Существо, что сеет хаос

      Двойные стеклянные двери открылись, пропуская внутрь пиццерии яркий солнечный свет. Генри, стоявший почти что у входа, вдали от всеобщего детского веселья, и наблюдающий за всем с лёгкой улыбкой, повернул голову. В заведение прошли двое человек — девушка и средних лет мужчина. Сам он держал в руках фотоаппарат, который обычно тогда и встречался у корреспондентов, а его совсем молодая спутница несла с собой небольшой блокнот. Всё говорило о том, что за порог их пиццерии, наконец, ступила долгожданная пресса. Эта мысль будто осенила Генри, и мужчина сразу же направился в их сторону, чётко помня о том, что сказал Уильям — отвлекать их, пока друг не подключится к важному разговору.       — Приветствую вас в «Семейной закусочной Фредбера»! — лучезарно улыбаясь, обратился к новоприбывшим он, уже поравнявшись с ними.       — Ох, здравствуйте, — слегка взволнованно ответила Эмили девушка: наверное, это оказалась её первая рабочая вылазка, и она ещё не совсем свыклась с тем, что ей предстоит делать. — Мы очень рады оказаться в таком необычном для нашего города месте. Можно ли поговорить с его владельцем и провести небольшое интервью?       Слова прозвучали заметно смущённо, так как они оба ещё не предполагали, каким мог оказаться директор данного заведения, да и к тому же, совсем не догадывались, что один из них сейчас стоит прямо перед ними.       — Что ж, вы обратились прямо по адресу! — заслышав вопрос про интервью и уже начиная предвкушать вкус будущей газетно-печатной известности, Генри весь расположился к важным гостям. — Меня зовут Генри Эмили, и я один из владельцев этого прекрасного заведения!       Проговаривая последние слова, мужчина чуть отступил, показывая жадному на каждую новость и событие корреспондентскому глазу сцену, раскрывающуюся всеми яркими красками разноцветных «софитов», расположившуюся впереди и до невозможной любознательности привлекающую внимание абсолютно любого глаза: неважно, взрослого или ребяческого. В этом месте каждый мог потеряться в беззаботном аниматронном празднике, дополняемом пиццей и колой. Пресса так и замерла, рассматривая ещё с расстояния то, что так ожидали увидеть: золотых двигающихся зверьков, а рядом у сцены — детей, продолжающих поражаться чудесам аниматронной инженерии.       — Генри Эмили, приятно познакомиться, — наконец, вновь заговорила девушка-журналист. — Значит, мы можем взять у вас интервью?       — Безусловно. Я весь — к вашим услугам, — и Генри даже слегка поклонился, не прекращая улыбаться: он ведь тоже был своего рода актёром на публику, только в маске медведя. — Отвечу на любой Ваш вопрос. Позвольте показать для начала вам наше заведение?       — Будем только рады!       Так, благополучно приняв прессу, мужчина повёл их вперёд — представить главный зал. Девушка начала по ходу что-то записывать — скорее всего, краткие заметки для будущей газетной новости — а её напарник уже включил камеру и стал подбирать более удачные и интересные кадры.       — Здесь мы принимаем всех гостей. Как вы поняли, наше заведение рассчитано на детскую аудиторию, так как именно дети больше всего захотят посетить пиццерию, в которой есть ещё и куча развлечений. У нас всё продумано, — он провёл их через столики и пробегавших мимо детей к ряду разноцветных игровых автоматов. — Подростков вряд ли заинтересуешь аниматрониками, поэтому для них у нас есть вещи поинтереснее. Хотя здесь можно увидеть ребят и помладше.       Говоря это, Эмили зацепился взглядом за компанию своих детей, резвящихся за игрой в автомате вместе с Эваном и Элизабет. Они что-то весело и с азартом кричали, совсем не замечая других посетителей, словно находились уже не здесь, а в цифровом аркадном мире, горя желанием выбить как можно больше баллов. Наблюдая за этой весёлой и в то же время милой картиной, на лице Генри появилась тёплая, заботливая улыбка — та самая, когда родители умиляются тому, что могут с увлечением и интересом делать их дети.       — Сегодня, в Ваш первый день, здесь — достаточно много посетителей, — подметила девушка-журналист, вылавливая своим голосом мужчину из его отвлечённых мыслей и уже переключив своё внимание на гостей, создававших привычный для таких мест шум в зале.       — Ах, да… — моментально подключился к разговору он, неловко посмеиваясь и подмечая сам для себя, что позволил себе немного повитать в облаках перед важными людьми сегодня. — Я с уверенностью могу сказать, что всё это — из-за того, что наше заведение — первое подобное в городе! Этому я обязан моему…       — Расскажите, в чём его особенность, — почему-то вдруг решила перебить Эмили журналист и продолжила записывать в блокнот, будто ей совсем не было интересно, кто там ещё есть в этом заведении — сейчас ей нужен только Генри Эмили. — Дети же не могут клевать на одну только пиццу с колой — это примитивно сейчас для всей Америки.       Весьма удивившись тому, что ему не дали договорить благодарность своему другу Уильяму, Генри в недоумении похлопал глазами, глядя на девушку и пару секунд пытаясь понять, что сейчас произошло, но возражать не стал. Всё же мужчине нужно потянуть время, а не петь дифирамбы дружбы абсолютно чужим для прессы людям. Уилл вот-вот придёт и сам всё расскажет.       — Д-да, Вы совершенно правы, — в голосе промелькнула неловкость, но тут же исчезла, как только он стал продолжать разговор. — И хотя и здесь мы немного преуспели, позволив посетителям после совершения своего заказа наслаждаться колой в дальнейшем без траты своих средств, всё же главный козырь нашей пиццерии — совсем не в этом. Вы и сами догадываетесь, что именно привлекает сюда людей.       Зелёные глаза Генри хитро прищурились, игриво блестя, наблюдая за постепенно всё понимающим взглядом девушки. Журналист сначала смотрела на мужчину озадаченно, всего пару секунд, а затем пропустила на своём лице лёгкую улыбку и кивнула, давая согласие.       — Покажите же нам их, мистер Эмили. Пускай больше жителей узнают о Ваших творениях, — просьба прозвучала весьма заманчиво, да так, что он и не заметил, как она говорила только о нём одном: Ваши творения, мистер Эмили, и никого больше — покажите же Ваш непревзойдённый инженерный талант.       Ничего не отвечая, окрылённый и очарованный тем, как девушка увлечена и впечатлена его рассказами и проделанной работой, Эмили совсем позабыл о том, что здесь есть и Уильям, в общем-то, что он тоже хотел участвовать в интервью, рассказать о создании пружинных механизмов. Ослеплённый будущим успехом и известностью, Генри забыл, что у него есть друг. Взмах руки в сторону сцены, и все трое направились туда, где было приковано большее внимание посетителей — к двум выступающим золотым аниматроникам.       — Что ж, это — звёзды нашего заведения — Фредбер и Спринг Бонни, — начал пояснять мужчина. — Уникальны в своём роде и пока — единственные в нашей пиццерии.       Журналист внимательно рассматривала кролика и медведя, без лишних слов догадываясь, кто есть кто.       — Действительно, впечатляет. А Вы не задумывались над расширением маскотов? — вдруг спросила она, переводя взгляд с роботов на него. — Это создало бы ещё больше интереса вокруг Вашего заведения.       — Понимаете, мы только открылись… — смущённо стал отвечать девушке Генри, потирая ладонью затылок. — Мы были бы рады использовать аниматроников во всём, но пока что приходится прибегать и к помощи людей.       — Прибегать к помощи людей? — вопросительно глянула на мужчину журналист, повторяя его слова.       И, как будто к счастью, ей на глаза тут же попался один из сотрудников, облачённый в костюм Спринг Бонни, подходящий к одному из занятых столиков, держа в «лапах» только что готовую, горячую пиццу, которая следом за этим оказалась у гостей на столе. Это зрелище ответило девушке лишь на часть вопросов, создав в голове новые. То есть в этом заведении выступали на сцене аниматроники, а рабочий персонал разносил заказы и общался с посетителями в точно таких же костюмах зверей, создавая иллюзию роботов.       