Кто не прав

***

В крошечном бежевом подсобном помещении копошился рой таких же бежевых форменных блейзеров. Несколько десятков молодых людей одновременно суетливо надевали униформу. Комната будто исторгла из себя все краски, пытаясь спастись от царившей в ней жуткой тесноты. Ребята пересмеивались и пикировались, стоял гвалт и суматоха. — Себ, сколько сказали пуговиц застегивать? — Мать твою, Деде, нисколько, ты тупой, что ли? — Сам тупой! — А если меня спросят по-французски? — Тимур испуганно вращал глазами, пытаясь одновременно следить за тем, что происходит вокруг, поспешно переодеваться в форму и расспрашивать брата. — Я же тебе уже говорил. Répète, en anglais s’il vous plaît . Никто не будет там говорить по-французски, не переживай, там и французов-то нет почти, — ответил Аслан, его брат. В отличие от Тимура, он был совершенно спокоен, ведь он работал на таких приемах уже множество раз. Тимур, вопреки наставлениям брата, приехал за целый час до начала, он хотел осмотреться, не торопясь разобраться, куда идти. Париж совершенно сбивал его с толку, порой он только с третьего или даже с пятого раза находил нужный адрес, плутал в метро, постоянно не туда сворачивал к их с Асланом квартирке. Он очень беспокоился, что и этот адрес найдет не сразу. Но нужный особняк был расположен в самом центре и, как назло, отыскался за пару минут. Тимур слонялся по округе совершенно бесцельно и от излишнего волнения успел устать, проголодаться и сильно вспотеть. День был жарким, а рядом с особняком находилась лишь залитая солнцем площадь, редкие деревца и ни одной лавочки. Чуть дальше, на одной из боковых улиц, веером расходившихся от площади, нашлось кафе, но цены отпугнули Тимура. Вконец истомившись ожиданием, он был очень рад видеть брата, который подошел, весело переговариваясь с другими ребятами, ровно к назначенному времени. Они все вместе прошли к черному ходу, но там их заставили ждать еще почти полчаса, якобы из-за необходимости тщательнее отпарить униформу. Организатору, дескать, не понравилось, как она была отпарена до того. Потом они прошли жутко долгий досмотр охраны и бесконечно медленную проверку документов. В итоге у них на все про все осталось не больше пяти минут. Тимур неделю расспрашивал брата о том, как все будет, что надо делать, а чего не надо, но из-за мучительного ожидания, резко сменившегося жуткой поспешностью, чувствовал себя сбитым с толку. Совершенно лысая темнокожая распорядительница, нимало не смущаясь, заглянула в комнатушку к парням и громко велела поторапливаться. Их выстроили в коридоре, крашенном такой же бежевой краской. Пока что ни одно из увиденных Тимуром помещений не напоминало интерьеры роскошного особняка, каким он представлял их себе, пока в ожидании наматывал круги снаружи. Распорядительница внимательно оглядела каждого. Одного гневно отправила почистить зубы, другому велела аккуратнее зачесать волосы, третьему, даже не спросив разрешения, сама расправила рубашку, криво заправленную в брюки. Аслану она здорово так потянула за фалды блейзера, усаживая его по фигуре как следует. У Тимура громко забилось сердце, когда до него дошла очередь. Но в его облике она ничего поправлять не стала. Он посчитал это добрым знаком. Их пустили в зал. Он отметил всякие старинные завитушки на стенах, резные канделябры, — все, наконец, выглядело как положено. В конце зала виднелась небольшая сцена. Столы были украшены розовыми букетами цветов. За несколько недель до парижского гала-ужина Тимуру довелось в Москве работать на свадьбе банкира и дочки «короля соли» из Иордании. Вот там было по-настоящему шикарно! Между столов текли ручьи, а в них плавали лебеди, и цветы были повсюду: и на потолке, и на стенах, и даже на стульях, а не только на столах, как здесь. И все выглядело гораздо наряднее, хоть в числе приглашенных и не было столько разных знаменитостей. Но Тимур привык не доверять собственному вкусу. Он еще слишком мало видел роскоши, чтобы так уж уверенно выражать о ней свое мнение. Тимур стал подрабатывать официантом, потому что такси себя совершенно не оправдало. Вернее, он просчитался, купив настолько дорогой автомобиль, хотя до конца