Кто не прав

***

— У вас есть размер побольше? — Ираида Наилевна двинулась наперерез молоденькой уставшей консультантке магазина одежды. Девушка взяла у нее из рук вешалку с белым платьем на пуговках, сверилась с биркой и лаконично уточнила: — М? Ираида Наилевна кивнула. — Да, благодарю вас. Мы будем ждать в примерочной. И пока она шла обратно к Чие через огромный торговый зал, по дороге прихватила еще белую блузку. Чия в примерочной, криво поставив ноги в носках на синтетический коврик, тоже была в белом и уныло смотрела на себя в зеркало. Все было не так. — Надела, влезла? — Ираида Наилевна заглянула к дочери. — Ну вот, нормально! Чия повертелась перед зеркалом, посмотрела на себя сзади. — Давай его и купим, — сказала она. Синтетика, унылый фасон, молния на пояснице топорщится странным бугром. Так она и должна выглядеть на этой свадьбе. — Подожди, еще второе, с пуговицами, сейчас принесут. И вот еще, смотри какая блузка. Можно юбочку простую вниз: и нарядно, и практично, — и потом сможешь носить еще долго. Чия взяла и блузку. Ираида Наилевна готовилась отражать атаки Чии, мать прекрасно знала, что дочь такие блузки никогда не носила, и смешалась от ее понурой покорности. — Чия?.. — спросила она, заглядывая дочери в глаза. — Ты что такая? — Какая? — Чия застегнула пуговицы на блузке. Рукава фонарик, жуткий бант. Невеста мечты. Трусы, носки и кошмарная блузка. Чия криво усмехнулась своему отражению. Ираида Наилевна промолчала, не стала настаивать. Возможно, блузка и в самом деле не была такой уж удачной идеей. Консультантка принесла платье. Чия, нисколько не воодушевленная, надела и его. Еще лучше, нотки простой сельской романтики. Немного криво пришитые пуговицы. И оно ей велико в плечах. — Сзади эмка хорошо смотрится. — убедительно сказала Ираида Наилевна, оглядывая дочь. — Сверху, пожалуй, немного свободно, но я могу его ушить. Чия улыбнулась как-то даже кровожадно. — Беру, мам. Это оно! То самое платье. Ираида Наилевна с сомнением спросила: — Точно?.. Может, еще посмотрим?.. — Нет, мам. Идеально. Берем. Все, я переодеваюсь. Она поспешно сняла сельскую романтику и сунула ее, скомканную, в руки мамы. С облегчением надела свою футболку и джинсы. На кассе Ираида Наилевна, придержав дочь, еще раз спросила, точно ли именно это платье она хочет. Чия ответила, что да, точно, и тут же расплатилась за него. — Может быть, угостимся пирожным? — Ираида Наилевна указала в сторону кафе неподалеку от магазина. — Отметим покупку платья, поговорим немножко? Сердце матери было не на месте. Чия согласилась, и они сели за столик. Ираида Наилевна заказала им чайничек чая и одно пирожное на двоих. Аккуратно поправила салфетки в стопочке, что лежали на столе. Чия была грустна и безынициативна, такой ее мать видеть не привыкла, но никак не могла отважиться на серьезный разговор, заговорила о пустяках. Принесли их заказ. Чия ковырнула ложечкой пирожное, но есть не стала. — У тебя какие-то проблемы на работе? — наконец спросила, решившись, Ираида Наилевна. Чия покачала головой. — Там все отлично. — Болит что?.. — Ничего не болит. — А как Мика, ему лучше?.. — Да. Только со склада его уволили. Почти месяц провалялся. — Чия говорила, опустив голову, немного гнусаво, будто через силу. — Теперь вообще без работы… Ираида Наилевна тяжело вздохнула: — Но как же так? Они нелюди совсем, что ли? Ведь воспаление легких это не шутки. — Ну справки-то у него нет. Просто отсутствовал на рабочем месте. Без уважительных причин, — она пожала плечами. — Все закономерно. — А Петя не смог справку сделать? — Ой, мам, если бы не Петя, я вообще не знаю, что было бы! — сказала Чия запальчиво. — Он и МРТ организовал, и лекарства, и даже доктор приезжал Мику слушал. И все это… — Чия наклонилась ближе и шепотом произнесла: — Не-ле-галь-но, — а потом продолжила, уже обычным голосом: — Еще и справки его просить делать? Не слишком ли? Он и так рискует! Ведь это уголовное дело. — Какой все-таки он хороший парень, — с умилением сказала Ираида