Nothing but trouble

Когда у Хана получается оторвать щеку от подушки, меж неплотно закрытых штор светит золотой диск солнца. Его лучи робко пробиваются в комнату, но их света хватает, чтобы разглядеть время на циферблате настенных часов. Те, бесшумно тикая, показывают одиннадцать утра. Что ж, Джисон знатно отрубился, раз проспал чуть меньше суток. Видимо, нервозность дней перед свадьбой берет своё. Омега переворачивается на спину, тихонько потягиваясь и зевая, пока не задевает сопящий невдалеке кокон из одеяла. Чонин, от которого виднеется только прядка волос из защитного панциря, очевидно, не собирается просыпаться в ближайшее время. - Это что же получается, он меня сюда сам притащил? - Хан сглатывает. После дрочки на тесном заднем сидении пикапа он вообще ничего не помнит. Было ли продолжение? Или Чонин решил до победного играть в джентльмена? Джисон поспешно стягивает белье и дотрагивается до межбулочья. Вроде ничего не саднит и не болит. Правда, на этом моменте нутро начинает ныть, в яйцах заметно тяжелеет, а член твердеет сильнее. Ебаный внутренний омега мигом опоминается и двигается. И, как будто всего этого мало, из задницы течёт. - Ну вот. Приплыли. Буквально, - тихо ругнувшись себе под нос, Джисон старается сползти с кровати так, чтобы не уляпать в своей смазке простынь и одеяло. Всё же вдруг Чонин брезгливый? Хотя... Так и не скажешь. В прошлый раз он без стеснения проглотил всю сперму Хана, вчера тоже вроде ее слизывал..? Джисон не помнит точно, но сама идея, ну, слюны Чонина где-либо на джисоновом теле, будоражит сознание. И омега решает, что лучшим выходом будет ополоснуться в душе. Да! Он смоет все эти ужасные мысли в канализацию! Правда, когда он намыливает кожу головы, стоит под контрастным душем или пытается не думать вообще - получается откровенно хуево. Течка явно наступила и скоро поглотит разумную часть Джисона. Он это отчетливо ощущает, слишком быстро сдаваясь, начав играть с собой спустя пятнадцать минут, проведённых в душевой. Почистив себя и приведя в порядок, он позволяет своим пальцам подольше задержаться внутри. Омега выключает воду за ненадобностью, опирается грудью о каменную стену, дожидаясь, пока по ладони не стечет достаточное количество смазки. А затем он начинает двигаться внутри себя быстрее прежнего, закусывая губу. Конечно, когда знаешь, сколь длиннее у твоего мужа пальцы, и как хорошо он умеет ими пользоваться, становится обидно трахать себя в соло. Но пока гордость и упрямство берут верх, и омега довольствуется малым, хныкая в кулак. - Неужели так тяжело было меня разбудить? - слышится откуда-то со стороны. Хан дергается, чтобы прикрыться или что-то в этом роде. Но его руки останавливают, а самого омегу Чонин припечатывает всей грудью к каменной стене. - Джисони, куда ты собрался? Хан отчётливо чувствует бедром чужое возбуждение, и от этого в голове тумана становится всё больше. Сердце бьется так гулко, отдает в уши, что Хан едва слышит, что ему говорят. Да и важно ли вообще это, если он уже знает, что будет дальше? Вся его выдержка уже машет ему рукой, обещая писать письма и не забывать. - Ты спал. Я не хотел тебя будить, - Хан сглатывает и блаженно прикрывает веки, когда большая рука альфы ласково проходится меж половинок. Пальцы Чонина задерживаются у входа, кружат там, а затем в той же ленивой манере погружаются внутрь. Джисон мычит, жмурясь: вторая рука альфы держит запястья омеги неподвижно. - Поверь мне, я бы с превеликим удовольствием проснулся, чтобы облегчить страдания моего омеги, - он лижет