Nothing but trouble

Хонджун принудительно усаживает на стул Сынмина и требует (даже не просит) быть зайкой. Не кусучим, а который милый и волшебный, прямиком из шапки фокусника. - И мы здесь для того, чтобы..? - выгибает бровь Ким. - Чтобы как следует познакомиться с друзьями теперь уже мужа Джи, - Хонджун гладит глупенького Сынмина по волосам и громко ставит бутылку сливового вина на стол. - Это для всех милых омег. А это, - рядом оказывается виски, - для всех оставшихся. - Ты мне сразу понравился, - шутит Хисын, Бомгю ржет ему куда-то в плечо, хлопая по спине. - Да, да, мы сразу тебя приметили. Ты из всех них самый сумасшедший, - заканчивает смеяться Чхве. - А когда предложил бросить Чонин-и в фонтан, я понял, что мы подружимся. - Я Бомгю, лучший друг нашего дурачка. Хонджун усмехается и жмет протянутую руку альфе: - Ким Хонджун. А это мой брат, Сонхва, и его парень Ëсан, - он машет головой в сторону молча сидящую рядом парочки. Те лишь кивают в знак приветствия. - Ну, Сынмина вы знаете, наверное. Его сложно не знать. - Его захочешь - не пропустишь, - цедит Хенджин, закатывая глаза. - Я Хван Хëнджин, топ-модель, амбассадор почти всех люксовых брендов, первейший друг Чонина, что бы там Бомгю себе ни воображал, - Чхве снова прыскает, на что Хван цокает языком. - Само очарование, - поддевает знакомого Хисын. - Окей, предлагаю выпить за здоровье молодых? - он помогает Хонджуну наполнить бокалы семи собравшихся, а затем поднимает свой вверх. Все единогласно желают новой паре долгих лет жизни, выпивая алкоголь до дна. - Уух, хорошо пошло. Ладно, слушайте, хоть знакомство и весь процесс ухаживания за Джи был немного.., - начинает Хонджун. - Много, - перебивает его Сынмин. - ... Спасибо, Сынмо, немного скомканным, полагаю, далее нам предстоит тусоваться вместе. И я подумал, что начинать интеграцию надо сразу. Вот прям со свадьбы. - Ты мощь. Прям гений, - кивает Сонхва. А его парень пытается сделать вид, что не трясется от смеха. - Спасибо, - сарказма сводный брат не чувствует, поэтому продолжает затирать чужой половине друзей о мире во всём мире и необходимости узнать друг друга получше, чтобы Джисон и Чонин могли чаще проводить время вместе. - А если они поссорятся, и кому-нибудь из них захочется развеяться со своими друзьями? - резонно замечает Хëнджин, играя с перстнем на указательном пальце. - Мы же не склеены между собой, - отвечает Сынмин, отпивая немного из своего бокала. - Хонджун больше имел в виду не ставить палки в колеса. - И ты, конечно же, имел в виду меня, говоря это, - скалится Хван. - Никого конкретного, - пожимает плечами альфа. - Но ко мне Джисон не летит в семь утра после звонка. - О, возможно, потому что это ты к нему бежишь, стоит первой слезинке твоего Джисона пролиться, - парирует омега. - Я его друг, - зеркалит реакцию Ким. - Уверен? Может, хотел быть на месте Чонина, но не вышло? - улыбается Хван ехидно. Сонхва с Ëсаном закатываются почти синхронно от смеха. - Зайка, он гей, - всхохатывает Хонджун. - И у него парень есть, - утирает слезу Сонхва. - Там у Джисона вообще не было вариантов. - Да ладно вам сраться, ребят, - миротворец Хисын наваливается на шипящего Хëнджина. - Хван тоже не по альфам, закрыли тему. Давайте лучше заранее закажем этим оболтусам авто на завтра. Пока хоть кто-то из нас трезвый. - Авто? - удивленно тянет Бомгю, допивая третий бокал. - Они куда-то уезжают с утра? - Чонин спрашивает, есть ли у кого свободный внедорожник, - кивает Хисын. - У Хана предтечка, и Чонин надеется перевести его на пароме в Пусан до момента "Х". - Дело дрянь, в аренде затребуют огромную сумму за предтечного омегу. И залог за химчистку, - комментирует Хван. - Все на спорте или своих двоих после самолета, - мычит Хонджун. - Я знаю, у кого можно взять тачку с утра. У дедушки Хан, - вспоминает Сынмин, хлопнув себя по коленке. - Он прикатил на свадьбу на своем старом пикапе и собирался пробыть на Чеджу еще неделю. - И кто вернет ему тачку после всех приключений наших молодоженов? - У меня в Пусане через пару дней встреча, - легко соглашается на жертву Сынмин. Хотя половине из собравшихся известно, что ничего подобного у Кима не намечалось. - Я поеду с тобой, - вызывается Ëсан. - Всё же