перекинуться словом с некоторыми. Этот день ничем особо примечательным не отличался: смена началась как обычно с побегушек между кассой и кофемашиной, но к девяти кафе опустело. В кофейне осталась лишь пара клиентов, которые, уже имея квартиру в центре одного из самых дорогих городов, могли себе позволить проводить утро за медленным потягиванием лавандового рафа и наблюдением за опаздывающими офисными работниками. Хотя вот за самым дальним столиком устроился один весьма интересный персонаж. Он вел телефонный разговор на повышенных тонах и был явно чем-то недоволен, так что несмотря на то, что сидел в самом углу, слышать его могла вся кофейня: — Как это он заболел?! Мы уже не сможем отменить завтрашнюю съемку! Может быть в людях хоть немного совести! — ненадолго он замолчал, с поджатыми губами слушая ответ в трубке, а потом снова подорвался и с явной угрозой проговорил прямо в динамик: — Мне все равно, хоть метеорит на землю упадет. Найдите мне нормальную модель на съемку. — На этих словах он повесил трубку, не утруждая себя прослушиванием оправданий. Удивительно, на каких тонах этот парень разговаривал с подчиненным по телефону, будто был каким-то невероятно большим боссом, хотя на виду он едва ли был старше Дазая. Осаму смерил посетителя еще одним критичным взглядом. Удивительно при этом, какая на нем была одежда — едва ли она походила на стандартный костюм офисного планктона. Черная водолазка сильно подчеркивала хорошую фигуру, а вот пиджак словно был слишком свободный и неформальный для обычного офисного планктона, тоже самое можно было сказать и о брюках. Отдельную часть образа, привлекающую внимания, составили тонкие серебристые украшения, как браслет в форме длинного гвоздя на запястье или сережка в ухе — очередная несуразица. Ну и конечно от взгляда не ускользнула очень странная укладка и ярко-рыжий цвет волос — наверное, частично из-за них Осаму и стал как пристально следить за посетителем. «Чей-то богатый сынок, что ли», — предположил он, но закончить свою мысль не успел. Белая пена в питчере вскипела и плеснулась на руку — Осаму только тихо зашипел. Молоко перегрелось и, судя по ощущениям, раза в полтора. Наскоро переделав заказ, он поставил чашку на поднос и понес к столику. «Вообще, подумаешь большой начальник. Разоделся как невесть кто, и сидит с умным видом за ноутбуком…» — снова увлекшись мыслями, Дазай сам не заметил, как миновал нужный столик и пошел в сторону объекта своих размышлений. Но и до этого столика он так и не дошел: наступив на развязанный шнурок, он с грохотом упал на пол, а вот свежеприготовленный латте, в полном своем объеме, вылился на того самого рыжеволосого посетителя. Первые секунд тридцать парень от неожиданности даже не реагировал — просто застыл в несостоянии и голову повернуть от возмущения. Немного придя в себя, он медленно повернул голову и посмотрел на огромное пятно, которое образовалось на его пиджаке. — Я, кажется, не заказывал латте… — его голос походил на скрежет металла, ну или так по крайней мере казалось Дазаю, находящемуся в крайне незавидном положении. — Ты вообще знаешь сколько стоит этот… — Тут голос резко оборвался. Дазай поднял голову и неуверенно глянул на посетителя. Ему навстречу уставились два ярких глаза. Неестественно голубые, с яркой искринкой, они смотрели оценивающе и строго. Наверное, примерно таким взглядом смотрят на животных в зоомагазине. Не особо понимая, как на это реагировать, Осаму медленно поднялся с пола и просто безмолвно уставился в ответ. — А ну-ка покрутись. Ощущая себя до невозможного глупо, он действительно медленно покрутился вокруг себя. Дазай так и не понял, зачем выполнил эту странную просьбу, ведь она только усилила ощущение, будто он выполнял