Наилевна. — Да, Петька просто подарок судьбы, — подтвердила Чия. — Ну а Мика что? Что теперь будет делать?.. Чия с отсутствующим видом пожала плечами: — Ну вот он только выполз вчера в свою качалку. Еле ходит, а сразу туда… Планирует поспрашивать там про работу. Не знаю, мам. Я уже ничего не понимаю. — Ну там может эти, такие же… — Ираида Наилевна испуганно посмотрела по сторонам. — Да. Там они. — Я слышала, — мать тоже наклонилась ближе к дочери и тоже перешла на шепот, — облавы теперь на их собрания. Надо быть осторожнее. Чия ничего не ответила, устало потерла переносицу, отпила чай. — А что его родители говорят? Неужели они на него не могут как-то повлиять? — Мать его кажется не в курсе. Отец… он же полковник отставной… Я не знаю, мам! Ничего не говорят! — Может, ты матери его скажешь? — Зачем? — Ну пусть она на него повлияет. Для чего это все? Почему нельзя спокойно жить, как все нормальные люди? — Мам, почему ты у меня это спрашиваешь! Ираида Наилевна почувствовала, что дочь начинает раздражаться. Но разговор наконец-то был в нужной степени откровенным, она решила, что готова высказать то, что давно ее тревожило: — Доченька. А ты… ты уверена, что все еще хочешь за него замуж? Учитывая все обстоятельства… Чия безрадостно усмехнулась. И после некоторой паузы, тихо сказала: — Я совсем не хочу. Ираида Наилевна некоторое время обдумывала сказанное. А потом дипломатично спросила: — Ну так, может быть, вам стоит… поговорить? — Я не знаю как. — у Чии в глазах мелькнули слезы. — Он такой больной, несчастный, нищий… Мам. Я как будто в ловушке. Ираида Наилевна всегда гордилась тем, что может быть собранной в стрессовой ситуации. Она одна, в чужом городе, без гроша в кармане, с четырехлетней дочкой на руках: выстояла, выжила, всего добилась сама. Она выпрямила спину, подобралась и произнесла: — Все можно решить, доченька. Во-первых, ты сама сказала, что он выздоровел, значит, уже не больной, правильно? Во-вторых, его нищета и прочее… согласись, что он в этом виноват сам, и он знает, как решить эту проблему, и все знают. Ну а в-третьих, и это самое важное. Чия, если нет любви, то к чему эта свадьба? — Я не знаю, как ему сказать! — почти выкрикнула с отчаянием Чия. Она все это уже думала-передумала сто раз. Ираида Наилевна потупилась и хитро, по-лисьи, улыбнулась. Чия никогда не видела такой улыбки у матери, она вдруг привиделась ей совсем незнакомой. — Не надо говорить. Покажи, — тихо сказала она, и глаза ее блеснули. Чия стояла в подъезде их с Микой зачумленного дома, держала палец на кнопке лифта, но все никак не могла нажать. Чия больше не унывала, она обдумывала план действий, и, кажется, все могло получиться очень ладно. Судьба подкидывала ей шанс, но действовать нужно было быстро, не медлить. Лифт открылся сам, из него вышли две девочки лет десяти и, не поздоровавшись, выбежали из подъезда. Чия зашла в лифт. Она сможет. Она все правильно делает. Все получится. Мика сидел за кухонным столом, рядом с разобранным чайником, и, нахмурившись, читал что-то в телефоне. — Привет, — Чия села на стул напротив. Он улыбнулся ей. Синяки прошли, но царапины на лбу еще оставались, хоть и еле видные. За время болезни он очень осунулся, щеки запали, зато он стал больше походить на самого себя, а не на грузчика. — Что делаешь? — Да вот, — Мика развел руками, — чайник чиню, кнопка выскакивает. Решил, что справлюсь при помощи интернета. — Ты обедал? — Я не голодный, но ты поешь. Я сейчас все это уберу… — он начал складывать детали на газету. — Я с мамой в кафе ходила, так что тоже сыта, — соврала Чия, так и не притронувшаяся к пирожному. У них дома были только пельмени и лапша быстрого приготовления. Ни того, ни другого ей до тошноты не хотелось. — Точно! Вы же ездили за платьем, — припомнил Мика и улыбнулся снова. — Как оно? — Жениху нельзя ничего знать о платье! Увидишь на свадьбе! — сказала Чия. Она старалась звучать шутливо, но голос предательски дрожал. Она сама себе бы ни за что не поверила, актриса из нее