Сони и мой друг тоже. Как раз подышу морским воздухом. - Ну, если ты едешь, тогда я с тобой. Сделаем перерыв на неделю в работе, - суетится Сонхва. - Вы такие милые, когда у вас свадьба? - хихикает Бомгю. - Мы миллион лет ее планируем. И не можем сойтись в мелочах по декору и списку гостей, - отзывается Пак. - А еще он хочет европейскую свадьбу, - добавляет Кан, приобнимая своего омегу. - Надеюсь, мы и там выпьем, - хмыкает Бомгю. - Тебе лишь бы выпить, - качает головой Хисын. - Ладно, я с вами. А то что я за брат за такой? Ну и лицо Чонина хочется увидеть, когда мы всей толпой к нему забуримся. - Боже! Я возьму фотоаппарат! - орет Бомгю, ударяя ладонью по столу. - Идиот, у тебя в телефоне уже есть фотоаппарат, - фыркает Хëнджин. - А. И то верно, - оседает захмелевший альфа. - Что ж, тем проще. //~ Чонин чихает трижды в полудрёме. Его кто-то вспоминает? Хан моргает пару раз, утыкается в плечо Ли и усиленно пытается заснуть. Желанная дрёма ощущается где-то рядом, вот руку протяни, но никак не наступает… хотя Джисон устал за день, жутко измучен и глаза уже болят. Омега трет их кулаками, внутрь будто кто-то песка насыпал. Дико лень встать и закапать глаза. Наверное, завтра они будут краснющими. - Спи, Джис…, - сквозь сон шепчет альфа и укрывает одеялом. Хотя в номере тепло и можно спать без всего. Но вместо того, чтобы раскрыться и лежать гордой голопопой звездой, Хан переворачивается на живот, позволяет чужой руке уместиться вокруг своей талии… и, наконец, проваливается в сон. Хан привычно смотрит что-то классическое про единорогов с электрогитарами, которых не берут в трейни; про ноющего Чанбина о болящих после тренажерки мышцах; о Крисе, изо рта которого водопадом стекают слюни. И как весь их отчий дом сносит этим потоком воды. Чанбин, оказывается, умеет управлять пиратским кораблем и давно собирался грабить торговые суда. Сынмин обещает своему крашу протекцию и юридическую помощь. Даже выпрашивает какой-то титул для своего ненаглядного, жалованье месячное. И в конце первого сна средний брат в три раза богаче Джисона! Вот же засранец! Вторая серия внезапно про бесконечное поле незабудок на зеленом лугу: в какой-то момент он решает упасть в них и полежать в траве, беззаботно таращась в высокое безоблачное небо. Когда он такое видел последний раз в Сеуле? Да никогда, наверное. Только у дедушек в далеком детстве, за городом. - Здесь так классно! – восхищенно выкрикивает Хан, вдыхая аромат незабудок и каких-то еще луговых цветов. – Я бы остался тут навечно. - Это всегда можно устроить, - доносится голос Чонина. - А ты что здесь делаешь? – удивленно тянет омега. Альфа на это смеется так, что у него глаза слезиться начинают. - Глупый, мы тут живем. Забыл, что ли? – Ли нависает над ним, смотрит внимательно и так нежно гладит по щеке, что у Джисона дыхание перехватывает. А затем они неспеша и долго целуются, словно никогда до этого не касались друг друга, не изучали сотню ночей напролет. И будто у них за спиной нет десяти лет брака. Стоп, а откуда взялся такой приличный срок? А малявки, подсматривающие за ними из дома — тоже джисоновы? - Погоди, мы женаты и у нас есть дети? – таращится на мужа Хан. - Память от счастья отшибло? – хохочет Ли. – Ага, их восемь. Круто, правда? - А я стал популярным? - Конечно. Первый многодетный омега-айдол, - явно шутит альфа. Он перемещает свои руки на попу Джисона и с силой сжимает. – Хочу тебя. Давай быстренько? Пока эти спиногрызы не видят. И Хану бы возмутиться, мол, кто в здравом уме ебётся на сырой земле, под открытым небом, и перед явно заинтересованной публикой?! Но стон сам по себе слетает с его губ, когда Чонин запускает в его трусы руку, целует жестче, и одну из половинок сжимает с явным намерением Хана таки оприходовать. - Буду тебя трахать, пока не забеременеешь новым щенком, - возмущение застревает в горле, когда Джисона снова обезоруживают поцелуем: таким горячим, таким жадным и влажным… …Хан распахивает глаза, чтобы обнаружить себя лежащим на боку, в кольце чониновых рук, сместившимися на пятую точку омеги. И в дополнение ко всему, его зад мокрый. Слава богу, еще не настолько, чтобы менять простыни в панике. Но дырочка ощутимо увлажнена, а это значит, что