роль какого-то товара. Закончив странный осмотр, посетитель вдруг удовлетворенно улыбнулся: — Твой рост около ста восьмидесяти? Вопрос был больше похож на констатацию факта, но Дазай кивнул. — Отлично. Прийди по этому адресу завтра в час дня. — Он вытянул из бумажника визитку, быстро что-то на ней написал и протянул Осаму. — Что? Да не могу я, у меня учеба. — Ох… Хорошо, ты знаешь, сколько стоит это пиджак? — Ну-у, долларов пятьдеся-ят… шестьде… — Три тысячи. — Что?! В этот момент Дазай Осаму, кажется, понял, что такое «отвисла челюсть от удивления». В голове с трудом укладывалось, как вещь может стоить таких бешеных денег, и что это кто-то вообще носит. Интересно, из чего был сделан этот пиджак, если кто-то действительно был готов отвалить за него такие деньги. — Так вот, я даю тебе выбор, — продолжил парень, не особо обращая внимание на реакцию официанта перед собой, — возместить мне ущерб деньгами или оплатить другим способом. — Это каким еще? — Натурой. Два инфаркта за день казалось уже перебором. Осаму скривился так, будто съел сразу целый лимон и теперь борется с неконтролируемым сокращением мышц. — Да ладно, это была неудачная шутка. — Тем не менее реакция Дазая явно позабавила незнакомца. — Просто на камеру попозируешь, мы сделаем пару фоток, и пойдешь домой. — Каких это еще фотографий? — Не бойся, в одежде. Просто нужно сделать несколько тематических снимков к выпуску журнала. В общем, советую тебе согласиться, тогда мы оба останемся в плюсе и я, так и быть, забуду, кто уничтожил мой Сен-Лоран. Из этого предложения, в общем-то, Дазай вынес, что выбора у него нет. Едва ли у него завалялись лишние три тысячи, ему бы хоть три доллара наскрести, а потому придется соглашаться на это непонятное мероприятие. На минуту промелькнула мысль, что можно было бы просто согласиться и не прийти, только вот зная его место работы, найти самого Дазая не составило бы труда. Оставалось только верить и надеяться, что его сейчас не развели как последнего дурака, и потом не придется уносить ноги. Окончательно поддавшись, Дазай все же принял визитку с написанным от руки адресом, развернулся и просто ушел, даже не бросив формального извините.

***

На следующий день ровно в тринадцать ноль-ноль Дазай стоял у входа в новомодное кирпичное здания и не мог поверить, что вчерашнее сомнительное предложение действительно обернулось чем-то реальным. Последний раз взглянув на визитку, Дазай повторил про себя «Чуя Накахара» — так, судя по всему, звали вчерашнего знакомого, который не посчитал нужным представиться. Вообще, этот Накахара порядком бесил Дазая и своим поведением, и дополнительным геморроем с этим дурацким пиджаком, и даже какой-то странной манерой жестикулировать. Вот так посмотришь, и вроде нормальный парень был бы, но повадки у него словно дамские, да и глаза он закатывает, как так еще сука, с подчиненными, видимо, также обращается. Но тем не менее, нельзя не признать, что Накахара вызывал определенное любопытство, и Дазаю и правда нетерпелось глянуть на это «явление природы» еще раз. В последний раз сверившись со временем и местом, Дазай зашел в здание, но тут же был остановлен секьюрити. — Сэр, вам к кому? — с легким налетом враждебности спросил он. — У меня назначено на тринадцать с… Чуей Накахарой. И кто бы мог подумать, что имя этого человека так легко отпирает все двери. Охранник тут же стушевался и уже в значительно более дружелюбном тоне пригласил Осаму пройти. — Точно-точно, меня предупреждали о вас. Проходите на двадцать второй этаж, пожалуйста. Дазай только удивленно вскинул брови и прошел в лифт. Господи, такие шикарные лифты ему доводилось видеть только в фильмах о Джеймсе Бонде. Наверное, сейчас у многих стал бы большой вопрос, каким