его затылок, пока два пальца свободно ходят туда-сюда в заднице Хана. Но проблему они не решают: зверь внутри явно этим не удовлетворится. Ему нужно больше, чем какие-то пальцы. - Чонин, твои пальцы хороши. Но течному омеге нужно больше, - Джисон охает, когда вместо ответа он получает три и четыре пальца внутри себя. Альфа будто проверяет его на готовность, не говоря ничего. - Насколько больше? Или насколько сильно ты хочешь этого? - Ли разворачивает его к себе лицом. У него пылают щеки, глаза стеклянные, а клыки виднеются меж влажных губ. Чонин в одном топорщащемся белье выглядит как ебаный грех во плоти: поджарый, широкий в плечах, и с этим невозможным темным взглядом, он сводит Джисона с ума. Омеге ничего не хочется больше говорить. Поэтому он льнёт к его губам в умоляющем поцелуе. И его подхватывают под бедра, прижимая к горячему торсу, целуя и кусая в конце. - Говори, Джисон-и, - будто умоляет альфа. - Мы договорились, помнишь? Я не собираюсь делать ничего, пока ты сам не попросишь. Точно. Джисону было страшно. Он боялся неизвестного. И они договорились. О каких-то цифрах. Что же там было? Хана скручивает от новой поступающей волны жажды. Он чувствует под собой что-то жесткое. А еще, как по ногам начинает течь собственная смазка. Господи, что надо сказать, чтобы альфа, наконец, сделал с ним все самые грязные вещи в этом мире? - Какая максимальная? - лопочет Джисон, пока его соски облизывает горячий рот. Он звучно стонет от этого, едва ли способный соображать. Чужие губы сильнее предыдущего втягивают горошинку соска в себя, и Джисон мычит на всю ванную. - Пять, - напоминает Чонин, явно развлекаясь. - Насколько сильно тебя приперло? - он начинает надрачивать омежий член, как будто бы позабыв о текущей заднице. - Десять! - Хан хнычет слишком несчастно и распутно, когда его головку стимулируют слишком сильно, а левый сосок оттягивают в сторону. - Чонин! Сейчас же сделай меня своим! Иначе я умру от желания и стыда! - О, это звучит так горячо, дорогой, - ухмылка не сходит с губ супруга, даже когда глаза смотрят на Хана с нескрываемой плотоядной похотью. Джисон замирает на мгновение, потому что в глазах напротив он не видит зрачка: лишь черные омуты, собирающиеся сожрать и его самого, и его душу. В следующие минуты он уже распластан на, как он обнаруживает, застеленной постели, лежащий звездой и с входящим в него твердым альфьим членом. Чонин входит в одно движение внутрь Хана до упора, одной рукой держа того под поясницу, а второй требуя смотреть на себя. - Если это десять, то я сразу предупреждаю, что напомню об этом еще пару сотен раз за нашу совместную жизнь, - альфа медленно набирает обороты, то ведя бедрами по кругу, то выходя полностью и вновь толкаясь в Джисона. - Маленький нетерпеливый Джисон-и так хорошо пахнет. Хочу всего тебя сожрать и пометить, - альфа стонет, начав ритмично двигаться в омеге. Хан в полном восторге: зверь внутри одобрительно урчит, все внутренности будто пылают от каждой фрикции. Он уже и позабыл, как это ахуенно, когда полноценную течку проводишь с альфой, который тебе нравится. И который тебе подходит. Чонин будто бы знает, как положить руки, как погладить кожу Джисона, где нажать, где приласкать и как толкнуться, чтобы омега видел звезды перед глазами. Все чувства переполняют Джисона, переливаются за край, и весь он чувствует себя так, будто вот-вот рассыпется на части, снесенный этой бурей. Чонин разрушает его до основания, выцеловывая шею и ключицы, обездвиживая и трахая так, что Джисон забывает своё