внутренний омега полон решимости спариваться. Джисон, конечно, ни на что не надеется (когда вообще удача поворачивалась к нему лицом?), но он тянется к прикроватной тумбочке, нашаривая …таблетницу? Хан трижды моргает, пялясь на маленький голубой органайзер. Суббота, 4 утра, Джисон переглядывается с пластиком слишком долго. Его муж разложил его таблетки по дням недели, чтобы омега не забыл их принять. - О нас заботятся, - омега вздыхает, откручивает крышку бутылки с водой и запивает колеса. Что ж, это действительно приятно. Когда только Чонин успел? Сам вышеупомянутый Чонин хмурится сквозь сон и тянет омегу обратно к себе, в теплый плен альфьих рук. Ли легко порыкивает и ворчит, стоит Хану начать упираться ему в грудь. - Ладно, ладно, обнимай, - сдается омега, широко и несексуально зевая. Альфа быстро успокаивается, получая желаемое, ведет носом по шее вверх, утыкаясь кончиком куда-то в челюсть Джисону. Хану слегка душновато, открыть бы окно. Но… с другой стороны, тактильность всегда помогала омеге пережить течку. Ну или, в их случае, первые дни перед ней. И если первые полчаса (или около того) теплое тело рядом помогает и успокаивает, то стоит Хану задремать под мерное сопение мужа, как горячие картинки начинают одолевать его разум. Мозг плавится и тает под напором запечатанного внутри желания, а Джисон поскуливает от очередной яркой фантазии. В полудрёме он наблюдает за тем, как Чонин растягивает его своими длинными пальцами, криво усмехается и комментирует то, как громко хлюпает смазка в заднице Хана, и как ее много. - Держу пари, тебе уже не терпится сесть на мой член? – хмыкает муж, не прекращая движение внутри омеги. – Я никогда не слышал, чтобы дырка так чвокала. Сколько тебя не трахали? Миллион лет? Как ты еще на людей не бросаешься… Мысленно Джисон сгорает от стыда оттого, насколько хочется простого человеческого секса, грязного, марафонного и без резинок. Омеге просто хочется, чтобы его заполнили, оставили внутри разбухший узел и, чуть позже, продолжили сношать в разных позах и на всех поверхностях, какие подвернутся под руку. Хан низко скулит, самостоятельно проникая в себя пальцами. Он горячо выдыхает около груди Чонина, пока тот мирно спит. Закусив губу, чтобы не издавать слишком много шума, Джисон скользит внутрь себя, ощущая небольшое удовлетворение: можно всё ещё представлять, что это чужая рука. Можно так же беззастенчиво пялиться на то, как красиво выглядит расслабленное лицо альфы, пока он отдыхает… будет ли верхом бестактности потереться об него? Господи, почему Джисон просто не может держать свои руки при себе? Это же изнасилование во сне? Или к альфам такое не применяется? Он запутался. Омега хнычет, выгибаясь и почти доставая до нужной точки. Плюнув, Хан попросту использует скопившуюся смазку, чтобы быстро подрочить себе и кончить в кулак с задушенным стоном. Чонин, к слову, так и не просыпается от телодвижений и всего шума, что создает Джисон. Возможно, оно и к лучшему. Потому что пара капель спермы все же попадает на чужой живот. Хан любуется на весь беспорядок, что навел, облизывает губы, глядя на пресс мужа, и обещает себе облизать его живот в ближайшие дни. Когда течка сломит его и выпустит всех демонов наружу. Но это будет не сегодня и даже не здесь. А в Пусане. //~ Путь с Чеджу в Пусан занимает десять часов на пароме. И это, конечно, не целые сутки, но Чонин закупается так основательно, будто им предстоит зимовать на северном полюсе. Сынмин будит их в восемь утра звонком, сообщая, что карета подана. Каретой оказывается старенький пикап, «Сан Ёнг». - На вид ему лет двадцать, не меньше, - Хан в той своей стадии скотского настроения, когда ему ничего не нравится: ни люди, ни машины. - Владелец заверил, цитата, «ваши две тощие жопы он довезет куда надо», - хмыкает Сынмин, отпивая кофе из бумажного стаканчика. – Блин, а неплохо для забегаловки. - Сноб, - цедит Хан. Они сидят на летней веранде, возле едва успевшего открыться «Старбакса», дожидаясь Чонина. Он ушел добывать кремовый фраппучино для Джисона. Такой он рыцарь. - Голодный ты выглядишь и звучишь, как сука нетраханная, - посмеивается друг. - Может, потому что я и есть сука нетраханная, - нервно передергивает плечами