образом можно жить в современной мегаполисе, упичканном небоскребами, и при этом не иметь ни малейшего представления о том, как выглядят эти высотные здания внутри. Дазай бы ответил, что это более чем возможно, ведь в отличие от героев фильмов, живущих в Нью-Йорке, он здесь скорее выживал. Приложив все свои усилия, в выпускном классе он учился днями напролет почти без выходных — настолько сильным было его желание поступить в другой город и съехать поспокойнее из дома. Небеса, похоже, услышали его мольбы, и он чудом прошел конкурс в университет и даже получил стипендию, о чем он и мечтать не мог. Однако одной вещи Дазай действительно не рассчитать: жить в Нью-Йорке было до ужаса дорого. А потому молодому студенту приходилось носиться между подработкой и университетом, так что за проведенный год в городе-месте он толком и не знал в нем ничего, кроме района кофейни да университета. Лифт остановился, двери разъехались, и взору предстало удивительное зрелище. Весь этаж был наполнен людьми: одни несли с собой кучу вешалок, другие тащили аппаратуру. Правда понаблюдать за этой суматохой Дазаю не дали. — Время уже час ноль пять! — к нему подошла девушка и почему-то вдруг стала отчитывать. — Лучше бы у тебя была какая-то весомая причина, потому что рыжая бестия терпеть не может задержек. Запомни на будущее, если сказано прийти к часу, то ты должен быть здесь как минимум за двадцать минут. — Что еще за рыжая бестия? — Ты же наша сегодняшняя модель? — Скорее всего. Что вообще происходит? Девушка просто проигнорировала вопрос Дазая, выразительно изогнув бровь, а в следующую секунду схватила его под руку и повела куда-то сквозь толпу. Осаму едва поспевал шевелить ногами за тем, как она резво лавировала между людьми в мельтешащей толпе. Причем, что было и правда удивительно для него, она носила высокие шпильки и умудрялась чуть ли не скакать на них. Уму не постижимо, как женщины могут сохранять равновесие, шагая в такой обуви. Весь офис представлял из себя почти пустой этаж, вдоль стен которого расставили камеры и развесили белые полотна для фона, а в центре и по углам находилось какое-то бешеное количество людей, которые что-то обсуждали, рассматривали одежду или листали журналы. И подумать только, во всем помещении не было ни одного человека, одетого во что-то обычное. У кого-то на голове было какое-то зеленое гнездо, кто-то носил очки, вызывающие вопросы одной своей формой, а попадались и люди носящие такую одежду, что не удавалось определить, где там было платье, где шарф, где обувь. «Катастрофа», — только и успел подумать Дазай. Девушка-на-шпильках наконец подвела Осаму к какой-то группе людей. В центре стоял мужчина — наверно, единственный человек в обычной белой майке и пиджаке —, а вокруг него пять девушек с кистями и цветными тюбиками в руках. — Это наш новый Уильям, я так понимаю. — Он самый. — Ответила за него девушка. Мужчина окинул Дазая оценивающим взглядом — точь-в-точь, как это сделал Чуя в кафе. Уже зная, что делать, Дазай покрутился вокруг себя — кто знает, вдруг во всем виновато было это действие. — Мда, неплохо, но один Бог знает, сколько времени мы на него угробим. Словно по команде Дазая тут же чуть ли не под руки усадили на кресло и повернули лицом к зеркалу. Вокруг сразу же закружили девушки: сразу две принялись расчесывать и подстригать волосы, третья стала внимательно всматриваться в лицо Дазая и прикладывать к его коже какие-то краски, а еще две раскладывали на столе какие-то инструменты, словно собирались проводить хирургическую операцию. Когда прическа была готова — Дазай уже боялся глянуть в зеркало — та девушка, что все примеривалась к цвету кожи, схватила в руки какую-то розовую губку и начала вбивать в лицо Осаму