признаться себе в этом он еще был не готов. Он потратил на свой мерседес все подъемные деньги, что дал отец на устройство в Москве, но выплаты за лизинг все равно вышли слишком большими. Он работал днем и ночью, но едва сводил концы с концами, ведь надо было еще оплачивать съемную комнату. Он еще не признался Аслану, но выкупную стоимость машине дали преступно низкую, и Тимур приехал в Париж, так и не сдав свой мерседес обратно, втайне надеясь, что заработает достаточно, чтобы не возвращать машину. Тимур очень аккуратно вез тележку с бокалами, пристроившись за парнем с тележкой с приборами и салфетками. Помощники лысой распорядительницы бдили, как коршуны, над столами. Когда Тимур аккуратно, словно на минном поле, расставлял первые бокалы, один из этих коршунов, громко цыкнув на него, сказал: — Левее! Винный чуть вперед! Тимур даже вздрогнул от испуга. И случайно задел карточку, стоявшую рядом с тарелкой. На ней было написано «Праже». Он из любопытства аккуратно заглянул в имя на соседней карточке. Так и есть, «Мика Лим». Пару месяцев назад, когда Тимур еще не разочаровался в работе таксиста, он подвозил хорошенького юношу, которого потом преследовали фотографы с криками «Мика». Тимур тогда не поленился и поискал в интернете, что же это за Мика, и сразу же узнал и про него и про Праже. Внешность Мики тогда показалась Тимуру образцовой. Он никому не рассказал, даже Коле, с которым в ту пору проводил много времени, но он ходил с фотографией Мики в клинику к пластическому хирургу. Просто на консультацию, ничего такого. У него, конечно, не было денег на операцию. Да и хирург не слишком ему понравился, он сказал, что из Тимура не сделать такого «нордида», и что Тимуров нос пропорционален его лицу. В общем, вспоминать о том визите ему не нравилось. Если бы он смог подцепить какого-то богатея, как Мика подцепил Праже, то тоже мог бы позволить себе и такой носик, и такие наряды. Но пока что с богатеями у Тимура не складывалось, и он винил во всем свою провинциальность, недостаточную образованность и малую искушенность. Тимур надеялся, что лето во Франции придаст ему нужного лоска и неповторимого французского шарма, он вернется в Москву, загорелый, в классных шмотках, и сумеет наконец очаровать кого-то с деньгами. Вот Аслан жил в Париже каких-то полгода, и уже кичился всякими заумными словечками вроде «эклектика» или «парафраз», которых набрался у своего французского бойфренда-очкарика. Сегодняшний вечер в Париже был по сути исключением из светского календаря, гала-ужин устраивали, чествуя какого-то воротилу, Аслан объяснял, но Тимур старался лучше запоминать профессиональные наставления брата, чем все эти неблагозвучные французские фамилии. Основные мероприятия на летнее время переместились на Лазурный берег. Туда же собирались через пару дней ехать и братья в поисках работы, у Аслана уже была предварительная договоренность с хорошим ивент-агентством в Ницце. В Париже было ужасно жарко, Тимуру не терпелось уехать к морю. Но пока что до моря было далеко, а бесконечно придирчивая распорядительница гоняла их всех, как брехливая овчарка несчастных овечек. Тимура заставили даже протирать латунные плашки на спинках стульев, а Аслан, с видом загубленного невольника, выравнивал завязочки, которыми крепились к сиденьям мягкие шелковые подушки. Но наконец все было готово, верхний свет погас, канделябры зажглись, азиатская пианистка заиграла нежную мелодию, и гости неторопливо начали заполнять зал. Стол, который обслуживал Тимур, был далеко от стола Аслана, зато рядом работал Фарид, улыбчивый алжирец, который уже успел примелькаться Тимуру. Фарид был не в его вкусе, но очень мил и дружелюбен, из тех, кто прикроет перед гостями и потом не станет припоминать. — Тебя сверлит глазами тот высокий очкарик, — шепнул Фарид на ухо Тимуру, когда они вместе несли от кухни закуски, и незаметно кивнул в нужную сторону. Там сидел довольно крупный мужчина средних лет, с мягкой улыбкой и обходительными манерами, похожий на шведа или норвежца. Тимур бы в жизни не обратил на него внимания, но после слов Фарида стал из любопытства аккуратно присматриваться к нему. И точно, он нет-нет да и бросал