была неважная, но Мика поверил, смотрел с улыбкой, по-прежнему тепло. Чия не смогла выдавить ответную улыбку, слишком много чувств боролось в ней в этот момент. Чтобы скрыть неловкость, она по-дурацки показала ему язык и добавила: — Какой нетерпеливый! Я пойду переоденусь. Она вышла в их единственную комнату, что была для них и гостиной, и спальней, а в былые времена даже офисом для Мики, когда он еще мог что-то заработать удаленно в других странах. Сколько тут всего было пережито. Сколько хорошего было. У Чии сжалось сердце. Но она сможет. Так жить нельзя, мама права, это тупик. Она сидела на разобранном диване, как-то обессилев, не могла заставить себя снять джинсы, убрать их в шкаф, надеть домашние шорты… Такое большое количество действий, зачем. Она устала. Она не сможет. Но, с другой стороны, на работе ей всегда легче, там она словно обретает крылья. Возможно, план не так уж и плох. И это определенно гораздо легче, чем вот так, глядя ему в глаза, все выложить. Она уже не один раз собиралась, но духу не хватало. Мика зашел в комнату, Чия постаралась натянуть на себя безмятежную улыбку, только ком в горле никак не хотел проглатываться. Завтра надо побольше выпить. Мика сел на корточки рядом с ней, привычным, родным жестом обхватил ее ноги, посмотрел внимательно. Она не сможет. — Чего ты, устала? Чия кивнула. Ее рот улыбался, но глаза грустнели, а ком в горле не давал ничего сказать. — Самоотверженно вызываюсь помочь тебе в сложном деле стягивания джинсов. — Он говорил притворно серьезным голосом, пряча лукавую улыбку. К глазам Чии подступили слезы. Она легла на диван, запрокинула голову: может, так не прольются, спрячутся. — С благодарностью приму твою помощь, доброволец, — сказала она, стараясь, сквозь комок. Мика осторожно снял с нее джинсы, руками обхватил попу, поцеловал колено, бедро, чуть прикусил нежную кожу на нем, поднимаясь все выше… Чия резко села. — Нет! Мика отпрянул. — Мне помыться надо. И вообще. Я правда устала. — Чия поднялась и скрылась в ванной. Так бы и просидела тут до завтра. Тяжело. Она и не предполагала, что ей будет так тяжело. Она не сможет. Как она будет без него? Без этих его рук, губ, поцелуев… Она спрятала лицо в ладонях, от волнения к горлу подступила тошнота. Она сидела так какое-то время, замерев, горячие ладони жгли лицо, но слез не было. Хватит. Она сильная. Она все решила. Нужно отставить сомнения. Это уже не тот Мика, которого она полюбила в восемнадцать лет. Все изменилось. Он сам во всем виноват. Она сможет. Решено. Конференц-зал быстро заполнялся сотрудниками, было шумно, радостно, будто всем коллективом прогуливали уроки. Внезапная лекция, пусть и обязательная и не то чтобы кому-то сильно интересная, все же внесла приятное разнообразие в офисную рутину. Чия со своей компанией «крутанов» (так они все чаще себя называли) устроилась подальше от сцены. Они, как всегда, пересмеивались, чем вызвали некоторое неудовольствие сайлз-менеджера с заднего ряда и живой интерес сидевшей впереди новенькой девчонки из бухгалтерии. Чия подумала, что у нее там, в бухгалтерии, должно быть, чисто женский коллектив, поэтому ей тоскливо и тоже хочется флирта и смеха. Что ж, жаль, а вот ей, Чие, повезло больше. Даня наклонился к ней и прошептал на ухо: — Шесть. Бутылок. Мартини. Чия рассмеялась: — Держи в курсе! Даня тоже рассмеялся и снова шепнул: — С вас подарок: апельсиновый сок и клюквенный морс. Иначе будем хлестать чистый. — Вот бы всегда на день рождения такие незамысловатые подарки просили! — сказала Чия. Окс наклонилась к ним с другой стороны: — Мне расскажите! — Он нас за соком отправляет. — А-а-а… значит, коктейльчики на повестке дня! — она понимающе улыбнулась. Свет в зале притушили, и на сцену вышла красивая стройная мулатка в красном брючном костюме. — Вау… — прошептала Чия, не удержавшись. Женщина выглядела очень собранной, ухоженной, завораживающе уверенной в себе. Чия, глядя на нее, поняла, какой хотела бы стать в будущем. Такой же деловой и