имя. Всё, что он может - это повторять имя мужа, молить не останавливаться и продолжать кончать раз за разом, утопая в удовольствии. Последнее, что он ощущает - холод и влагу на разгоряченной коже, теплые поцелуи на лице и просьбу отпить воды из кружки. Затем он забывается во сне. А на утро следующего дня всё повторяется. Только в этот раз Чонина не надо просить или делать вид, будто Хан не хочет его. Они оказываются целующимися на кухне, в разгар позднего завтрака: у Хана задран передник, он низко стонет, сидя на кухонной тумбе с широко раздвинутыми перед своим мужем ногами. И, кажется, на сковороде пригорает яичница. Но член Чонина так хорошо скользит в его мокрой дырке, что сил хватает лишь выключить конфорку. На четвёртый день, когда течка вроде бы должна пойти на убыль, Хан прижимает Чонина к окну спиной, выдаивая его член своим ртом. На прикроватном столике вибрирует его телефон. Но кому какое дело до смартфона, когда рот омеги так хорошо натягивают на стоящий колом член. - Хан-а, там, блять, милый, там тебя явно кто-то хочет услышать, - Чонин тянет его за волосы. Но Джисон думает, что альфе не хватает стимуляции. И он заглатывает глубже. После чего по комнате разносится довольный рык. - Дорогой, вдруг это важное что-то? Но Джисон самозабвенно отсасывает мужу, пока тот не вздрагивает всем телом и не спускает омеге прямо в глотку. - Ты что-то говорил? - ухмыляется Хан. Чонин целует его в уголок губ, помогая встать с колен. - Телефон проверь, - а сам уходит в другую комнату. Панорамные окна впускают в спальню полуденное пусанское солнце. Хан устало опускается на кровать, сыто потягиваясь. Про телефон он вспоминает спустя минут десять приятной неги. Каково его удивление, когда он видит сотню пропущенных от Сынмина. - Я уж думал, он затрахал тебя до смерти, - шутит после первого гудка друг. - И тебе привет. Чего провода обрываешь? Заскучал с Бини? - Ого. Голос осипший какой, - поддевает его Ким. - Вы там хоть спите? - Только этим и занимаемся. Так всё же? - Я не хотел тебя отрывать. Но приехал передать кое-что из вещей, забытых тобой. И забрать тачку. Мы обещали ее вернуть до конца недели. Твой благоверный тоже не отвечал, так что я понадеялся, что ты возьмешь трубку. - Ну тогда поднимайся. Адрес, поди, пробил? - хмыкает Джисон, зевая. Не мешало бы, конечно, проветрить квартиру и ополоснуться. Но Ким видел его и в худшем состоянии. - Обижаешь. Еще до дня свадьбы справки навел. И, кхм, знаешь, нас тут целая орава, уверен? - Сынмин хмыкает. - Ладно, через полчаса в фойе. Не хочу смущать вас. //~ - И как вы, шесть гениев, собираетесь уместиться в пятиместном пикапе? - спрашивает Чонин, увязавшийся следом за Ханом. Хоть тот и не покидает, по факту, территории жилого комплекса, альфа всё ещё заметно переживает за омегу. - Не смотри на меня. Я вообще не с ними. И в эту колымагу допотопную не сяду, - Хëнджин закатывает глаза, поправляя макияж в зеркале на стене. Вообще место больше походит на конференц-зал или переговорную. Но дизайнер, видимо, решил уместить всё: и зону для кофе-брейка, и лаундж, и даже вписал закуток для сна. - Зачем тогда ты здесь? - вырывается у Хана. Высокий омега смеряет его холодным взглядом, как бы говоря: "ты что, дурак?" и цокает языком, закатывая глаза. - Увидеться с другом. Можно? - Мы немного заняты, если ты не заметил, - не сдерживается Джисон. Может, он вел себя культурно до свадьбы, надеясь на благоразумие второй стороны. Но теперь он сменил статус, он муж Ли Чонина. И имеет отныне больше прав. И эти перезвоны и