какой-то телесный крем. — Что это вы делаете? — запротестовал Дазай. — Наношу тональное средство. — Что? — Тоналка! Чтобы кожа в камере выглядела свежо. — Вы меня красите?! — Ну, а что, по-твоему? — Визажистки почти синхронно засмеялись. Дазай на секунду затормозил от шока, но тут же спохватился и активно запротестовал: — Не нужно меня красить! Пустите, — он вскочил со стула и хотел уже бросится в бега, но девушки так его окружили, что, не распихивая их, он бы ни за что не вылез из этого круга. Вдруг стало очень тихо. Все разговоры, которые последние полчаса велись без перерыва, и шелест бумаги резко прекратились. Это невольно настораживало. — Что это здесь происходит? — Раздалось за спиной, Дазай машинально развернулся. Все то же знакомое лицо — Чуя Накахара. — Да вот, краситься отказывается, — ответила одна из визажисток. — Это еще почему? — Не буду я краситься! — топнул ногой Дазай. — Это по-пидорски! Кто-то на заднем фоне тихо охнул; кажется, стало еще тише. Теперь каждая пара глаз смотрела на Дазая — целая комната людей замерла в ожидании конфликта. Заметив, что работа встала, Накахара рявкнул: — Че встали, работаем! И что удивительно, все действительно развернули и принялись за свои дела, словно солдаты. Дазай, прибывая в легком шоке от такой покорности, даже забыл, о чем спорил. Выходило ведь, что этот Накахара и правда какая-то большая шишка, что всего его так боятся и слушаются. — Теперь с тобой. Твоя задача просто сесть и ждать. Что сложного? — Ничего, но я не буду краситься. — То есть ты предпочитаешь заплатить мне компенсацию за тот пиджак и еще за час работы этой команды. Хорошо, я тогда могу подготовить бумаги. — Что? Нет! — Ну так сиди и не рыпайся, понял? — Он легко надавил на плечо Осаму, и он, не ожидав такого, плюхнулся обратно на кресло. Следующий час он сидел почти без движения, пока куча женских рук что-то неустанно мазала на его лицо, крутила ресницы и даже красила чем-то ногти. Когда с макияжем было покончено, его тут же перехватила следующая группа — последовало переодевание. Стоило одного взгляда, чтобы Осаму чуть ли не застонал от ужаса. Джинсы на низкой посадке и короткий топ… Ладно, джинсы еще показались ему неплохими, но вот майке явно не хватало ткани: белый короткий топ, да еще и с какими-то рюшечками — действительно гейская мечта какая-то — спасибо, что хоть не розовый. Дазай кинул взгляд полный отчаяния в сторону Накахары. Парень сидел на раскладном стуле, потягивал кофе из бумажного стаканчика и что-то тихо обсуждал с тем самым мужчиной, который около часа назад как-то не особо лестно выразился насчет ухоженности Дазая. Тем не менее, как бы он не сопротивлялся внутренне, переодеться пришлось, и когда уже казалось, что самое ужасное позади, его вдруг поставили перед камерой и оставили совсем одного. Все взгляды снова были прикованы к Осаму, и все они явно что-то от него ожидали. Если всего минуту назад, он думал, как ужасно, когда вокруг носится толпа людей и все тебя причесывают, одевают и красят, от вот теперь он даже начал скучать по этим временам, когда от него требовалось только стоять ровно и ждать. — Ты первый раз? — из-за камеры выглянул мужчина. — Вообще не знаешь, что делать? Осаму попытался поискать поддержки в глазах Накахары, но тот просто уставился на него в ответ, словно говоря: «Покажи мне, на что годишься, животное из зоолавки». Дазай затряс головой, прогоняя странные мысли. Больше он не смотрел в сторону Чуи. — Не знаю, — тихо ответил он, вызывая у где-то на фоне странные смешки. — Ничего, смотри страшного по факту ничего нет. Просто расслабься немного, начни двигаться плавно перед камерой. И помни об осанке. С позами можешь экспериментировать, как хочешь. Объяснение фотографа немного