стильной. — Здравствуйте, меня зовут Джеральдин Окпара, я представляю Всемирную Организацию Здравоохранения. Работаю в Управлении по вопросам всеобщего охвата услугами здравоохранения и повышения показателей здоровья населения. И я сегодня хочу поговорить с вами о, — она подняла вверх руки и показала кавычки, — «той самой» вакцине. Несмотря на то, что вакцинирование проходит уже далеко не первый… — Слушай, а он что, Санрайз будет делать? — спросила Окс, наклонившись к Чие. — Я не очень разбираюсь, — сказала ей Чия со смущенным смешком, — но сказал, что мартини закупился. — Может, еще колбаски-хлеба купим? А то я от мартини улетаю в стратосферу. Чия тихо рассмеялась: — Я прекрасно помню! Окс в ответ слегка ткнула ее локтем. — Раф сказал, что они пиццу закажут, — пояснила Чия. — Ну, тогда я в безопасности. Джеральдин продолжала свою речь. Она говорила эмоционально, притягивающе, двигалась очень изящно. Чия любовалась ею. Как бы научиться так же? — Взгляните, пожалуйста, на результаты. Они говорят сами за себя. Это официальная статистика Европейского Союза. Общее снижение преступности на 80%! Господа, это ведь просто удивительно. Сокращение случаев изнасилований на 86%! Все вы прекрасно знаете, насколько катастрофической была ситуация во многих странах Европы еще каких-то десять лет назад. Сокращение преступлений на почве расовой ненависти… Друзья мои, мы все с вами свидетели того, как изменился мир. Вот цифры: 87%! Только вдумайтесь. Расовые конфликты побеждены. Это достижение, которому стоит поаплодировать! Зал послушно захлопал, но не в полную силу. Даня, воспользовавшись шумом, сказал Чие: — В России, интересно, тоже скоро будет расовое многообразие? Или к нам холодно ехать? — Главное, чтобы был мир, — философски заметила Чия. Словно вторя ей, Джеральдин продолжала лекцию: — И если этого всего вам мало. Бывают и такие, — она слегка наклонилась, красивым жестом откинула волосы и рассмеялась. Чия впитывала каждое ее движение. — То вот вам бомба. Хотя, как мне представляется, скоро не станет никаких бомб. Возможно, наши внуки уже будут удивляться этому явлению, как мы удивляемся лошадиным повозкам или патефону. За пять лет, с начала программы всеобщего исследования крови мужского населения планеты возрастом до 35 лет и обязательной вакцинации выявленных vehemens, новых военных конфликтов не было! Друзья! Ни одного! На всей планете. Почувствуйте это. Вдохните полной грудью. Вспомните войны прошлого. Боль, смерти, увечья. Это все позади. Мы вступили в совершенно новый мир. В лучший мир, в котором не страшно отпу… — Она приукрашивает. Был конфликт на Ближнем Востоке недавно. Ну, не война, но столкновения. Из-за вакцины как раз, — заметил Чие на ухо Даня. А с другой стороны шепнула, смеясь, Окс: — Посмотри, как Эмма залипла! Чия не нашлась, что ответить Дане, но с удовольствием похихикала над их начальницей, дамой сильно за тридцать, которая даже рот приоткрыла, внимая Джеральдин. Вдруг кто-то выкрикнул прямо с места: — Вы расскажите лучше, сколько стало пидорасов! Зал напрягся, люди зашептались. Но Джеральдин, казалось, совершенно не смутилась: — И расскажу! Об этом я хотела говорить чуть ниже. Но раз такой живой запрос, что ж, давайте поговорим прямо сейчас. Я здесь как раз для этого: для того, чтобы отвечать на ваши вопросы. Вопросы, страхи, сомнения — это нормально, это естественная человеческая реакция на что-то новое. И мне как врачу и ученому… — Воды много льет, виляет… — буркнул с заднего ряда недовольный сейлз. — … вызывает столь живой отклик. Пожалуйста. Перед вами статистика. Вакцина не влияет на сексуальную ориентацию мужчин. Подчеркиваю еще раз. Не влияет на сексуальную ориентацию мужчин. Все графики перед вами. Смотрите сами: вот статистика предпочтений до — вот после. Цифра идентична, с учетом погрешности анкетирования. — Но мы же не дураки, мы же видим, что их больше стало! — снова крикнул кто-то из зала, на этот раз взволнованный женский голос. — Да уж, наша компания просто образец высокой