незапланированные встречи с Хëнджином намеревается прекратить. - Не переживай. Это быстро. Вопрос плевый, но не терпит лишних ушей, - Хван, наконец, отлипает от зеркала и садится на свободный стул. Джисон не уверен, говорит в нём течка или обида, но зверь внутри требует вырвать засранцу ноги и вставить в уши. - Знаешь, Сони, давай прогуляемся до парка? Пять минут, подышим воздухом, - подрывается Сонхва. Он кивает Ëсану, и тот подхватывает Джисона под свободный локоть, выводя на улицу. Сынмин следует за ними, нервно мотая головой. Хан упирается, конечно, требуя поставить его на место, но игра неравная: трое против одного. - Пока, пока, - Хван машет им ладонью. - Клянусь, я плесну ему кислоту в рожу, - цедит Джисон, обмякнув в руках друзей. - Тут реально есть парк? - Ты тут пятый день. Не говори, что вы не сподобились выйти на свет божий, - на лице Сонхва трепетный ужас. - Боже! Вы реально не вылезали из апартов всё это время?! - Не кричи ты так! Мы же молодожены! - Хан прочищает ухо. - Ну и, я был в течке. - Просто ему завидно, - хмыкает Сынмин, что-то печатая в телефоне. - Он тоже хочет закрыться в ол-инклюзив с Каном и трахаться до второго пришествия. - Фу, ты отвратительный! - стонет Сонхва. - Так как всё прошло? - тут же задает он вопрос Хану. Альфы начинают смеяться почти одновременно, улюлюкая, тыкая в омегу пальцем и хрюкая. В общем, ведут себя как взрослые адекватные люди. - О, друзья твоего благоверного уже осмотрели машину, - оповещает между делом Сынмин. - Господи, сколько людей приехало забирать эту несчастную машину? - стонет Джисон. - Твой муж же сразу сказал — шестеро, - напоминает Ким. - Может, они ему отзвонились или предупредили. - Но парни неплохие, - подает голос Ëсан, - дурные, конечно. Но не говнистые. - И самое смешное, они оканчивали ту же школу, что и мы! - встревает его парень. - Серьезно? - тянет Джисон. - Никогда их не видел. - А ты часто обращаешь внимание на младшеклассников? - резонно замечает Сонхва. - Ну они такие шумные, что явно бы где-то примелькались? - Хан пытается вспомнить хоть кого-то похожего на них. - И когда Пак говорит, что они учились в вашей школе, он имеет в виду всю их шайку. Включая Чонина, - дополняет Ким. Хан выпучивает глаза от удивления, глядя то на одного, то на другого приятеля: - Пиздите! - Неа. Мы сами были в шоке! - прыскает Сонхва. - Получается, всё это время ты пересекался с будущим мужем, но не знал этого. Ирония судьбы, - заключает Ëсан. - Странно, что я не видел его с Минхо или Феликсом, - думает вслух Хан. - Они ведь тоже посещали нашу школу. - В любом случае, - прерывает его думы второй омега, - что собираетесь делать в выходные? Твой цикл окончился? Если да, соглашайся пойти с нами в клуб! Мы тут до воскресенья. - О, да? Я с удовольствием! - Джисон стискивает в объятьях Сонхва, и оба прыгают на месте, довольно крича. - Я так понимаю, у нас намечается какое-то движение? - Хисын приветствует компанию. Бомгю плетется за ним, держа в руках по стаканчику с баббл-ти и попивая из одного. - Джисони! Я рад тебя видеть живым! - кричит друг Чонина. За что оказывается беспощадно затыкан двумя ближайшими людьми. - Ой! Ай! Да чего вы?! Чонин же дорвался. Мы уж думали, месяц вас не увидим. - Ты такой воспитанный, - Хисын ржет. - Как ты себя чувствуешь? Уверен, что безопасно выходить? - он осторожно дотрагивается до плеча омеги. - Вроде бы всё неплохо, - Хан прислушивается к своим ощущениям, не особо понимая, что чувствует или чего хочет. - Поесть бы. Вы тоже остаетесь? - На пару дней. Мы обещали