Кто не прав

***

У Феликса был опыт «собственного бизнеса». Так с усмешкой называл это отец. Феликс каждый раз чувствовал, что он этой усмешкой, будто лаковым штиблетом, втаптывает его в грязь. Всю Феликсову юность, все его честолюбие, все амбиции. Его единственная и провалившаяся попытка. Грандиозное фиаско, до событий в «Блеквотере» являвшееся заглавным в его скудной жизни. Феликс «хотел доказать», «пытался стать мужиком», — это все тоже отец. На вечеринках с деловыми партнерами отца (даже в Гонконге и в Эритрее теперь знали, что Феликс низкопробный тупорылый никчемный неумеха). На благотворительных муторных мероприятиях с пожилыми женщинами в жемчугах. На семейных рождественских ужинах, когда тетушка Фрейя в ответ на шутки отца про Феликса постоянно говорила: «А вот мой Клаус никогда бы не потратил миллион на никому не нужных роботов/не участвует в оргиях/не раздавал деньги просто так абы кому/не нюхает/не курит/не пьет и т.д.». Даже на редких воскресных ужинах с Максом и его невестой. Потому что в сравнении с совершенным Максом и его успехами, «попытка» Феликса выглядела особенно смешной. И вот. Собственно. Феликс целую неделю сидел за столом. Он был, конечно, совсем дурак, но он все же, давно еще, учился. Мозг его, не смазывавшийся долгие годы, пузырил пустотой и сверчками. Но Феликс был упорный. Он даже почти не каждый день гулял возле Мики. Он даже один день не ходил туда к нему вовсе. (А потом бежал, как умалишенный, за ним в конце дня, попрощаться. Лучше бы сходил, вышло-то еще стыднее). В конце недели должен был состояться совет директоров. К нему-то Феликс и готовился. Он очень хотел «проявить себя». Без усмешки. Он очень хотел проявить себя, ведь Мика в него верил. На повестке было много вопросов, большую часть из них Феликс пока отложил. Он в конце концов не Зевс и не Агаменон. Он решил действовать по проверенной им в высшей школе схеме. Хорошо подготовиться, но только к одному билету. На совете директоров предстояло заслушивать доклад о развитии дальневосточного стартапа грузоперевозок. А Мика, и это было, наверное, главное Феликсово достижение в жизни, Мика должен был там присутствовать! Феликс не спал ночь после того визита к Мике в гости. Он прямо сутра и пошел к господину Нойманну и прямо так и сказал, Мике точно бы понравилось. Он сказал: «Я полагаю, что после всем очевидных перестановок, для удержания лояльных сотрудников нам необходимо предоставить им возможности роста внутри компании. Я склонен выделить нескольких наиболее отличившихся глав отделов и предлагаю наделить их временными должностями исполнительных членов совета директоров. Чтобы они могли познакомиться ближе с определенными аспектами руководящих должностей, так сказать, изнутри, и подготовиться. И мы бы тоже посмотрели на них в новом контексте». Феликс ночь не спал, потому что сочинял этот текст и учил наизусть. Наверное господину Нойманну он сказал все это не так красиво, память Феликса была шлюхой, это всем известно, но. Мика теперь в совете директоров. А значит, Феликсу отличная оценка. И новые бессонные ночи. Теперь-то требовалось блеснуть перед Микой. Вот так он неделю провел с грузоперевозками. Но он в своей жизни неделями пропадал и с кем похуже. Исполнительный управляющий партнер стартапа грузоперевозок «Олио», тихий, слегка шепелявый Ростислав Бородин, в серебристом шелковом галстуке, докладывал: — Как вы можете видеть на графике… пожалуйста, следующий слайд. На графике отражена динамика грузооборота и объема перевезенных грузов. Компания демонстрирует устойчивый рост… — Недостаточный, — перебил его господин Тёпфер. Ростислав растерялся. Но что Ростислав, главное, что и Феликс растерялся. Он готовился к другому билету. Вернее, билет был тот, но дополнительный вопрос подкачал. Феликс посмотрел на Мику. Мика посмотрел на Феликса. Феликсу это придало сил: — Господин Тёпфер, можете раскрыть