культуры, — сказал с саркастической усмешкой Даня Чие на ухо. Чия усмехнулась в ответ. — Друзья, но это лишь естественное развитие человеческого общества! — ответила Джеральдин. Надо было отдать ей должное, она прекрасно управляла залом, даже разошедшимся до выкриков с места. Было видно, что у нее богатый опыт. — Мир усложняется, появляются новые технологии, новые профессии, меняется наш быт, образ жизни. Сексуальная сфера очень тонка и определяется огромным количеством факторов: личностных, семейных, внешних, социальных… — Расскажите про vehemens! — вновь выкрикнули с места, не дослушав ответ на предыдущий вопрос. Джеральдин даже воспряла, заулыбалась, а Чия напряглась, плотно прижала ладони к коленям. Даня что-то снова шепнул ей на ухо, но она не расслышала, сосредоточенная на спикере: — О! Это мой любимый вопрос! И я объясню почему. Мой собственный сын, а ему сейчас семнадцать лет, vehemens. Зал зашушукался. Окс тоже тут же наклонилась к напряженной Чие. — Ничего себе, я бы ей больше тридцати не дала! Красотка вообще! Чия лишь нервно кивнула в ответ. — И что же? — продолжала Джеральдин. — Что я сделала? Увезла его на тайный остров в Тихом океане? Спрятала в подвале? Нет! Я просто поставила ему вакцину! Теперь он абсолютно чист перед законом, абсолютно здоров, он прекрасно учится, у него большие амбиции и, друзья, это личное, но я знаю, как это всех волнует. — Она снова тряхнула волосами. — У него есть девушка. Джеральдин рассмеялась, некоторые в зале тоже заулыбались понимающе. — Vehemens не монстры и не какие-то жуткие убийцы или преступники, которыми иногда представляют их в СМИ. Мы все знаем, как работает медиа, они процветают на наших страхах. Vehemens это наши братья, сыновья, мужья. Это обычные молодые люди, такие же как все, гормональный фон которых, согласно исследованиям, может привести их к нежелательным антиобщественным действиям. Это очень тонкий момент… — Она так выражается витиевато, что я… — Даня снова наклонился к Чие, но она нетерпеливо шикнула на него, обратившись в слух. — …Всю историю наше общество существовало по принципу презумпции невиновности: человек не виновен, пока не доказано обратное. И также по принципу совершенного факта преступления. Это наша история, — она снова сделала кавычки руками, — «так всегда было». Но современная медицинская наука совершила огромную революцию. Ученые доказали, что определенное сочетание гормонов у молодых мужчин может провоцировать их к агрессии, конфликтам, насильственным действиям, в том числе сексуального характера. И ученые предложили изменить принцип: снизить этот потенциал введением корректирующей вакцины. Еще раз хочу обратить ваше внимание на графики: состояние здоровья, продолжительность жизни, сексуальные предпочтения, общая половая функция, фертильность, свойства характера, темперамент, память, интеллект — смотрите, друзья, внимательно. Это абсолютно честные данные, основанные на нескольких рандомизированных клинических исследованиях и метаданных. Это доказательная медицина в чистом виде. Ничего из вышеперечисленного не меняется у мужчин при введении вакцины! — Почему в России «Джентел», а в Европе «Максивакс»? — выкрикнул с места низкий мужской голос. Чие дальше стало не особенно интересно, она подумала, что было бы здорово Мике это все услышать, хотя многое она ему и так говорила, и подсовывала статьи, но он предпочитал верить каким-то мутным типам из занюханной качалки. Подпольщики чертовы… Но потом Чия осознала, что, в общем-то, ее все это уже не касается, нагнулась к Дане и произнесла: — Скорей бы конец рабочего дня, мне не терпится начать праздновать. — А это моя! — Чия ловко выхватила из рук у Дани последнюю канапе с кусочком соленого сыра и маслиной, которую он уже готовился съесть, и отбежала в сторону, спряталась за колонну. Даня со смехом побежал за ней. — Эй! Я же именинник! — Ну так отними! Они только что спустились в безлюдное и тихое в этот час фойе с приглушенными огнями. Эхом от высоких стен отражался