Сынмини оттартать колымагу законному владельцу. Хотели вас навестить заодно, - Бомгю протягивает другу стаканчик. - Как ты просил, больше сливок, меньше кофе. - Пока ваш бро занят Хван Хëнджином, - цедит Джисон. - О, жвачка снова прилип к Ни-ни, - хихикает Хисын, отпивая напиток через трубочку. - Зачем он вообще за вами увязался? Типа, скучает невозможно? - Джисону любопытно, Джисону хочется докопаться до правды. - Думаешь, он сказал нам? - усмехается Бомгю, приканчивая свой баббл-ти. - Этот омега всегда себе на уме. Кто его знает, о чем в очередной раз он попросит Чонина. - Надеюсь, они не влипли в новую историю, - закатывает глаза Хисын. - Заебали. - Это вы про...? - заинтересованно уточняет Сынмин. - О, вы не знаете всей истории? Короче, пошли есть. А по дороге расскажем! - Хисын расцветает. - В общем, первое, что надо знать - Феликс и Хëнджин встречаются. Но они оба настолько эпатажные ребята, что даже заурядный поход в бар или клуб превращается в скандал тысячелетия, - перебивает друга Бомгю. - Воот оно что, - хмыкает Ким, переглядываясь с Джисоном. - И Чонин стал заложником дружбы с одним и братских уз с другим. Если изъясняться простым языком, он по доброте душевной прикрывает их жопы, - продолжает Хисын. - И Хëнджин этим злоупотребляет. - Феликс тоже хорош. Не может без драмы ни дня. - Возможно, Феликс в чем-то прилипалу подозревает, - пожимает плечами Хисын. //~ После обеда с друзьями и новыми родственниками Джисона провожают до ворот жилого комплекса; берут с него слово встретиться вновь и прощаются. Свита Чонина на первый взгляд —славные и веселые альфы. По счастью, никакого снобизма в них Хан не увидел. Это облегчает их общение в будущем на общих мероприятиях. Проходя фойе, омега здоровается с консьержем, доходит до лифта, заходит в кабину и нажимает нужный этаж. Двери закрываются, а через пару мгновений уже разъезжаются, являя миру оживленную картину спора. Хëнджин, видимо, решил прописаться у них. Иначе почему это его "небольшое дельце" никак не заканчивалось? И о чем, а главное - зачем эти двое спорили о чем-то вне квартиры? - О, ты всё ещё здесь? - Хан равняется с мужчинами. - Представь себе, - шипит модель. - Хëнджин, будь повежливее с Джисоном, - Чонин устало вздыхает. - Ладно. Давай так: ты съезжаешь на этой неделе. И это моë последнее слово. Не ищи идеальной квартиры. Возьми ту, что реально удобно расположена и стоит адекватных денег. Не жди Ликса. Вы же можете изводить друг друга вечно! - Чонин! Ты хоть понимаешь, что твой идиотский брат и является причиной, по которой я раньше не съехал?! Он согласился там, на свадьбе! А теперь снова дал заднюю! - не унимается Хван. Кажется, для него это было действительно важно. - Я давно сказал тебе, как лучше сделать. Ты же знаешь, какой он и какой ты. Никто из вас не уступит. Будь мудрее, что ли. - Зачем ты вообще решаешь их проблемы? - встревает в перепалку Джисон. Чонин смотрит на него, но ничего не отвечает. А Хван лишь надменно цокает. И Хана это уже порядком раздражает. Он один слепой, или между этими двумя действительно есть что-то? Или это в нем говорит ревнивый зверь? - Это мой брат и друг. Разве я могу остаться в стороне? - наконец, отвечает Ли. Его телефон звонит, и альфа делает обоим омегам знак зайти в квартиру. Внутри свежо и немного чище. - А им что, по пять лет? - Как это тебя касается? - грубо спрашивает Хëнджин, складывая руки на груди. Он пользуется тем, что Чонин остался за дверью разговаривать. - Напрямую? Он мой муж, - напоминает Джисон. - Ой, я умоляю тебя. Решил, что