Джисон, вздыхая в пятисотый раз за минуту. – Ну, скоро он там? - Он на кассе. Ждет, - докладывает друг. – Погоди. Вы не трахались в итоге? - Он же джентльмен, - закатывает глаза Хан. - В смысле, он отказался тебя..? – руки Сынмина показывают в воздухе неприличные жесты. - Нет. Это было обоюдное решение. Ну, либо у него какой-то пунктик на первый раз, - Хан пожимает плечами. От нервов и отсутствия движения, он ищет, чем бы занять руки. И начинает вращать черный браслет, подаренный Кимом. Это немного успокаивает. Камень приятно холодит подушечки пальцев. - Вау, если он окажется с тараканами типа в душе мыться десять минут, пододеяльник гладить со стрелками – напиши. Я спасу тебя, - хохочет Сынмин.- Хотя, если подумать, тебе такой партнер и нужен. Ну, твой хаос и вечные начинания новых хобби. - Ты так говоришь, будто я ребенок, - бурчит Хан. Сынмин, вообще-то, должен быть на его стороне! А не поддаваться всеобщему вайбу «Чонин так тебе подходит!». - Я так говорю, потому что ты большой ребенок. И часто не можешь дойти до конца, - фыркает Ким. - Ну, в некоторых ситуациях я очень даже хорошо дохожу до конца, - играет бровями Хан. - Я бы на это посмотрел, - вклинивается в разговор Чонин. Он улыбается и протягивает кофе Джисону. – Держи и просыпайся. До парома еще час, так что есть время заехать перекусить. Ты как? - Я пас. Не хочу есть. И, наверное, не захочу до конца дня, - Хан знает свой организм. Перед течкой и во время нее он всегда теряет пару кило. - Ладно, ребят, езжайте, - Ким обнимает напоследок Джисона, застывая на пару мгновений так, поглаживая лучшего друга по спине. – Хорошо вам добраться. Береги себя, Сони. - Пока, Сынмо, - улыбается омега, чмокая альфу в щеку. – Я напишу, чтобы ты не нервничал. - Я не собираюсь нервничать из-за тебя. У меня целый пляжный Чанбин теперь есть, - он показывает ему язык и машет Чонину на прощание. – Не попадите в новости! /// Конечно же, они могли сэкономить время и долететь до родного города Чонина, но всегда была опасность потечь. И тогда бы они точно не смогли никуда деться из замкнутого пространства, полного альф и омег, возмущающихся такой откровенной вульгарностью. Не то чтобы авиакомпании запрещали пассажирам-омегам путешествовать во время «этих дней». Но общество точно такое порицало. Посему они заезжают на стареньком черном пикапе на паром, глушат мотор и ставят машину на ручник. Джисон тут же выпрыгивает из авто, чтобы размяться и походить по парому. Людей просто битком, условная парковка быстро заполняется машинами, и транспорт начинает своё движение. - Как ты себя чувствуешь? Может, поспишь? – Чонин возвращается после оплаты мест и проезда. - Да нет, не хочу пока спать, - Джи вспоминает, как фантазии проехали по нему катком. И больше рисковать не намерен. Он, пожалуй, попробует продержаться до победного, пока совсем не припрёт. - Подушки, одеяла и грелки я захватил, если что, - они оба полусидят на капоте машины, пока паром неспешно отчаливает от берега. Солнце уже вовсю согревает пару и таких же путешественников, как они: золотя редкие белоснежные облака, лучи слепят глаза. - Солнце такое яркое с утра, - улыбается Хан, подставляя лицо свету. Чонин тянется к мужу, оставляя легкий поцелуй на его щеке. - Чего это ты? - опешивает Джисон. - Ты выглядел мило, - пожимает плечами Ли, улыбаясь. Прогуляемся? - он подставляет свою руку, чтобы Джи зацепился за его локоть. И последний согласно кивает. Ступая вдоль палубы, Джисон наслаждается самым умиротворяющим видом: волны текут мерной мощью, легко огибая железо старого парома. Он подвисает на этом с пару минут: вода, зелено-голубая, бьется о преграду и бесконечно переливается на солнце. На борьбу корабля и стихии, в самом деле, можно было смотреть бесконечно. - Так купаться захотелось, - задумчиво произносит Хан. - В Пусане еще жарко? -подумать только, с их сумасшедшими расписаниями Джисон за всё лето ни разу не побывал на пляже. О чем он и сообщает альфе. Тот усмехается, подпирает лицо рукой и кивает. - Достаточно тепло для отдыха на пляже. Ты умеешь плавать? - Ну так, по-собачьи, - смеется Джисон. После утреннего передергивания на свои горячие сны Хану полегчало, и течка вроде бы отступила. Либо таблетки еще