смех и топот их каблуков. Раф и Окс в обнимку неторопливо шли за ними. В пакете у Рафа лежали полторы недопитых бутылки мартини, а Окс несла, держа перед собой, бумажную тарелочку с парой кусков пиццы на ней. — Рома, это тебе! — она поставила тарелочку перед охранником. Они решили его отблагодарить за то, что добродушный Рома позволил им вдоволь погудеть в переговорке. Даня пытался выхватить у Чии канапе, а она, весело взвизгивая, уворачивалась и снова отбегала от него. — Все равно догоню! — Даня, смешно подбоченясь, тараном побежал к Чие, которая встала как вкопанная, вроде как больше не убегая, но в последний момент отпрыгнула и быстро съела добычу. Даня засмеялся: — Все! Готовься! Месть моя будет жестока! — он ткнул в нее пальцем. — Твой день рождения как раз следующий! Чия, пережевывая, прикрыла рот рукой и тоже рассмеялась, уткнувшись в плечо подошедшей Окс. Раф спросил, кто как планирует добираться домой, от этого его вопроса у Чии кольнуло в сердце. Она выпила достаточно, чтобы расхрабриться, но не настолько, чтобы полностью унять волнение. Она отвернулась от ребят и вытащила телефон: «Я на месте, жду у входа». Сообщение она получила шесть минут назад. Чия медленно выдохнула, убрала телефон и сказала: — Даня, можно тебя на минутку? Раф и Окс переглянулсь, Чия с Даней отошли от них на пару шагов. — Слушай, я вот что подумала… если ты не торопишься, может… — она посмотрела на его губы, а потом прямо ему в глаза. И замолчала, не договорив. Даня пьянел медленно, Чия уже знала, что по нему долго нельзя было сказать, насколько сильно он пьян, разве что щеки сильнее розовели. Но как только количество выпитого переходило черту, он внезапно совершенно плыл и еле стоял на ногах. Пару раз Рафу пришлось тащить его буквально на себе до дома, потому что Даня уже не шел. Теперь они все вместе следили за его кондицией во время попоек, что было не так-то легко. Сейчас Даня выглядел нормальным и, как надеялась Чия, мог позволить себе еще немножко продлить с ней вечер. — Да. — Он подкрепил свое согласие уверенным молодецким кивком. — Я готов! — Только ты и я? — тихо спросила Чия, все еще сомневаясь, достаточно ли он хорошо соображает. Он снова с готовностью кивнул, даже челка подлетела. Особого сексуального подтекста в его поведении уже не чувствовалось, видимо, все же алкоголя было многовато. Но ничего, ей не много от него нужно. Они вернулись к Рафу и Окс. — Ребят, вы езжайте, — сказала Чия со смущенной улыбкой, прекрасно отдавая себе отчет в том, какие пересуды это повлечет за собой. Но с этим она разберется позже. Сейчас нужно сосредоточиться на другом. — Мы еще чуть задержимся. Окс и Раф снова переглянулись, Раф тихо посмеялся и сказал: — Ох, хитрюга! Ну что ж, веселитесь! Окс промолчала и только легонько помахала в ответ. Они вышли. Даня и Чия остались вдвоем в пустом фойе, как раз перед стеклянными дверьми. Чия задумалась, видно ли их с улицы. Возможно, представление уже началось. — Куда пойдем? — все с той же молодцеватой готовностью спросил Даня. И Чие показалось, что таким странным способом он скрывает свое волнение. Она тоже волновалась, но из-за другого. Она взяла его за пуговицу рубашки, посмотрела в глаза. Руки слегка тряслись. Хоть бы все получилось. — Давай в нашем баре посидим? Там в этот час уже довольно тихо. Даня снова кивнул, уже не так картинно, видимо, немного успокоился. Отчего он вообще волновался, интересно, уж не воображал ли себе, будто она его в постель зазывает?.. Чия слегка усмехнулась, и на миг представила, какая интересная жизнь у нее впереди. Свободная. — Пошли, — сказала она, взяла его за руку. Сердце у нее бешено колотилось, она сжала Данину руку сильнее. Хоть бы драться не полез. Хоть бы обошлось. Хоть бы все получилось. Они вышли из офисного здания. Чия сразу увидела его. Он стоял под фонарем прямо напротив входа, выворачивая ноги в стоптанных старых кроссовках, как он всегда делал в ожидании, руки в карманах джинсов, заметно обвисших на нем, похудевшем, клетчатая