теперь имеешь права на Чонина? - злобно усмехается второй омега. - Я знаю его подольше тебя. И таких омег он раньше даже не рассматривал. - Он понижает голос. - Каких «таких»? - Маленьких неказистых крысок. Обычно он трахал красавцев с длиннющими ногами, - скалится Хван. - Намёк достаточно понятен? Джисон сглатывает ком, образовавшийся в горле. Нееет. Ну, то есть. Они же не в дешевой драме, чтобы всё вот так складывалось. Или..? - Ну, то есть тебя мы сразу вычеркиваем? - решает съязвить Хан. Модель злобно зыркает на него, но более ничего не говорит. Хван хватает свою дорожную сумку от Луи Виттон и спешит покинуть апартаменты. Но у двери он разворачивается, окидывает Джисона презрительным взглядом и гаденько ухмыляется: - Ты будешь удивлен, скольких омег попортил твой альфа. Счастливо оставаться, - дверь закрывается за другом Чонина. И как это понимать? Типа трахал всё, что двигается? Намек, что Чонин кобелина или что будет изменять? Чонин возвращается через минут десять, когда в голове Джисона уже хренова гора и маленькая тележка всяких теорий, включая самые невероятные. - Уже ушёл? - уточняет альфа. Джисон лишь кивает, уходя куда подальше. Его тошнит, хочется пить и убивать маленьких Хëнджинов. Сотнями. Устроить геноцид. - Эй, милый! Он что тебя как-то задел? - Чонин идет следом на кухню. Джисон молча пьет воду и не имеет желания разговаривать с мужем. Если он сейчас откроет рот, оттуда выльется бочка с говном. Ему надо успокоиться. Уйти. Омега решает, что подставить ветру голову на балконе будет лучшим вариантом. - Ты так и будешь молчать? - Поверь, ты не захочешь услышать то, что я тебе скажу, - Джи опирается на перила, смотря вдаль. Там виден кусочек пляжа, где волны ласкают песчаный берег. Красиво. Он хочет на пляж, смеяться, плескаться, а не переваривать тот факт, что Чонин переебал кучу топ-моделей, а затем резко решил остепениться. В чем прикол? Такие альфы не женятся скоропостижно. Если только не заимели себе проблем. - И всё-таки, - Ли встает рядом, грея бок. Хан выдыхает, стараясь унять гнев. Почему с ним всегда так? Почему не может быть просто? Почему его типаж - ебаный конч? - Когда ты отчитывал меня за слишком тесную дружбу с Сынмином, устраивал сцены ревности и метал из глаз молнии, ты забыл уточнить такую маленькую деталь.... Что у самого-то рыльце в пушку! - орёт в конце фразы Джисон. Чонин оторопело моргает, развернувшись к нему всем корпусом. - Что же ты, мой дорогой муж, не сказал, что Хëнджин не просто твой лучший друг, но и твоя подстилка?! Вот, оказывается, почему ты носишься с ним, как с писаной торбой! И даже друзьям ничего не рассказывал! - Джи, это не то, что ты подумал. Точнее, всё вообще не так обстоит, - запинается в начале предложения Чонин. Он нахмуривается, закусив губу. - Давай зайдем в дом и спокойно это обсудим? Что Хëнджин тебе рассказал? - Э, нет! Ты сейчас начнешь заговаривать мне зубы и пиздеть! Ходил рычал на моего друга, хотя он уже много лет влюблен в другого человека. А сам что? А сам по первому звонку бежишь ебать своего дружочка-пидорочка? Я блять так и знал, что тут что-то нечисто! И с нихуя свадьбы так быстро не играются, - выплевывает Хан. Какой он идиот! Интуиция же с самого начала орала и била во все колокола, что не может красивый молодой альфа из хорошей семьи быть без скелетов в шкафу. А он влюбился в этого придурка как... Как мальчишка сопливый. - Да ты не понимаешь, Хан-а! - ревет Чонин. Он перехватывает омегу поперек торса, прижимая к себе спиной, не давая убежать. - А ну пусти