помогло справиться с первоначальным испугом, но это все еще никак не прояснило, что именно от него требовалось. «Нужно сконцентрироваться и вспомнить, как фоткались на фоне универа одногруппницы», — подумал Осаму и стал напрягать память, пытаясь воссоздать в голове образ студенток, позирующих на камеру. В следующую секунду, он неловко поднял руку к лицу и показал два пальца. В следующую секунду фотограф присел на корточки и закрыл лицо рукой. То ли он пытался скрыть смех, то ли просто не смог вынести такого стыда, Дазай так и не понял. Смешки на заднем фоне тем временем стали еще громче. И когда уже казалось, что ситуация — полный провал, помощь пришла оттуда, откуда ее точно не ждали. Чуя Накахара быстро поднялся со своего раскладного стула и стал рядом с Дазаем, тоже разворачиваясь лицом в камеру. Он хлопнул пару раз в ладоши — в помещении снова воцарилась идеальная тишина. — Дайте мне музыку. — На заднем фоне тут же зазвучала приятная мелодия. — Хорошо, — он повернулся к Осаму, — смотри на меня и повторяй. Накахара слегка приподнял голову, посмотрел на камеру из-под опущенных век, одну руку согнул в локте, а вторую положил на нее. Дазай постарался повторить движение. Щелчок — яркая вспышка ослепила. — Хорошо, теперь меняй позу. — Накахара, попадая в ритм музыки, развернулся боком в камеру и снова бросил острый взгляд прямо в объектив. Дазай тоже развернулся. Рюши топа красиво разлетелись в стороны от движения — вспышка снова ослепила. После еще двух, трех позиций, Дазай, кажется, начал понимать, что нужно было делать, и стал понемногу экспериментировать сам — Накахара вернулся на свое старое место и стал удовлетворенно наблюдать за съемкой. Музыка на заднем фоне задавала настроение, смешки за камерой наконец прекратились. — Отлично, — прикрикнул фотограф и показал большой палец. Раззадоренный похвалой и уже окончательно расслабленный перед камерой, Дазай словил ноту и к собственному удивлению, выгнул спину и слегка приоткрыл губы, бросая в камеру такой же острый, как у Накахары, взгляд. — Юху, вот так! Давай еще! Дазай сменял одну позу за другой, так за пару минут они отсняли под сотню фотографий. Когда с одним костюмом было закончено, его снова позвали переодеться, наскоро поправили макияж, слегка изменили прическу, и снова поставили перед камерой. С каждым следующим разом ему становилось все легче, тело как-то само понимало, что делать и как становиться, да к тому же фотограф изо всех сил помагал и раззадоривал его. Съемка закончилась только к ночи, когда весь персонал уже чуть ходил, а Дазай перестал чувствовать собственные ноги. — На сегодня все, девочки. Всем спасибо за работу! — Раздались громкие хлопки, вся толпа стилистов и визажистов кинулась собирать вещи. Что бы раньше не казалось Осаму, сниматься на камеру ему в какой-то мере понравилось. Начало, безусловно, было не самым лучшим, но всем дальнейшим процессом, он даже наслаждался. Это было чем-то похоже на любование собой перед зеркалом, когда у тебя хорошее настроение, только в этом случае еще и была огромная группа поддержки. Кроме того, ему довелось узнать много новых людей: начиная от не очень приятной девушки-на-шпильках по имени Анна, которая оказалась личной ассистенткой Накахары, и заканчивая главным стилистом Лиамом, который в начале нелестно отзывался о Дазае, но после вдруг резко поменял свое мнение. Вообще, самым забавным Дазаю показалось, как все эти люди бегали вокруг Чуи Накахары. Этот маленький рыжеволосый человек, а ростом он действительно не вышел, почему-то был главным сосредоточением страха и силы. Стоило ему только открыть рот, чтобы отдать распоряжение, как все вокруг замолкали и слушали его даже слишком внимательно. Осаму действительно