рубашка, стриженные под машинку каштановые волосы, расцарапанный лоб. Он поднял голову и посмотрел на нее, потом на Даню… и снова на нее. Чия мысленно отрепетировала этот момент уже сотню раз. Она не чувствовала ничего особенного, разве что немного каменели пальцы. Она действовала точно как представляла. Реальность не различалась с задуманным практически ничем, это придало ей сил и лишило страха. Все правильно. Она выдержала его взгляд. Потом повернулась к Дане, уже начавшему спускаться по лестнице, потянула его за руку. Даня обернулся к ней, и она порывисто прильнула к его губам. Диско-шар висел слишком высоко. Он должен был давать отблески на всю красную велюровую стену вплоть до зеркал, но не доставал. Голимые дилетанты. Даже это не могут сделать. Слишком толстый шест. И его давно пора хорошенько отполировать. Весь захватанный, исчерченный. В парнишке метр шестьдесят пять росту от силы, пальцы короткие, не может толком ни забраться нормально, ни скользить, ползает внизу. И туфли ему велики. Дешевка. Дерьмо. Все это дерьмо легче сжечь, чем исправить. Петя, скривившись, глотнул рома. Даже стакан липкий, будь они неладны. — Он обещал шесть вечеринок за весь сезон! Всего шесть. Три в «Белль», две у нас, и одну он типа придерживал. Все гадали, для кого. Присси мне еще тогда сказала, что у него точно камень за пазухой… Петя тяжелым взглядом смотрел на собеседника. Было четыре утра. Какого ж хрена, пидесса ты ебаная, мы тут делаем. Петя дошел до такой точки в своей усталости, что уже и не ощущал ее, он будто бы постепенно, медленно расслаивался. Сознание — один слой, тело — другой, эмоции — третий, и так далее. Связь между слоями слабела, если эта старая ебанашка не заткнется наконец, он, наверное, сунет ей в рот этот сраный липкий стакан рома. Пете стоило титанических усилий напомнить самому себе, что перед ним его шеф, известный на всю Москву промоутер Али. Пока ты платишь, Али, живи. — И что бы ты думал! Иду я, значит, как не в чем ни бывало, на завтрак в «Строгачи». В классном кафтане, кстати! Мне привезли из Марокко в подарок. Будешь у меня — похвастаюсь. И за утренним своим кофеечком встречаю Эллу, а она мне говорит, так радостно, что «Птипти» подписали Бартоло на еженедельные вечеринки на весь сезон! Петя поглядел на плохой BBL танцора, такую жопу противно трогать. Потом на напудренный двойной подбородок Али, на растекшийся по всей его роже филлер, на перетянутый слишком широкий рот, напоминавший улыбку Гуимплена. Плохо, бездарно. Танцор, если бы был умнее, мог бы быть аккуратненьким таким мультяшным ледибоем без возраста. Но он решил вытуживать из себя секс и превратился в дешевку с бугристой жопой и навсегда испорченной плохо сделанными губами линией профиля. А Али. Вместо роскошного восточного породистого самца в расцвете сил— одутловатая алкоголичка за шестьдесят. — Я разберусь, дорогуша, — сказал Петя. Невыносимо резало глаза. Будто в них засыпали стекла. Он сощурился. Стало еще хуже. — И ведь это я вывел Бартоло в люди! Он шесть лет назад, весь снюханный, ползал тут у меня на брюхе, умоляя пустить его хотя бы по средам. Можешь себе представить? Ну какая черная неблагодарность! Он думает, видимо, что его новые французские друзья тоже будут ему патлы держать, пока его в толчок выворачивает. И терпеть все эти выкрутасы! — Али расходился дальше. Он что, не услышал его? Или четыре утра лучшее время, чтобы болтать о былом? — Солнышко, я все сделаю. Бартоло вообще не проблема, — повторил Петя. Он хотел еще рома, но не хотел снова брать в руки липкий стакан. Он краем глаза увидел, что парнишка на шесте подавил зевок. С одной стороны, Пете крепко захотелось за такое отношение тут же вышибить его вон, а с другой стороны, он не мог ему не завидовать, потому что давно перестал зевать. Это роскошь для тех, кто еще не разучился спать. — Я знаю, что у тебя для многих припасено доброе слово, ты мой волшебник, Педро, я обожаю, как ты работаешь! Но Бартоло — это особый случай. Он талантлив, понимаешь? Если