на Тимура взгляд. Его стол обслуживал другой официант, и обслуживал превосходно, гость явно ни в чем не нуждался, да его взгляды и не походили на требовательные знаки подойти и налить водички. У Тимура сразу поднялось настроение. — Аслан, а ты случайно не знаешь, что за мужик вон там, с брошью на лацкане? В очках? — Тимур поймал брата на выдаче, Аслан держал поднос с бокалами, собранный и непривычно серьезный. — За двенадцатым? — он нагнул голову, присматриваясь. — Не точно, но, кажется, у него сеть супермаркетов, датчанин или бельгиец. Я, скорее всего, во всем соврал. Точно бизнесмен, детали смазались. А что? Но он спросил это, уже уходя, его тянули вперед обязанности. После азиатской пианистки и небольшой приветственной речи воротилы, который просто пожелал всем хорошего вечера, а ему в ответ поаплодировали, на сцену вышла певица, молодая блондинка немного хипповского вида. Одна из ее песен, про нищий городок и большие мечты девочки, живущей в нем, пробрала Тимура почти до слез. Он даже на секунду застыл, так заслушался. Но нужно было работать. После закусок начиналась самая хлопотная часть с горячим, на выбор гостям предлагалось несколько видов. Сидевшая за столом Тимура полная женщина в темном с серебром костюме, которая почти ни с кем не общалась весь вечер, но много и сосредоточенно ела, поменяла свой выбор трижды, чем довела его почти до исступления, потому что ему каждый раз приходилось быстро бежать на кухню, сообщая об изменении заказа. Фарид, успевший стать за вечер Тимуру настоящим союзником, видя его мучения, едко заметил: — Ей надо все сразу принести, чтоб лопала и не давилась. Тимур благодарно усмехнулся в ответ. И заметил, что датско-бельгийский бизнесмен снова смотрит на него, причем уже не настолько украдкой, как раньше. К основному блюду он успел хорошенько разрумяниться, лицо лоснилось, улыбка стала несколько рассеянной. Была не была, решил Тимур и улыбнулся в ответ. Бизнесмен недвусмысленно облизнул губы, не отводя от него взгляда. Сердце Тимура забилось чаще. Он начал забирать тарелку у грудастой блондинки, но она так жестикулировала, рассказывая о чем-то сидящей сбоку от нее пожилой даме с косой и аккуратному китайцу, что чуть было не выбила тарелку у Тимура из рук. Тимур постарался отогнать от себя мысли о флиртующем бизнесмене, работа требовала все большей сосредоточенности. Разряженные гости в дорогих украшениях, вопреки ожиданиям, не произвели на Тимура особенного впечатления. После роскошной банкирской свадьбы с лебедями Тимур долго приходил в себя, переваривая увиденное. Перестал пользоваться гелем для волос, подсмотрев, как небрежно укладывали волосы богатые парни, изучил несколько видео по столовому этикету, наблюдая, как умело все они там пользовались приборами. Никто не горбился и не наклонялся над тарелками. Но теперь волшебство куда-то делось, наряды и украшения были изысканными, было много красивых юношей, на которых Тимур хотел бы походить, но все это общество не ощущалось уже им как недоступное, далекое и прекрасное. Это были люди, которые просто едят и болтают. Хотя даже за столом Тимура сидел знаменитый телеведущий, и блондинка эта, любившая жестикулировать, была, между прочим, актрисой с Оскаром. Тимур понимал, что люди вокруг него непростые, но прежнего благоговения отыскать в себе не мог. И его это удивило. Может быть, он стареет? Ведь ему уже двадцать три года. А возможно, дело было в том бизнесмене, что улыбался ему так откровенно. Он будто бы своими улыбками низвел всех этих людей до уровня Тимура. Раз один из этих богатых гостей может вот так запросто начать флиртовать с ним, значит, Тимур вполне годится для того, чтобы быть одним из них. Тимур долил шампанское в бокал ненасытной даме, которая, видимо, наконец наелась и начала странный диалог с темнокожим парнем напротив нее. Она забрасывала его вопросами, а он несколько смущенно и невпопад отвечал на них. Когда Тимур отошел с бутылкой, следя за бокалами гостей, его бизнесмен вдруг подошел совсем близко и сказал: — Можете мне помочь? На минутку. Тимур, поймав Фарида за локоть, попросил присмотреть за его столом. Фарид бросил быстрый взгляд на бизнесмена, понимающе