веселило, как вокруг одного парня ростом в полтора метра, бегала целая группа высоких стройных девушек, готовых выполнить любую его просьбу. Непонятно было только одно: почему все так его боятся? Накахара, безусловно, был очень строг и с персоналом обращался жестко. Нет, он не кричал, не ругался, а просто спокойным голосом раздавал приказы, а если ему что-то не нравилось, тут же на месте отчитывал человека, даже не меняя при этом интонации. Однако это не казалось вразумительным поводом страшиться его так, будто он был Сатаной во плоти, а не молодым мальчиком в очень дорогой одежде и большим эго. До дома Дазай добрался на такси, очень кстати предоставленном ему в качестве благодарности за труд — похоже, единственной благодарности, на которую он мог рассчитывать. Когда Дазай зашел в свою квартиру, эта каморка показалась ему не только очень тесной, но еще и непроглядно темной. Привыкнув за день в яркому свету и большим просторам студии, минусы собственного жилья теперь стали еще более заметными. Все вокруг буквально кричало: «Вернись на землю, твое место здесь, а не в тех шикарных студиях». Дазай быстро прошел в ванную и принялся умываться. На лице все еще оставались следы косметики — его тут же передернуло, он открутил воду и принялся сильно тереть лицо. Только вот, к его удивлению, простой водой макияж никак не смывался. Когда он поднял голову и посмотрел в зеркало, чуть было не отрыгнул от собственного отражения. Под глазами поплыло что-то черное, щеки почему-то блестели. Понадобилось еще два подхода с мылом, чтобы черные пятна под глазами смылись.

***

В этот вечер Накахара задержался в офисе дольше обычного. Он внимательно просматривал сделанные снимки и о чем-то думал. — Накахара-сан? — Ко входу в кабинет подошел Лиам и чисто из вежливости спросил: — Могу я войти? Вопрос и правда носил характер символический, ведь в офисе Накахары дверей не было, но все еще оставалась красивая арка из дуба и два столика для ассистентов по две стороны у входа — они чем-то напоминали стражей у королевских ворот. — Что-то случилось? Лиам подошел к столу и положил перед Накахарой папку с фотографиями — именно теми, что сейчас он сам задумчиво просматривал на компьютере. — Вы это уже видели? Фото. Он утвердительно кивнул. Конечно же он видел, с добрые полчаса листал получившееся снимки и удивлялся, каким же таким образом человек, ничего не знающий об индустрии, может так хорошо позировать в первый раз. Еще в студии, безусловно, стало понятно, что у Осаму Дазая не только природные внешние данные, но и талант к подаче себя, но на снимках это словно вышло на новый уровень. Вот бывают же настолько фотогеничные люди… с какого ракурса его не снимай — всегда будет красиво. — Парень станет звездой индустрии, — Лиам подытожил мысли Накахары. — Ты сам его слышал. «Не буду краситься, это по-пидорски». — Намеренно иронизированно повторил он слова Дазая. — Слышал. Только сразу после этих слов он устраивал такие танцы перед камерой, что я был больше готов поверить, что это его брат близнец, а не тот неопрятный болван с спутанными волосами, который пришел в начале. Тем более нам все равно нужно отснять еще одну рекламную компанию для выпуска следующего месяца, а Уильям вряд ли успеет выйти из больницы к тому времени. — Я посмотрю, что получится сделать. Когда Лиам ушел, Накахара еще пару минут разглядывал печатный снимки, и, видимо, придя к какой-то финальной мысли, позвал свою помощницу. Как и всегда, через тридцать секунд она уже стояла перед ним и держала в руке записную книжку: — Отправьте эти фотографии на верстку, завтра я хочу увидеть финальную версию выпуска. И того парня, Уильяма, кажется, который заболел… не зовите его больше на съемки, не хочу видеть его лицо.