ты передавишь, то, может быть, он и соскочит с «Птипти», но вернется ли он ко мне? Педро, скажи мне, что у тебя на него? Я должен понять, сработает ли. Я доверяю тебе, но доверять слепо я не могу! Ага, держи карман шире. — Али, у меня ничего нет на Бартоло. — Петя огляделся: может, хоть бутылка воды стоит, горло жгла жажда. Но воды не было. — Ты мне сам назвал всех ключевых игроков: Элла из «Птипти», «Бэль». Ни о чем не тревожься. Я аккуратненько. Али открыл свою накрашенную пасть, но у Пети зазвонил телефон: — Петр Атанасович? — в трубке звучал молодой женский голос. — Я вас слушаю. — Двадцать пятая городская больница. Из полиции к нам доставили Микона Лима, у меня тут по его карте пометка минздравовская высветилась с вашим номером. Я медсестра, ничего не понимаю, но вот, звоню. — Спасибо, милая. Куда его, на вакцину? — Петя уже поднялся на ноги. — Да. Только он пьяный, на седативах пока держим. — Понял, хорошо. А кто дежурный врач сегодня, Хаджиев, Бельский? — Архипова. — Прекрасно! Спасибо еще раз. — Пожалуйста… — прозвучал в ответ непонимающий голос медсестры, и она положила трубку. Петя был уже у двери, бросил Али: — Прости, не терпит отлагательств. Бартоло будет у нас за сезон минимум дважды, никакого еженедельного контракта с «Птипти». Целую. Он вылетел за дверь, не удостоив и взглядом оставшихся позади. Ему нужно было добраться до дома, потом сразу же ехать в двадцать пятую. Навигатор в телефоне показывал, что дорога займет больше часа. Сколько Мику продержат? Он должен успеть. Петя сел в дежурившее неподалеку такси, промял лицо руками, протер глаза, собираясь с мыслями, и набрал номер. Трубку взяли не сразу. — … утром в перевязочном посмотрю! Да, алло! — Светик, кошечка моя, отвлекаю? — А, это ты, Петь, нет… секунду. Что я могу с этим поделать? Я сказала в интенсивную! Да, Петь, я тут. Привет. — Светочка, я с с хорошими новостями и с ужасненькой просьбочкой. — Петя, говори! У меня времени с гулькин нос, но пока я вся твоя. — Препарат для папы. — Что? Нашел? — Да! — Ох! Петька! Ну ты мощь! Где, как? — В Штатах. — Сколько с меня, спаситель? Хоть сейчас переведу! — Кошечка, нисколько. Только одну ужасненькую просьбочку уважь. Доктор прислонилась к косяку двери, а Петя сразу же подошел к Мике. Потный, снова с подбитым глазом, губу разбил, на костяшках синяки. Мика был наручниками прицеплен к кровати. Раньше еще приставляли полицейского дежурить, но последнее время перестали, все заботы скинули на врачей. По просьбе Пети его перевели в отдельную палату. Он вздрагивал и беспокойно шевелился во сне, будто продолжал драку. Петя погладил его по голове. Светлана прочитала, включив планшет: — Дебош, драка, антиобщественное. — Это я и так вижу, — сказал Петя и безрадостно усмехнулся. — Ты мне только скажи, по анализам будет видно, что это не «Джентел»? У меня дети, Петь. Я в тюрьму не хочу. — Кошечка моя, клянусь, комар носа! Я же тебе показал сертификат. — Ага. Но знаешь, на десятом часу смены у меня к англоязычным сертификатам возникает аллергия. Петя подошел к ней и протянул прозрачную ампулу. — И лекарство для папы, и реабилитация в клинике японской. К зиме на лыжах снова будет бегать. Светлана вздохнула, взяла ампулу. Быстро распечатала шприц, набрала препарат, чеканным шагом подошла к Мике. И, лишь на секунду помедлив, в два движения ваткой обработала руку и сделала укол. Мика прерывисто с шумом выдохнул, будто сквозь сон что-то почувствовал. — На, спрячь улики, — доктор протянула Пете вскрытую ампулку. Он убрал ее в карман. Она посмотрела на Мику, сказала: — Надеюсь, он будет в норме. Петя улыбнулся ей: — Обязательно. Она кивнула и поспешно вышла из палаты, привычным жестом запустив руки в карманы медицинского костюма. Мика вдруг очнулся, завертел головой, но взгляд его был затуманен: — Чия… Чия! — Ну-ну, шшш, — прохладная ладонь коснулась его лица, — все позади, мой поверженный демон, теперь все будет хорошо… Мика снова закрыл глаза, он успокаивался, дыхание становилось ровнее.