работали. В любом случае Хан был рад снова почувствовать себя человеком, а не животным. Он всё ещё опасался потерять контроль над собой. И показаться Чонину слишком... Слишком развратным. Грязным даже? - Слушай, ты уверен, что не хочешь отдохнуть? Я не настаиваю. Но у тебя такой вид уставший. Будто ты глаз не сомкнул ночью. - Скорее дремал, чем спал, - уклончиво отвечает омега. - А чего не разбудил? - Чонин спускает на кончик носа очки. - А смысл? Ты будешь вести. Хоть кто-то же должен быть бодрым и сфокусированным на дороге. - Мой папа всегда повторяет, что лучшее лекарство от всех болезней - сон. И течка, конечно, не болезнь, - поспешно добавляет альфа, - но ты рассмотри этот вариант хотя бы в обед. - Когда мне надоест слоняться по парому, обязательно рассмотрю ваше предложение, - кивает Хан. Чонин упертый. Чонин любит настаивать на своём. И это поражает, где-то даже вдохновляет. Но нужно же иногда отпускать поводья. И тут омеге в голову приходит идея, - хэй! Давай сделаем сэлфи? - Что, прямо сейчас? - А чего медлить? Давай запечатлеем нас в первый день после свадьбы. Для потомков, так сказать, - Джисон наблюдает, как фотограф достает из кармана смартфон. - Главное за борт не уронить, - усмехается Чонин. – Иначе это будет моим новым антирекордом. - А что, были прецеденты? – Джисон быстро пробегается пальцами по вьющейся непослушной копне. Ветер начинает подниматься и раздувать волосы. - Ты удивишься, насколько я могу быть неуклюжим. Вся моя аппаратура застрахована, - Чонин чуть наклоняется и встает ближе к Джисону, поднимает айфон выше их глаз и приобнимает свободной рукой. – Улыбнись, как ты умеешь? - Это как же? – тупит Джисон. - Когда твои глаза сияют, - заговорчески тянет Чонин у него над ухом. И омега икает, но улыбается. Правда, он уверен, выглядит, как пришибленный пыльным мешком. Это что же, теперь его всегда будут вгонять в краску? У Чонина хобби такое? – Отлично! Мне кажется, это можно записать, как первую традицию нашей семьи, - довольно кивает самому себе Ли. - А мне показать? – Джисон лезет глянуть, что вышло, но его шуточно отпихивают и грозят зацеловать, поэтому омега с визгом отшатывается. Альфа, быстро включаясь в игру, бежит следом. Поэтому наполняющие палубу туристы и сограждане становятся невольными свидетелями брачных игр двух молодоженов. - Дедушка, а что дяди делают? – какой-то малыш дергает старика за рукав. Тот усмехается себе в усы, подкручивая их кончиками пальцев. - Дурачатся, милый, дурачатся. /// Следующие два часа они проводят, умиротворенно болтая о том, что должны были рассказать друг другу еще полтора месяца назад: текущие события из их жизни, жизни друзей и знакомых. Джисон, как он сам про себя думает, умеет проглотить обиду и дать человеку второй, третий, а иногда и четвертый шансы. Чанбин часто его за это ругает и называет малодушным. Но Хан считает, что долго помнить все косяки - глупо. Жизнь слишком коротка для этого. Поэтому он наслаждается припасенными треугольничками онигири, запивая закуску газировкой (благо теперь диетничать ради свадебного костюма не надо), и описывает во всех красках экстренный поход Ëсана к урологу. - Клянусь, он ревел и думал, что Сонхва сломал ему член! Они даже поссорились на три дня! - Джисон хохочет с набитым ртом. Чонин прыскает, закрывая глаза рукой. - Мрак! Но он выжил? Ну, в смысле, член? - Ли приканчивает свою рисовую закуску в один укус. - Да. Эти два идиота просто натерли головку по незнанию. И Ëсан, типа, ничего не чувствовал. Поэтому решил, что его омега сломал ему достоинство, - машет головой Хан. Атмосфера между Чонином и Джисоном такая, будто они снова оказались вдвоем в темном кинозале. И никто их не потревожит в ближайшее время: всё пространство только для них. Вокруг снуют люди, кричат дети, кто-то спешит вниз, к машине, кому-то плохо, другие пытаются поймать связь, а четвертые просто толкутся рядом. Но Джисон ощущает себя в комфортном пузыре. - У тебя здесь рисинка, - Чонин легко дотрагивается до его щеки, и они замирают так на долю секунды. Как будто боясь спугнуть момент. А затем Ли отправляет рис себе в рот, облизывая пальцы. - Ты еще голоден? - Я-я... Я, кажется, наелся, - Джисон хлопает ресницами, ощущая