подробнее суть вашей претензии. Тёпфер жиденько кашлянул, скрывая усмешку, Феликс такие штучки чувствовал шкурой, он ведь был шутом всю свою жизнь. — Суть моей, как вы выражаетесь, претензии, проста: все эти графики — их там далее еще тридцать штук, — кормить нас ими не надо. Мы люди занятые и взрослые. Простите, Ростислав, я думаю, все здесь ознакомились с вашим докладом заранее, он неубедителен. Давайте обсуждать по существу. Прибыль недостаточная. Динамика возврата инвестиций недостаточная. Компания развивается, но мы не получаем своих денег. Тянуть на себе благотворительные проекты сегодня «Блэквотер» не может. Я предлагаю вынести на голосование сворачивание инвестиций в «Олио». — Тёпфер говорил быстро. Он был ладный мужчина далеко за сорок. Наверное не пьет/не курит/не нюхает/не участвует в оргиях, прямо как Клаус тетушки Фрейи. Феликс посмотрел на Бородина, тот уткнулся в ноутбук с презентацией и лихорадочно искал какой-то слайд. Большая совещательная комната совета директоров заполнилась движением голов туда-сюда, наклонами корпусов, будто метрономами, и шепотом. Белое, белое все вокруг, даже белый воздух. Что Феликсу делать. Он никогда не умел думать наперед. Может, просто уйти? Может, сказать: «Ой, да, наверное, вы правы. Я неделю провел с этой компанией в постели, так влюбился, но, похоже, что нам надо расстаться. Пока, не звони мне больше». Что Феликсу делать? Бородин нашел какой-то график. Их и в самом деле было у него многовато. Этот назывался: «Прогноз динамики стоимостного объема рынка коммерческих автомобильных грузоперевозок». — Как вы можете видеть на графике, наша динамика роста объема… Тёпфер его снова перебил: — Вы меня не убеждаете. Даже исходя из этого графика «Блеквотер» не получит обещанной вами же прибыли еще три года. У меня перед глазами сейчас ваша первая презентация, еще из акселератора. Господа, все видят файл у себя? «Олио1»? Ага. Ну что, не бьются цифры? Давайте сворачивать этот вопрос, предлагаю голосовать и отпустить уже господина Бородина дальше рисовать графики. По залу разбежались смешки, как послеполуденные барашки по морю. Феликс вспомнил, как Мика сказал ему: «Постойте», — и навсегда пригвоздил его сердце к себе. И Феликс сказал: — Постойте. Давайте не будем спешить. В нашем портфеле есть кое-какие компании, взаимное сотрудничество с которыми может сильно помочь «Олио». — Мы не пункт первой помощи и не благотворительная организация, — опять жидкая усмешка Тёпфера. Феликс вспотел, но продолжал: — Скажем, торговая онлайн-площадка «Фардикс», они бьются над логистикой на Дальнем Востоке. Почему бы их не познакомить с «Олио»? Господин Хеллберг, до того наблюдавший за этим разговором спокойно, вскинул брови и вздохнул разочарованно. Феликс отчетливо прочитал в его вздохе: «Идиот». Феликс почувствовал, что руки слегка трясутся. Снова взглянул на Мику. Он больше его никогда в гости не позовет, такого придурка. — Или спортивная одежда? Их ведь тоже можно сцепить. Да что там, — Феликса понесло, — даже производители чипов, которых мы недавно рассматривали, нуждаются в хорошей логистической компании. Давайте выведем их всех в единую стаю. Пусть поддерживают друг… — Спасибо за эти пылкие идеи, господин Дамм, — произнес с нажимом, обрывая Феликса, господин Бауэр. — Предлагаю их рассмотреть отдельно в рамках… ну не знаю… — Благопожеланий, — усмешка Тёпфера. — Мы не будем кромсать свой же собственный инвестиционный портфель и заниматься развитием бизнесов, это не наша работа. — Это господин Нойманн. — Поддерживаю господина Тёпфера. Приостановить инвестиции в «Олио». Выдвигаю на голосвание. Господа, прошу, планшеты. — Господин Хеллберг. Феликс вспоминал няню Бретту с песочными волосами. Он вышел, обоссанный, семилетний, со сцены, забыл этого Гайдна. Пузырь соплей под носом, слезы ручьем, хлюпит, хлюпит. А она ему: «Ну какой же вы мужчина, Феликс, мужчины