Существо, что сеет хаос

      Детские весёлые голоса приглушённо звучали где-то вдали. Музыка была везде и нигде. Эвану казалось, что собственное бешеное сердцебиение раздаётся у него в ушах, неприятно ударяя по перепонкам. Нельзя открывать глаза, нельзя — мальчика притащили прямо к чудовищам.       Неожиданно под ногами он почувствовал опору. Тогда глаза сами по себе раскрылись от удивления, но ужас никуда не пропал. Самый младший Афтон видел, насколько сильно возвышались механические животные, и как же, по сравнению с ними, он был мал… Ноги нелепо попятились, но на плечи резко легли ладони, останавливая Эвана.       — Куда же ты? — над головой раздался насмехающийся голос Майкла. — Мы только пришли. Не хочешь повнимательнее посмотреть на труды папочки?       Умоляющим взглядом младший брат стал смотреть снизу-вверх на старшего. Пожалуйста, только не здесь, не при всех, не сейчас…       — О, кстати! — Майка вдруг осенило. — А покажи Фредберу свою игрушку! Ему понравится!       Руки парня подхватили мальчика под мышки, и тот стал, в предвкушении собственного очередного наглого триумфа, поднимать его прямиком к механической морде Фредбера, двигающегося из стороны в сторону. — Ну-ка, скажи мишке: «Привет!»       А вот это уже совсем несмешно… Руки сами по себе ещё крепче прижали плюшевую игрушку, а глаза зажмурились, лишь бы не видеть железные детали из приоткрытой пасти. Самый младший Афтон изо всех сил старался не расплакаться и не закричать в попытках вырваться, но чувствовал, как предательски подстёгивает его страх, к глазам подступают слёзы, а из горла вот-вот готов вырваться истошный крик.       — Майкл! — крик Элизабет заставил руки старшего брата остановиться, и Эван замер в нескольких сантиметрах от механической медвежьей морды, трясясь, как лист на ледяном, нещадном ветру.       Под ногами сразу после оказалась твёрдая опора. Сначала в нерешительности открылся один глаз, затем, когда младший брат понял, что снова стоит на полу, никем не тронутый, раскрылся и второй. Кое-как успокоившись, выдохнув, мальчик увидел, как парень теперь уже совсем не обращает на него внимания и во всю спорит с Лиззи.       — Что ты делаешь, дурень?! — сестра недовольно упёрла руки в бока, прожигая его строгим взглядом, совсем как мама, когда злилась в те самые редкие моменты. — Мы не успели ещё прийти, а ты опять издеваешься над Эваном! А если папа увидит?!       — Да чего ты начинаешь-то?.. — в скуке закатил глаза старший из детей Афтона. — Я всю жизнь буду выслушивать твои нудные нотации?       — Что тебе говорил папа по поводу аниматроников? — девочка продолжала выказывать своё недовольство, но гнев постепенно спадал, и тон голоса становился всё спокойнее. — Сегодня мы должны быть паиньками и порадовать его!       В ответ на это Майкл лишь передразнил её, хотя самого изнутри всё так и подстёгивало вытворить что-нибудь. Ну, не мог брат по-другому. Отсутствие отцовского внимания, а теперь и потеря матери всё сильнее сказывались на Майке. Это были не поступки назло. Это — всего лишь своеобразное требование проявления к парню долгожданного и такого драгоценного внимания от других. Возможно, зачастив со всем этим, он и сам уже не понимал, что поступает плохо, но его так бесило то, что младшему достаётся всё, и даже единственной леди из четы Афтонов! А самому старшему что? Почему Майкла решили обделить?       — Перестаньте, — спокойный, но твёрдый голос Шарлотты заставил двух соперников чуть поумерить свой пыл, но не отступить друг от друга. — Только не здесь.       Чарли встала между спорящими, смотря попеременно то на одного, то на другого, взяв при этом Элизабет за запястье. Мелькнувший зелёный яркий браслетик, который девочке когда-то подарил Генри и который теперь она почти никогда не снимала, заставил Лиззи ненароком обратить на него внимание и отвлечься. Пару секунд рассматривая эту безделушку и о чём-то думая, подруга затем перевела взгляд на неё и коротко кивнула, вздохнув. Ладно, она не станет устраивать здесь взбучку. Всё-таки, они приехали сюда веселиться, а не разбирать извечные ссоры. Хотя бы в этом месте о них можно забыть?       — Глядите! — Сэмюэл подскочил к ним, хватая сестру за плечо так резко, будто его током поразило. — Там свободен ряд автоматов! Пошлите скорее поиграем!       Палец брата указывал прямо на выстроенные один за другим у стены красочные, мигающие разными цветами игровые автоматы, на экранах которых мерцали пиксельные картинки, означающие определённые тематические игры. Не дожидаясь ответа, Сэмми рванул к ним, чтобы успеть занять свободный до прихода кого-нибудь из детей постарше.       — Сэмми… — Эмили вздохнула, несильно хлопая ладонью себе по лицу. — Игроман чёртов…       Дочь Афтона начала хихикать, прикрывая рот рукой, а затем, совсем позабыв о том, почему они вообще ругались с Майклом, схватила Эвана и Шарлотту за руки, потянув их почти бегом следом за мальчиком, крича тому вслед и широко, беззаботно улыбаясь:       — Подожди нас! Мы идём!       Майкл остался один, смотря им молча вслед. Опять. Это уже неудивительно. Вздохнув, почти прорычав, Майк отвернул голову, не желая больше смотреть на них, и пошёл прочь, в сторону рабочих коридоров, туда, где сейчас будет тихо и одиноко. Туда, где парня оставят на время в покое.       Камеры записывали каждое его движение. Всё, что было с момента, как дети пересекли порог «Семейной закусочной Фредбера». Наблюдая в один из мониторов за тем, как сын скрывается в серости закоулков, Уильям тихо хмыкнул. Лицо приняло странно-хмурое, задумчивое выражение. Сколько ни тверди самому старшему из детей, до него никак не доходит. Разочарование. Майкл приносит пока только одно разочарование. Эту очередную выходку могли заметить другие посетители, если бы Эван всё же закричал, и если бы Элизабет не помешала старшему брату… Пальцы сжали сгиб локтя на скрещённых у груди руках. Маленькие шалости могут перерасти в будущем в большие проблемы, и парень должен понять это.       — Мистер Афтон! — раздумья прервал резкий звук открывшейся двери и запыхавшийся голос молодого сотрудника охраны, заставивший Уилла обернуться. — Приехала пресса. Мистер Генри ждёт Вас.       Глаза директора расширились на короткое мгновение. Наконец-то, это — идеальный шанс стать на какую-то долю известнее и успешнее, чем сейчас. Мужчина уже всё подготовил. Все предполагаемые вопросы готовы получить свои ответы.       Мигом усмирив в себе закипающее предвкушение, он поправил воротник фиолетовой рубашки вместе с чёрным галстуком, подчёркивающим её, и вновь посмотрел на мужчину, но уже спокойно отвечая, будто это было для него чем-то обыденным:       — Спасибо. Я сейчас подойду.       Приняв ответ, тот коротко кивнул и поспешил покинуть помещение, чтобы поскорее вернуться на свой охранный пост. Через несколько секунд из комнаты вышел и Уильям. Сейчас ничего не было важнее, кроме как рассказать для новостей об их пока что небольшой, но интересной в этом городе пиццерии, подметить наплыв посетителей в самый первый день и — то, о чём так мечтал Уилл — поведать придуманный собственноручно им механизм работы аниматроников. Желание попасть в историю, заставить других говорить о нём, стать кумиром, обойти всех, пускай не сразу, постепенно, небольшими шагами, — вот, чего хотел мужчина. Сейчас он шёл к этому прямой дорогой, оставив все препятствия позади. Или?..       Миновав поворот коридора, Афтон завернул за последний угол, отделяющий его от главного зала, и наткнулся на сидящего там у стены Майкла в полном одиночестве. Старший сын устроился на полу, обняв колени и уткнув в них лицо, наверное, надеясь, что здесь его никто не найдёт и не тронет. Но Майк совсем не ожидал, что встретится здесь с собственным отцом, знающим всё, что произошло ещё недавно.       Заслышав спешные шаги, парень нехотя оторвал голову, думая увидеть здесь очередного рабочего, которому вряд ли было дело до скучающего взрослого ребёнка его директора, да и от парочки таких он отделался фразами по типу «Оставьте меня», но, увидев идущего к нему папу, тут же едва вздрогнул и поспешил встать.       — Что ты здесь забыл? — Уильям решил не церемониться и уже на ходу бросить строгий вопрос.       — Папа, я… — только хотел начать он, но тяжёлая рука Уилла легла на плечо и с силой потащила того обратно, за угол, заставляя гадать в неведении, чего опять удумает наговорить мужчина.       — Слушай сюда, — продолжил говорить отец, как только оба скрылись за поворотом, и мужские руки сильнее вжали плечи сына в стену, а холодные, строгие, беспощадные голубые глаза прожигали удивлённый, напуганный, робкий, беззащитный в этот неожиданный момент взгляд напротив — хищник загнал свою жертву в тупик и теперь возвышался над ней. — Я сыт твоими идиотскими выходками по горло. Вздумаешь натворить что-нибудь ещё и здесь, я собственноручно разберусь с тобой, и ты это прекрасно знаешь.       Совсем недобрая улыбка расплылась на лице Уильяма, заставляя в памяти Майкла всплыть неприятным моментам из прошлого, когда отец проводил над сыном воспитательный процесс на языке боли.       — Если я увижу или узнаю от кого-нибудь о твоих выходках в моей пиццерии, или мне опять пожалуются Элизабет или Эван!.. — на долю секунды Уилл повысил голос, с новой силой вжимая парня в стену, затем вновь продолжил говорить стальным, леденящим душу спокойно-угрожающим тоном. — Я обещаю, ты пожалеешь о том, что решился играть со мной.       Майк молча слушал каждое слово отца, не смея не то, что отводить взгляда, даже моргать боялся, а тело предательски пропускало дрожь всё чаще с каждой секундой. Мужчина прекрасно ощущал дикий страх своего сына, и ему безумно нравилось это. Если его боятся, значит, он всё делает правильно. Невозможно управлять людьми, не вызывая у них тревоги за собственную безопасность. Страх — идеальное средство для манипуляции.       Убедившись, что разговор прошёл успешно, он самодовольно хмыкнул и затем выпрямился, наконец выпуская парня из собственноручной ловушки. Некогда Афтону было тратить сейчас время на воспитание. Уильяма ждали срочные рабочие дела, которые он и так уже частично пропустил, завершая работу с камерами, а теперь ещё и здесь…       — Надеюсь, на этот раз ты меня понял, — напоследок уже вновь спокойно сказал Уилл и направился прочь, продолжая ухмыляться и прокручивать у себя в голове раз за разом эти испуганные глаза и дрожащее тело.       Такой безумный страх всегда был ценностью для мужчины. Он вызывал у него странное наслаждение и чувство собственного достоинства.       И пока Уильям довольствовался результатом, Майкл, наконец, позволил своему телу задрожать в полную силу. Ноги подкосились, и парень свалился на колени. И если бы руки не удержали его, то Майк точно сейчас упал ничком. Дыхание участилось настолько, что, наверное, его стало слышно в самом конце коридора, а сердце вот-вот готово было вылететь из груди, бешено ударяясь о рёбра. И вот неожиданно раздался первый всхлип, а затем на пол упало несколько капель. Испугавшись самого себя и того, что его могут увидеть, старший сын Афтона мигом отскочил к стене, прижимая ладони ко рту, пытаясь усмирить своё дыхание и прислушиваясь, не слышно ли кого в коридорах, замирая.       Майкл никогда не позволял себе плакать, никогда. Считал, что это — удел слабых, как его брата, например. А теперь что? Сильный вдруг оказался никчёмным? Нет уж... Новый всхлип, но уже тише. Майк шмыгнул носом и утёр слёзы кулаком. Дрожь постепенно унималась. Значит, младший братик полностью под защитой папочки, который до сих пор не может понять, что толку с того — никакого, и нечего постоянно его опекать. В груди с новой силой зажглась злоба и зависть. А если старший брат покажет всем, на что способен? Быть может, отец только этого и ждёт от сына? Хочет видеть в нём нечто наподобие себя? Вызывать страх ещё жестче, чем есть…       Странная тихая усмешка промелькнула на его устах, а страх моментально испарился. Майкл всё это время неправильно понимал Афтона. Наверное, Уильям только и ждал того, когда старший сын покажет всё, на что способен. И Майк сделает это.       Окончательно успокоившись, парень встал. Теперь ему всё стало ясно. От него ждут настоящего результата. Надо только продумать нечто такое, что обязательно окажется достойным. Возможно, ему понадобится помощь и более подходящий, идеальный момент. И время, много времени, чтобы всё прошло так, как нужно.       Смахнув последние, оставшиеся на щеках слёзы, Майкл пошёл в зал, злорадно улыбаясь и предвкушая свою победу. Парень не сомневался — Уильям обязательно будет гордиться им.