легкий румянец на щеках. - Пойдем к машине? Мне кажется, погода скоро совсем испортится. Ветер, и в самом деле, становится с каждым получасом сильнее: если до этого он легко подбрасывал завитки волос омеги, будто заигрывая, по-детски и неумело, то теперь порывы ветера забираются под слои одежды, выдувая оттуда всё тепло. Приходится постоянно кутаться и щуриться. Поэтому они, как и многие, капитулируют перед стихией, закрываясь в пикапе. Чонин ловит радио-волну. И по салону разносится что-то старое, джаз или сродни тому. - Пойдет? - уточняет альфа. Он перебирается с водительского сидения на задний диван. Узковатый, на вкус Джисона, что повторяет за ним. И двое уже сидят в небольшом пространстве салона, запрокинув головы и глядя на молочно-желтый потолок старенького авто. Обивка, понятное дело, кожаная, слегка вышарканная, а по краям заломы, небольшие дыры или следы от сигаретных ожогов. Полулежать можно, да и спать, в принципе, - тоже (при условии, конечно, если совсем выбьешься из сил). - Постелить? - Было бы неплохо. Чонин лезет в одну из сумок, быстро обустраивает лежбище для них, проверяет еще раз все стекла и двери, в конце вспоминая, что еще нужны подушки. - Ого. Я целых три прихватил… Ты обычно как спишь? - Чонин смутно помнит их вынужденную ночевку. Тогда он просто отрубился рядом с Джисоном. Видимо, убаюканный запахом. Он силится вспомнить, кладёт ли Хан подушку между бедер. - Голым, - невпопад отвечает Джисон. А затем краснеет и понимает, что это не тот вариант, что стоило озвучить. - В смысле, я не любитель баррикадироваться подушками. - Ты не строишь гнездо перед, ну, течкой? - альфа интересуется. Ему любопытно. И вообще полезно. На будущее. - Обычно нет. Я просто меняю одеяло. Ну максимум зарываюсь в три из них. Это, наверное, больше на шалаш похоже, - усмехается Хан. - Надо же, - тянет Ли. - Мои братья обычно городят гнезда. И утаскивают туда всякое тряпье, что хоть кем-то из семьи пахнет. - Полагаю, все омеги разные, - Джисон едва заметно пожимает плечами. А затем в стекло ударяют капли дождя. А потом еще и еще. Пока на машину не обрушивается стена воды. От безоблачной ясной погоды остались лишь воспоминания утра. - Гадство! Обещали же солнце во всё небо, - Чонин достает телефон, чтобы еще раз свериться с прогнозом погоды. - И до сих пор обещают, - удивленно тянет он. - Ну, видимо, погода изменила планы. И нам придется проторчать в тачке до конца поездки, -Джисон немного нервничает. Потому что одно дело — находиться на продуваемой всеми ветрами палубе. Там особо никто и не обернется на твой усилившийся запах. Но в запертом небольшом пространстве остается вопросом времени, когда Чонин сорвется. Или сам Джисон. Он убеждает себя не поддаваться панике, которая уже дышит ему в затылок, грозясь накрыть в любой момент. Новоиспеченный муж показал ночью чудеса выдержки. И даже не проснулся, когда Хан дрочил рядом. Видимо, жизнь с двумя омегами взрастила супер-альфу, с двумя уровнями устойчивости, кодовым замком и всё такое. - Тебе жарко? Ты весь красный? – Чонин осторожно трогает его лоб, а затем свой. – Нет, температуры нет. Просто потный. Может, приоткрыть окно? - А если кто-нибудь меня учует? – сглатывает Хан. Ли скептично мычит. - Кто? Рыбы? Весь народ от дождя прячется. Господи, Джисон, глянь! Там же просто ливень! – Чонин прилипает к стеклу одной из дверей, улыбаясь так широко. – Я ливней уже года два не видел! Настоящая буря! – он оборачивается на Хана. - Ты разве не боишься? – удивляется омега, подползая поближе к альфе. Он кладет подбородок на его плечо. Удобно. - У тебя нет этого ощущения благоговения перед силой стихии в такие моменты? Будто бы она может за секунду поглотить тебя, забрать твою жизнь. И ты просто песчинка на ее ладони? – Чонин спрашивает, сияя. Хан отрицательно мотает головой, опасливо обхватывая мужа за талию. От него исходит тепло, и омеге становится немного комфортнее. - И тебя не кроет паника? - Страх есть, совершенно точно. Но также это вдохновляет на то, чтобы идти вперед, достигать тех целей, которые иногда кажутся невозможными, - Ли перехватывает ладонь Джисона, чтобы поцеловать костяшки. - Впервые слышу, что стихия мотивирует. Любишь ты пофилософствовать, - Хан