улыбнулся и кивнул. Они отошли к резной стене зала, в которой была небольшая ниша с картиной. — У вас будет перерыв? — сразу перешел к делу бизнесмен. Ему было явно жарко в плотном темном костюме, и он был уже слегка навеселе. Тимур медлил с ответом, думая, как бы пообщаться с ним и при этом не лишиться работы. Вроде бы пока ни один из распорядителей на них не смотрел и не направлялся в их сторону. — Возможно, — уклончиво ответил Тимур. — Вы так похожи… на одного человека. — Я не совсем понимаю, сэр… — Я бы хотел с вами поговорить. Вы на работе, вам неудобно. Но хотя бы пять минут. — После кофе. Наверное, я смог бы выбраться. Но ненадолго. — Тимур покосился на свой стол, вроде бы там все было в порядке, потом внимательнее посмотрел на своего визави. Ему, кажется, уже было сильно за сорок, Тимур еще никогда не имел дела с такими взрослыми мужчинами. Но, скорее всего, он богат. Не этого ли он, Тимур, так хотел? — Прекрасно. Где? — Сможете прийти к черной лестнице? Это через холл от зала, дверь с другой стороны. — Да. Замечательно! Значит, сразу как подадут кофе? Тимур поспешно кивнул и тут же вернулся к работе, благодарно сжав предплечье Фарида. — Все было ок? — спросил Тимур, косясь на усаживавшегося на свое место бизнесмена. — Да, выдыхай. Что он хотел? — Сам не пойму, — Тимур пожал плечами. — В любом случае, — Фарид подмигнул, — клюет! Тимур с деловитым видом пересек холл. Он шел за салфетками. Там за черной лестницей была кладовая. Это на случай, если спросят. И надо было не забыть эти салфетки прихватить, это на случай, если спросят на обратном пути. Бизнесмен был в зале, когда Тимур уходил. Тимур пытался поймать его взгляд, но тот был увлечен разговором и на Тимура не смотрел. Но кофе уже стоял перед ним. Значит, скоро должен прийти. Тимур встал в углу под лестницей, спрятался. На случай, если заглянет кто-то из распорядителей. Послышались шаги. Тимур выглянул из своего укрытия, но краем глаза увидел другой костюм, темно-серый, а не черный, и тут же спрятался обратно, не рассмотрев пришедших. Их, кажется, было двое. Вот попал. — Феликс… — Вот. Посмотрите, — раздался шорох. — Что это? — Коробочки. — Феликс, к чему это? — Это вам. — Я совершенно не… — Мика. Вы мой. Понимаете вы это? Иначе и быть не может. — Феликс… — Прошу вас, пойдемте со мной. — Я не могу. Я обещал быть во время песни. — Я знаю, что означает эта песня. — Что вы знаете? Дверь открылась. Голос бизнесмена сказал: — О. Прошу прощения, господа, — и дверь закрылась вновь. Ушел. Тимур досадливо чертыхнулся под лестницей. Вот невезуха. — Эта песня означает предложение. Его предложение к вам. Все знают. Об этом все только и говорят. Тимур, притихнув в своем укрытии, был сильно расстроен упущенным свиданием и не менее сильно встревожен позорным положением. Он подслушивал интимный разговор двух гостей. За такое можно запросто вылететь с работы. А Аслан говорил, что слухи о проштрафившихся официантах здесь распространяются быстро, если его заметят, придется катиться обратно в Москву без копейки. Но, однако же, ему было очень любопытно. Он не сомневался, что Мика на этом гала-ужине один-единственный, и голос вроде был похож. Как забавно, что он вот так вот снова с ним столкнулся. Мика молчал. И Феликс продолжил: — А это мое предложение. Коробочки это так. Я… люблю вас. Думаю о вас беспрерывно. Вы получите все. — О Феликс… зачем вы так? — Я разогнал все подпорки отца. Собрал небольшие команды. Вы мне поможете все организовать. У нас вместе все получится. И не только в «Блеквотере». Везде, везде. Только вместе. Умоляю вас. — Феликс, я должен… я обещал… — Постойте. Не совершайте ошибку! — Ш-ш-ш… — Мика… — Я должен идти. Не тревожьтесь. Вы все поймете. Дверь открылась и послышались удаляющиеся шаги. На лестнице больше не раздавалось ни звука. Тимур осторожно выглянул из укрытия. Феликс в темно-сером костюме стоял неподвижно. Уже бы шел тоже… Тимур от нетерпения нервно колол себе пальцы ногтями. Еще и полотенца эти искать. Тимур подлетел на всех парах к раздаче, едва не сбив с ног другого официанта. — Ну-ну, все в порядке, парень, не на пожаре. — Прости, пожалуйста. Тимур взял поднос с сырами, к