Кто не прав

***

Огромный голубой гном наклонился к ней и помахал ручищей. Чия, уткнувшаяся в телефон, вздрогнула, ей показалось, будто на нее что-то летит. — Иди сюда, сфотографируй нас! — весело крикнул ей Роберт. Он поставил Арину на пластмассовый пенек с пластмассовыми же грибами и ягодами, она держала в руках большую корзинку, заполненную тем же самым, и немного хмурилась. Чия нехотя оторвалась от чтения фанатского форума, на который только что наткнулась в поисках информации, и подошла к ним. Сфотографировала. — А теперь втроем! — Роберт, обычно сдержанный, в присутствии дочери всегда усиленно изображал бурный восторг. Будто бы обычное селфи на самом деле его так радовало. Ни Чия, ни тем более Арина этой его радости не разделяли. Но Роберт, непоколебимый в своей решительности, улыбался от уха до уха и говорил черезмерно оживленным голосом ведущего из детской передачи. Арина опустила корзинку. — Пап, я хочу в тот замок, здесь все для малышей. — Конечно! В замок так в замок! — Роберт снял ее с пенька, поставил на место корзину-реквизит и устремился к бело-голубому замку в блестках, где обещали радовать детей балом и пышными платьями. Чия не слишком торопилась за ними, она снова уткнулась в экран, где осведомленная поклонница Editoricat23 писала: «Песня «Острый» посвящена их отношениям с Микой, вот, цитирую Праже: «Я пишу о себе. О том, что чувствую сейчас. Человек, который рядом со мной… который сейчас рядом со мной. Я так его чувствую. Это мое восприятие». Ей отвечал участник форума под ником Sizzling_Teapot: «В Биллборд в комментариях проскальзывало, что он «Русская кукла» хотел назвать сингл. Хорошо, что не назвал. Ахаха. Вот его перемкнуло!» Badkarma_knz: «Ну у тебя же есть глаза. Любого бы перемкнуло (подмигивающий смайлик)». Sigma430: «Расстались они». Editoricat23: «Откуда инфа?» — Чия! — Роберт высунулся из дверей замка. — Иди сюда скорее! Чия с обреченным видом подошла к нему. — Ты можешь хоть немного постараться? — спросил Роберт. И, обернувшись к Арине, радостно крикнул: — Отличный выбор! Надевай его! Арина толпилась среди других детей перед розовыми вешалками с разными детскими костюмами, в основном бальными платьями, и выбрала воздушный сиреневый кринолин в бабочках. — Я стараюсь, просто завал на работе, я же предупреждала, — ответила Чия. У нее совсем не было сил веселиться, и дело было даже не в том, что детский парк так уж ее раздражал. Она вообще еле уговорила себя вылезти из кровати. — Прошу прощения. — К ним подошла худенькая невысокая блондинка в черном свитере, довольно измученная на вид. — Это ваша дочка взяла сиреневое платье? — Да, — Роберт кивнул с благодушной улыбкой и снова посмотрел на Арину, которая уже надевала платье, путаясь в пышной юбке. — Дело в том… — женщина замялась. — Мне ужасно неудобно, но мой сын первый выбрал это платье, он уже его снял с вешалки, пока переобувался, ваша дочь перехватила. Он очень расстроен. Женщина указала на лохматого парнишку с цветными прядями в волосах, который сидел на скамейке и всхлипывал. Выражение лица Роберта мгновенно из благодушного переменилось на брезгливое, он уже открыл было рот, чтобы сказать что-то, но Чия, испугавшись, как бы он не выпалил что-нибудь неприемлемое, примирительно улыбнулась: — Но здесь так много красивых платьев… — Да, но мой сын был первым. Ведь это не честно. — Роберт, может быть, попросишь Арину… — осторожно сказала Чия, а Роберт на глазах становился все разъяреннее. Фыркнув, как кипящий чайник, он бросил: — Да пожалуйста! Он подошел к дочери, рывком снял с нее платье, она тут же зарыдала. — Мы уходим отсюда! Тебе не место среди этих… — он замялся, едва не выпалив ругательство. — Пошли, я сказал! — Папа! — кричала и плакала девочка. Но Роберт уже тянул ее к выходу. Чия, сгорая от стыда, последовала за ними. — Я тебя ненавижу! Ненавижу! — Кричала Арина и вырывала руку. Он стремительно шел куда-то по веселенькой аллее с цветочками, явно не разбирая дороги. — Оставь меня! Я тебя ненавижу! Поэтому мама с тобой развелась! Люди вокруг смущенно прятали глаза и старались поскорее пройти мимо. Один маленький мальчик спросил маму: «Почему девочка орет?» — Роберт!