улыбается ему тепло. Во всем этом моменте он чувствует что-то знакомое, родное. Будто с ним уже когда-то такое было. Омега прикрывает глаза, когда альфа тянется мягко поцеловать его губы. И видит перед своими глазами домашний камин, лениво потрескивающие прогоревшие поленья и слышит запах отца. Когда Джисон был помладше, подростком, они часто сидели со старшим альфой, разговаривая обо всем и ни о чем. Хан обожал сидеть рядом с отцом, ощущая тяжесть его руки на своем плече, рассказывая о последней прочитанной книге и разбирая ее с альфой. Вот тогда точно никакая буря не могла навредить Джисону. - Ты можешь мне не верить, но я очень рад, что мы поженились, - Чонин пахнет парным молоком, как будто только из-под коровы, и еще чем-то теплым и обволакивающим. Его поцелуи не позволяют думать о чем-то долго, они заставляют расслабиться и отдаться потоку. Омеге вдруг хочется много поцелуев, бесконечных касаний и всего Чонина вокруг себя, на себе, внутри себя. - Ты всё ещё на условно-досрочном, подлиза, - хмыкает между легкими чмоками Хан. - О, серьёзно? – криво улыбается альфа. – А что надо сделать, чтобы судья максимально скостил срок? - Даже не знаю, - Хан шуточно отпихивает мужа плечом, располагаясь между чужих бедер, спиной к Чонину, - побыть моей грелкой? – все их диалоги в конечном итоге смущают Джисона. Хотя он всегда думал, что не из застенчивых цветочков. - Ты не выглядишь замерзшим, - воркует Ли своим волшебным высоким голосом. – Но я никогда не против исполнить свои обязанности дакимакуры. - Вот и отлично, - мычит Хан, полностью откидываясь спиной на альфу. – Потому что я держу последний рубеж адекватности. И ты не помогаешь. - Разве? Я думал, что хорошо справляюсь и отвлекаю тебя от всякого, - шепчет Чонин возле уха, прикусывая хрящик. Его руки как бы сами по себе забираются Джисону под одежду, приятно согревая теплыми ладонями. - Серьезно? – Хан блаженно прикрывает глаза, стараясь не замычать от незатейливой ласки. – Так ты называешь эти движения? – Но когда чужие пальцы добираются до сосков и на пробу обводят их, слегка сжимая между подушечек, Джисон пропадает из биополя. - Так лучше? – усмехается Чонин, продолжая исследовать чужие соски, пощипывая их и несильно оттягивая. Хан ерзает на месте, мысленно радуясь, что муж хотя бы его лицо не видит. Сразу бы понял, как ему хорошо. Откуда вообще этот черт знает, куда бить? В преддверии течки грудь становилась адски чувствительной. И подобные манипуляции партнера с ней приводят к одному: омега перестаёт соображать абсолютно. И если в отеле он еще мог привести себя в чувства, с чужой «помощью» его внутренний омега сразу же блокирует все адекватные мысли, типа быть скромнее или думать не членом. Который, кстати, уже начинает подниматься. - Не понимаю, о чем ты, - Хан буквально еле держит себя в руках. Всё, чего сейчас хочется его зверю – сорвать джинсы и с разбегу сесть на альфий член. А затем все оставшиеся часы поездки прыгать на нем, довольно закатывая глаза и пуская слюну. - М? тогда, может, вот этот способ быстрее отрезвит моего муженька? – Джисон не поворачивая головы может сказать, что Чонин улыбается, хищно и самодовольно. Ли быстро облизывает свои пальцы и вновь возвращается к сладкой пытке, от чего Хан глухо стонет, запрокинув голову назад. – Лучше? - Чонин! – Хан хнычет, кусая губу. - Да, милый? – его шеи касаются губы альфы, неторопливо спускающиеся поцелуями к основанию, а оттуда – плечу. – Давай-ка снимем эту ненужную рубашку, - он даже не спрашивает. Он делает, быстро вытряхивая омегу из одежды. – Какой красивый Джисони, - он снова воркует над ним, возобновляя простые ласки и поцелуи. Правда, со временем Чонин, будто осмелев, переходит и на другие участки кожи. Которые так же начинают полыхать под ласковыми прикосновениями длинных пальцев. – Как жаль, что я ничем не смогу тебе помочь, - шепчет он, целуя омегу за ушком. - Клянусь, ты можешь быть таким полезным! - пассивно-агрессивно рычит Джисон. В джинсах вот-вот произойдет взрыв, от чего омега ерзает сильнее, не зная, как еще намекнуть, что альфе требуется делать. - О, на самом деле? И как же я могу оказаться таковым? – чужая ладонь медленно ползет вниз по животу, играя с тонкими