меня! - И не подумаю! Сначала выслушай меня! - Вот ещё! - омега кусает мужа за руку, и тот кричит. - Ауч! Джисон! Не убегай, прошу! Дай мне...! - но перед его лицом захлопывают балконную дверь. - Стерва... - шипит Чонин. - Какой же горячий, когда злится, - Ли приседает на корточки, нездорово хохоча. На просьбу открыть дверь Джисон салютует ему факом. - Кажется, условно-досрочное освобождение мне не светит. //~ Когда он выбирается из заточения (теперь ему очень стыдно перед соседями, но Чонина греет мысль, что он хотя бы не был голым) и находит мужа, уже начинает темнеть. Джисон сидит у большого клена, что начал алеть листьями. Скоро наступит осень, любимое время года Чонина. Ли садится рядом с супругом, накрывая его тёплым кардиганом. Тот вздрагивает, будто отмирая. Сперва, конечно, хотелось наорать (об этом он думал первый час поисков Хана, рыская по ближайшему пляжу, заглядывая в лица всех похожих на омегу парней), отчитать, встряхнуть и посадить на поводок. Но после того, как он убил столько часов на поиски, обзванивая кофейни, закусочные, друзей и больницы, внутри него осталось лишь беспокойство и усталость. Уже не важно было высказать своё «фу», уже лишь бы нашелся, живой и здоровый. И вот, они сидят, смотрят, как солнце падает в море, утопая оранжевым раскаленным диском железа, чтобы завтра воскреснуть вновь. - Хэй, - Чонин не решается тронуть омегу. - Разрешишь мне объясниться? - Валяй. Я уже остыл, - Хан рассматривает свои пальцы, инстинктивно утыкаясь носом в ворот кардигана альфы. - В общем, то, что потенциально сказал тебе Хван, можно считать правдой. Дело в том, что мы пару раз спали. И все эти разы были по пьяной лавочке. И я бы мог покривить душой и сказать, что меня соблазнили, затащили в постель, и я не причем. Но это не так. У нас была неплохая химия, я был в депрессии и решил, что, возможно, у нас что-то получится. Но выяснилось, что лучше всего у нас получается быть коллегами и друзьями. Как любовники мы не сложились. И, да, возможно, я иду Хвану на уступки, потому что мы спали в момент их с Феликсом "перерыва в отношениях". О чем я узнал много позже. И мне стыдно перед братом и тобой. - Мной? - зеркалит Джисон, подняв на мужа глаза. - Да. Извини за то, что предал доверие. Уже который раз. Не самый основательный фундамент для брака, - альфа потер затылок ладонью. - Я не собирался это утаивать. Просто считал, что эти отношения давно в прошлом. Но в итоге всё запуталось и стало сложнее. Не думал, что Хван это вывалит... Вот так. Не думал, что это можно использовать как козырь. - И ты поэтому срывался каждый раз к нему? - звучит как-то обидчиво. - Я надеялся, что так они быстрее помирятся, съедутся и освободят квартиру, в которую я временно впустил перекантоваться Хëнджина, - усмехается невесело Чонин. - Но ситуация сильно затянулась. - Ммм, а, может, это бесполезно? - после долгого молчания выдает Джисон. - Ты о чем? - с опаской спрашивает Ли. - Может, им и не суждено быть вместе? Раз им так проблематично сойтись? - Нее. Хëнни обожает Ликса. Это сразу видно, он другим человеком буквально становится. Да и брат больше хорохорится. Проверяет его. Видно, что любит, но боится обжечься и сгореть. - Вау. Тебе бы романы любовные писать, - Хан толкает его в плечо. - Есть еще какие-то призраки из прошлого, которые могут вернуться в настоящее и укусить нас за задницу? Типа сто миллионов перетраханных тобою омег? - Что? Я в жизни бы столько не осилил! - Ага! Значит, были?! - Хан-а! - Чонин вскакивает на ноги. - Ты идиот! - Эй! Это почему