***

Днем в кофейне царит спокойствие, словно само время решило немного замедлиться, позволяя каждому наслаждаться моментом. За большими окнами лениво текут прохожие, сливаясь в убаюкивающий ритм, а в воздухе витает легкий аромат карамели и свежей выпечки, который уже не такой острый, как утром, но по-прежнему сладко обволакивает пространство. Два бариста устроились за барной стойкой и тихо переговаривались, наблюдая за спокойным залом и в душе празднуя очередную пережитую утреннюю облаву из офисных работников. — Кстати, я слышала, что ты в последний раз каких-то дел натворил. Кофе на кого-то важного разлил. — Вдруг вспомнила Кейт. Она была одной из самых близких подруг Осаму — приятная девушка, всегда умеющая поддержать. Кроме того, когда большую часть времени находишься в обществе однокурсников-идиотов, общение с кем-то со стороны становится настоящим облегчением. Именно с Кейт Осаму действительно чувствовал себя свободным от масок и постоянного самоконтроля. — Было дело. — Подтвердил он. — День был такой, что все с рук валилось. Вылил на него латте. — Весь стакан? — Весь, — кивнул Дазай. — Считай, искупал. — Трындец, и почему тебе даже выговор не сделали? Меня в последний раз, когда я случайно кофе на бабку опрокинула, чуть было не уволили. Всегда знала, что меня просто никто не любит. — Она смешно насупилась и принялась активно размешивать сахар в своем стакане с уже и без того сладким рафом. — Подожди обижаться, на меня-то никто не жаловался, а ты в тот раз специально этой бабке эспрессо на ботинок плеснула. Да и к тому же я полностью отработал свою ошибку. — Отработал? — Да у того гостя съемка срывалась, а тут я ему попался. Он мне в компенсацию предложил их заболевшую модель заменить. — Я думала, что ты считаешь такие забавы гейскими, и никогда не согласишься. — У меня не было выбора. — Выбор есть всегда. Я так и знала, что ты просто скрываешь свою натуру. — Да ‘ди ты! Кейт громко загоготала, заставляя нескольких посетителей обеспокоенно посмотреть на нее. У нее была странная привычка иногда смеяться очень громко даже не с самых смешных вещей. Причем делала она это так заразительно, что Осаму рано или поздно тоже поддавался и начинал смеяться в голос. — А что за съемки-то. Ждать тебя теперь на обложке журнала? — Да понятия не имею. Этот их редактор вообще странный какой-то был. Рыжий такой и низкий, а вокруг куча высоких грудастых баб бегает, готовых выполнить любую его хотелку. — Дазай снова засмеялся, вспоминая, как Накахара важно восседал на раскладном стуле в центре хаоса. — Рыжий… — вдруг задумалась Кейт. — А как, говоришь, его звали? — Накахара. — Что?! — Она почти подпрыгнула на своем стуле. — Чуя Накахара?! Главный редактор «The Look»?! — Он какая-то знаменитость? — Да ты что, он же редактор самого читаемого в мире журнала! Да еще и известный стилист. — Самого читаемого журнала… — Дазай вдруг задумался, чем ему может обернуться участие в таком масштабном проекте. — Ты хочешь сказать, что меня в нем все увидят? Давай-ка еще раз, сколько человек его читают? — Ну, я бы посоветовала тебе держаться подальше от девушек в университете. Они либо будут на тебя вешаться, либо ненавидеть от зависти. — Кейт хихикнула. — Кстати, я пока колеблюсь между этими опциями. Дазай схватился за голову и тихо застонал. Не хватало еще попасть в черный список педиков в университете. Таких в их учебном заведении гоняли. Ничего личного Дазай к ним не имел, иногда ему было по-настоящему жаль бедолаг, но и пойти против большинства он не осмеливался. Но теперь, кажется, его без спроса припишут в компанию сексуальных меньшинств, и жизнь его станет несладкой.