нему подошел обеспокоенный Аслан. — Ты где был? Там Фарид разрывался. — Уже бегу! — В туалете, что ли, был? — Ага! Тимур побежал к своему столику. Обжора в темном с серебром костюме за время отсутствия Тимура поменялась местами с молоденькой девушкой. Обжора продолжала наседать на темнокожего парня, который держался стойко, по обрывкам разговора Тимур понял, что она то ли продюсер, то ли кастинг-директор, а он, судя по лакированной красоте, скорее всего, актер. Молоденькая девушка заинтересовала аккуратного китайца гораздо больше обжоры, и он увлеченно ей что-то рассказывал, а она хлопала глазами. Весь стол казался расслабленным и спокойным, все общались и уже ничего не ели. — Фарид, десять процентов моих тебе, — сказал Тимур, поймав Фарида. — Спасибо, брат! — Да будет тебе! Я сам хотел сбегать, так что сочтемся! Тимур увидел, что на сцену поднимается Праже. — Ты что-нибудь слышал о том, что он предложение собирается делать? — спросил Тимур Фарида. — У меня за столиком сплетничали об этом, да, я не врубился особо, о чем речь, какое предложение. — Руки и сердца по ходу, — усмехнулся Тимур. И посмотрел на своего бизнесмена. Тот снова болтал с соседкой. Кажется, Тимур упустил свой шанс. Ему не было по-настоящему досадно, скорее, весело. Оказывается, он, такой как есть, со своим огромным носом, может вот так просто заинтересовать какого-то богача. Такого с ним никогда прежде не случалось.

Я ревновал, черти кружили рядом. Я до смерти боялся, что ты не настоящий, Что я все выдумал.

Читал Праже со сцены, музыка переливалась тревожными зигзагами и колокольчиком. Тимур отметил, что зал притих, видимо, действительно о предложении все знали и все говорили. Некоторые, особенно осведомленные, даже бросали заинтересованные взгляды на Мику. Тимур тоже посмотрел в его сторону. Он был красивый, как всегда, и Тимуру показалось, что чуть похудел, но, может быть, на восприятие влиял полумрак канделябров. Стол Тимура был от Мики довольно далеко. Тимура подозвал один из гостей с просьбой повторить напиток. Молодая девушка, уже явно утомленная пылкостью китайца, попросила воды.

Я соберу тебя всего по кусочкам, Ты станешь снова целый, станешь собою, Из бездны эхо не возвратится…

Исполнение Праже было очень красивым, Тимур позавидовал, что кто-то вот так может признаваться в любви. Тимур принес напитки. Обжора продюсерша пролила кофе на скатерть, она уже была сильно пьяна. Тимур, заверяя ее, суетливо начавшую извиняться, что все хорошо, аккуратно вытирал стол.

Мне нужно твое сердце, строгое, сжатое. Я отдам тебе мое, все бери без остатка…

Песня продолжала звучать, бэк-вокал повторял нежным переливом: «Не один». — Красиво… — протянула молоденькая девушка за столиком Тимура, перестав делать вид, что слушает китайца. Тимур вновь пошел обновлять напитки. Гости явно разрешили себе расслабиться. — Мика, я тебя люблю, — сказал Праже тихо, закончив петь. Тимур забрал грязную тарелку у пожилой женщины с косой. Поднял упавшую у грудастой блондинки вилку. Пошел за новой. Зал разразился аплодисментами. Кажется, у них действительно большое событие, Тимур был удивлен такой сплоченностью гостей, хотя что удивляться, романтику любят все. Тимур снова посмотрел в сторону Мики. Тот поднялся со стула, многие головы в зале были повернуты в его сторону. Праже продолжал стоять на сцене и с надеждой, замерев, смотрел на Мику. — Кажется, наше местечко занято было. Ты приходил? — к Тимуру подошел его бизнесмен, он улыбался. Тимур обрадованно посмотрел на него и кивнул. Бизнесмен одним движением быстро сунул что-то Тимуру в карман. — Мне уже пора ехать. Вот мой номер. Позвони? — и он ушел, еще раз улыбнувшись немного ребячливо. Тимур увидел, что ему подает знак китаец от его столика. Но все же быстро вытащил и посмотрел бумажку. Кусочек салфетки с накорябанным на ней номером и имя «Магнус». Тимур, стараясь сдержать улыбку, пошел к китайцу, но по залу пробежал странный вздох, он поднял глаза на сцену. Праже по-прежнему стоял там, он опустил голову и, кажется, плакал. Тимур посмотрел на Мику. Его место пустовало. Он, не оборачиваясь, быстро уходил прочь. В дверях в темно-сером костюме его ждал Феликс.