так себя не ведут, это недостойно, это никуда не годится, что скажет ваш отец, Феликс, что скажет ваш брат. Он ведь был отличником в этой школе. Его призы до сих пор стоят у них на витринах». Феликс нажал на кнопку на планшете. Единогласно. Гильотина отрезала Бородину голову, серебряный галстук обагрила кровь. Феликс поднял глаза на Мику. Мика смотрел на него, как показалось Феликсу, разочарованно и с какой-то… болью. Феликс опустил глаза, пристыженный. А когда посмотрел снова, место Мики пустовало. Ужасно хотелось напиться. Феликс вернулся в свой загробный пентхаус и прилип лбом к стеклу. Ну не вышло. Снова. «Ха-ха-ха, опять разревется». Это брат. Ему десять, а Феликсу четыре. Его друзья кидают в Феликса кусками земли. Говорят, что если он зарыдает, то кинут камнем. Пугают. Он рыдает, конечно, а они все равно камнем не кидают. Вилли кидает шишкой, попадает по лбу. Подумаешь, шишкой. Феликс все равно рыдает. Мика ушел, потому что разочаровался в нем, в Феликсе. Он, наверное, подумал, что тот рык на Рола — это Феликс такой крутой. А он снова обоссанный с пузырем под носом. А он всегда такой. Единственное, в чем Феликс действительно хорош, это ни в чем. Ноль. Ему нужны его девочки. Пусть трутся письками об него и просят денег. Так там было хорошо, так спокойно и не больно. А тут что. Всего лишь любовь всей его жизни его презирает. Феликс вдруг почувствовал, что брат стоит за его спиной и смеется, а в руке у него шмат земли. Он даже оглянулся. Брата там не было. Но там была дверь. И если пойти к двери, можно прийти к Мике и все сказать как есть. Кто не очаровывается, тот не разочаровывается, вот такой он мудрец, настоящий молодец. У Мики там сидели девчонки, все видели, все знали, они и Феликса насквозь видели, когда он, подволакивая простреленную гордость, скребся. Жалкий человек. — Войдите. Феликс закрыл дверь и начал говорить, как на уроке катехизиса, без остановок: — Вы знаете, все слухи Борисова обо мне — это ведь чистая правда. Я не гожусь для этой должности. Я и вовсе мало приспособлен к жизни. Управление такой огромной компанией труд для меня непосильный, и то, что произошло сейчас, это позор, я понимаю, и мне очень жаль, что вы вынуждены были это все наблюдать, хочу попросить у вас про… — Феликс скорее почувствовал, чем увидел какое-то движение и звук, вроде как носом шмыгнули, он, чуть сжавшись, решился поднять на Мику глаза, и договорил, совершенно обескураженный увиденным: — … щения… Мика плакал. Вернее уже нет, но он явно плакал совсем вот недавно. Он пальчиком, аккуратно промокал слезинки. Носик порозовел, глазки чуть припухли. Феликс вымахнул прелестнице платок. Готов был на одно колено встать. Внутри ему бы было вполне уместно. Может, его тот придурок с коробочкой обидел? Мика взял платок, мизинчиком едва коснулся Феликсова указательного, взглянув при этом снизу вверх, от этого у Феликса стыдно полыхнуло в теле. Мика подошел к окну. Его окошко было небольшим, не то что у Феликса: сплошные окна, окна, окна, будто уже не совсем живой, а как в чистилище, подвешенный между небом и землей. — Создать цепочки взаимодействия для компаний из нашего пула — это золотая идея, господин Дамм. Феликс, только что сокрушенно понимавший со всей ясностью, что жалок в его глазах, смятенно посмотрел на Мику. Он развернулся от окна, дрогнули еще чуть влажные ресницы. — Об этом многие здесь мечтают, и вас поддержат. Компания давно нуждается в переменах, — продолжал Мика. Почему же он плакал? Если не из-за парня с коробочкой, то… — К чему вам эти отцовские подпорки? — Мика даже слегка повысил голос. Да он же пытается достучаться. Он своими хрупкими пальчиками его, Феликса, тащит вверх. Феликсова реальность, в который уже раз переворачивалась рядом с Микой с ног на голову. — Не Борисов, так они, не они, так кто-то еще… Феликс, прекратите это. Берите власть. Она ваша по праву. Вы здесь король.