это Я идиот?! - Джи тоже подскакивает и ставит руки в боки. Чтобы казаться больше. - Да потому что все мои мимолетные романы никогда не грозили закончиться чем-то серьезным. - И меня это должно обрадовать? - Да. Потому что жениться я всегда хотел на тебе, - бубнит себе под нос Чонин. - Чего-чего? - не разбирает толком Хан. - Я всегда хотел тебя. Для себя. Тупица, - Чонин краснеет нетипично для себя и отводит взгляд. - Ага. Ври больше. - Я влюбился в тебя еще в школе. И решил, что окольцую! - выпаливает свой самый большой секрет Чонин, закрывая лицо ладонями. Джисон хлопает глазами с минуту, пока сказанное оседает в его голове. - Боже. Это, конечно... Мда, - многозначительно мямлит омега, вновь опускаясь на скамью у клена. Он машинально сильнее кутается в кардиган и принюхивается. Пахнет всё так же молоком, уютно, словно кто-то посадил его в удобное глубокое кресло, укрыл ноги пледом и дал молока теплого с печеньем. - Вообще-то я не планировал это рассказывать. Но если это сболтнут Хисын или Бомгю, будет еще конфузнее. Так что вот, - он опускается чуть поодаль на лавку, пряча глаза, но трогая кончики пальцев Джисона. - Никакой Хëнджин никогда не стоял между нами. Я, конечно, не святой. И, конечно, спал с разными людьми. Иной раз отчаивался и начинал встречаться с теми, кто признавался. Потому что такие, как я, тебе не были интересны. Плюс разница в возрасте. Но в итоге я сделал всё, чтобы подростковая мечта осуществилась. - Люди мечтают на Луну полететь или Марс колонизировать. А ты мечтал об омеге без карьеры и с паническими атаками? - Я мечтал, что когда-нибудь буду тем, кто не позволит никому больше тебя обижать. - Ну да. И сам стал обижать, - ржет вдруг Джисон. - Это ты классно придумал. - Хан-а! Я тут перед тобой душу выворачиваю, а ты стебешь меня?! - А ты заслужил! Надо было сразу всё вываливать! Я бы, может, меньше голову ломал! - Джисон высовывает язык и мычит. А затем его глаза округляются. - Ой... Ой! - Что такое? Где-то болит? - подлетает к нему альфа. - Блять, Чонин! - шипит с досады омега, хватаясь за кофту своего мужа. - Я, кажется, снова потëк! - Как такое возможно? Ты же только что... Закончил...? Нет? - Ты меня спрашиваешь?! - омега невольно облизывается, когда альфа прижимает его к себе и начинает потираться своей шеей об него, чтобы скрыть запах пары хотя бы частично. Неужели его внутреннего омегу так тронули сопливые признания? Господи, ему что, тринадцать?! - Пойдем домой? Тут не безопасно, - Чонин тянет его на выход из парка. - А что мы будем делать дома? - капризничает омега. - Плюшками баловаться, - вздыхает Ли. – Джи. Я все силы истратил, чтобы обежать половину Пусана и найти тебя вблизи дома. Если сейчас кто-то хоть носом поведет в твою сторону, я сяду за убийство с особой жестокостью. Я всего лишь альфа-собственник, у которого уже полный рот слюны. - Боже. Такой ты извращенец, - Джисон легко касается кожи под челюстью, целуя. Там пахнет едва уловимо миндальным молоком. Сладко и нежно. - Когда мы окажемся дома, клянусь, я заставлю тебя дрожать, вылизывая твою маленькую сочащуюся дырочку. Ты за всё сполна ответишь, Хан Джисон, - шепчет он ему на ухо, касаясь мочки губами. Хан вздрагивает всем телом от мурашек вдоль позвоночника и понимает, что с этими бывшими и действующими моделями одни проблемы: доведут до ручки и не поморщатся. - Звучит сомнительно, - зачем-то дразнит мужа Джисон. Хочется еще немного позлить провинившегося альфу. - О, просто дождись. Я мечтал это сделать еще на свадьбе. Но люди бы меня не поняли.