— Чия догнала их и придержала его за рукав. — Что?! — он раздраженно обернулся к ней. — Будешь мне снова читать нотации про толерантность?! Если бы там была твоя дочь, ты бы поняла! Арина вырвала-таки у него свою руку и побежала в другую сторону. — Стой тут, остынь немножко! — крикнула ему Чия и метнулась вслед за девочкой. Арина залезла в круглый домик с надписью «Нора Плюма» и плакала, уперевшись лбом в колени. Чие домик был маловат, но она кое-как бочком протиснулась и села на пол в дверях. — Должно быть, ужасно обидно, — сказала Чия. Девочка продолжала горько плакать. Чие было очень ее жаль. — Я в детстве, классе в третьем дело было, безумно хотела пенал с принцессой и выменяла его у одноклассницы. По-моему, все было честно, я ей целый кулек печенья за него отдала! Но мама так меня ругала! И заставила идти возвращать, и извиняться. Ух, я плакала. — Но я ничего не сделала! — крикнула Арина, на секунду подняла заплаканное лицо и снова уткнула его в колени, зарыдав еще горше. — Понимаю, просто вышло недоразумение. Другой малыш уже взял это платье… Ну вот и… — Это просто папа такой! Он всегда такой! Я его ненавижу! — кричала Арина в колени. — Он очень тебя любит. Ты бы знала, как сильно. Он все время о тебе говорит. Он так ждал сегодняшний день. Он не должен был так делать, мы все иногда совершаем ошибки. Даже взрослые. — Чия говорила это, а на краю сознания прыгала непрошенная мысль: «У нас с Микой тоже мог быть ребенок». Но она с усилием отогнала ее, всю субботу она провела в тягостной рефлексии, в потоке обрушившихся воспоминаний, так раскисать ей никогда прежде не доводилось. — Мама говорит, что он… узколобый! — Арина с явным усилием вспомнила это слово. Чия подумала, что в целом согласна и что, наверное, бывшая жена Роберта интересная женщина. Но вслух сказала другое: — Взрослые иногда ссорятся и говорят обидные вещи. Но они оба тебя очень любят. — Он же разозлился потому, что там был мальчик, да? Что мальчик хотел платье? — Точно не знаю… — уклончиво протянула Чия, не желая ступать на зыбкую почву, где они с Робертом сильно расходились во мнениях. Это была его дочь, и влиять на нее Чия не хотела, ни дурно, ни как-то еще. — Он поэтому заставил меня в другую школу перейти, когда узнал, что у нас английский вела мисс Хоубс. Он тогда тоже психовал. А я так любила ту школу! А в новой школе английский полный отстой! И вообще все отстой! — Арина снова заплакала, теперь, видимо, из-за горестных воспоминаний. Чия опасалась уточнять, что было не так с мисс Хоубс, но, кажется, догадывалась. — Он хочет как лучше. Думаю, вам надо с ним поговорить. И ты поймешь его, а он тебя. К ним подошел Роберт, в руках он держал три палки с разноцветной сахарной ватой. — Как она? — тихо спросил он, когда Чия вылезла из домика и встала рядом с ним. — Ну как-как… неважно, — она развела руками. — Думаю, надо бы тебе извиниться. — Знаю, — Роберт опустил голову. — Я просто… спасибо тебе… Чия слегка погладила его по плечу. Он, казалось, искренне сожалел. — Иди к ней, поговорите, только спокойно. Роберт протянул ей розовую вату и полез в домик. Чия села на скамеечку неподалеку, откусила кусочек ваты, оказавшейся ужасно сладкой и скрипучей, и снова уткнулась в телефон. На форуме спорили о расставании Праже и Мики, и дальше ей читать стало неинтересно. Она открыла фотографии, в который уже раз всмотрелась в Микино новое лицо. Что же он с собой сделал? И зачем, зачем? Она почувствовала, что сердце снова сжимается и подступают слезы. Неужели это из-за нее?