волосами вокруг пупка. - Расстегни ширинку, - сквозь зубы цедит Джисон, краснея до самых кончиков ушей. - Сделано. Что дальше? - Ты серьезно сейчас? - Ну да. Разве тебе не нравится руководить процессом? – хмыкает около его уха Чонин. – В прошлый раз мне показалось, что ты словил от этого кайф. - Не когда я такой заведенный! – повышает голос Хан. – Просто блять достань его и подрочи! - Боже, злющий ты еще сексуальнее, - тихо хохочет Чонин, а его руки ловко приспускают джинсы вниз по бедрам омеги, обхватывая пенис и обводя головку. Пальцы правой руки оглаживают головку, собирая уже выделившийся секрет, пока левая ладонь ловко массирует яички. Джисону кажется, что он вот-вот умрет от коктейля из нервов, неудовлетворенности и усилившегося запаха молока… с корицей? Это вообще возможно? Возможно ли, что альфа выделяет особые феромоны, чтобы успокоить Хана? - Сексуальнее, чем когда? – Джисон изворачивается в руках Чонина так, чтобы получить несколько быстрых поцелуев. И затем рука альфы начинает неспешно ему надрачивать. – О-ох, блять! - Чем когда ты плачешь, радуешься или стесняешься, - альфа тяжелее дышит ему в загривок, и вниз по спине Джисона бегут мурашки. Он думает ответить что-то задиристое, но голос его подводит и ломается на первом же слове, когда Хан стонет во весь голос, подаваясь навстречу руке Ли. Господи, как же это хорошо ощущается! Будто кто-то залез в его сознание и одним махом вычистил всю херню, которая копилась там месяцами! Чонин не спешит, он больше дразнит и вынуждает Джисона хныкать, тихо выть и просить о большем, пока не набирает нужную скорость. Хан охает и жмурится, когда его загривок едва ощутимо прикусывают, а ласкающая рука как следует принимается за дело. Перед закрытыми глазами фейерверки, звезды и белые круги, в голове чертов вакуум, а по всему телу такое напряжение, будто пальцы застряли в розетке. Его корежит, выкручивает, омега что есть силы толкается в кольцо пальцев, желая, наконец, достичь кульминации, когда всего его подбрасывает на месте от горячего шепота. - Эй, не будь жадиной, и приласкай мужа тоже, - Чонин сам направляет его руку к своему достоинству. Хан только кивает и смещается чуть в сторону, чтобы удобнее ухватиться за стоящий член. – Нравится размерчик? Чонин нетерпеливо целует его, больше кусается, но Джисону все еще приятно: он прерывисто лопочет «д-да, хорошо», сам не вдупляя, что и кому хорошо. Наверное, всё хорошо. Во всяком случае, альфий член более чем подходящих габаритов, во рту слюны становится заметно больше. Вот бы этот член в себя засунуть. Но тогда Хан грозит пробить головой крышу и заработать увечья. - Господи, когда уже мы доберемся до твоего блядского Пусана? – отвратительно размазанно ноет омега на последних мгновениях перед оргазмом. - Скоро, Джисони, скоро. А теперь будь хорошим мальчиком и кончи для меня. – Его целуют в лоб, в скулы, свободной рукой очень удачно и кстати сжимают сосок, и Хан дальше слышит лишь гудение, белый шум и помехи вместо каких-либо звуков. Его сносит волной из удовольствия и абсолютного опустошения с такой силой, что бедра замирают, а ладонь только через какое-то время ощущается мокрой. Краем сознания он понимает, что это финишировал муж. Но двигаться нет никаких сил и желания. /// Чего квартира в Пусане никогда не видела (если бы она вдруг ожила и могла бы реально видеть), так это хозяина, заходящего в нее с ноги и несущего на плече обмякшее тело. И при этом с таким довольным видом, будто Чонину выдали сотню миллиардов вон. За плотными темно-бирюзовыми занавесками давно стемнело, и Ли, наконец, может спокойно выдохнуть. И положить драгоценного супруга на нормальную кровать. Хотя того вырубило сразу после оргазма, до самой швартовки. Возможно, этот способ успокоения стоит взять на вооружение (при будущих ссорах или тому подобном). Конечно, по-хорошему, стоило бы затащить себя и Джисона в душ, но Чонин так заебался и устал, что ложится прямо в одежде на покрывало, рядом с Ханом. Омега мирно посапывает, хмурясь во сне, и даже не подозревает, как давно Ли хотелось увидеть всю эту картину наяву, а не только в своих мокрых фантазиях. Альфа хмыкает, убирая с глаз упавшие пряди волос. - Добро пожаловать домой, Джисони.