Прекрасно замечая удивление в глазах журналиста, Эмили коротко посмеялся, не переставая улыбаться, и продолжил пояснять:       — Мы только начали своё дело, и денег у нас пока ещё недостаточно для того, чтобы обзавестись большим количеством аниматроников, чтобы использовать их не только на сцене. Мы планируем использовать контакт роботов с посетителями, но пока что приходится одевать наших сотрудников в пружинные костюмы.       — Пружинные костюмы? — заслышав удивительное и новое для неё словосочетание, она встрепенулась и крепче ухватилась пальцами за ручку, приготовившись подробно записывать. — Что это такое? Расскажите!       Он замялся. Эту тему Генри не очень хотел освещать для других сам. Пружинный механизм ведь был придуман совсем не им, а Уильямом, но того до сих пор не было. Друг, скорее всего, задерживается по какой-то из причин, и мужчине стоит ещё немного потянуть время, но… имеет ли он право затрагивать и развивать данную тему?.. Девушка всем своим видом сейчас показывала, что ей не терпится узнать об интересном изобретении, но больше самого Генри об этом знал только сам его создатель. Да где же ты, Уильям?..       Понимая, что, если начнёт «отнекиваться» и медлить, мужчина может просто потерять хорошую возможность для того, чтобы прославить их заведение, а значит, нужно было рассказывать, как есть и что есть. Даже если Уилла и нет. Так, тяжело, но стараясь этого не показывать, он вздохнул и всё-таки начал выкладывать всё, что знает об этом — не так красочно и умело знающе своё дело, как друг, но всё же:       — Пружинные костюмы позволяют нам и нашим сотрудникам принимать активное участие в жизни этого заведения, заводить контакты с посетителями — маленьким детям очень нравится общаться с аниматрониками, пусть они даже и не подозревают, что за их масками скрываются обычные люди. Нужно всего лишь поменять рычаг на костюмах роботов, и их эндоскелет прикрепится к стенкам обшивки, создавая место для человека. Но это — временная экономия. Всё-таки мы стремимся к полной роботизации пиццерии.       — Автономный режим для костюмов… Звучит интересно… — задумчиво произнесла девушка, внимательно слушая мужчину и стараясь записать всё, что он только что сказал.       — Ох, и, конечно же, этот механизм создан…       На плечо Эмили вдруг бесшумно легла рука, заставив того едва заметно вздрогнуть от неожиданности. Голова сама по инерции повернулась в ту сторону, откуда пришло прикосновение.       — Уильям! — с радостью и в то же время с нотками восхищения воскликнул Генри, всё-таки дождавшись друга в такой волнительный и нарастающий напряжением момент, когда стоило бы уже попридержать язык за зубами и оставить рассказы для него, но и выбирать особо не приходилось.       — Прошу прощения за свою задержку. Были неотложные рабочие дела, — Уилл, похоже, подошёл к ним бесшумно, что даже корреспонденты не заметили его приближения, но теперь, когда он, наконец, дождался своего сокровенного часа известности, нельзя было не заметить, с какой огромной уверенностью он теперь стоял перед прессой: взгляд зацепился за девушку-журналиста, прямо глаза в глаза, будто он желал, чтобы с этого момента она слушала и замечала только его — теперь он хотел быть центром всеобщего внимания.       — Позвольте представить вам моего лучшего друга и по совместительству второго владельца «Семейной закусочной Фредбера», — Уильяма Афтона. Вместе со мной он создал аниматроников, а также помогает мне вести различные рабочие дела, в большей части — в плане развития бизнеса.       — Генри, прошу, оставь мою часть на меня, — шутливо отмахнулся мужчина. — Уверен, эта очаровательная леди ждёт не дождётся послушать что-нибудь интересное из уст второго владельца, например, о…       — Если честно, мы всё уже услышали, спасибо, — резко и, на удивление для них двоих, сухо оборвала его девушка, чем заставила опешить прямо на месте — в его глазах отчётливо начало читаться яркое удивление и недоумение. — Мистер Эмили любезно рассказал нам о вашем совместном деле и об интересных роботах. Думаю, нам этого будет достаточно.       Слова журналиста настолько сильно ударили по самолюбию Афтона, что тот даже не смог что-либо ответить — даже самую малость. Вместо этого Уильям просто стоял на месте и глупо пытался подобрать хотя бы что-то, но получалось лишь нелепое тихое бормотание, больше похожее на заикание. Так легко несколько слов, сложенных в строгую, резку фразу, могут за мгновение смести любую твою огромную долю уверенности в самом себе: именно тогда, когда цель, ещё недавно кажущаяся вот-вот достижимой, что до неё осталось рукой подать, падает на самое дно разочарования.       — Что ж, раз так, позвольте я вас провожу, — решился вновь заговорить Генри, понимая, что пресса здесь больше не желает задерживаться, собрав всю нужную для свежей новости информацию.       Уильям в безмолвном ступоре наблюдал за тем, как Генри уводит девушку и фотографа-корреспондента в сторону дверей, а затем оба скрываются за ними, накрываемые будничным шумом улицы, ещё какое-то короткое время мелькая за дверным стеклом. Неужели Уилл только что упустил свой единственный шанс в два счёта стать известным на весь Харрикейн? Всё же шло просто идеально, он рассчитывал каждое своё действие наперёд, но пресса была больше заинтересована в… Генри?.. Почему?..       — Уильям? — мужчина резко вырвался из собственных мыслей в ресторанную суету голосом своего друга, уже стоявшего перед ним и в ожидании глядя на него: в глазах блестела чистая, неподдельная, почти что детская радость. — Всё прошло успешно. Они узнали то, что было необходимо для статьи — нас вот-вот ожидает будущий успех, сразу же после выхода нового номера газеты!       Но сейчас он совсем не слушал мужчину. Брови хмуро, даже обиженно сместились вниз, руки невольно крепко сжались в кулаки, а губы поджались, сдерживая порывы надвигающейся злости. В данный момент Афтон думал только об одном — как досадно и глупо упустил свой успех. Уильям не смотрел на партнёра, всё ещё крепко цеплялся суровым взглядом в дверь, откуда ещё недавно вышли девушка-журналист и её напарник-фотограф. Дыхание становилось тяжелее…       — Уилл?.. — осторожно вновь позвал его Эмили. — Всё в порядке?..       — Мне нужно идти! — резко, почти на психах бросил тому в лицо Уильям, размашисто и грубо отмахиваясь ладонью, делая вид, что неожиданно появились срочные дела, и в то же время словно показывая тем самым, что ни за что не желает принимать только что произошедшую на этом месте ситуацию, и пошёл прочь, в сторону рабочих коридоров: лишь бы его не трогали, лишь бы оставили одного, лишь бы никого не слышать и не видеть — сейчас его начало раздражать абсолютно всё.       — Уильям! — растерянно бросил вслед другу Генри. — Стой!       Хотя всё же мужчина понимал, в чём причина резкой смены настроения Уильяма, с отчаянием наблюдал, как спешно удаляется друг, съедаемый обидой и злостью. Тот попросил его всего лишь задержать прессу, а он начал рассказывать лишнего, то, что хотел сказать именно Уилл, особенно — про пружинные замки, над которыми тот ночами усердно работал… Разве так поступают друзья? Острый нож вины впился глубоко в сердце Эмили, жгучей, резкой, ноющей болью заставляя вновь и вновь убедить самого себя в том, что виноват здесь только он один. Зачем начал болтать дальше? Почему не предложил прессе подождать своего партнёра или же сам не привёл их к нему? Ты не выполнил своё обещание, и теперь друг отвернулся от тебя. Что же ты наделал, Генри?